Глава 23 ЖУКОВСКАЯ КОМАНДА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 23

ЖУКОВСКАЯ КОМАНДА

Г.К.Жуков, как было известно, зря не приезжает, а объявляется только в чрезвычайных случаях, когда надо координировать боевые действия фронтов на том или ином стратегическом направлении.

Генерал-лейтенант Антипенко, «На главном направлении» с.146.

А у Жукова свои люди. Они тоже ехали на войну. О них писать куда интереснее. Ворошилов формировал свою команду из лизоблюдов, холуев, адъютантов, порученцев и секретарей У Жукова другой подход.

Жуков не был мелочным. Он не любил наказаний типа выговор или строгий выговор. Жуковское наказание: расстрел. Без формальностей. Прибыв на Халхин-Гол с неограниченными полномочиями, он использовал их полностью и даже немного перебрал. Он действовал решительно, быстро, с размахом. Генерал-майор П.Г. Григоренко описал один случай из многих.

Вместе с Жуковым из Москвы прибыла группа слушателей военных академий — офицерский резерв. Жуков снимал тех, кто, по его мнению, не соответствовал занимаемой должности, расстреливал и заменял офицерами из резерва. Ситуация: отстранен командир стрелкового полка, из резерва Жуков вызывает молодого офицера, приказывает ехать в полк и принять его под командование. Вечер. Степь на сотни километров. По приказу Жукова все радиостанции молчат. В степи ни звука, ни огонька — маскировка. Ориентиров никаких. Пала ночь. Всю ночь офицер рыскал по степи, искал полк. Если кого встретишь в темноте, то на вопрос не ответит: никому не положено знать лишнего, а если кто и знает, проявит бдительность: болтни слово — расстреляют. До утра офицер так и не нашел свой полк. А утром Жуков назначил на полк следующего кандидата. А тому, который полк найти не сумел — расстрел.

Когда генерал-майор П.Г. Григоренко такое написал, западные эксперты не поверили — им наших порядков не понять. И решили, что генерал Григоренко просто зол на коммунистическую власть и потому преувеличивает.

А потом появились другие свидетельства. В отличие от мемуаров Григоренко, они принадлежат людям, советским, властью обласканным. Вот одно. Выбрал потому, что писал тоже генерал-майор, в тот самый момент он воевал на ХалхинГоле, и ситуация тоже связана с темнотой. Свидетель — Арсений Ворожейкин, дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации. Во время войны он вошел в первую десятку советских ассов. А тогда, летом 1939года, был молодым летчиком.

Ситуация: возвращался с боевого задания вечером. Сгущался мрак. Бензин на исходе. Внизу — колонна войск. И не понять в сумерках: свои или японцы. И бензина нет покрутиться над колонной. Дотянул до аэродрома. Сел. О замеченной колонне можно было не докладывать: в воздухе он был один, мог бы промолчать, не видел ничего да и делу конец. Но доложил: видел колонну, а чья, не понял, вроде японцы.

Через некоторое время молодого летчика вызывают прямо к Жукову. И вопрос: чья же колонна, наши или японцы? Летчик отвечает, что рассмотреть было невозможно. Дальше произошло вот что: «Жуков спокойно сказал:

— Если окажутся наши, завтра придется вас расстрелять. Можете идти.

До меня не сразу дошел смысл этих слов. Но когда осознал угрозу, во мне закипела обида. Вытянувшись по стойке «смирно», решительно заявил: — Расстреливайте сейчас…

Жуков хмыкнул. Повернувшись к тумбочке, стоявшей позади него, достал початую бутылку коньяка и стакан, налил его до половины, протянул мне:

— Выпейте и успокойтесь.

— Я никогда не пью один.

Он снова хмыкнул и, подумав, достал второй стакан, налил себе…». («Красная звезда», 5 августа 1992 года).

Ворожейкина спасла твердость характера. И повезло: у него была возможность проявить твердость перед Жуковым. Тем, кого головорезы из батальона Осназ НКВД арестовывали в степи и стреляли на заре, проявленная твердость не помогала.

У стремления Жукова к порядку (через расстрелы) была и другая сторона. Тех, которых испытал в бою, которым поверил, Жуков смело ставил на любой пост, доверял любое дело. Нужно сказать, что в большинстве выбор Жукова оказался правильным. Люди жуковского выбора были самостоятельны, рассудительны, решительны и тверды.

Мы знаем, что Сталин послал воевать своего личного пилота Голованова, а Ворошилов — своего генерала для поручений особой важности Хмельницкого. Неплохо глянуть и на жуковскую команду в начале июня 1941 года. Да и на самого Жукова.

Жуков — наступление. На фронте это знал каждый. Появление Жукова означало не простое наступление, но наступление внезапное, решительное и сокрушительное. Вот почему предпринимались меры к тому, чтобы скрыть присутствие Жукова в данный момент, на данном участке фронта. Жуков появлялся без знаков различия, о его присутствии запрещалось говорить, в шифровках не указывалось его имя, лишь псевдоним.

Эти правила распространялись и на других маршалов и генералов, но все же Сталин прятал Жукова особо.

Или особо демонстрировал. В октябре 1941 года наступил критический для Советского Союза момент. Германские войска вышли к Москве. Москву защищал Западный фронт, командование которым 13 октября принял Жуков. Главный редактор «Красной звезды» Д. Ортенберг (сослуживец Жукова по Халхин-Голу) послал в штаб Западного фронта фотокорреспондента с приказом сделать снимок: Жуков над картой сражения. Жуков прогнал корреспондента из штаба, не до фотографий. Но через несколько дней фотокорреспондент вернулся в штаб Западного фронта с тем же приказом, но теперь приказ отдал Сталин лично.

Снимок появился на первых страницах газет: вся армия, вся страна, весь мир должны знать, что Москва не будет сдана — оборона Москвы поручена Жукову. Понятно, Жуков не только оборонялся, но и перешел в решительное наступление, которое было полной неожиданностью для германского командования.

Другой пример. Весной 1945 года 1-й Белорусский фронт под командованием Жукова готовится к Берлинской операции. 13 апреля в Москве Сталин как бы невзначай сообщает Гарриману, что немцы по понятным причинам ждут удара на Берлин, а мы их обманем: главный удар не на Берлин, а на Дрезден. Разочарованным советским солдатам и офицерам у самых стен Берлина тоже сообщили, что удар будет наноситься на другом направлении. И чтобы развеять сомнения, объявляют приказ о том, что командование фронтом принял генерал армии В.Д. Соколовский, а Маршал Советского Союза Г. К. Жуков убыл на другое направление… Понятно, Жуков не убывал и командование фронтом Соколовскому не передавал, просто перед началом наступления неплохо позволить противнику расслабиться и с облегчением вздохнуть.

Принцип понятен: когда Сталин боится за прочность своей обороны, он Жукова демонстрирует, когда Сталин готовит внезапный удар, он Жукова прячет.

В июне 1941 года Г. К. Жуков как начальник Генерального штаба должен оставаться в Москве. Но 21 июня на заседании Политбюро было принято решение: на румынской границе тайно развернуть Южный фронт (под командованием генерала армии И.В. Тюленева), а Жукова направить в Тернополь координировать действия Южного и Юго-Западного фронтов.

Решение направить Жукова в Тернополь Сталин принимал не в связи с угрозой германского нападения: Сталин такого оборота не ожидал.

Если бы Сталин боялся за свою оборону, то из полета Жукова в Тернополь не следовало делать тайны. А можно было даже и поместить на первых страницах снимок: Жуков с чемоданом идет к самолету.

Но полет Жукова был абсолютной государственной тайной. Случилось так, что Жуков полетел в Тернополь 22 июня (взлет в 13.40), то есть уже после начала германского вторжения. Но решение принималось накануне. Точнее, решение об этом было принятое мае, а утверждалось 21 июня. Как чрезвычайно секретное.

О степени секретности свидетельствует такой факт: 19 июля генерал-полковник Ф. Гальдер записывает в служебном дневнике свои сомнения в существовании Южного фронта: «Если бы здесь действительно была создана новая крупная руководящая инстанция, нам наверняка было бы точно известно имя ее руководителя…». Гальдер также высказывает сомнения в существовании 9-й и 18-й армий, которые входили в состав Южного фронта. У Гальдера не вызывает сомнения только присутствие в этом районе 2-й армии (которая ни до, ни во время, ни после Второй мировой войны на европейской части СССР не появлялась: она постоянно находилась на Дальнем Востоке).

Если в ходе войны, почти через месяц после ее начала, германская разведка не смогла вскрыть существование Южного фронта, то тем более она не могла знать о миссии Жукова, который 21 июня получил задачу; координировать действия Южного и Юго-Западного фронтов. Сталин умел хранить тайны.

В 1940 году Гитлер понял, что над нефтяными месторождениями нависла советская угроза, но всей серьезности положения Гитлер не понимал, так как германская разведка не сумела вскрыть не только тайного выдвижения Второго стратегического эшелона Красной Армии к границам (в составе которого, помимо прочих, была и 19-я армия Конева с 34-м корпусом Хмельницкого), но даже и сам факт существования Второго стратегического эшелона. Германской разведке было ничего не известно о Третьем стратегическом эшелоне и даже о существовании целого Южного фронта в составе Первого стратегического эшелона.

Вот почему я утверждаю: удар Южного фронта в Румынию представлял для Германии смертельную опасность, ибо был подготовлен как совершенно внезапный, ибо для его отражения в Румынии не было сил, и перебросить их туда было невозможно до того, как советские войска подожгут нефтяные промыслы.

Нужно понять замысел Жукова (одобренный Сталиным), и тогда назначения и перемещения генералов Жуковского выбора обретают особый смысл.

До Жукова вторжение в Германию планировалось осуществить в основном силами Западного фронта, то есть войск, расположенных в Белоруссии. Позади Западного фронта из войск и штабов Московского военного округа планировалось развернуть еще один фронт, а в Прибалтике и на Украине развернуть соответственно Северо-Западный и Юго-Западный фронты для нанесения вспомогательных ударов.

Оттого, что Западному фронту отводилась основная ударная роль, в Белоруссии перед началом Второй мировой войны были сосредоточены самые мощные и подвижные соединения Красной Армии: кавалерийские, танковые, механизированные, десантные. Цвет Красной Армии мы находим именно тут: 100-я стрелковая и 4-я кавалерийская дивизии, 21-я танковая бригада. Были и в других округах хорошие дивизии и бригады, но в Белоруссии их целое созвездие. Тут же в Белоруссии служили самые «наступательные» командиры — Тимошенко, Рокоссовский, Еременко, Апанасенко, Черевиченко, Костенко, Потапов. Вся служба Жукова между войнами тоже прошла в Белоруссии.

В 1940 году Жуков предложил другую схему вторжения. В результате раздела Польши, в соответствии с пактом Молотова — Риббентропа, на западной границе образовались два мощных выступа в сторону Германии — в районах Белостока и Львова. Создалась ситуация, которая позволяла провести классическую операцию на окружение, — удары двух обходящих подвижных группировок. Проведением такого маневра обессмертили свое имя величайшие полководцы от Ганнибала при Каннах до самого Жукова на Халхин-Голе. (Жукову суждено обессмертить себя и еще раз проведением такой же операции в ноябре 1942 года под Сталинградом).

Случилось так, что в 1941 году представилась возможность повторить Канны против Германии. (Германская граница тоже имела два мощных выступа в советскую сторону, в районах Сувалок и Люблина, и германская армия готовила точно такую же операцию).

Для проведения вторжения по приказу Жукова во Львовском и Белостокском выступах были сосредоточены ударные группировки, штабы, узлы связи, аэродромы, стратегические запасы, госпитали. (Немцы делали то же самое в районах Люблина и Сувалок.) С оборонительной точки зрения — это смертельный риск: Лучшие армии со всеми запасами уже в мирное время с трех сторон окружены противником, однако Жуков читал Бисмарка и знал, что Германия на два фронта воевать не может. Жуков читал разведывательные сводки ГРУ и знал, что промышленность Германии работает в режиме мирного времени, а без перевода промышленности на режим военного времени нападение превращается в авантюру. Жуков был профессионалом и потому не мог предположить, что Гитлер пойдет на авантюру.

Если смотреть на ситуацию с точки зрения подготовки внезапного удара, то концентрация главных сил на флангах в двух выступах — это лучшее, что можно придумать, — советские войска уже в мирное время выдвинуты далеко вперед, они как бы уже на территории Германии, они нависают над группировками противника, угрожая его флангам и тылам.

Из двух ударных группировок Жуков главную роль отводил Львовской. И это правильно. Реки текут с гор центральной Европы к Балтийскому морю, и чем ближе к морю, тем они шире. Если наносить удар из Прибалтики, то перед советскими войсками — укрепления Восточной Пруссии, кроме того, у самого побережья Балтийского моря форсирование рек затруднено. Вот почему советским войскам в Прибалтике (Северо-Западный фронт) ставились ограниченные задачи. Удар из Белостокского выступа сулил больше: впереди укрепленных районов нет, а реки в среднем течении не так широки. Потому войскам Западного фронта ставились решительные цели.

Но самый главный удар — из Львовского выступа: укреплений впереди нет, реки в верхнем течении узкие, вдобавок правый фланг наступающей советской группировки прикрыт горами. Местность от Львова до Берлина по военным понятиям — единый стратегический коридор. Удар из Львовского выступа, если для его проведения привлекаются достаточные силы (а они привлекались), отразить невозможно. Такой удар не только выводил советские войска в промышленные районы Силезии, но и отрезал Германию от источников нефти и от главных союзников. Удар из Львовского выступа раскрывал сразу веер возможностей.

Создавалась ситуация, о которой могут мечтать стратеги и шахматные гроссмейстеры: один только ход, но он ломает всю структуру обороны противника, нарушает все связи и создает угрозу сразу многим объектам. Именно таким мог быть удар из Львовского выступа, он давал возможность развивать наступление на Берлин или Дрезден. Если противник будет защищать Силезию, то можно было повернуть и нанести удар в направлении балтийского побережья, используя Вислу и Одер для прикрытия своих флангов. Такой удар отсекал германские войска от их промышленных районов и баз снабжения…

Жуков планировал и еще один удар, как мы знаем, неотразимый и смертельный. В Румынию. И для этого предложил не разворачивать еще один фронт позади Западного, а вместо этого развернуть его на границе Румынии…

А кроме этого — вспомогательные удары из Прибалтики на Кенигсберг, удары двух горных армий через Карпаты и Трансильванские Альпы, высадка пяти воздушно-десантных корпусов. Кроме всего, во всех семи внутренних округах тайно создавались армии Второго стратегического эшелона, которые должны были перед самым вторжением начать выдвижение к западным границам так, чтобы в решающий момент вступить в сражение, дополняя и усиливая Первый стратегический эшелон.

На себя лично Жуков взял роль координировать действия Юго-Западного фронта, которому предстояло наносить удар из Львовского выступа и Южного фронта, который создавался для вторжения в Румынию. В свете этого замысла и глянем на то, что делают те, кто удостоен выбора Жукова.

Генерал армии И В. Тюленев — старый товарищ Жукова. Они вместе служили в инспекции кавалерии РККА. В парторганизации Жуков был секретарем. Тюленев заместителем. К лету 1940 года оба поднялись высоко. Сталин ввел в Красной Армии генеральские звания, но только трое из тысячи получили по пять звезд, среди них Жуков и Тюленев. Жуков в то время командовал самым мощным военным округом — Киевским, Тюленев — самым важным Московским. В феврале 1941 года Жуков поднялся выше, стал начальником Генерального штаба и предложил использовать талант Тюленева не против Германии, а против Румынии, Управление и штаб Московского военного округа превратить в штаб Южного фронта и перебросить на румынскую границу, Тюленева назначить командующим.

На заседании Политбюро 21 июня 1941 года это предложение утверждено. Но принималось оно раньше.

Генерал-полковник инженерных войск А.Ф. Хренов в 1941 году был генерал-майором, начальником инженерных войск Московского военного округа. Вот его рассказ: «В начале июня командующий собрал руководящий состав штаба округа и сообщил, что нам приказано готовиться к выполнению функции полевого управления фронта. Какого? Этот вопрос вырвался у многих.

— К тому, что я сказал, ничего добавить не могу, — ответил Тюленев.

Однако, когда он стал давать распоряжения относительно характера и содержания подготовки, нетрудно было догадаться, что в случае войны действовать нам предстоит на юге» (Мосты к победе. С 73).

Комбриг А.З. Устинов на Халхин-Голе был начальником штаба всей подчиненной Жукову авиации. Кредо Устинова не воздушные бои, а удар по «спящим» аэродромам. В июне 1941 года Жуков рекомендует генерал-майора авиации А.З. Устинова на должность командующего авиацией Южного фронта. Сталин кандидатуру принимает.

Генерал-полковник Я.Т. Черевиченко сослуживец Жукова по Белоруссии. Когда Жуков сдавал 3-й кавалерийский корпус, Черевиченко его принимал. 19 июня 1941 года на румынской границе развернута самая мощная армия в истории человечества — 9-я. 21 июня в момент создания Южного фронта она входит в его состав (вместе с 18-й, тайно перебрасываемой из Харьковского военного округа) Командующий 9-й армией — Черевиченко.

Генерал-майор П.А. Белов — подчиненный Жукова во время службы в инспекции кавалерии. С апреля 1941 года 2-й кавалерийский корпус Белова появился на румынской границе. В момент тайного развертывания 9-й армии корпус Белова вошел в ее состав. И пусть не введет нас в заблуждение кавалерийское название. Каждая советская кавалерийская дивизия имела в своем составе собственный танковый полк. Ни одна германская моторизованная дивизия того времени не имела в своем составе ни танкового полка, ни батальона, ни роты, ни взвода и ни одного танка. Кавалерист Белов любил танки и умело их применял. Он будет воевать под командованием Жукова всю войну от Москвы до Берлина. Войну завершит генерал-полковником.

Генерал-лейтенанты И.Н. Музыченко и Ф.Я. Костенко в свое время были командирами полков дивизии Жукова. В начале июня 1941 года они командовали соответственно 6-й и 26-й армиями. Обе армии во Львовском выступе — хорошее положение для наступления. С точки зрения обороны, положение этих армий катастрофическое Полковник И. X. Баграмян. В начале 20-х был, как и Жуков, командиром кавалерийского полка, потом в 1924–1925 годах учился вместе с Жуковым на кавалерийских курсах. Служба Баграмяна после того не сложилась, попал на преподавательскую работу и к началу войны оставался полковником. В 1940 году Жуков назначает Баграмяна в штаб 12-й (горной) армии, задача которой во время войны — отрезать румынские нефтепромыслы от германских потребителей. Гитлер упредил Жукова и Баграмяна, и совершить планируемое не удалось. Но Баграмян пошел все выше и выше. Во время войны он сделал самую успешную карьеру во всей Красной Армии: вступив в нее полковником, закончил генералом армии на маршальской должности. Потом он станет Маршалом Советского Союза.

На тех же кавалерийских курсах в той же группе учился еще один друг Жукова — А.И. Еременко. 19 июня 1941 года генерал-лейтенант Еременко сдал должность командующего 1-й армией на Дальнем Востоке и срочно выехал по вызову Жукова в Москву. Еременко прибыл в Москву после начала германского вторжения и его отправили в Белоруссию. Но это было не то назначение, ради которого его вызывали. Как и Баграмян, Еременко завершил войну генералом армии но на маршальской должности, и после войны стал Маршалом Советского Союза.

Генерал-майор К.К. Рокоссовский. Учился вместе с Жуковым, Баграмяном и Еременко на тех же кавалерийских курсах, в той же самой группе. Затем долгое время Рокоссовский был начальником Жукова. Во время Великой чистки Рокоссовский сел. В 1940 вышел. Жуков забирает Рокоссовского к себе. Жуков лично командовал Южным фронтом, который летом 1940 года провел «освободительный» поход в Румынию. Рокоссовский находился в резерве Жукова в готовности появиться там, где возникнет кризисная ситуация. Летом 1941 года Рокоссовский командовал 9-м механизированным корпусом на Украине. Корпус готовился к нанесению внезапного удара. В начале июня вся артиллерия корпуса была тайно переброшена в приграничные районы, и весь корпус получил приказ на тайное выдвижение к границам. Правда, все вышло не так, как планировали Жуков и Рокоссовский… Им суждено встретиться на параде Победы. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский будет командовать парадом, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков — парад принимать.

Генерал-майор танковых войск М.И. Потапов — «гений внезапного удара». Сослуживец Жукова с начала 30-х годов. Летом 1939 года на Халхин-Голе Потапов командовал 21-й танковой бригадой. В ходе боев Жуков оценил способности Потапова и сделал своим заместителем. Для внезапного удара по 6-й японской армии Жуков создал три группы. «Главный удар наносила южная группа полковника М.И. Потапова, имевшая две дивизии, танковую, мотоброневую бригады и несколько танковых батальонов». (История Второй мировой войны. Т. 2, с. 217). В 1940 году Жуков становится командующим Киевским военным округом. Потапова он потребовал под свое командование и поручил формирование 4-го механизированного корпуса во Львовском выступе.

Советские механизированные корпуса были самыми мощными танковыми соединениями мира. Они предназначались для вторжения и могли использоваться только в наступательных операциях. В 1941 году Гитлер бросил против Советского Союза 10 механизированных корпусов, в среднем каждый из них имел по 340 легких и средних танков. Сталин по требованию Жукова формировал 29 механизированных корпусов по 1031 танку в каждом, включая легкие, средние и тяжелые. Не все советские механизированные корпуса были полностью укомплектованы на 22 июня 1941 года. 4-й мехкорпус, например, имел 892 танка. Даже неукомплектованный советский корпус был мощнее двух германских вместе взятых. Из общего числа танков в составе 4-го мехкорпуса — 413 Т-34 и КВ. Мало, говорят коммунисты. Это и вправду мало, если не сравнивать с германской армией. Во всех десяти германских мехкорпусах, как, впрочем, и во всем мире, не было ни одного танка, даже отдаленно напоминающего Т-34 или КВ.

4-й мехкорпус Потапова, как и соседний 8-й (969 танков), и еще один соседний 15-й (733 танка), и все остальные мехкорпуса на учениях отрабатывали только наступательные темы. В феврале 1941 года Жуков получил повышение, а вместе с ним и генерал-майор танковых войск Потапов — он стал командующим 5-й армией. Это у северного основания Львовского выступа. Война началась не так, как планировали Жуков и Потапов, все пошло прахом, но германские источники отмечают твердое, энергичное и разумное руководство 5-й армией в первые месяцы войны.

Расплачиваясь за чужие ошибки, Потапов попал в плен. После освобождения из плена каждого ждал расстрел или тюрьма. Однако для Потапова даже Сталин сделал исключение — доверил командование все той же 5-й армией. После войны Потапов дошел до генерал-полковника. По моим сведениям, это единственный случай служебного роста сталинского генерала после плена.

Генерал-майор А.А. Власов попал в поле зрения Жукова только в 1940 году, но Жуков его поддерживал и возвышал энергично. Власов командовал 99-й стрелковой дивизией, которую в короткое время превратил в лучшую из всех трехсот дивизий Красной Армии. В ходе войны 99-я стрелковая дивизия самой первой из всех получила боевой орден. Но Власов ею уже не командовал: после того, как Потапов поднялся на 5-ю армию, Власов занял его место командира 4-го мехкорпуса во Львовском выступе. В ходе войны Власов покажет себя как один из самых талантливых советских командиров. Под Москвой Западным фронтом командовал Жуков, а 20-й армией Западного фронта — Власов. Операция 20-й армии на реке Ламе до сих пор изучается как образец ведения внезапного наступления. Правда, при этом имя Власова не упоминается.

Полковник И.В. Галанин на Халхин-Голе командовал 57-й стрелковой дивизией. В 1941 году он командовал 17-м стрелковым корпусом на румынской границе, 17-й стрелковый корпус был необычным: 4 дивизии — это почти как у Хмельницкого. Из 4-х дивизий — 3 горнострелковые. Корпус готовился к форсированию пограничной реки Прут и наступлению через Трансильванские Альпы.

Полковник И.П. Алексеенко на Халхин-Голе командовал северной ударной группой. В 1940 году генерал-майор танковых войск И.П. Алексеенко сформировал в Забайкалье 5-й механизированный корпус. В начале июня 1941 года началась переброска 5-го мехкорпуса из Забайкалья на Украину. В корпусе Алексеенко было более тысячи танков (ЦАМО, фонд 209, опись 2511, дело 20, с. 128). «21 июня в район новой дислокации начали прибывать и разгружаться первые эшелоны 5-го механизированного корпуса». (Сквозь огненные вихри. Боевой путь 11-й гвардейской армии в Великой Отечественной войне. С. 13).

Корпусу Алексеенко (как многим другим корпусам и армиям) круто не повезло. Первые эшелоны уже разгрузились, но Гитлер напал, характер войны изменился, изменились и планы. Остальные эшелоны повернули в Белоруссию. Корпус был разорван на части. В пути эшелоны с танками были подвержены бомбардировкам и понесли потери еще до вступления в бой. Эшелоны корпуса разгружались в разных местах и вступали в бой разрозненно…

Полковник В.А. Мишулин на Халхин-Голе командовал 8-й мотоброневой бригадой. В 1941 году он сформировал 57-ю отдельную танковую дивизию в Забайкалье.

В дивизии — более 370 танков. В начале июня 1941 года 57-я танковая дивизия Мишулина тайно перебрасывалась из Забайкалья на Украину. Ее судьба похожа на судьбу 5-го мехкорпуса, хотя дивизия Мишулина и не входила в его состав.

Майор И.И. Федюнинский на Халхин-Голе командовал 24-м мотострелковым полком 36-й мотострелковой дивизии. В апреле 1941 года полковник Федюнинский прибыл на германскую границу и принял под командование 15-й стрелковый корпус в 5-й армии Потапова. 15-й корпус, как и вся 5-я армия, был придвинут к границе. Федюнинский — полковник, но в его подчинении и заместители командира корпуса — генералы, например, начальник штаба генералмайор 3.3. Рогозный; и командиры дивизий 15-го корпуса — генерал-майоры Г.И. Шерстюк и Ф.Ф. Алябушев. Полковник Федюнинский командует генералами неспроста. Жуков знает, что Федюнинский неотразим во внезапном ударе. Это главное, и потому Федюнинскому доверен корпус, а звезды догонят. Они его догнали. Он станет генералом армии. Полковой комиссар М.С. Никишев на Халхин-Голе был политкомиссаром у Жукова. В июне 1941 года — в 5-й армии у Потапова. Люди Жукова собраны вместе. Но нанести внезапный удар Гитлер им не позволил.

Генерал армии Федюнинский вспоминает, как в первые дни войны собрались вместе ветераны Халхин-Гола: Потапов, Никишев и он сам. Потапов огорчен, что пришлось поменяться ролями с противником: не мы, а он нанес внезапный удар. «Удачно мы тогда провели удары по флангам, — заметил генерал Потапов и, вздохнув, добавил; — Сейчас так не получается», (И.И. Федюнинский. Поднятые по тревоге. М., Воениздат, 1964, с. 38).

Возразят, что каждый генерал, поднимаясь вверх, тянет за собой команду, чтобы расставить своих на ключевых постах и укрепить власть людьми, которые ему обязаны лично. Это так.

Но Жуков — начальник Генерального штаба. Он поднимает на высокие посты не лизоблюдов, а людей, отличившихся во внезапном нападении, знающих, как внезапные удары готовятся и осуществляются. И расставляет Жуков этих людей не по московским кабинетам и не по огромной стране, а всех — во Львовском выступе или на румынской границе.

Жуковская команда — кавалеристы в подавляющем большинстве. Как и он сам. Командир кавалерийского оклада — внезапность, решительность, наступательный порыв, обходы и охваты, не позиционная, а маневренная война.

Советских командиров 1941 года критикуют. Но мало кто вспоминает о том, что до 1941 года и после те же люди были храбрыми, понятливыми, предусмотрительными, решительными, коварными. А в 1941 году на всех снизошло затмение…

Нужно сказать, что в направлении румынских границ тайно двигались совсем не только жуковцы. Как мы знаем, сюда же генерал-лейтенант И.С. Конев выдвигал 19-ю армию. А генералмайор Р.Я. Малиновский — 48-й стрелковый корпус…

На мой взгляд, если Жуков, Рокоссовский, Конев, Крылов, Потапов, Малиновский собрались вместе, и все против Румынии, то это — серьезно.

Генерал-лейтенант А.А. Власов, попавший в плен в 1942 году, на допросе показал, что «концентрация войск в районе Львова указывает на то, что удар против Румынии намечался в направлении нефтяных источников».

Власов настаивал, что Сталин готовил нападение на Германию и Румынию, что подготовка Красной Армии была ориентирована исключительно на наступление, а оборонительная операция не готовилась и даже не предусматривалась. (Протокол допроса от 8 августа 1942 года).

«Красная звезда» (27 октября 1992 года) объявила, что Власов выслуживался перед Гитлером, хотел угодить и потому повторял выдумки пропаганды Геббельса. Такими показаниями, мол, он полностью раскрыл свое истинное лицо.

А теперь глянем, что годом раньше писал в той же «Красной звезде» (27 июля 1991 года) заместитель начальника Генерального штаба ВС СССР генерал армии М.А. Гареев: «Направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах стратегической обороны (такая операция просто не предусматривалась и не планировалась…), а применительно совсем к другим способам действий… Главный удар на юго-западе пролегал на более выгодной местности, отрезал Германию от основных союзников, нефти, выводил наши войска во фланг и тыл главной группировки противника…».

Сравним мнения двух генералов. Они говорят об одном: никакой подготовки к обороне, только наступление, причем, наступление на юго-западном направлении, то есть из Львовского выступа с целью отрезать от Германии нефть и основных союзников.

Если Андрей Андреевич Власов такими показаниями хотел выслужиться перед Гитлером, то перед кем хотел выслужиться генерал армии Гареев? Если допустить, что Власов просто повторил выдумки Геббельса, то и газету «Красная звезда» надо объявить рупором фашистской пропаганды.

Высказывания Гареева публиковались в Советском Союзе в центральном органе Министерства обороны и не вызывали протестов ни военных историков, ни начальника Генерального штаба, ни Министра обороны, ни самого Президента.

А не протестовал никто потому, что генерал армии Гареев сказал правду, точно как и генерал-лейтенант Власов. И если кто-то самостоятельно на карте расставит советские армии вторжения, механизированные и десантные корпуса, аэродромы, штабы и жуковских генералов, то вынужден будет признать даже без свидетельств Власова или Гареева: готовилась наступательная операция удивительной красоты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.