II
II
Про переписку короля Франции с султаном Сулейманом, разумеется, Макиавелли ничего не знал, это держалось в глубоком секрете. Но вот про то, что император Карл V сделал большую ошибку, выпустив своего пленника, говорил своему другу Гвиччиардини сразу же после того, как вести об этом дошли до Италии.
Он был уверен, что Франциск I наpушит обещание.
И неважно, что король дал слово чести, и неважно даже то, что в залог своего слова он оставил Карлу двух своих сыновей – все это неважно. Ибо есть важнейший фактор, который Макиавелли именовал «пользой». Крупнейшие государственные деятели, жившие куда позднее его, нашли другое определение – «государственный интерес». Но как было впервые сказано в «Государе», «что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание».
И еще Никколо говорил, что теперь, после опрометчивого освобождения короля из плена, император Карл непременно подвергнется нападению и что война с полной неизбежностью разразится в Италии, и что итальянским государствам следует выступить на стороне французов, ибо империя сильнее и в случае победы поработит все итальянские государства, а победа Франции не может быть полной, и ей и дальше понадобится помощь, и поэтому итальянцам будет оставлено больше свободы действий, и поэтому есть прямой смысл примкнуть к французской стороне. В этом смысле он оказался совершенно прав – так и произошло. Но нам есть смысл заглянуть в «Государя» еще раз и прочесть не только сентенцию Никколо о том, что «разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию», но и то, в какой связи это сказано. Вот то же самое положение, но уже в обрамлении дополнительных условий:
«Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса – волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана.
Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же.
А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется.
Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру».
Благовидный предлог, конечно же, нашелся – король Франциск заявил, что он и отдал бы Бургундию своему «дорогому брату» Карлу, да вот беда – Бургундия с этим не согласна. А в ответ на требование императора выполнить свое рыцарское слово чести и вернуться было сказано, что слово было дано по принуждению, и от обязательства его выполнения король Франции освобожден самим папой римским, Климентом VII. И вообще Франция уже собрала войска и готова прояснить ситуацию на поле боя. Так что король Франциск, хоть и не был знаком с Никколо Макиавелли, но повел себя в точности согласно его рекомендациям: и как лиса, и как лев. А вот папа Климент оказался без всяких львиных компонентов – и слаб, и нерешителен.
И он повел себя как лиса – и при этом лиса нерасчетливая.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.