Глава 3. Трудности становления

Глава 3. Трудности становления

В конце августа 1920 года Яков Серебрянский прибыл в Москву, где был зачислен в штат Особого отдела (ОО) ВЧК. Начальником отдела в тот период был В.Р. Менжинский[83], один из наиболее образованных и эрудированных руководителей советских спецслужб за всю их историю. Однако в Особом отделе Серебрянский проработал недолго – уже 21 сентября он был переведен на должность секретаря во вновь созданный Административно-организационный отдел (АОО) ВЧК. Начальником отдела был назначен И.А. Апетер[84]. АОО ведал разработкой структуры ВЧК, штатами, подбором и расстановкой кадров, изданием приказов, составлением смет, командированием и увольнением сотрудников, а также проверкой работы губернских ЧК.

В это же время Яков Блюмкин по личной рекомендации председателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского вступил в РКП(б) и по направлению наркомата иностранных дел (довольно редкий случай!) был зачислен на Восточное отделение Академии Генерального штаба РККА. Указанное отделение готовило кадры для военно-дипломатической работы и для военной службы на восточных и юго-восточных границах РСФСР. Слушатели изучали основы стратегии, тактику родов войск, организацию работы Генштаба, военную географию, военное строительство, военную психологию. За время учебы в академии Блюмкин проштудировал огромное количество военной и общественно-политической литературы. Он также изучил турецкий, арабский, китайский и монгольский языки.

В этот период в структуре органов безопасности Советской России произошли заметные изменения.

Поражение в советско-польской войне заставило Политбюро ЦК РКП(б) в сентябре 1920 года принять специальное постановление о работе разведки. В нем говорилось:

«Слабейшим местом нашего военного аппарата является, безусловно, постановка агентурной работы, что особенно ясно обнаружилось во время польской кампании. Мы шли на Варшаву вслепую и потерпели катастрофу. Учитывая ту сложившуюся международную обстановку, в которой мы находимся, необходимо поставить вопрос о нашей разведке на надлежащую высоту. Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов вслепую»[85].

В первую очередь претерпела реорганизацию военная разведка (Регистрационное управление). В Положении о Региструпре указывалось, что Региструпр является самостоятельным органом стратегической агентурной разведки глубокого типа. Для подведомственных органов агентурной разведки штабов (округов, фронтов, отдельных действующих армий), которые не входили в состав фронтовых войсковых соединений, Региструпр стал центральным органом управления. В составе Региструпра был сформирован Оперативный отдел, который возглавил Ян Карлович Берзин (Петерис Кюзис).

В борьбе Троцкого и Дзержинского за контроль над спецслужбами разведка стала очередным яблоком раздора.

11 ноября было принято постановление Совета труда и обороны о подчинении Региструпра не только командованию Красной армии, но и ВЧК на правах отдела. Начальник Региструпра (согласно постановлению, его назначение и увольнение должно было производиться по согласованию между РВСР и ВЧК) включался в коллегию ВЧК с правом решающего голоса. Однако Троцкому удалось отстоять независимость военной разведки, и постановление в части включения Регистрационного управления в состав ВЧК (на правах отдела) выполнено не было.

1 декабря 1920 года Административно-организационный отдел был развернут в Административно-организационное управление (АОУ) ВЧК. Начальником управления стал И.А. Апетер, а заместителем – З.Б. Кацнельсон. Серебрянского назначили секретарем АОУ.

20 декабря Иностранный отдел (ИНО) Особого отдела[86] ВЧК был реорганизован в самостоятельный Иностранный отдел, курировавшийся начальником Особого отдела В.Р. Менжинским. Временно исполняющим должность начальника ИНО назначили Якова Христофоровича Давыдова (Акоп Давтян).

Приказ № 169 гласил:

«1. Иностранный отдел Особого отдела ВЧК расформировать и организовать Иностранный отдел ВЧК. <…>

5. С опубликованием настоящего приказа все сношения с заграницей, Наркоминделом, Наркомвнешторгом, Центроэваком и Бюро Коминтерна производить только через Иностранный отдел»[87].

В соответствии с инструкцией ВЧК, написанной еще для ИНО ОО, при каждой дипломатической и торговой миссии РСФСР создавалась резидентура. Резидент работал в миссии под прикрытием официальной должности, и его истинный статус знали только полпред или торгпред. Такие резидентуры позднее получили название легальных. В помощь резиденту выделялись один или два оперативных работника. Резидент был обязан отсылать в Центр сведения в шифрованном виде не реже одного раза в неделю. Эта же инструкция предусматривала создание нелегальных резидентур в тех странах, с которыми Советская Россия не имела дипломатических отношений. Со временем нелегальные резидентуры стали создаваться и там, где имелись резидентуры легальные. Для большей конспирации агент нелегальной резидентуры не имел права поддерживать контакты с легальной резидентурой.

На ИНО ВЧК было возложено выполнение следующих функций:

– организация резидентур за границей и руководство ими;

– проведение агентурной работы среди иностранцев на территории нашей страны;

– обеспечение паспортно-визового режима.

Перед отделом ставились две основные задачи:

1) получение сведений о подрывной деятельности контрреволюционных белогвардейских организаций за границей и их агентуры, засылаемой в нашу страну;

2) добывание секретной документальной информации, имеющей важнейшее значение для обеспечения безопасности государства.

Для координации деятельности оперативных подразделений 14 января 1921 года в составе ВЧК создается Секретно-оперативное управление (СОУ) под руководством В.Р. Менжинского. В состав управления вошли Особый (В.Р. Менжинский), Секретный (Т.П. Самсонов), Оперативный (Б.М. Футорян), Иностранный (Р.П. Катанян) и Информационный (с 10 апреля – И.Н. Стуков) отделы.

На Особый отдел возлагалась контрразведка в вооруженных силах РСФСР; на Секретный – выявление и борьба с антисоветской деятельностью монархистов, кадетов, меньшевиков, эсеров и т.п. элементов. Оперативный отдел занимался наружным наблюдением и установкой фигурантов розыска; Иностранный – внешней разведкой. Информационный отдел обеспечивал партийно-советское руководство информацией о политическом и экономическом положении страны.

Усиление конспирации в деятельности Коминтерна началось с того, что в начале января 1921 года под его крылом была создана секретная лаборатория по изготовлению фальшивых иностранных паспортов, виз и т.п. документов[88]. Она находилась в подчинении Отдела международной связи (ОМС), как теперь стал называться Конспиративный отдел.

Во второй половине января в Австрию и Германию была направлена первая группа выпускников партийной спецшколы Коминтерна.

Почту Коминтерна стали перевозить дипломатические курьеры. По международной конвенции багаж дипкурьеров не подлежал досмотру, к тому же они могли держать при себе огнестрельное оружие и, применяя его, находились под защитой закона. Внутри РСФСР лица, перевозящие грузы по военным литерам, также не подлежали досмотру и имели право приоритетного проезда по железным дорогам.

Пересылка печатных и других материалов осуществлялась исключительно ОМС. Эмиссары ОМС выполняли двойную задачу: обеспечивали конспиративность в деятельности Коминтерна на территории РСФСР и способствовали внедрению в практику работы зарубежных компартий конспиративных методов, использовавшихся членами российских революционных партий еще в царское время. Это было связано с тем, что большинство зарубежных коммунистических партий не имели собственного опыта нелегальной работы. Пункты связи (резидентуры) были отделены от аппаратов компартий и подчинялись непосредственно ОМС. В начале 1921 года на Запад было проложено несколько курьерских маршрутов, основные – через Мурманск, Ревель (Таллин), Ригу и Одессу.

В начале мая 1921 года Отдел международной связи ИККИ возглавил профессиональный революционер И.А. Пятницкий[89]. Назначение это не случайно. Необходимо было устанавливать контакты с зарубежными коммунистическими партиями и марксистскими организациями, а также решить целый ряд связанных с этим финансовых и кадровых вопросов. Пятницкого знали практически все лидеры международного коммунистического движения, но большая часть его деятельности находилась в тени, и об истинной сути его работы мало кто догадывался (и тогда, и сегодня).

Параллельно с нелегальной деятельностью Коминтерна по организации «полевых революций» схожей работой занималась и военная разведка Красной армии. В начале 1921 года, размышляя об итогах Гражданской войны, М.В. Фрунзе назвал действия партизан важнейшим видом борьбы с хорошо вооруженным противником. В статье «Единая военная доктрина и Красная армия» он писал:

«Опыт нашей Гражданской войны в этом отношении дает нам богатейший материал. Действия партизан в Сибири, борьба в казачьих областях, басмачество в Туркестане, махновщина и вообще бандитизм на Украине и пр. представляют необъятное поле для изучения и получения соответствующих обобщений теоретического порядка. Но обязательным условием плодотворности этой идеи „малой войны“ является заблаговременная разработка плана ее и создание всех данных, обеспечивающих успех ее широкого развития. Поэтому одной из задач нашего Генерального штаба должна стать разработка идеи „малой войны“ в ее применении к нашим будущим войнам с противником, технически стоящим выше нас»[90].

Весной 1921 года началась отработка теории и практики партизанской войны на территории Западной Белоруссии и Западной Украины. По линии Разведывательного управления РККА началось формирование и переброска в эти районы отрядов боевиков для организации массового вооруженного сопротивления польским властям. Предполагалось, что эти отряды станут центрами всенародного партизанского движения на белорусских и украинских землях, которые руководство РКП(б) и СНК считало временно оккупированными территориями советских Украины и Белоруссии. Между высшим руководством РВСР, Разведуправления РККА, ВЧК и ИККИ осуществлялась координация нелегальной деятельности на территории Польши. Кадры партизанских отрядов составляли боевики левых польских партийных организаций, которые находились под контролем структур Коминтерна.

Размышления М.В. Фрунзе и действия спецслужб РСФСР были особенно актуальны еще и потому, что в начале 1921 года бывший руководитель Боевой организации эсеров Б.В. Савинков из остатков «Русского политического комитета» создал очередную антисоветскую боевую организацию Народный союз защиты Родины и Свободы (НСЗРС). Польские власти активно поддерживали рейды боевиков из отрядов С.В. Петлюры, Б.В. Савинкова, Б.С. Перемыкина и С.Н. Булак-Балаховича, оказавшихся на территории Польши. Польша в тот период рассматривалась в качестве одного из основных потенциальных агрессоров. За зиму 1921 года бандгруппы НСЗРС произвели в Белоруссии до сорока налетов и погромов.

8 марта 1921 года в Москве открылся 10-й съезд РКП(б), на котором отмечалось крайнее обострение ситуации в РСФСР. Западные границы постоянно подвергались нападениям боевиков НСЗРС. Плюс ко всему в Кронштадте 28 февраля – 1 марта против власти коммунистов выступили около четырнадцати тысяч моряков и рабочих, требовавших признать многопартийность, вернуть гражданские свободы и провести новые выборы в Советы. Это выступление, как и восстание П.М. Токмакова и А.С. Антонова на Тамбовщине (август 1920 – июль 1921 гг.), проходило под сильным влиянием эсеров. В результате на съезде было принято решение о запрете фракционной деятельности в РКП(б).

В марте 1921 года В.И. Ленин объявил о переходе от военного коммунизма к новой экономической политике (НЭП), предусматривающей частичное восстановление частной собственности и свободы торговли. Основными задачами НЭП было завоевание доверия крестьянства путем передачи земли в собственность, подъем промышленности и восстановление товарооборота между городом и деревней; при этом Совнарком сохранял контроль над банками, транспортом, крупными промышленными предприятиями и внешней торговлей.

18 марта 1921 года Кронштадтский мятеж был подавлен войсками под личным руководством Л.Д. Троцкого. После мятежа было принято решение укрепить Части особого назначения (ЧОН): реорганизовать штаты, повысить боевую выучку, улучшить вооружение, привлекать кадры чоновцев к изучению пулеметного, автоброневого и артиллерийского дела. Отбор кандидатов в ЧОН с мая 1919 года осуществлялся только из коммунистов, преимущественно с дореволюционным стажем.

3 мая 1921 года Яков Серебрянский был переведен в кадровый резерв назначений Административно-организационного управления ВЧК. Возможно, это было связано с его собственным желанием, но, скорее всего, такое решение было принято в связи с обострением политической ситуации: Серебрянский – бывший правый эсер, и к тому же он не был членом РКП(б).

К июню 1921 года на территории советской Белоруссии действовало до сорока банд с постоянным составом до трех тысяч человек. 13–16 июня 1921 года в Варшаве состоялся съезд Народного союза защиты Родины и Свободы, на котором присутствовал 31 делегат. Среди них – офицеры американской, британской, итальянской и французской военных миссий в Польше, а также офицер связи польского военного министерства (фактически НСЗРС стал филиалом как польских, так и французских спецслужб); на съезд также приехали представители белорусских и украинских националистов.

Лидеры НСЗРС считали возможным поднять всеобщее вооруженное восстание на советской территории. Предварительно следовало деморализовать коммунистов и сочувствующих советской власти и максимально дезорганизовать жизнь на территориях советских республик. Для выполнения этих задач было решено широко использовать диверсии и террор против военных и гражданских объектов и советских граждан.

В этих условиях операции «активной разведки» на территории Польши стали адекватным ответом на аналогичные операции диверсионных групп, действовавших на территории советских Белоруссии и Украины. В 1921 году было выявлено и арестовано около пятидесяти активных членов НСЗРС. Открытый судебный процесс над ними подтвердил связь с иностранными спецслужбами, вскрыл подготовку мятежей и вторжения на территорию РСФСР.

Основной задачей советских подразделений специального назначения являлось обеспечение безопасности приграничной полосы путем проведения диверсионно-террористических операций на территории Западной Белоруссии и Западной Украины. Военно-конспиративная деятельность в Польше развивалась одновременно по линии РУ РККА и Коминтерна. Главным куратором обеих линий был И.С. Уншлихт.

Наибольшей эффективностью (широкую известность их деятельность получила только после 1993 г.) отличались партизанские отряды и группы под командованием таких специалистов «малой войны», как С.А. Ваупшасов[91], К.П. Орловский[92], В.З. Корж[93], А.М. Рабцевич[94], – под их отряды маскировались группы «активной разведки» РУ РККА.

В борьбе с петлюровско-савинковскими бандами в 1921 году начинал свою чекистскую деятельность Н.А. Прокопюк[95]. Все эти командиры впоследствии станут «золотым фондом» IV Управления НКВД – НКГБ в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Кадровый костяк партизанских отрядов в основном состоял из боевиков левых польских партий, в том числе и активных агентов Коминтерна.

Согласно концепции «полевой революции» действия партизанских отрядов являлись примером в части массового вооруженного сопротивления польским властям со стороны национальных меньшинств. По замыслу организаторов, отдельные диверсионно-террористические акции должны были перерасти в массовое партизанское движение на оккупированных Польшей белорусских и украинских землях. Итогом партизанского движения виделось всенародное восстание белорусов, евреев, литовцев, украинцев против польских панов и воссоединение Западной Белоруссии и Западной Украины с СССР.

В августе 1921 года было выработано и узаконено решение, благодаря которому РУ РККА и ИНО ВЧК могли обращаться за помощью к компартиям других стран исключительно через специальных представителей Коминтерна. Таким образом, к концу лета 1921 года возник так называемый оперативный триумвират, когда каналы политической (ИНО ВЧК) и военной (РУ РККА) разведок тесно переплелись с каналами международных партийных структур. Постепенно межпартийные связи позволили создать широчайшую агентурную сеть, способную решать практически любые задачи. Конечно, для этого требовались время и ежедневная напряженная работа.

Наряду с советскими гражданами, работавшими на спецслужбы Коминтерна, к оперативной и боевой работе привлекались коммунисты-иностранцы, выступавшие не только в роли источников информации, но и резидентов, агентов, разработчиков и исполнителей секретных операций. Агентура ОМС была внедрена в большинство стран мира; во всех странах, игравших весомую роль в мировой политике, были созданы множественные нелегальные резидентуры ОМС, не соприкасавшиеся с резидентурами ИНО ВЧК и РУ РККА.

К концу лета 1921 года закончился первый этап службы Серебрянского в органах госбезопасности: 26 августа он демобилизуется из центрального аппарата ВЧК. После «увольнения» Яков стал студентом Московского электротехнического института народной связи (МЭИНС) им. В.Н. Подбельского. Вероятнее всего, он принял решение продолжить образование по своей прежней специальности электрика, но на ином, более высоком уровне. МЭИНС был основан 31 января 1921 года на базе Электротехникума. Институт готовил инженеров радио-, телеграфной и телефонной связи и первоначально имел два факультета: телеграфно-телефонный и радиотелеграфный. Основной формой работы были лабораторные и практические занятия. Ряд будущих подчиненных Серебрянского в дальнейшем закончили именно этот вуз.

Вскоре после поступления в МЭИНС случилось неожиданное. Не успел Яков проучиться и одного семестра… как его арестовали бывшие коллеги. 2 декабря 1921 года Серебрянский зашел в гости к старому товарищу по правоэсеровской партии Давиду Моисеевичу Абезгаузу, где попал в засаду ВЧК. Почти четыре месяца он находился под следствием.

^{Полина Серебрянская (Беленькая) в 1920 гг. На нижней фотографии – с мужем, Яковом Серебрянским}

Пока следователи ВЧК выясняли связи Серебрянского с правыми эсерами, И.А. Пятницкий в конце 1921-го – начале 1922 года лично объехал основные зарубежные нелегальные коминтерновские резидентуры (пункты связи) в Австрии, Германии, Италии, Латвии, Литве и Польше. По итогам поездки он подготовил доклад о положении дел и провел реорганизацию центрального аппарата ОМС, а также пунктов связи на территории РСФСР и за рубежом с целью совершенствования конспирации.

В связи с окончанием Гражданской войны постановлением ВЦИК от 6 февраля 1922 года ВЧК была реорганизована в Государственное политическое управление (ГПУ) при НКВД РСФСР. Председателем ГПУ стал нарком внутренних дел Ф.Э. Дзержинский. В мае Иностранный отдел ГПУ возглавил М.А. Трилиссер[96].

В этот период основными врагами политического руководства СССР были представители свергнутых классов Российской империи (как правило, члены многочисленных партий предреволюционной России), выступавшие против монополии РКП(б) на власть. С окончанием Гражданской войны угроза свержения советской власти силами внутренней контрреволюции была значительно снижена. Но оказавшиеся в эмиграции эсеры, октябристы, «трудовики» и прочие не отказались от попыток реванша. Они имели политическую, экономическую, информационную и военную поддержку от правительств и специальных служб ряда иностранных государств.

29 марта 1922 года постановлением Президиума ГПУ, рассмотревшего вопрос о принадлежности Серебрянского к правым эсерам, находившимся в Советской России под запретом, наш герой был освобожден из-под стражи. Однако его взяли «на учет с лишением права работы в политических, розыскных и судебных органах, а также в Наркомате иностранных дел».

После освобождения Серебрянский устроился на работу заведующим канцелярией нефтетранспортного отдела треста «Москвотоп».

А его приятель Блюмкин в это время делал блестящую карьеру. После окончания военной академии он стал адъютантом наркома по военным и морским делам Л.Д. Троцкого. Блюмкин выполнял особо важные и секретные поручения наркома и даже редактировал первый том книги своего шефа «Как вооружалась революция» (изд. 1923 г.). Влияние Троцкого на Блюмкина было так велико, что тот стал убежденным, последовательным сторонником его взглядов, троцкистом.

Особо отметим, что в борьбе за власть в партии и государстве высшие советские руководители опирались на лично преданных им людей в партийно-государственном аппарате и органах безопасности. Такие люди были и у И.В. Сталина. Но одной поддержки (силовой и информационной) ему было недостаточно. После избрания 3 апреля 1922 года Генеральным секретарем ЦК РКП(б) Сталин приступил к созданию собственной секретной службы внутри Секретариата и административных отделов ЦК. К середине 1920-х гг. наиболее закрытой структурой стало Бюро ЦК.

10 апреля – 19 мая 1922 года состоялась Генуэзская международная конференция по экономическим и финансовым вопросам. В конференции приняли участие представители 29 государств (в том числе РСФСР, Великобритании, Германии, Италии, Франции и Японии). Для РСФСР это была первая дипломатическая встреча такого уровня со странами западного мира. На первом пленарном заседании (10 апреля) советская делегация поставила вопрос о всеобщем сокращении вооружений. Однако ни этот вопрос, ни вопросы урегулирования взаимных финансово-экономических претензий разрешены не были. 16 апреля, в ходе конференции, Германия и РСФСР заключили Рапалльский договор, означавший признание Германией Советского правительства и положивший начало дипломатическим отношениям.

Обеспечение безопасности членов советской делегации В Генуе и Рапалло было одной из наиболее важных задач специальных структур ИНО ГПУ и Коминтерна. Во-первых, угроза исходила от эмигрантских организаций, таких как Народный союз защиты Родины и Свободы Бориса Савинкова. Во-вторых, опасность представляли боевые отряды итальянских фашистов, не всегда контролировавшиеся руководством партии. Агентам коминтерновской разведки удалось установить, что Савинков путем личных связей попытался под чужой фамилией внедриться в охрану советской делегации в городе Санта-Маргарита. Эта информация позволила 19 апреля арестовать лидера эсеровских террористов руками итальянской полиции. В результате группа Савинкова оказались нейтрализована. Для охраны членов советской делегации и мест их проживания были задействованы боевики ряда европейских коммунистических партий, в первую очередь итальянской. Одним из тех, кто выполнял задачу охраны советских дипломатов на конференции, был агент Коминтерна, а впоследствии известный авиаконструктор Р.Л. Бартини[97].

С весны 1922 года совместная секретная деятельность советских спецслужб и спецструктур ИККИ была направлена на разложение вооруженных сил белой эмиграции, организацию военной работы компартий в нелегальных условиях, подготовку вооруженных восстаний, обучение национальных партийных кадров в военно-специальной областях знаний. Отметим, что значительная (если не основная) часть резидентов и разведчиков, работавших на ИНО ГПУ–ОГПУ и РУ РККА в 1920–1930-х гг., начинала карьеру разведчиков именно по линии Коминтерна. Р. Зорге, Л. Треппер, Ш. Радо, А. Дейч, И. Григулевич (Григулевичус), В. Фишер, А. Шнеэ и многие другие убежденные сторонники коммунизма стали разведчиками по идеологическим соображениям.

С окончанием Гражданской войны угроза реставрации капитализма со стороны контрреволюционных сил была значительно снижена. Однако оказавшиеся в эмиграции члены «белого движения» не отказались от попыток реванша. Они имели политическую, экономическую, информационную и военную поддержку от правительств и специальных служб ряда иностранных государств.

ИНО ГПУ–ОГПУ решал за рубежом следующие задачи:

– выявление на территории сопредельных государств контрреволюционных террористических организаций, готовящих свержение советской власти;

– разработка разведывательных и контрразведывательных организаций противника;

– получение политической и экономической, в том числе документальной, информации за рубежом;

– осуществление мероприятий по расколу и дискредитации организаций белой эмиграции и их лидеров.

Резидентам ИНО предоставлялось право вербовать агентуру самостоятельно, не запрашивая Центр. Для связи с Москвой резидент использовал собственный шифр. Один раз в три месяца он отчитывался о расходовании валютных средств.

Структура ИНО ГПУ–ОГПУ была следующей:

– закордонное отделение;

– канцелярия закордонного отделения;

– бюро виз;

– стол выездов;

– стол въездов;

– стол въездов и выездов эшелонами;

– стол приема заявлений;

– общая канцелярия.

Для руководства разведывательной работой за рубежом в ИНО было создано шесть секторов.

1. Северный, включавший страны Прибалтики и Скандинавию.

2. Польский.

3. Центрально-Европейский (резидентуры в Берлине и Лондоне).

4. Южноевропейских и Балканских стран (резидентура в Вене).

5. Восточный (организацией закордонной разведки занимались Полпредства ГПУ–ОГПУ на Кавказе (Персия и Турция) и в Хабаровске (Китай и Япония)).

6. Американский (резидентуры в Нью-Йорке и Монреале).

Координатором специальной закордонной работы от Политбюро ЦК РКП(б) и Исполкома Коминтерна являлся заместитель председателя ОГПУ И.С. Уншлихт.

Со стороны ИККИ контакты с разведками ГПУ–ОГПУ и РККА осуществлялись по линии Оргбюро И.А. Пятницким.

Одним из направлений сотрудничества разведок было снабжение резидентов и их помощников заграничными документами, добыть или изготовить которые отечественные спецслужбы по тем или иным причинам не могли. Контакты между спецслужбами и ИККИ не были «улицей с односторонним движением». Получив сведения, интересующие Коминтерн, военная разведка и разведка ГПУ – ОГПУ информировали руководство ИККИ.

Недавно открытые архивные документы Коминтерна показывают, что конспиративная деятельность, связанная с подготовкой и практической боевой работой нелегальных военных организаций на территории иностранных государств, с 1923 года осуществлялась по линии как постоянных, так и временных комиссий ИККИ. Неслучайно член РВСР и заместитель председателя ОГПУ И.С. Уншлихт, начальник РУ РККА Я.К. Берзин, начальник ИНО ОГПУ М.А. Трилиссер и некоторые другие руководители специальных служб СССР являлись членами специальных комиссий Коминтерна. Сотрудники особых структур ИККИ, в свою очередь, действовали в тесном контакте с ОГПУ и РУ РККА, а зачастую и внутри специальных служб как прикомандированные специалисты или кадровые сотрудники. Методы и формы определялись конкретной ситуацией, политической и военно-оперативной обстановкой, концепцией организации каждой многоходовой операции.

Таким образом, была создана взаимодополняющая система, когда одни и те же люди «до обеда» числились в одной организации, а «после обеда» – в другой. Многие профессионалы спецслужб – большевики с дореволюционным стажем и опытом нелегальной работы – негласно совмещали важнейшие посты в различных организациях, создавая партийную касту особо доверенных лиц. Существование подобной системы позволяло высшему партийному руководству пользоваться наработками «формальных» спецслужб и в то же время не допускать их до принятия решений по особо важным внутрипартийным, межпартийным и международным вопросам.

Основной задачей ИНО ОГПУ в 1923–1925 гг. было создание сети легальных резидентур, состоявших из двух-четырех человек и действовавших под прикрытием советских дипломатических или торговых представительств.

Главными направлениями деятельности внешней разведки являлись:

– разработка российских эмигрантских групп и партий;

– внешняя контрразведка, дипломатическая разведка;

– экономическая разведка.

Одновременно сотрудники Особого, Контрразведывательного и Секретного отделов занимались борьбой с антисоветскими элементами, как в России, так и за рубежом. Для этого они использовали в своей работе специально образованные «подпольные антисоветские организации». По одной из версий, идея создания таких организаций принадлежала бывшему товарищу министра внутренних дел Российской империи, руководителю корпуса жандармов, а впоследствии одному из ближайших помощников Ф.Э. Дзержинского – генералу В.Ф. Джунковскому. Полагая, что розыск отдельных террористов и контрреволюционеров является малоэффективным, он предложил систему глобальной дезинформации противника.

Смысл дезинформации заключался в создании «легендированных» антисоветских организаций. В учебном пособии ОГПУ «Азбука контрразведчика» дано следующее определение «легенды»: вымысел, сообщаемый кому-либо, чтобы увеличить интерес к агенту и дать понять, что он или его «друзья» связаны с контрреволюционной организацией (существующей лишь в воображении). К «легенде» прибегали, чтобы вынудить противника искать контакт с действующей под крылом спецслужб организацией.

Целью операций с участием «легендированных» организаций было:

– остановить акты массового терроризма со стороны эмиграции;

– дезинформировать спецслужбы иностранных государств;

– отвлечь силы и средства эмиграции и иностранных спецслужб на контролируемые операции.

В 1922 году чекисты дебютировали в двух наиболее известных операциях: «Трест» и «Синдикат-2». В первой участвовала мнимая Монархическая организация Центральной России; ее реальная деятельность была направлена против правого крыла эмиграции и покровителей монархистов в иностранных спецслужбах. Вторая операция была «заточена» на левые антибольшевистские организации и их заграничных финансовых и политических «спонсоров». В обоих случаях чекисты получали выход на заграницу и антисоветское подполье в России (СССР), что давало широкие возможности для оперативной игры и передачи дезинформации.

Между тем Серебрянского продолжал преследовать какой-то злой рок. В конце 1922 года его арестовали по подозрению в получении взяток. Следствие не подтвердило предъявленных обвинений, и в 1923 году наш герой был освобожден под поручительство. В октябре 1923 года он устроился на работу в редакцию газеты «Известия», где подал заявление о приеме в РКП(б) и вскоре стал кандидатом в члены большевистской партии.

Произошли изменения и в судьбе Блюмкина. Весной 1923 года он был откомандирован в Коминтерн как имеющий опыт конспиративной работы в тылу противника. По некоторым данным, его пригласил на новую службу лично председатель Коминтерна Г.Е. Зиновьев. Связано это было с очередной подготовкой революции в Германии. (В 1923 году особое внимание в Коминтерне и спецслужбах уделялось тем странам, где внутриполитическая обстановка была осложнена, в первую очередь Италии, Болгарии, Германии, Венгрии, Польше, Чехословакии и Югославии.)

После прихода к власти Муссолини в 1922 году «засвеченные» активисты итальянской компартии, имевшие опыт нелегальной работы, выводились в СССР, где многие из них начинали работать в специальном аппарате ИККИ или советских разведывательных службах. Итальянская резидентура ИККИ (РУ РККА) не только успешно действовала в самой Италии, но и добывала сведения о сопредельных странах.

Колоссальным провалом ИККИ, ИНО О ГПУ и РУ РККА стал военный переворот Александра Цанкова, совершенный в Болгарии при поддержке частей Русской армии генерала Врангеля 9 июня 1923 года. Резидентуры не сумели проникнуть в планы заговорщиков (в том числе белогвардейцев), свергнувших демократическое правительство Александра Стамболийского. Через некоторое время после переворота правительство Болгарии нанесло удар по миссии Российского общества Красного Креста, в составе которой было много нелегальных сотрудников советской разведки. Всего высылке подверглись от 350 до 400 человек, по болгарским данным, или 687 – по советским. В конечном счете июньские события привели Болгарию в объятия нацистской Германии.

Одной из главных задачей ИККИ в 1923 году являлось обеспечение успеха планировавшейся революции в Германии. Для этого следовало не допустить, чтобы польские войска участвовали в подавлении вооруженных выступлений германского пролетариата. Легальные резидентуры ИККИ, РУ РККА и ГПУ–ОГПУ, действовавшие под «крышей» полпредства СССР в Варшаве, вели интенсивную разведку в вооруженных силах и государственных учреждениях Польши. Главной опорой советских разведслужб на территории Польши были польские коммунисты-коминтерновцы.

Сотрудник советского полпредства Г.З. Беседовский, ставший впоследствии невозвращенцем, в своих мемуарах писал:

«В это время, то есть в первой половине 1923 года, во главе отдела ЧК и военной разведки при посольстве стоял Мечислав Логановский. Это был поляк по происхождению, бывший член польской социалистической партии, перешедший затем к коммунистам. Во время Гражданской войны Логановский отличился на фронте, имел орден Красного Знамени и пользовался личным расположением Дзержинского. Дзержинский, любивший окружать себя польскими коммунистами, предложил Логановскому перейти на работу в Чека, и Логановский принял предложение. Одновременно с этим он принял также предложение Уншлихта быть резидентом Разведывательного управления (Разведупра) в Польше. Эта работа давала Логановскому большое политическое влияние, так как Уншлихт руководил тогда не только военной разведкой, но и польской секцией Коммунистического интернационала. От Уншлихта, а не от Наркоминдела зависело направление советской политики в отношении Польши»[98].

Подчеркнем вслед за Беседовским: основным координатором российских спецслужб в Польше был Уншлихт, поэтому очень трудно сказать, какая линия (ИККИ, РУ РККА, ИНО ОГПУ) преобладала в деятельности М. Логановского и его помощников. Еще раз подчеркнем, что сотрудничество внешней, военной разведок и Коминтерна по многим операциям 1920–1930-х гг. было теснейшим.

Сотрудник ИНО ОГПУ Г.С. Агабеков[99], оставшийся в 1930 году на Западе, в своих мемуарах о работе советской политической разведки писал:

«Почти до 1926 года отношения между ОГПУ и Коминтерном были самые дружеские. Начальник иностранного отдела Трилиссер был большим приятелем заведующего международной связью Коминтерна Пятницкого, и оба учреждения находились в теснейшей деловой связи. Да иначе и быть не могло, так как ОГПУ ведет работу за границей по обследованию контрреволюционных организаций, в которые входят все русские и иностранные антибольшевистские партии, начиная от социал-демократов и IV Интернационала и кончая фашистами. Этим материалом ОГПУ, естественно, должно делиться с Коминтерном, чтобы облегчить ему работу в борьбе с враждебными коммунизму влияниями. Кроме того, в иностранных компартиях, в особенности в восточных странах, имеется большой запас провокаторов, борьбу с которыми и выявление которых взяло на себя ОГПУ, так что, повторяю, деловая связь между ОГПУ и Коминтерном неизбежна.

На местах, за границей, эта связь, однако, приняла совсем другой характер. Резиденты ОГПУ, поддерживающие связь с представителями Коминтерна за границей, пошли по линии наименьшего сопротивления в своей работе. Вместо того чтобы самим рисковать и вербовать нужную агентуру, они стали пользоваться для шпионской работы местными коммунистами, что в конце концов стоило дешевле и было безопаснее как в идейном отношении, так и в отношении возможной провокации»[100].

В первой половине 1923 года военное крыло компартии Польши приступило к организации диверсионно-террористических акций против своих политических противников. Предполагалось, что это приведет к нарастанию революционной борьбы пролетариата. Боевую организацию («боёвку») возглавили офицеры-коммунисты: поручик В. Багинский и подпоручик А. Вечоркевич. Период весны – осени 1923 года журналисты назвали «бомбовым периодом». Тактика диверсантов была основана на принципе «маятника», то есть имитировала действия двух террористических организаций, действующих друг против друга. С определенной периодичностью взрывы самодельных бомб происходили в помещениях то правых, то левых общественных организаций и газет. Было несколько неудачных попыток покушения на «директора Польского государства» Пилсудского. Для 2-го отдела польского Генштаба (контрразведка) и Варшавской политической полиции поиск и обезвреживание террористов стали приоритетной задачей. Используя армейскую агентуру, польские спецслужбы сумели к сентябрю 1923 года задержать часть членов коминтерновской «боёвки».

В августе 1923 года Постоянная нелегальная комиссия ИККИ поручила Емельяну Ярославскому подготовить брошюры «О военной организации РКП в 1905–1906 годах» и «О военной организации РКП в 1917 году». В сентябре на заседании комиссии отмечалась необходимость обратить особое внимание на меры предосторожности как в ИККИ, так и в компартиях различных стран. Причина тревог крылась в том, что в 1923 году в Германии велась подготовка силового захвата власти, приуроченная к 5-й годовщине Ноябрьской революции (ноябрь 1918-го – январь 1919 гг.); аналогичная работа проводилась и в Болгарии.

По просьбе немецких коммунистов ИККИ направил в Германию своих эмиссаров. В так называемую «четверку» вошли высшие функционеры РКП(б): К.Б. Радек, Г.Л. Пятаков, В.В. Шмидт, Н.Н. Крестинский. Интернациональный «десант» насчитывал несколько десятков военных и гражданских советников, одним из которых был Яков Блюмкин. Уншлихту и Берзину поручили сформировать и вооружить «красные сотни», с помощью которых должна была осуществиться революция; после на их основе планировалось создать что-то вроде немецкого ОГПУ для борьбы с контрреволюцией.

Однако массовых выступлений немецких рабочих и болгарских крестьян не произошло. В сентябре 1923 года потерпело поражение восстание, организованное ЦК болгарской компартии против правительства Цанкова. Вооруженное выступление части рабочих Гамбурга в октябре 1923 года также было подавлено рейхсвером. В это же время случился крупный провал военной организации Компартии Германии (Militarishe Organisation) которую возглавлял П.А. Скобелевский. Ряд ее руководителей был обвинен в создании террористической «группы ЧК», арестован и предстал перед судом. Группа такая действительно существовала и предназначалась для ликвидации провокаторов в рядах партии, а также для организации террористических актов против видных политических деятелей, в том числе против генерала Ганса фон Секта, начальника Управления сухопутными войсками рейхсвера.

31 октября 1923 года в Польше было введено чрезвычайное положение и начали действовать военно-полевые суды. В ответ на это польская компартия призвала рабочих к всеобщей политической забастовке, которая началась 5 ноября. На следующий день в Кракове местные власти запретили проведение митинга у Дома профсоюзов (Рабочего дома). К месту сбора были стянуты полиция и войска, которые открыли огонь по рабочим и убили двух человек. В ответ на расстрел в городе началось вооруженное восстание. Повстанцы разоружили две роты пехоты, отбили атаку трех эскадронов кавалерии и захватили броневик. К вечеру 6 ноября рабочий район Кракова оказался в руках восставших. В город срочно были переброшены полицейские подразделения и войска из городов Кельце, Люблин и Познань.

Руководство Коминтерна потребовало от компартии Польши (КПП) возглавить руководство восстанием и начать создание Красной гвардии, с тем чтобы трансформировать Краковское восстание в революцию. В дело, однако, вмешался случай – из-за всеобщей забастовки железнодорожников эмиссары КПП не сумели попасть в Краков своевременно. 7 ноября лидеры социалистов заключили соглашение с правительством Пилсудского, а депутаты Сейма Марек и Бобровский уговорили повстанцев сложить оружие. Когда представители КПП прибыли наконец в Краков, о возобновлении вооруженной борьбы не могло быть и речи.

В связи с исчезновением надежд на скорую революцию в Европе и общим сокращением ассигнований Коминтерна работа нелегальных военных организаций была серьезно перестроена. При ИККИ стали создаваться разнообразные по структуре и разнонаправленные по видам специализации курсы военной и оперативной подготовки нелегалов из числа иностранных граждан. Преподавание велось на основе обобщенного опыта подпольной работы, в том числе международного. Решение о планомерной специальной подготовке иностранных коммунистов было принято в связи с изменением стратегической линии Коминтерна – переходом от немедленного штурма к планомерной осаде капиталистических стран.

Особые задачи на советскую разведку возлагались по проникновению в Палестину. Во многом это было связано с тем, что непримиримый враг Российской империи, а затем и Советского Союза – Великобритания в апреле 1920 года на заседании Верховного совета стран Антанты смогла получить мандат на управление территорией Палестины, которая включала в себя земли современных Израиля и Иордании.

Еще во время Первой мировой войны секретарь МИДа Великобритании Артур Джеймс Бальфур издал декларацию, в которой говорилось, что Британия «положительно смотрит на основание в Палестине национального дома для еврейского народа». Эта декларация способствовала формированию в 1918–1919 гг. добровольческого Еврейского легиона в составе трех батальонов, оказавших британским войскам значительную помощь в завоевании Палестины у Османской империи.

Во время Третьей алии (1919–1923 гг.) в Палестину из стран Восточной Европы и России прибыло еще около сорока тысяч евреев, знакомых с сельским хозяйством и способных участвовать в развитии экономики. Всего еврейское население Палестины к концу этого периода возросло до девяноста тысяч человек.

В декабре 1920 года в Хайфе был основан еврейский профсоюз Гистадрут (Всеобщая федерация труда). В 1920 году в его рядах насчитывалось 4400 человек, а через два года – 8394 человек, что составляло примерно половину тогдашнего еврейского рабочего класса в Палестине.

В начале марта 1920 года королем Сирии был провозглашен Фейсал I Хашимит. Он не замедлил объявить Палестину частью Великой Сирии, и в палестинских городах усилились протесты со стороны арабского населения против еврейской иммиграции, сопровождаемые многочисленными актами насилия. Британские военные и полицейские власти практически не препятствовали нападениям арабов, но при этом подвергали аресту и тюремному заключению евреев, оказывавших сопротивление. Это привело к вооруженным столкновениям между арабами и евреями из небольшой организации еврейской самообороны «Ха-Шомер» («Страж»). К примеру, 4–6 апреля 1920 года в Иерусалиме были убиты 5 евреев и 4 араба, более двухсот человек с обеих сторон получили ранения.

«Ха-Шомер» была основана в 1909 году иммигрантами Второй алии, состоявшими в России в нелегальных революционных партиях и отрядах самообороны. Тактика еврейских боевиков основывалась на тщательном изучении действий турецкой администрации и психологии арабского и бедуинского населения. Члены организации хорошо говорили по-арабски, носили одежду, принятую у арабов и черкесов, и имели на вооружении современное оружие. В рядах самообороны состояло около сорока членов и до шестидесяти помощников, а в периоды сбора урожая «Ха-Шомер» могла мобилизовать до трехсот человек, имевших начальную военную подготовку.

В июне 1920 года началось формирование нелегальной еврейской военной организации «Хагана» («Оборона»). Толчком к созданию организации послужила героическая гибель И. Трумпельдора[101] при обороне еврейского поселения Тель Хай (1 марта 1920 г.). Среди основателей «Хаганы» были члены «Ха-Шомер» и бывшие бойцы Еврейского легиона во главе с Э. Голомбом и Д. Хозом.

Постепенно все еврейские силы самообороны были объединены под эгидой Гистадрута. В марте 1921 года для координации действий был создан Оборонный комитет, в состав которого вошли И. Шохат, Э. Голомб и Л. Эшкол.

Беспорядки, начавшиеся 1 мая 1921 года, застали «Хагану» на стадии организационных преобразований. В ходе столкновений погибли 47 евреев и 48 арабов, 146 евреев и 73 араба были ранены. Эти события подтолкнули руководителей «Хаганы» направить своих представителей в Вену для налаживания нелегальных поставок оружия и амуниции; в этот же период были основаны курсы инструкторов по боевой подготовке.

Военная подготовка членов «Хаганы» обычно проводилась по вечерам и в субботу, несмотря на шабат и другие религиозные праздники. Основными видами оружия были револьверы и ручные гранаты. 2 ноября одна из групп «Хаганы» успешно отразила нападение арабов на еврейский квартал в Иерусалиме, таким образом состоялось ее боевое крещение.

К концу июля 1920 года король Фейсал I был изгнан из Дамаска французами, и реализация идеи о Палестине как части Великой Сирии стала невозможной: французские и английские оккупационные власти находились между собой в весьма и весьма напряженных отношениях. В этих условиях арабские националисты в Палестине начали собственную борьбу за независимость, считая своим основным врагом сионистов. Английский Верховный комиссар Г. Сэмюэл, еврей по национальности, по мнению арабов, поддерживал цели сионистов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.