СКИФСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЕ ОКРУЖЕНИЕ

СКИФСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЕ ОКРУЖЕНИЕ

Разобраться с Геродотовым описанием Скифии непросто. Во-первых, климат 2,5 тыс. лет назад был иным, более холодным и влажным. Лесная полоса распространялась гораздо южнее, чем сейчас. Больше было рек и озер, ныне исчезнувших. Геродот писал об озерах, из которых вытекали Днестр и Южный Буг — что считалось ошибкой, пока следы этих озер не были обнаружены в Винницкой обл. А о большом озере в «стране будинов», «где ловят выдр, бобров и других животных», историки долго ломали голову — но следы существования огромного озера были найдены под Харьковом.

Вторая трудность — Геродот представлял географию крайне схематично. Черное море он полагал подобием прямоугольника, Дунай и Днестр считал текущими строго в широтном направлении, а Днепр и Дон — в меридиональном. Поэтому и разные народы нередко получились у него «смещенными». А Кубань вообще выпала из рассмотрения. Он указывает здесь только царство синдов, а восточнее Дона, текшего, по его представлениям, строго с севера на юг, помещает савроматов. Но археология говорит о том, что синды занимали лишь прибрежный район. А в степях Кубани и Ставрополья тоже жили скифы. Савроматы же обитали восточнее, в Волго-Уральских степях. Еще одна трудность — этнонимы греки часто давали в собственной транскрипции, а то и в буквальном переводе на свой язык. Или заменяли их прозвищами.

Но все же с привлечением других источников попробуем разобраться с информацией Геродота и «пройдемся» вдоль Черного моря с запада на восток. По Днестру, Пруту и Серету обитали «агатирсы». Геродот говорит о них:: «Агатирсы — самые изнеженные из людей; они носят много золотых украшений; они сообща пользуются женщинами с тем, чтобы всем быть друг другу близкими родственниками и, находясь в близком родстве, не испытывать друг к другу ни ревности, ни вражды. А остальные обычаи у них похожи на фракийские». О «раскрашенных агатирсах» писал Вергилий, а Помпоний Мела сообщал: «Агатирсы разрисовывают лица и тела более или менее, смотря по степени благородства, все одними и теми же рисунками и причем так, что смыть их невозможно» — ясно, что имеются в виду татуировки. У агатирсов существовало свое царство, независимое от скифов, и воевать они умели отлично, несмотря на «изнеженность».

На Буге, вблизи греческой Ольвии, жили «каллипиды». А дальше по этой реке — земледельцы — «ализоны». Каллипиды были «эллинскими скифами», результатом смешения греков и местных жителей. И являлись подданными не скифских царей, а правительства Ольвии. Кем же были другие здешние племена? Своевременной идентификации агатирсов, вероятно, помешала византийская путаница с древнегреческими буквами, когда «тэта» стала читаться как «ф» вместо «т», «бэта» — как «в» вместо «б» и т. д. В результате чего «агатирсы» долгое время значились в литературе «агафирсами». А между тем, этноним «агатирсы» во-первых, перекликается с названием Днестра — Тирас, а во-вторых… со славянами-тиверцами! Которые обитали позже в тех же самых местах. Конечно, сам народ на долгом промежутке времени значительно изменился. Но этноним сохранился. И агатирсы, очевидно, являлись далекими предками тиверцев. Если же мы проверим это предположение на их соседях, то опять получим совпадение. Ализоны — уличи. Жившие в летописную эпоху рядом с тиверцами, по Южному Бугу. Снова мы видим сходство этнонимов.

Кстати, и Нестор называет уличей и тиверцев очень древними народами, существовавшими еще в Великой Скифии. Но если быть точнее, то уже отмечалось, что они относились к доскифскому населению Причерноморья. Агатирсы отступили перед скифами, ализоны остались и покорились. А в горной части Крыма сумело сохранить независимость древнее царство тавров, которых Геродот описывает варварами и грабителями. Они по-прежнему приносили человеческие жертвы некой богине-деве, промышляли морским пиратством, то есть знали мореходство — их главная база располагалась в Балаклавской бухте.

Сохранилось и царство синдов — оно стало данником Скифии. Как и меоты Приазовья. Но меоты не были единым народом, античные авторы перечисляют множество племенных названий: керкеты, ахеи, гениохи, кораксы, колики, дандарии, тореаты, агры, аррехи, тарпеты, обидиакены, ситтакены, досхи, аспургиане. Очевидно, «меоты» было обобщенным названием доскифского оседлого населения берегов Меотиды — Азовского моря. Археологические раскопки показывают, что это были развитые племена, у них на высоком уровне находилось земледелие, существовало мореходство, были большие селения, ремесленные центры.

Ну а самих скифов Геродот разделяет на четыре части. На правобережье Днепра и в верхнем течении Южного Буга до Карпат обитали «скифы-пахари», по Днепру — «скифы-земледельцы», они же «борисфениты». В степях Северной Таврии от Днепра до реки Герра (р. Молочная около Мелитополя) жили «скифы-кочевники», а земли севернее, от Левобережья Днепра в районе Днепровских порогов до Дона, как и степную часть Крыма занимали «царские скифы» — «храбрейшие и многочисленнейшие» (вероятно, им принадлежали и степи Кубани).

Такое четырехчастное деление давно представляет загадку для ученых. Допустим, «земледельцев» от «кочевников» можно разделить по роду занятий. Но почему тогда отделены «земледельцы» от «пахарей»? А «кочевники» от «царских скифов», которые тоже были кочевниками? Настоящими скифами (или саками) являлись «царские скифы», занимавшие господствующее положение в империи и давшие ей свое название. А остальные? «Пахари», «земледельцы», «кочевники»? Видимо, другими народами, вошедшими в скифский союз. И берусь предположить, что их обозначения у Геродота — это как раз и есть этнонимы, которые он дал в буквальном переводе.

Например, «пахари» — это «оратаи». Арии. То самое племя, которое производило себя от отца-Ария. Согласно «Велесовой книге», именно Арий довел свой род до Карпат (II 15а, I 26). А «земледельцы»? Конечно же, это поляне. Жили они там же, где впоследствии поляне, по Днепру. Видимо, Геродоту объяснили, что поляне — от слова «поле». Он и перевел этноним — «земледельцы». А другое их имя, «борисфениты», соответствует этнониму «борусичи». Тогда само греческое название Днепра — Борисфен, можно перевести как «река боруси». Вероятно, сперва это были разные племена. Борусичи производили себя от Ария («От Ария — это общий наш отец с борусами…») (II 6а). А поляне, как уже говорилось, были «дочерним» киммерийским племенем, ушедшим в «чужую семью». Но в Поднепровье они смешались, и во времена Геродота поляне и борусичи были уже двумя названиями одного и того же народа.

Коснемся и «кочевников». Но, в принципе, русский перевод «кочевники», обычно употребляемый в данном случае, не совсем корректен. У Геродота эта часть скифов обозначена термином «номады». А слово «номады» в греческом языке имело несколько значений, и «кочевники» далеко не самое главное из них. Более точно «номады» переводится как «пастухи». И это вполне могут быть предки хазар. Поскольку слово «козар» в древнеарийских языках означало именно «пастух» [106].

Где-то на востоке Скифии Геродот помещает «меланхленов», «племя иное, не скифское». «Меланхлены» не этноним, а явное прозвище, в переводе с греческого — «черные плащи». Сообщается, что они «все носят черные одежды, откуда и произошло их наименование, а образ жизни ведут скифский». По Геродоту, они жили «выше» царских скифов, то есть, получается, на Верхнем Дону. Но здесь сказалось как раз смещение у автора географических представлений. Историк VI в. до н. э. Гекатей Милетский локализует меланхленов гораздо южнее, рядом с народами Приазовья и Тамани. А Скилак Кариандский и Помпоний Мела прямо указывают их место проживания на Кавказе, по соседству с колхами. То есть они жили «выше» кубанских владений царских скифов. Возможно, это касоги или какой-то другой из кавказских народов. Или обобщенное прозвище северокавказских народов, а их «черные плащи» — обычные бурки.

Севернее, в полосе лесов, Геродот называет «будинов». «Будины — племя большое и многочисленное, все они очень светлоглазые и рыжие». «Будины, будучи исконными жителями — кочевники, они единственные из тех, кто здесь живет, питаются шишками» (вероятно, орехами). И населяют они «область, всю поросшую разнообразным лесом… за пустыней, если отклониться к востоку». Узнать «будинов» легко. Это чудины, финны. «Очень светлоглазые будины» — «чудь белоглазая». Мы видим красноречивое доказательство того, что Геродот действительно слышал славянские выражения и пытался их переводить и истолковывать по-своему. А буквы и звука «ч» в греческом языке не было, вот и превратились чудины в «будинов».

Археология подтверждает, что финны в это время населяли юг лесной полосы от Левобережья Днепра до Средней Волги. Упоминает их и «Велесова книга», но именует «ильмерами», происходящими от отца-Ильмера. К названию озера Ильмень прямого отношения он не имеет, поскольку «ильмень» у древних славян значило просто «озеро». А «ильмеры» означало «озерные люди». Прародитель финнов Ильмер фигурирует и в «Калевале» как кузнец-Ильмаринен, а слово «ильмеры» имеет общий корень со многими известными этнонимами финских племен — меря, мордва, мари, мурома, мещера. Финны, согласно текстам «Велесовой книги», почти всегда выступали друзьями и союзниками славян.

А по Геродоту, соседями будинов являлись еще два народа. Один из них — «гелоны», не коренные, но пришедшие в «страну будинов» и построившие деревянный город Гелон. Геродот считал их очень высокоразвитым народом, выдвигал даже предположение, что это эллины, изгнанные из торговых поселений и осевшие на севере. В их языке он находил скифские и греческие слова. Упоминал, что в этом городе построены «святилища эллинских богов со статуями, алтарями и храмовыми зданиями из дерева», люди поклоняются Дионису, что гелоны — «земледельцы, употребляют хлеб, занимаются садоводством и не похожи на будинов ни сложением, ни цветом кожи».

Версию об эллинском происхождении сразу надо отбросить. Так бы и пустили скифы греков в глубь своих земель! Археологический возраст Вельского городища, с которым идентифицируется Гелон, намного старше, чем начало эллинской колонизации, оно было построено в конце киммерийской — начале скифской эпохи. И выше уже приводилась легенда о братьях Агатирсе, Гелоне и Скифе, где двое старших уступили место младшему. Возрасту городища эта информация вполне соответствует — гелоны были киммерийским племенем, отступившим на север перед пришельцами. То есть они являлись либо кельтами, родственными гэлам (предкам шотландцев) и галлам, либо праславянами — если верить легенде об основании Голуни отцом-Арием.

Но противоречия тут может и не быть. Большинство кельтских племен, осевших в Восточной Европе, впоследствии «ославянилось» или так или иначе влилось в славянский этнос. И более поздние авторы, например, Евстафий, писали, что гелоны — «сарматское государство». Что же касается «греческих» слов в гелонском языке, то они наверняка сохранились от общих индоевропейских корней. Ведь и большинство эллинских племен мигрировали на Балканы из Причерноморья. Ну а Гелонский Дионис, соответственно, был кельтским Дагдой, славянским Дажьбогом или каким-то другим аналогом. В принципе, и сам культ Диониса, как уже отмечалось, пришел к грекам с севера. А «вакхические» обряды, упомянутые Геродотом у гелонов, бытовали как у кельтов, варивших пиво для священных праздников, так и у славян, употреблявших медовую сурицу.

Еще одним народом, жившим в этих краях, были «невры». О них Геродот сообщает: «У невров нравы скифские… Кажется, что люди эти колдуны; по крайней мере скифы и эллины, живущие в Скифии, рассказывают, что ежегодно однажды в год каждый невр становится на несколько дней волком, а потом снова принимает человеческий облик… и рассказы удостоверяют клятвою». Они жили где-то западнее, на Волыни или Карпатах, у истоков Днестра и Южного Буга, а в середине VI в. до н. э. покинули свою родину — по Геродоту, из-за чрезвычайно расплодившихся змей, после чего поселились с будинами и гелонами. «Велесова книга» упоминает тот же этноним и это переселение: «А потом мы потекли на восход Солнца и шли до Непры (Днепра). Река же та течет к морю, и мы осели у нее на севере и именовались непрами и припятцами» (II 5а).

А «змеями» были, скорее всего, «щеки» — род Щека, предки чехов. Согласно работам академика Н. Я. Марра, древнеарийское слово «щек» переводится как «змей». А в отрывке «Велесовой книги», где говорится о переселении, указано и на то, что именно род Щека (по легенде — сын Ария) главенствовал в то время в Прикарпатье: «За тысячу пятьсот лет до Дира прадеды наши дошли до Карпатской горы, и там они осели и жили ладно, потому что роды управлялись отцами родичей, а старшим был род Щека из ариев» (II 5а). То есть мы видим еще одно доказательство подлинности текстов «Велесовой книги» — и еще одно доказательство, что Геродот применял дословный перевод этнонимов.

Кстати, в подлиннике у Геродота могли быть не «невры», а «небры» — из за той же путаницы с прочтением буквы «бэта». Согласно Плинию невры жили где-то в верховьях Днепра, а рядом с ними он называет гелонов — что согласуется с приведенным выше отрывком «Велесовой книги» о «непрах», осевших по Днепру и Припяти, и подтверждает локализацию Гелона на Левобережье. «Дан» в иранских языках — река. И само название Днепра — Данапр, могло произойти от этнонима, «река непров» или «небров». Невры тоже были киммерийским народом, праславянским или кельто-славянским — племя «невриев» зафиксировано Цезарем и в Галлии.

А культ волка впоследствии был известен у славян. Один из племенных союзов прибалтийских славян назывался лютичами или вильцами — волками («лютый» — синоним волка). Этноним «лютичи» упоминается Нестором и где-то на Карпатах, в верховьях Днестра. А для славян Поднепровья были характерны поверья о способности своих вождей превращаться в волков. Это отмечено в былинах о Волхе Всеславьевиче. Такие же способности приписывались популярным запорожским атаманам Кривоносу и Сирко. В «Слове о полку Игореве» князь Всеслав Полоцкий «великому Хърсови влъком путь прерыскаше». А св. Георгий, с чьим образом совместились в простонародных верованиях многие черты Хорса, считался в народе «волчим пастырем». Ходила в средневековой Европе и легенда, сходная с преданием о неврах. Будго в каких-то районах Литвы все жители — оборотни, раз в юд, на Рождество, они на 12 дней превращаются в волков и рыщут по полям под руководством некоего сверхъестественного «волчьего пастуха», хотя и не трогают при этом людей.

Вверх по Днепру, на северо-запад, лежала «обширная пустыня» (т. е. безлюдные места), а уже за ней жили «андрофаги, народ особенный, вовсе не скифский». «Андрофаги» в переводе с греческого — «людоеды». «Из всех народов они имеют самые дикие нравы, нет у них ни правды, ни закона; они ведут кочевую жизнь; их одеяния схожи со скифскими; их язык отличен от скифского; они одни из всех этих племен являются каннибалами». Никаких следов и ни малейших намеков на каннибализм в здешних краях археологией не выявлено. Это не более чем сказки. Но тогда почему «андрофаги»? И опять разгадка лежит на поверхности! Это еще одна попытка дословного перевода — славянского слова «самоядь», «самоеды»! Самодийские племена. Те самые рыболовы и охотники на озерного и морского зверя, которые описаны в главе 3. В скифскую эпоху места их проживания не ограничивались Крайним Севером, они по-прежнему населяли весь Северо-Запад нынешней России.

На северо-восток от страны будинов, гелонов и невров тоже лежали безлюдные места «на протяжении семи дней пути». «А за пустыней, больше в восточном направлении, живут тиссагеты, народ особый и многолюдный… В смешении с ними, в тех же местах, живет народ йирков…» В «йирках» исследователи склонны видеть народ, создавший Дьяковскую культуру (названную по Дьяковскому городищу — ныне в черте Москвы, в Коломенском). Они населяли Московскую, часть Ярославской, Тульской, Калужской, Тверской областей. А этноним «йирки» — это искаженное урги или уроги. Угорские племена. Помпоний Мела в своем «Землеописании» вместо «йирки» употребляет слово «турки» — обычное для римлян обозначение угров.

Их проживание в здешних краях подтверждается и гидронимикой — в верховьях бассейна Оки есть реки Угра, Угричка, Угреша, и в Московской обл. была р. Угреша — приток Пехорки. А исследователи приходят к выводу, что в топонимике Московской области угорские названия — самые древние. Только после них появляются финские и балтские. Славяне, кстати, именовали угров «берендеями», их неоднократно упоминают русские сказки. Геродот называет йирков конным народом, отличными наездниками и дрессировщиками лошадей, что также соответствует обычаям угров. Правда, он писал, что они живут охотой, а раскопки показывают наличие у них больших укрепленных городищ, развитого скотоводства. Охота же, очевидно, велась не столько для пропитания, сколько за пушным зверем — ценные меха отсюда в виде товара или дани шли в Скифию и далее в Средиземноморье.

«Многолюдных» тиссагетов, живших «в тех же местах» что йирки, ученые отождествляют с племенами, создавшими Городецкую культуру. Она распространялась по Оке до Средней Волги. Археологами обнаружены остатки многих городищ — небольших по площади, от 2 до 5 тыс. кв. м, но сильно укрепленных. Валы достигали высоты 6–8 м, перед ними выкапывались рвы, а по гребню возводился бревенчатый тын. То есть, тиссагетам было от кого обороняться (вероятно, от соседей-угров, а может, и от скифов). Обитали они в домах-полуземлянках, поклонялись богам в открытых капищах, располагавшихся на холмах — в центре, на возвышенности, устанавливался главный деревянный идол, а вокруг него несколько второстепенных.

Занимались они в основном скотоводством, отчасти земледелием, рыболовством, охотой. Мужчины носили полотняные штаны, рубашки, кожаные поршни. Наряд женщины состоял из длинной рубахи, а украшения были довольно простыми. Волосы повязывались лентой, иногда — с подвесками, на груди нашивались на рубаху серебряные или медные круглые диски, на которых попадаются изображения лунных и солнечных календарей. Расшифровать значение слова «тиссагеты» пока не удалось. По сходству материальных культур ученые обычно относят их к финнам. Но Геродот, точнее, его праславянские источники информации, тиссагетов с будинами-финнами не смешивают. Так что, скорее, это были балтские племена — балтская топонимика в Центральной России тоже зафиксирована, и она весьма древняя.

Геродот называет еще один народ, проживавший вдали от Причерноморья — «особые скифы». Они обосновались на севере и прибыли «в эту местность по отделении от царственных скифов». С «особыми скифами» однозначно увязывается Ананьинская археологическая культура на Средней Волге, Каме и Вятке. Время ее существования, VIII–III вв. до н. э., четко соответствует и времени существования Причерноморской Скифии. На этой культуре стоит остановиться подробнее, поскольку ее раскопки позволили узнать много нового не только о жителях данного района, но и о всей Великой Скифии. Дело в том, что «археологические открытия» причерноморских курганов происходили в основном еще в XIX в. И велись бессистемно, безграмотно, а зачастую и хищнически — кладоискателями, грабителями могил и дилетантами, хватавшими лишь ценное со своей точки зрения и оставлявшими без внимания «второстепенное».

А Ананьинская культура досталась современным ученым почти «нетронутой», во всей совокупности бытовых предметов и находок. Археологический и антропологический анализ показывают, что сюда действительно пришла какая-то часть скифов, смешавшись с автохтонным населением — оно было монголоидным (вероятно, угорским) и находилось на уровне бронзового века. Постепенно топоры-кельты и другие предметы, характерные для прежней культуры, исчезают и сменяются типично скифскими вещами. Здесь строились большие деревянные дома длиной до 40 м, а шириной 4–6 м, пол при этом углублялся в землю на 80 см. Дома имели два входа, двускатную крышу, а по средней линии располагались 9 очагов. Существовали и крупные поселения — например, Конецгорское городище или Пижемское на р. Вятке, представлявшее собой первоклассную крепость — ее вал и в XX в. достигал 7 м, а в древности дополнялся рвом и частоколом.

Судя по изображениям на памятниках, по найденным статуэткам и захоронениям, мужчины тут носили остроконечные шапки наподобие малахая, узкие кафтаны с поясом, мягкие сапоги. Рукава, штаны и обувь украшались вышивкой. Наряд женщины состоял из рубашки с поясом и передником или платья с рукавами. Поверх надевался плащ с вышивкой и мехом. И головной убор с бронзовым венчиком. Иногда венчик был из простой полосы металла, иногда в виде затейливого кокошника. Хотя у некоторых женщин головные уборы представляли собой кожаный ремешок или полосу ткани с нашитыми бляшками и подвесками — видимо, это зависело от достатка и общественного положения.

Как показывают археологические данные, здесь почиталось какое-то верховное женское божество. Поклонялись местные жители и солнцу — его изображения и символы выявлены на многих предметах. Люди Ананьинской культуры занимались подсечным земледелием, скотоводством, у них имелись все известные виды домашних животных. Распространенным занятием была и охота. Но, судя по находкам костей, 70 % добычи приходилось на долю пушных зверей — соболь, куница, белка, бобр. А по количеству костей видно, что охота носила товарный характер. Была очень развита металлургия, существовали ремесленные мастерские. Изготовлялось отличное оружие — например, великолепные топоры в виде грифонов или изображений хищников. Производились украшения из меди и бронзы, хорошая керамическая посуда, выделывались ткани. В одном из погребений обнаружен узелок с семенами — оказалось, что это конопля. Так что находка подтверждает сообщения Геродота о ее использовании скифами. Но в погребениях обнаруживаются и остатки шерстяных тканей, а в одном случае — шерстяная ткань с полотняным переплетением волокон, очень тонкая и очень плотная, имеющая на 1 кв. см. 16 нитей основы и 16 поперечных. Изначально она была окрашена в алый цвет.

Воины были вооружены бронзовыми и железными кинжалами, копьями, короткими мечами, аналогичными скифским акинакам. И воинские традиции напоминали скифские. Если Геродот упоминает об изготовлении чаш из черепов врагов, то здесь существовал обычай сохранять череп противника в качестве трофея. Например, в Луговском могильнике обнаружены скелеты без голов, но у одного из них лежал под рукой чужой череп. Найдены и другие погребения, состоящие из одних черепов. Может быть, отбитых у врагов сородичами.

Однако «особые скифы» были не только и не столько воинами. Города Ананьинской культуры на Волге и Каме являлись главным торговым центром Восточной Европы, который связывал самые отдаленные страны и народы! И представляется характерным, что на могилах здешних вождей устанавливались каменные ладьи — они являлись купцами-путешественниками. Плавали по рекам, а скорее всего, выходили и в моря. Находки показывают тесные торговые связи с Причерноморской Скифией — в селениях Ананьинской культуры были очень распространены нагрудные бляхи и другие украшения, производившиеся там. А в Причерноморье поставлялись меха и изделия ремесленного производства — там часто находят упоминавшиеся топоры-грифоны, характерные для Ананьинской культуры.

Но через Камский район велась торговля и с более далекими регионами. По тем же топорам и другим изделиям прослеживаются связи «особых скифов» до Белого моря, Финляндии и Норвегии. А взамен они там, вероятно, скупали пушнину. Транзитные торговые пути из Скифии через Каму шли и в Сибирь — скифские медные и бронзовые котлы находят под Тобольском, в Нарымском крае, в Усть-Полуе. Под Тобольском, в святилище на р. Вагай, обнаружено и серебряное изображение Артемиды в греко-бактрийском стиле.

А на стрелке Камы и Чусовой, в Конецгорском селище, археологам попались статуэтка египетского бога Амона и иранская бронзовая чаша — наверное, они попали сюда в качестве трофеев после походов скифов в Переднюю Азию. Но торговые связи с далекими южными странами поддерживались здесь и позже. Мы не знаем, куда добирались сами купцы «особых скифов» — может быть, они плавали только до Черного и Каспийского морей, контактируя с греками и иранцами. Но часть мехов, добывавшихся и скупавшихся людьми Ананьинской культуры, продавалась в Средиземноморье и страны Востока. А среди женщин волжских и камских городов очень модными украшениями были ожерелья из средиземноморских раковин, бусы из стекла и египетской пасты.

Геродот пишет, что за землями «особых скифов» «земля уже твердая, как камень, и неровная». Снова мы видим следы праславянской информации, поскольку Уральские горы у славян традиционно назывались «Камень». А «после долгого перехода по этой каменной области» лежала страна «аргиппеев», которые «лысые от рождения, плосконосые и с широким подбородком», одеваются «по-скифски, а питаются плодами деревьев… Никто из людей не обижает их, потому что они считаются священными, нет у них никакого вооружения. Далее, они улаживают раздоры в среде окрестных народов, а убежавший к ним изгнанник защищен от какой бы то ни было обиды».

Очевидно, речь идет об автохтонных жителях Сибири, хотя сведения о них носят уже полусказочный характер. Однако в целом еще раз надо отметить, что географические познания информаторов Геродота были весьма обширными. И, опираясь на них, он сообщает о многих народах, обитавших за пределами Скифии. Ближайшими ее восточными соседями были савроматы, за Уралом кочевали аорсы, в степях нынешнего Казахстана и Средней Азии обитали массагеты, еще восточнее — сираки, исседоны. Все эти племена известны и из других источников как народы скифо-сарматского происхождения. И некоторые из них жили очень далеко от Причерноморья — например, город Исседон располагался на востоке Средней Азии.

Стоит коснуться еще одной особенности. В своем описании Скифии Геродот выделил меланхленов, будинов, андрофагов, тиссагетов, йирков, аргиппеев как народы «особые», «не скифские». Следовательно, остальные перечисленные народы — агатирсов, ализонов, скифов-пахарей, скифов-земледельцев, скифов-номадов, царских скифов, особых скифов, невров, гелонов, он считал «скифскими». То есть близкими скифам. Почему же тогда одни из них названы скифами с различными добавлениями, а другие иначе? Ответить на этот вопрос помогает перечень царей, собравшихся на совет по поводу нашествия Дария.

Скифы «разослали вестников к соседним народам. Цари этих народов уже собрались по случаю вторжения огромного войска; это были цари тавров, агатирсов, невров, андрофагов, меланхленов, гелонов, будинов, савроматов». А царей йирков, тиссагетов и особых скифов звать не стали из-за отдаленности их проживания. Конечно, термин «цари» не стоит понимать буквально. У андрофагов, будинов и т. д., очевидно, речь идет о племенных князьях. Но если проанализировать перечень, то мы увидим, что у «пахарей», «номадов», «земледельцев» своих «царей» не было. Следовательно, определение «скифы» в названиях народов обозначало не национальную, а государственную общность. Скифы-пахари (арии), скифы-земледельцы (поляне), скифы-номады (предположительно хазары) и царские скифы входили в систему одного государства. Что подтверждает предположение о союзе четырех народов, которым соответствовали и четыре главных святыни Скифии — золотые плуг, ярмо, секира и чаша. Цари синдов на совет не приглашались. А у меотов и ализонов царей не существовало, но и «скифами», в отличие от «пахарей» и «земледельцев», их не называют. Потому что синды, меоты и ализоны были не полноправными членами скифского союза, а только его подданными.