Август

Август

Больше нам известно о частной жизни наследника Цезаря – его внучатого племянника Октавиана, который впоследствии стал императором Августом. Скульптуры и портреты Августа на монетах показывают его известное духовное родство с великим Цезарем. У них было много общего – эффективное и способное руководство государством, неисчерпаемая энергия, незамутненный взор, проницательный ум и бесспорная гениальность в управлении людьми и событями. Их физическая натура также должна быть сходной: Мюллер подтверждает это, исходя из изучения портретов на монетах. Ведь Август, реформатор римской нравственности и римского брачного законодательства, сам вовсе не был образцом праведности. Светоний справедливо пишет («Август», 71): «Из всех этих обвинений и нареканий он легче всего опроверг упрек впостыдном пороке [то есть гомосексуализме], от которого жизнь его была чиста и тогда, и потом». Все же он пользуется случаем упомянуть, что в юности Августа называли «женоподобным» и обвиняли в том, что «свое усыновление купил он постыдной ценой»[108] и что «свою невинность, початую Цезарем, он предлагал потом в Испании и Авлу Гирцию», а также в других прегрешениях, какие зачастую возводят на великих и непопулярных людей. Но мы можем предположить, что Август в любом случае никогда не имел каких-либо сексуальных сношений с мужчинами, и вот почему: все описания его характера сходятся в том, что он был мужчиной до мозга костей, полностью посвятившим себя женщинам и лишенным каких-либо признаков бисексуальных наклонностей. Мы знаем, что он был трижды женат. «Помолвлен он был еще в юности с дочерью Публия Сервилия Исаврика. Однако после первого примирения с Антонием, когда их воины потребовали, чтобы оба полководца вступили в родственную связь, он взял в жены Клавдию, падчерицу Антония, дочь Фульвии от Публия Клодия, хотя она едва достигла брачного возраста; но, поссорившись со своей тещей Фульвией, он, не тронув жены, отпустил ее девственницей. Вскоре он женился на Скрибонии, которая уже была замужем за двумя консулярами и от одного имела детей; но и с нею он развелся, «устав от ее дурного нрава», как он сам пишет. После этого он тотчас вступил в брак с Ливией Друзиллой, которую беременной отнял у ее мужа Тиберия Нерона; и ее он, как никого, любил и почитал до самой смерти». Так пишет Светоний («Август», 62). По словам Кассия Диона (48, 34), Август дал отставку Скрибонии, потому что влюбился в Ливию. Вот что нам известно о его законных браках.

Светоний, однако, добавляет следующее (69): «Что он жил с чужими женами, не отрицают даже его друзья; но они оправдывают его тем, что он шел на это не из похоти, а по расчету, чтобы через женщин легче выведывать замыслы противников. А Марк Антоний, попрекая его, поминает и о том, как не терпелось ему жениться на Ливии, и о том, как жену одного консуляра он на глазах у мужа увел с пира к себе в спальню, а потом привел обратно, растрепанную и красную до ушей, и о том, как он дал развод Скрибонии за то, что она позволяла себе ревновать к сопернице, и о том, как друзья подыскивали ему любовниц, раздевая и оглядывая взрослых девушек и матерей семейств, словно рабынь у работорговца Торания». Рассказывает он и о письме, которое написал Антоний Августу, оправдывая свою связь с Клеопатрой тем, что и Август повинен в прелюбодействе: «А ты как будто живешь с одной Друзиллой? Будь мне неладно, если ты, пока читаешь это письмо, не переспал со своей Тертуллой, или Терентиллой, или Руфиллой, или Сальвией Титизенией, или со всеми сразу, – да и не все ли равно, в конце концов, где и с кем ты путаешься?»

Вполне можно себе представить, что Август действительно руководствовался этим простым принципом, выбирая женщин для удовлетворения своей похоти. Его брак со Скрибонией был продиктован в первую очередь политическими мотивами. Брат Скрибонии, будучи приверженцем Помпея, поддерживал и его юного наследника Секста Помпея. Если бы Секст присоединился к триумвиру Антонию, положение Октавиана стало бы угрожающим. Но Октавиан предвидел опасность и предотвратил ее, посватавшись (через Мецената) к Скрибонии, сестре Скрибония. Ее брат дал согласие, и она вышла замуж за Октавиана, хотя ему было 23 года, а ей, уже дважды бывшей в браке, – за тридцать. От одного из мужей у нее были дети, в том числе и благородная Корнелия, безвременная смерть которой вдохновила Проперция на знаменитую погребальную элегию (iv, 11). В ней говорится, что, хотя к тому времени Август разошелся со Скрибонией, он неподдельно горевал о смерти Корнелии, из чего можно предположить, что с женой он расстался без ссор и скандалов. Все же развестить с ней ради красивой и соблазнительной жены Тиберия Клавдия Нерона, 17-летней Ливии, было жестоким поступком. Скрибония только что родила Октавиану его первого ребенка – Юлию. Кроме того, этот второй брак оказался в некотором роде проклятием для всей семьи Августа. Он посеял семена опасной зависти, раздоров и соперничества между двумя домами – Юлиев, происходивших от Юлии, дочери

Скрибонии, и Клавдиев, родственников Ливии. Тем не менее ясно, что Август женился на Ливии не по политическим соображениям, а вследствие глубокой страсти, и кроме того, она была более подходящей парой для молодого человека, чем Скрибония, которая была существенно старше Августа; Сенека называет ее («Письма к Луцилию», 70) gravis femina, то есть серьезной и уважаемой женщиной.

В третьем томе превосходной, но малоизвестной книги выдающегося ученого Адольфа Штара «Картины классической древности» (к сожалению, ее больше не переиздают) автор рассказывает нам жалостную историю Скрибонии и сравнивает ее трагическую судьбу с судьбой Ниобы, так как на ее глазах друг за другом ее дочь Юлия, единственный ребенок Августа, девушка больших дарований, и ее внуки, Гай и Луций Цезари, зачахли в ссылке или были унесены безвременной смертью. Одновременно Тиберий, сын ее ненавистной соперницы, Ливии, стал повелителем мира. Штар предполагает, вероятно справедливо, что ужасные раздоры в императорской семье нашли свое финальное выражение в мемуарах Агриппины Младшей, правнучки Скрибонии, и что недоброжелательные и односторонние рассказы Агриппины впоследствии использовал Тацит. Так в отдаленном будущем откликнулись любовь и брак Августа.

Однако римское общество не оскорбилось женитьбой триумвира на Ливии, так как подобные браки были широко распространены. Но пикантные подробности этого союза рассказывались повсюду. Кассий Дион сообщает (48, 44): «Ливия понесла от своего мужа Нерона и была на шестом месяце беременности. Когда Октавиан в нерешительности спросил верховных жрецов, допустимо ли жениться на беременной женщине, ему ответили: «Если беременность сомнительная, свадьбу следует отложить, но если она несомненная, против свадьбы не может быть никаких возражений». Возможно, такое правило было записано в их книгах; но если его не существовало, его следовало придумать. Муж Ливии дал ей приданое, словно был ее отцом. На свадебном пиру произошло забавное происшествие: один из красивых нагих мальчиков, которые в то время иногда прислуживали дамам, заметил, что

Ливия устроилась за столом ближе к Октавиану, чем к Нерону; он подбежал к ней и сказал: «Госпожа, что ты здесь делаешь? Господин вон там!» – и указал на Нерона».

Судя по всем признакам, брак Августа и Ливии был действительно счастливым. Тацит описывает Ливию весьма неблагоприятно. Кассий Дион, однако, говорит, что она оказывала лишь благодатное и утихомиривающее влияние на порой вспыльчивую натуру Августа (55, 14 и далее). Однако его замечание (54, 19), что Август «был также влюблен в красивую супругу своего друга Мецената», вероятно, не более чем безосновательная выдумка. Август никогда не проходил мимо красивого личика и прекрасно понимал, что его собственная жизнь, особенно в юности, вовсе не была образцом нравственности. В этом отношении еще одно замечание Кассия (54, 16), вероятно, лежит где-то рядом с правдой. Августу, в то время как он издавал свои законы против безнравственности, пришлось судить молодого человека, который жил вне брака с одной женщиной, а позднее женился на ней. «Август был в затруднении – он не мог ни закрыть глаза на этот проступок, ни вынести приговор. После долгих раздумий он вынес такой вердикт: «Гражданские войны своим следствием имели много несчастий; давайте забудем их и позаботимся, чтобы ничего подобного не случалось в будущем».

Но величайшим испытанием, которое настигло Августа в собственном доме и омрачило его старость, было чудовищное разочарование, в которое его ввергла любимая дочь Юлия. Мы не разберемся в этом происшествии, если не рассмотрим чуть подробнее личность этой загадочной женщины.