V

V

Среднему российскому генералу действительно могло показаться, что против «арифметического довода», с замечательной точностью сформулированного Наполеоном: «Бог на стороне больших батальонов», никаких возражений привести просто нельзя.

Однако у государя в советниках были разные генералы. Не только средние, но и получше. Они знали, что армию надо вооружать, одевать и кормить. Вооружение же и обмундирование русской армии в очень большой мере изготовлялось в Англии – и оплачивалось английскими же субсидиями. Скажем, 160 тысяч ружей, заказанных при подготовке к кампании 1813 года, пришли именно из этого источника.

Все шесть коалиций, бившихся с Францией все эти долгие годы, с 1794-го и до 1814 года, держались на английских деньгах, на английских арсеналах и на английской дипломатии. А что, если англичане сколотят новую коалицию, на этот раз против России?

Адмирал Чичагов, хоть и впавший к тому времени в немилость из-за его неудачи на Березине, утверждал в написанном однажды меморандуме к царю, что англичане охотно помогают своим союзникам золотом, а не войсками, потому что деньги для них – возобновляемый ресурс.

Их индустрия, кредит, торговля позволяют им компенсировать даже огромные расходы.

Известно было также, что морское могущество Англии – не абстракция.

Великая Армия Наполеона могла пересекать Европу с 6 сотнями пушек, делая по 20 миль в день, – чего британский флот делать не мог. Однако британский флот мог ходить вокруг Европы, делая по 40 миль в день, и мог наносить удары по побережью. Силою 2000 пушек, в любом месте по своему произволу. Например, в Прибалтике, у Петербурга…

Теперь, после достижения победы коалиции над Наполеоном, с таким «союзником» ухо следовало держать востро.

Помимо военных и морских советников, призывавших к осторожности, у царя были советники и статские. Одним из них был Карл Васильевич Нессельроде, который успел очень и очень проявить себя на поприще тайной дипломатии – со времен Эрфурта именно через него шли все тайные контакты царя с Талейраном. K 1814 году он – молодой, 34-летний – был государственным секретарем, как бы вторым министром иностранных дел. Нессельроде еще и укрепил свое положение, женившись на дочери министра финансов, Гурьева.

Так вот, став теперь матримониальным путем как бы специалистом и по финансам, именно он и обратил внимание своего суверена на то обстоятельство, что новые австрийские банкноты, выпущенные после государственного банкротства 1811 года, уже потеряли 80 процентов своей номинальной стоимости, но тем не менее с помощью английских кредитов вполне могут поправиться.

A поскольку численность войск напрямую зависит от финансов, вражда с Англией могла повлиять на численность австрийской армии в сторону ее увеличения. А как она могла отразиться на курсе русского рубля в сторону уменьшения – об этом не хотелось и думать.

Ко всем соображениям такого рода прибавилось и еще одно: князь Талейран, представитель короля Франции, Людовика XVIII, приглашенный для того, чтобы «…быть ознакомленным…» с мнением «Большой четверки», холодно заметил, что он не признает выражения, которым она себя обозначила, – «союзники». Союз был направлен против тирана – Наполеона, которого больше нет, он отрекся от престола. А на престоле находится законный государь Франции, король Людовик, полностью поддерживающий идеи законных государей, собравшихся здесь, в Вене.

Поэтому, во-первых, Франция желает принимать участие в дискуссиях, равное с прочими державами, во-вторых, «…все державы Европы должны быть едины в следовании одному и единственному великому принципу – легитимности…».

Царь Александр Первый был очень непростым человеком. Его бабушка убила своего мужа, ненавидела и презирала своего сына – и собиралась передать престол ему, своему внуку, минуя его батюшку. Батюшка же считал свою мать мужеубийцей, «…похитительницей престола…», а сына, Александра Павловича, собирался сослать в Сибирь. Во всяком случае, приказывал читать сыну вслух следственное дело царевича Алексея, казненного отцом. A убит был батюшка, по меньшей мере, с ведома своего сына и наследника.

Сын и внук такого отца и такой бабушки знал толк в лицемерии.

Но, надо полагать, и Александра Павловича передернуло, когда он слушал речи князя Талейрана. Принципы строгой законности и легитимности ему проповедовал женатый епископ, священник-расстрига, участник Революции, министр иностранных дел Наполеона – того самого, который кроил Европу, как пирог, – и которого Талейран предал самому Александру Павловичу, и предал из идейных соображений, конечно, но и просто за деньги, и который запрашивал при этом такие суммы, что даже царь вынужден был ему иной раз отказывать.

В юмористическом листке, выпущенном в Вене без подписи, была карикатура на Талейрана, изображавшая его в виде шестиголового чудовища: под первой головой было написано: «Да здравствует Революция!», под второй: «Да здравствует Республика!», под третьей – «Да здравствует Первый Консул!», под четвертой – «Да здравствует император Наполеон!», под пятой – «Да здравствует король Людовик XVIII!», под шестой стояло просто – «Да здравствует…», с оставленным после здравицы многозначительным многоточием.

Так что «принцип легитимности», столь величаво провозглашенный столь сомнительным лицом, вряд ли принес бы пользу Франции сам по себе. Однако истинная ловкость дипломата состоит не столько в том, что у него нашлось что сказать, сколько в контексте сказанного. Против четырех союзников Талейран был бы беспомощен. Но раскол коалиции дал ему шанс – Франция была в настоящий момент слаба, но и ее малый вес мог дать перевес той или иной группе.

Подумав, дипломаты «Большой четверки» выразили «…согласие на участие Франции…» в их дискуссиях – каждая держава надеялась перетянуть ее на свою сторону.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.