II

После Аустерлица Наполеон наградил многих, отличившихся в ходе этой кампании, но трое получили награды экстраординарного свойства: они были сделаны владетельными князьями. По-русски слово «князь» ничего особенного не означает. П. Долгоруков, например, столь неудачно съездивший в ставку Наполеона для переговоров, был князем – и при этом был и не слишком известен, и вовсе не богат. Но в Европе княжеский титул произносился как «принц» и ценился высоко, выше герцогского. А уж если к титулу прилагалось и княжество, то обладатель титула попадал в особую категорию, только на ранг ниже коронованных особ. Так вот, в 1806 году маршал Бертье, начальник штаба Великой Армии, получил титул принца (князя) Невшательского, Талейран – принца Беневенто, а маршал Мюрат стал обладателем Великого Герцогства Берга и Клеве.

Hy, Бертье был награжден по заслугам – для Наполеона он был чем-то вроде продолжения его самого в роли главнокомандующего, превращая данные ему общие директивы в четкие, детально проработанные оперативные приказы войскам. Талейран, хотя он был и не военный, а дипломат, внес такой вклад в военный успех кампании 1805 года, которому позавидовал бы любой из маршалов: он удерживал Пруссию от участия в Третьей Коалиции до тех пор, пока не стало слишком поздно. Мюрат был вполне на месте как командующий конницей Великой Армии, но награду он получил не столько как маршал – вклад Даву в победу под Аустерлицем был, пожалуй, и побольше – а как родственник, муж Каролины, сестры Наполеона.

Соответственно и награждение он получил «по-родственному» – не столько ему, сколько супруге. Император не поскупился – если у Талейрана, в его княжестве Беневенто, не было 20 тысяч подданных, то у Каролины Мюрат их оказалось чуть ли не миллион, a Мюрат, таким образом, становился «…германским государем…». Вместе с 15 другими государями Великий Герцог Берга и Клеве вошел в политическое образование под названием Рейнский Союз, образовавшее буфер между собственно Францией и остальной Европой. Протектором Рейнского Союза был «избран» император Наполеон.

Этот акт был объявлен в самом конце июля 1806 года – и принятие его оскорбило Пруссию самым жестоким образом. Государство, которое не присоединилось – или промедлило присоединиться – к Австрии и к России еще в ноябре-декабре 1805 года, сейчас, в июле-августе 1806-го, внезапно начало говорить с императором Франции в очень раздраженных тонах.

В чем тут было дело?

Как ни странно, какую-то роль тут сыграло щедрое пожалованье, сделанное Наполеоном Мюрату. Послушаем, что говорит по этому поводу Клаузевиц (1):

«…Гаугвиц поехал вслед за императором Наполеоном, имел с ним в Брюне несколько разговоров, а затем 15 декабря заключил в Вене известный трактат, по которому Пруссия гарантировала французам результаты еще не заключенного Прессбургского мира, уступала Ансбах, Невшатель и Клеве с Везелем, а за это получала от Франции Ганновер на правах завоеванной провинции...»

Гаугвиц, о котором тут идет речь, был прусским министром, в целом придерживался профранцузской ориентации, и после того как Наполеон, захватив в 1804-м германское владение английских королей, Ганновер, нарушил обещание учесть при этом интересы Пруссии, был отправлен в отставку. Однако потом его вернули, и осенью 1805-го он был отправлен к Наполеону с ультиматумом. Он, однако, медлил и приехал к Наполеону в его ставку уже после Аустерлица – так что свой ультиматум он немедленно спрятал подальше и самым сердечным образом поздравил победителя с огромным успехом.

Ну, в общем-то, они оба – и Наполеон, и Гаугвиц – знали, что поздравления могли быть адресованы и в другую сторону. Все решил факт победы. Наполеон, конечно, покричал и посердился, но в целом оказался вполне готовым и к вполне разумным разговорам. Гаугвиц от имени Пруссии присоединился к «…государям, дружественным Наполеону…», и согласился на размен: Бавария получала прусское владение на юге Германии, Ансбах, и передавала Невшатель и Клеве в распоряжение императора Франции, а в обмен на все это Пруссия получала щедрую плату – Ганновер. Так что и Бертье, и Мюрата, и короля Баварии Наполеон наградил за счет Пруссии.

А вот передачу Ганновера Пруссии в уплату за это он все откладывал и откладывал. Дело в том, что у него возникли альтернативные «…рабочие идеи…».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.