РАСХОДЫ НА ВОЙНУ. ПРЕИМУЩЕСТВА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОЯ
РАСХОДЫ НА ВОЙНУ. ПРЕИМУЩЕСТВА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОЯ
В 1941 году военные расходы составили 8,9 миллиарда рублей. Изыскать столь большие средства, существенно превышавшие то, что было запланировано на 1941 год, оказалось нелегко. Мешали помимо чисто военных причин (отступление, временная потеря территории с ее материальными и людскими ресурсами, эвакуация и т. д.) еще и некоторые диспропорции в развитии хозяйства, сохранявшиеся с довоенного времени. В те годы металлургическая и химическая промышленность не удовлетворяла в полной мере потребностей страны. Не была завершена реконструкция железнодорожного транспорта. Отставало сельское хозяйство. А огромный размах военных действий и необходимость оснащать армию современной техникой требовали очень крупных затрат материальных и денежных средств. С 1 июля 1941 года до 1 января 1946 года расходы, связанные с запросами только наркоматов обороны и военно-морского флота, составили 55,1 миллиарда рублей — около 52,2 процента всех расходов госбюджета за этот период (данные приведены по курсу рубля, установленному с 1 января 1961 года). Сюда не входят суммы, пошедшие на многое другое.
Еще в начале Великой Отечественной войны Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны, Госплан СССР и Наркомат финансов начали заниматься изысканием средств для помощи семьям погибших на фронте воинов и инвалидам войны. В результате были назначены многочисленные пенсии и пособия, организованы специальные республиканские и местные органы по государственному обеспечению и бытовому устройству семей военнослужащих. За четыре с половиной года на оплату таких пенсий и пособий только за счет госбюджета было израсходовано более 5 миллиардов рублей. ЦК ВКП(б) постоянно интересовался, как Наркомат финансов решает задачу изыскания средств на перестройку отраслей народного хозяйства, на эвакуацию предприятий и кадров из угрожаемых зон, организацию их работы в восточных районах, на срочное расширение военной промышленности и самих Вооруженных Сил. Эти три задачи были главными на весь военный период.
Когда мы обсуждали, за счет чего можно их решить, пришли к выводу, что главный упор следует сделать на госбюджет — это могучее средство организации экономики, ее мобилизации, перестройки и контроля в полной мере. Еще раз раскрылись преимущества социалистического строя. В результате 57–58 % национального дохода, 65–68 % промышленной и около 25 процентов сельскохозяйственной продукции удалось использовать непосредственно на военные нужды. ГКО разрешил нам охватить распределительной функцией финансов и государственные резервы (в мирное время они не подлежали нашему прямому контролю). Это помогло легче оперировать материальными и финансовыми ресурсами, устанавливая хозяйственные пропорции, удовлетворявшие нужды военного времени.
Вместе с тем мы должны были сохранить прочность государственной денежной системы, чтобы не повторились печальные явления Первой мировой войны; добиться сохранения твердых цен на продукты для населения и оптовых цен в промышленности. Тут снова сказались преимущества социалистического планового хозяйства. Наша победа в войне закономерно явилась победой не только социалистической экономики, а всего социалистического общественного строя.
Перестраивая финансы в военных целях, мы решили в основном ориентироваться на изменение соотношений в распределении национального дохода по фондам накопления, потребления и военных расходов. Пришлось уменьшить затраты на расширенное воспроизводство и сократить долю национального дохода, шедшую на личное потребление у гражданского населения. Иначе стали строиться в материальной сфере отношения между государством и предприятиями, хозяйственными организациями, кооперацией и населением. В силу военной необходимости уменьшились затраты на социально-культурные цели. Увеличились поступления в бюджет от населения в виде налогов, а также добровольных взносов и займов. Во второй половине 1941 года расходы на финансирование народного хозяйства сократились на 2,2 миллиарда рублей. А после того как Красная Армия начала изгонять захватчиков с нашей территории, часть средств стала использоваться для восстановления разоренного врагом народного хозяйства освобождаемых районов.
Особую роль сыграло здесь постановление партии и правительства «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации» (август 1943 года). Политбюро ЦК ВКП(б) требовало от Наркомата финансов обеспечить ресурсами восстановительные работы так, чтобы значительную их часть удалось провести еще во время войны. Срочно восстанавливали угольную промышленность Донбасса, металлургию, энергетические мощности. Уже в годы войны страна сумела восстановить в районах, подвергшихся временной оккупации, около 30 процентов разрушенных основных фондов. Затраты на эти цели еще в 1942 году достигли 3,2 миллиарда рублей, а в 1945 году — 7,4 миллиарда. (Всего же за четыре с половиной года на финансирование народного хозяйства ушло 21,6 миллиарда рублей, то есть свыше 20 процентов ресурсов государственного бюджета.)
Очень большое внимание в годы войны уделялось финансированию затрат на обучение молодых рабочих, заменивших ушедших на фронт отцов и старших братьев. Крупные суммы были израсходованы на училища трудовых резервов, а также, невзирая на военные тяготы, в достаточно больших размерах на просвещение, науку, здравоохранение, социальное обеспечение. Своевременный отпуск средств позволил ремесленным училищам и школам фабрично-заводского обучения выпустить и передать народному хозяйству в период войны около 500 тысяч квалифицированных рабочих. Вузы и техникумы выпустили за годы войны около 300 тысяч специалистов с высшим и более 275 тысяч со средним образованием. Расходы на социально-культурные мероприятия в 1941 году сократились с 4,8 миллиарда рублей до 3,1 миллиарда. Но уже в 1944 году они выросли до 5,1 миллиарда, а в 1945 году — до 6,3 миллиарда рублей. В целом расходная часть бюджета за четыре с половиной военных года составила 110 миллиардов рублей, то есть в 2 раза больше, чем объем бюджета за первую и вторую пятилетки, вместе взятые. А ведь государственные доходы резко уменьшились: то, что раньше шло в торговую сеть, теперь в основном отправлялось на фронт. Я не упоминаю к тому же о страшном ущербе, причиненном стране врагом. И тем не менее наши финансы выполнили стоявшие перед нами задачи. Тут сказались и проведенная Коммунистической партией большая организаторская работа, и возможности, открываемые социалистической системой хозяйства, и самоотверженный труд советских людей. Благодаря их усилиям себестоимость продукции государственных предприятий снизилась за 1942–1944 годы в сравнимых ценах на 5 миллиардов рублей (17,2 процента). В результате были снижены более чем вдвое отпускные цены на вооружение, боеприпасы и военное снаряжение. Так советский рубль помогал фронту ковать победу.
Была введена также «коммерческая» торговля с повышенными ценами на некоторые товары. Но и тогда цены на товары, отпускаемые по карточкам, остались неизменными. С введением «коммерческой» торговли государство могло воздействовать на уровень рыночных цен. Затем коммерческие цены постепенно снижались. Колхозный рынок вынужден был реагировать на это. Государство же за 1944–1945 годы получило от «коммерческой» торговли 1,6 миллиарда рублей дополнительных доходов. Все они были отнесены на текущий счет Вооруженных Сил.
Еще одним источником пополнения военного бюджета явилась мобилизация так называемых свободных финансовых ресурсов промышленности, торговли и банков долгосрочных вложений. Это дало свыше 2 миллиардов рублей. В целом за четыре с половиной военных года (до конца 1945 года) поступления от государственных предприятий только по двум основным каналам (отчисления от прибылей и налог с оборота) составили 47,3 миллиарда рублей, то есть около 45 процентов всех доходов госбюджета.
Прибавим сюда остальные доходы (подоходный налог с кооперации в городе и деревне, поступления из сберегательных касс и органов государственного страхования, средства социального страхования, таможенные доходы, доходы местных бюджетов СССР и местных Советов). Все это составило общий доход от социалистического хозяйства, который за годы войны равнялся 70 процентам всех государственных доходов.
Положительную роль сыграло установление новых правил взимания налогов. В июле 1941 года утвердили временную надбавку к подоходному налогу. В январе 1942 года эту надбавку заменили специальным военным налогом. Поступления от него за 1942–1945 годы составили 7,2 миллиарда рублей. В ноябре 1941 года был введен налог на холостяков, одиноких и бездетных граждан, давший до конца 1945 года 0,8 миллиарда рублей. Всего за четыре с половиной года налоговые поступления от населения составили 13,3 миллиарда рублей, то есть 13 процентов доходов госбюджета. Очень большой вклад в финансы дали государственные займы. Среди трудящихся было распространено займов на сумму в 9 миллиардов рублей, то есть почти вдвое больше, чем за весь довоенный период.
Советские труженики помогали Родине чем только могли. По их инициативе был образован Фонд обороны. Лишь до конца 1943 года в этот фонд поступило 1,2 миллиарда рублей, не считая натуральных взносов в виде продуктов, вещей, драгоценностей и т. д. Колхозник Ф. П. Головатый (Саратовская область) в 1942 году пожертвовал 10 тысяч рублей (напоминаю еще раз, что здесь исчисление ведется по курсу рубля после 1 января 1961 года), а через два года — еще 10 тысяч рублей. Колхозник И. П. Ботин (Чкаловская область) сдал в Фонд обороны 12 тысяч, Амир Кара-оглы Сулейманов (Азербайджан) — 25 тысяч, Кулам Баймагамбетов (Казахстан) — 32,5 тысячи, Оразбай Букенбаев (Казахстан) — 30 тысяч рублей.
Общая сумма поступлений по налогам и добровольным взносам в период войны составила 27 миллиардов рублей, то есть более 26,4 процента доходов госбюджета.
Что касается дара Ферапонта Петровича Головатого, пчеловода хутора Степной колхоза «Стахановец» Новопокровского района Саратовской области, то об этом стоит рассказать поподробнее. Осенью 1942 года он привез в Саратовский обком партии мешок с пачками денег и сказал, что отдаст их в Фонд обороны, на покупку самолета. Вопрос о том, кому вручить «персональный» боевой самолет, построенный на дар Ферапонта Головатого, решили в обкоме быстро, избрав кандидатуру командира авиационного истребительного полка, саратовца майора Б. Н. Еремина. Отважный летчик вместе с колхозником приехал на заводской аэродром. Там Головатый выбрал один из понравившихся ему истребителей. На нем сделали дарственную надпись, и Еремин улетел под Сталинград. Самолет оказался отличным. Головатый подарил затем Красной Армии еще один истребитель. На нем Еремин сражался вплоть до победы, совершив 342 боевых вылета и сбив 23 фашистских самолета (первый самолет— он отлетал два срока — был отправлен в Саратовский музей).
А разве можно забыть, как в 1942–1943 годах колхозники ряда местностей в рекордно короткие сроки собирали средства на танковые колонны? За две недели тамбовцы внесли 40 миллионов рублей. Вслед за ними это патриотическое движение охватило других: ивановские крестьяне собрали 136 миллионов, московские —209 миллионов, ярославские — 131 миллион, горьковские— 204 миллиона, свердловские— 195 миллионов, разоренные войной калининские—160 миллионов. Узбекистан дал 365 миллионов, Азербайджан — 175 миллионов, Грузия — 276 миллионов, Казахстан — 470 миллионов рублей…
Как уже говорилось, когда создавался Фонд обороны, инициатива целиком исходила от трудящихся. Естественно поэтому, что никаких указаний в этой связи из наркомата местным финансовым органам не давалось. В казну поступили очень крупные суммы. Это не могло не повлиять и на экономику в целом. Следовательно, наркомат обязан был учесть изменения, чтобы государственные мероприятия не захлестнула стихия, хотя бы и благоприятная. Помню, звонит мне В. М. Молотов:
— Сколько за истекшие сутки поступило в Фонд обороны?
— Наркомат, — отвечаю, — таких сведений пока не собирает.
— Допускаете ошибку! А как будете регулировать потом сумму денег, находящуюся в обращении? Ведь средства идут сплошным потоком.
— Да мы просто не рассчитывали, что это произойдет так быстро.
— Набирайте темпы и срочно включайтесь в происходящее, хотя бы как регистраторы.
— Упущение исправим. С завтрашнего же дня будут представляться полные данные.
В дальнейшем на протяжении всей войны наркомат аккуратно и оперативно вел счет всем поступлениям — и денежным, и натуральным. Мы могли исходя из имеющегося опыта заранее готовиться к новой очередной волне взносов, ибо, когда наши войска освобождали временно оккупированные врагом районы СССР, поступления сразу заметно усиливались. Однако все указания в местные финансовые органы об учете пожертвований делались очень осторожно, чтобы не дать даже малейшего повода к разговорам об «искусственно организуемой кампании». Увы, неумные работники всегда могут найтись. Так получилось в Горьковском облфинотделе. Его заведующий пришел в обком партии и, показав мое служебное письмо, заявил:
— Пора разворачивать кампанию!
— Но ведь из письма, — возражают ему в обкоме, — этого не видно.
— А тут нечего видеть. Нужно понимать что к чему.
Из обкома позвонили в ЦК ВКП(б). Мы объяснили в ЦК, что Горьковский облфинотдел неверно истолковал текст нашего письма. Одновременно я направил И. В. Сталину, без всяких комментариев, сводку с обобщенными результатами денежно-материальных поступлений. На совещании, созванном по этому поводу, Сталин взял в руки эту мою сводку и спросил, верны ли приведенные в ней цифры? Услышав положительный ответ, Председатель Совета Народных Комиссаров произнес следующее (воспроизвожу по своей записи): «Мы, руководители, должны внимательно разбираться в происходящем и четко представлять себе, в каких случаях следует критиковать работников, а в каких — поощрять. Товарищ Зверев критикуется за то, что он, руководя финансовой системой, заботится о поступлении денежных средств государству. Нужно было в этом случае не критиковать, а помогать ему в организации дела. Для того он и поставлен на пост наркома финансов, чтобы обеспечивать потребности страны в денежных средствах. Тем более сейчас, когда мы переживаем сложное время. Предлагаю вопрос с обсуждения снять, а товарищу Звереву порекомендовать побольше заботиться о государственных финансах и покрепче держать горловину государственного мешка».
Никто не возражал. Так была исчерпана возникшая внезапно для меня проблема…
Еще одной формой участия населения в военных расходах страны были денежно-вещевые лотереи. В 1941–1944 годы провели четыре такие лотереи, давшие 1,2 миллиарда рублей. Значительные средства составила денежная компенсация за отпуска, перечисленная в спецвклады. Общая сумма ее равнялась 1,1 миллиарда рублей. Все это имело исключительное значение для денежного баланса Госбанка СССР. Дело в том, что возврат денежной наличности в банк происходит в основном через товарооборот в системе торговли. Так, до и после войны выручка от продажи товаров равнялась примерно 100–108 процентам от суммы выданной трудящимся заработной платы. А во время войны выручка упала до 55 процентов. Необходимый прирост денежных средств в кассах Госбанка обеспечивался в значительной мере путем налоговых платежей и добровольных взносов населения.
Наркомат финансов, перестраивая свою работу в соответствии с военными условиями, разрабатывал проекты мероприятий по срочному изысканию денежных средств для обеспечения фронта и тыла, связывался с различными наркоматами, готовил соответствующие предложения, а когда ЦК ВКП(б) и СНК СССР принимали необходимые решения, тотчас брался за их реализацию.
Особенно много хлопот доставил выпуск денег в обращение (в первые годы войны) в размерах, превышающих потребности товарооборота. В результате к концу 1947 года (после чего была проведена денежная реформа) количество денег, находившихся в обращении, превышало довоенное в два с половиной раза. Правда, накануне войны денег, бывших в обращении, явно не хватало, и Наркомат финансов занимался изучением этой проблемы, с тем чтобы разрешить ее во второй половине 1941 года. Требовалось либо серьезно увеличить денежные доходы населения, либо существенно снизить цены на продукты и товары народного потребления. Но война помешала осуществить это…
В качестве примера того, как действовали местные тыловые финорганы в то время, расскажу об Иркутском облфо и горфо. Городские работники так организовали дело, что еще до конца 1941 года перевыполнили годовой план по сбору налогов и страховых платежей. А в начале следующего года, при размещении среди населения денежно-вещевой лотереи, намеченную государством ориентировочную цифру в 4,3 миллиона рублей превысили за пять дней, и подписка дала 6,976 миллиона. С энтузиазмом трудились областные сотрудники.
Многие финансовые работники проявили себя подлинными героями. После оккупации врагом Верейского района Московской области заведующая райфинотделом О. Д. Чубарова ушла в партизанский отряд и храбро сражалась там. Так же поступил заведующий Новопетровским райфо Г. А. Поликарпов. Оба они после изгнания фашистов стали председателями райисполкомов. Четко и организованно трудились многие другие товарищи. Из угрожаемых районов Московской области пришлось эвакуировать 24 райсберкассы. Без паники и суеты, уже под вражеским огнем, сотрудники 19 из них сумели вывезти и сохранить все лицевые счета вкладчиков. А к 15 февраля 1942 года в 18 только что освобожденных районах области сберкассы уже возобновили работу…
В отличие от гражданской войны, когда силою вещей и естественного хода событий роль денег часто сводилась к нулю, в период Великой Отечественной войны могучей социалистической державе удалось сохранить за деньгами их роль в гораздо большей мере. Поэтому закон стоимости, хотя и в ограниченной степени (о чем я расскажу ниже), действовал. А поэтому и финансовая служба должна была так же четко и незыблемо, как и прежде, делать свое дело, обеспечивая военные и иные нужды страны. Возросла, по сравнению с мирными днями, общегосударственная ответственность финансовых работников. Каждый серьезный промах грозил нанести ущерб усилиям Красной Армии и советского тыла. Каждая пущенная на ветер копейка могла при случае обернуться гибелью сражавшегося на фронте воина. Максимальная организованность и дисциплина, целеустремленность, необходимость бить все время в главную точку — вот чего требовала партия от Наркомата финансов.
Например, в первый же день войны решением ЦК ВКП(б) и СНК СССР было введено регулирование выдач вкладов из сберегательных касс и ограничение продажи свободно обращающегося займа. Ведь чрезмерное изъятие вкладов могло резко увеличить сумму денег, находившихся в обращении. В апреле 1942 года был введен в действие новый метод взимания местных налогов. Теперь, при максимально возможной централизации (общее во время войны явление), была резко ослаблена громоздкость системы. Например, по земельной ренте ранее имелось 80 различных ставок. Столь сильная и в принципе уже ненужная дифференциация была уменьшена. Налог со строений ранее дробно варьировал от 0,5 процента до 2 процентов их стоимости; новый же равнялся одному проценту, а с жилого фонда — 0,5 процента. Все местные налоги и сборы (разовый сбор на колхозных рынках, сборы с владельцев скота и транспортных средств, земельная рента, налог со строений) были упорядочены и точно оформлены с учетом изменившихся условий жизни.
Тогда же было проведено изменение постановления от 1933 года, тоже устаревшего, ввели в силу модифицированный текст положения о государственной пошлине, которая приобрела тем самым более высокое финансовое значение. Был расширен перечень действий и документов, оплачиваемых пошлиной, а ставки за них несколько повышены. Предварительно наркомат специально разработал подробный перечень, установив, что пошлина взимается при производстве дел в судебных учреждениях, в органах Госарбитража, в нотариальных конторах; при выдаче заграничных паспортов, разрешений на въезд в СССР и выезд из него, видов на жительство; при приеме и выходе из советского гражданства, прописке паспортов, регистрации актов гражданского состояния; при выдаче регистрационных удостоверений на кустарные и ремесленные промыслы и разрешений на право охоты и т. д.
В июне 1943 года были внесены изменения в сельскохозяйственный налог: разрешили устанавливать нормы доходности с колебанием до 30 процентов от среднего показателя, чтобы облегчить положение разоренных фашистами районов. На 20 процентов повысили налог с неколхозников. Однако и тут была дифференциация — налог не повышали трудящихся западных областей Украины, Белоруссии и других районов, где перед войной не успели осуществить сплошную коллективизацию. В 1944 году Наркомат финансов составил для них особую таблицу исчисления сельскохозяйственного налога.
Война потребовала упорядочить и инструкцию 1941 года о налоге с нетоварных операций. Намечавшиеся изменения были оформлены в 1945 году новым постановлением.
Крупный экономический эффект был достигнут благодаря сокращению сроков подписки на заем. Постепенные вложения в хозяйство ряда небольших сумм, хотя бы и достаточно значительных в совокупности, не шли ни в какое сравнение с той огромной помощью делу обороны, которую оказали советские люди, подписавшись в 1942 году на 10-миллиардный военный заем за два дня.
Однако нельзя думать, что наркомат, изыскивая доходы для бюджета, был простым наблюдателем и бесстрастным счетоводом. Поиск новых источников доходов велся постоянно и активно. Некоторые дополнительные средства мы, как было показано, получали, пересматривая уже сложившиеся порядки. Иные же обретали, находя не использовавшиеся ранее ресурсы. Одни текли непрерывной струей, хотя и не всегда густой. Другие открывались неожиданно, но могли сразу дать ощутимый прирост накоплений. Так было с эксплуатацией месторождений драгоценных металлов. Чтобы государство не потерпело здесь ущерба, за делом строго следил пробирный надзор.
В период войны в торговый оборот попал ряд художественных изделий, в том числе из драгоценных металлов. Приходилось различать простые ремесленные поделки и вещи, обладавшие исторической либо художественной ценностью. Мы привлекали для консультации специалистов. Если попадались изделия, не соответствовавшие по содержанию в них драгоценных металлов даже самой низкой пробе, но характеризовавшиеся как значительные произведения искусства, их ставили на отдельный учет и клеймили особым клеймом с изображением молотка.
Иногда внезапно возникала ситуация, когда срочно требовалось пополнить казну крупной денежной суммой, а взять ее было неоткуда. Тут на помощь приходила продажа по «коммерческим» ценам товаров, пользовавшихся спросом.
Не раз и не два проводили мы пополнение бюджета таким образом совместно и с другими наркомами. Слова «на нужды фронта» были в те дни волшебными.
Огромные средства понадобились, когда началось восстановление хозяйства в варварски опустошенных врагом областях. По мере продвижения линии фронта далее на Запад требовалось точно оценить народное достояние, стоимость обнаруженного у гитлеровцев награбленного имущества. Общий порядок расчетов, практиковавшихся в военное время, нашел свое завершение в специальной инструкции наркомата (июль 1945 года) о возвращаемых в СССР товаро-материальных ценностях. Наконец, следовало исчислить ущерб, причиненный нашей Родине немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками. С этой целью почти во всех конкретных случаях применялись особые ценники. Сотрудники наркомата помогали составлять их…
Ни финансы в целом, ни денежно-кредитная система СССР, как уже отмечалось выше, не претерпели в годы Великой Отечественной войны принципиальных изменений. Однако огромное напряжение сил страны и требования новой обстановки внесли свои коррективы в обычное функционирование денег и в кредитные расчеты. За первые два года войны наметилось существенное превышение расходов над доходами. Бюджетный дефицит породил дополнительную денежную эмиссию. К концу войны общее количество выпущенных в обращение денег возросло у нас довольно сильно. Цифра могла бы стать еще большей, если бы не целенаправленные действия Госбанка СССР, который мобилизовал средства народного хозяйства, сумев резко ускорить их оборачиваемость.
Если предприятия, организации и отдельные граждане подолгу держат какие-то суммы, деньги медленно перемещаются от одного владельца к другому. Государство в силу необходимости поневоле выпускает новые порции дензнаков. При быстром же переходе денег со счета на счет и от одного лица к другому процесс обращения ускоряется, дополнительная эмиссия уже не нужна. Конечно, государству легче поставить здесь под контроль предприятия и организации, нежели частных лиц. В мирное время вкладные операции совершали сберегательные кассы. В годы войны этим занимался и Госбанк. Это дало определенный эффект. Заодно Госбанк помогал Наркомату финансов осуществлять контроль за своевременным перечислением налогов, взносов на государственное социальное страхование и по подписке на займы.
Война породила новые пропорции в хозяйстве. Например, в оборонной промышленности выросла заработная плата. Выросли рыночные цены на сельскохозяйственные продукты. Повысились денежное содержание военнослужащих, пособия их семьям и пенсии инвалидам. А у государства, переставившего почти всю промышленность на военные рельсы, не было достаточно товаров. И горожане тратили дополнительные средства на покупку их на рынке.
В этих нелегких условиях удавалось все же наращивать товарные фонды таким путем, как расширение производства местных товаров. Но для этого были нужны особые накопления, которыми местная промышленность не располагала. Поэтому Госбанк стимулировал ее деятельность специальными кредитами. Для сокращения пути этих товаров к покупателю банки строго контролировали выполнение кассовых планов; следили за розничным товарооборотом и по отдельным системам, и по районам; боролись за устранение всяких задержек в оптовых базах, на складах и в розничной сети. Однако добиться быстрейшей продажи еще мало. Она не даст результата, если полученные деньги осядут и не дойдут быстро до казны. Поэтому перемещение полученных от населения денег в государственную кассу (инкассация) приобретало важное значение. Нам не хватало как инкассаторов, так и особых видов транспорта для перевозки денег. И все-таки за первые четыре года войны удалось поднять уровень инкассации торговой выручки. Прямо на рынках создавались специальные кассы. Они привлекали в банк выручку, только что полученную колхозами от продажи продуктов. А на селе деньги принимались почтово-телеграфными учреждениями.
Если правая рука в хозяйстве не ведает, что творит левая, проку не будет. Если при умелой инкассации рубли одновременно уплывают через другой канал, экономика станет дырявой. Поэтому банк усилил контроль за бережным расходованием наличных денег. Заметно снизил нормы остатков оборотных средств у всех предприятий и организаций. Выдачу наличных на административные расходы и командировки сократил.
Жестко контролировалась кассовая дисциплина. Наконец, поддерживались характерные для социалистической экономики основные принципы кредитования. В частности, прямой банковский кредит выдержал все военные испытания. В 1941 году вложения Госбанка составили 5,5 миллиарда рублей; в самом тяжелом 1942 году — столько же; в переломном 1943 году, когда кредиты еще «не пришли в себя», — 4,8 миллиарда; в решающем 1944 году— 5,1 миллиарда; в завершающем 1945 году— 6,1 миллиарда рублей (причем уже в начале этого года кредитные вложения превысили довоенный уровень).
Удельный вес кредитов не изменился, но структура вложений по отраслям перестроилась в пользу тяжелой промышленности. Переход на карточное снабжение населения и сокращение ассортимента товаров ширпотреба заставили Госбанк с конца 1943 года предоставлять кредиты на сроки, которые не дифференцировались по разным видам продукции, как раньше, а устанавливались в среднем, исходя из плановых норм. Что касается внешней торговли, то здесь дело обстояло несколько иначе. Экспорт и импорт временно утратили былую надежность. Разве можно было, например, точно сказать, когда будет вывезено намеченное согласно договору, допустим, в Афганистан? А когда придут корабли союзников в Мурманск или Архангельск с партией грузов? Тоже неясно. Выросли накладные расходы и ставки по морскому фрахту. И в результате внешнеторговые организации обросли долгами. К концу 1945 года за ними числилось долгов свыше чем на 1,33 миллиарда рублей.
С освобождением занятых врагом территорий широким потоком хлынули за армией штатские люди и организации. Среди других занимали прежнее место и кредитные учреждения. Уже к 1 апреля 1945 года их сеть была полностью восстановлена. В освобожденных районах предприятия получили трехмесячные кредитные льготы, а торговля — месячные.
Например, им предоставляли ссуды без долевого участия их собственных оборотных средств. Льготами пользовались также ОРСы (отделы рабочего снабжения) и подсобные хозяйства. Восстановительные же работы вначале финансировались по фактическим затратам. Серьезная задача возникла в связи с вопросом о том, как быть со ссудами, выданными до фашистской оккупации. Необеспеченную задолженность в конце концов погасили за счет госбюджета.
Развивая вкладные операции, Госбанк ввел единую сберкнижку, по которой каждый военнослужащий мог получить свои деньги в любом месте, где имелось банковское учреждение. Это причиняло некоторые неудобства, зато с одобрением было встречено вкладчиками. Сложнее было с расчетами за товары, отгруженные либо еще до войны, либо из тыловой зоны в район боевых действий и наоборот. Некоторые предприятия получали товары без платежных документов.
Материальные ценности эвакуировались сплошь и рядом без выписки из расчетных документов, ибо заниматься этим подчас было некогда. По дороге грузы порой переадресовывались: то, что ехало в Челябинск, попадало в Вологду; предназначенное для Перми оказывалось в Ташкенте и т. п. На складах Саратова и Горького скопились товары, по которым не были известны ни поставщики, ни покупатели. А как поступить с выручкой за продукцию, предназначавшуюся, допустим, Криворожскому комбинату, если линия фронта сместилась с Украины к Сталинграду? Такие финансовые средства зачислялись на особые счета и передавались в распоряжение соответствующих наркоматов или кооперативных центров.
А вот один из эпизодов, характеризующий обстановку первого периода войны. 16 октября 1941 года в 14 часов состоялось заседание Совнаркома СССР, длившееся недолго. Была дана директива до 19 часов того же дня всем наркоматам выехать из столицы и начать нормальную работу в других городах. Мы тотчас разошлись выполнять указание.
Филиал Наркомфина СССР с июля 1941 года действовал в Казани. Там находилось более половины сотрудников нашего центрального аппарата.
Теперь встал вопрос об эвакуации остальных лиц, а также огромного архива. Тот же вопрос стоял перед другими наркоматами. Решено было все ненужные бумаги сжечь. И над Москвой поднялись в разных местах пепел и густой дым. Необходимая документация вывозилась по месту назначения. В Москве остались два моих заместителя: один — для связи, другой — для окончательной ликвидации бросового имущества и документов. Сев в легковую автомашину, я решил перед отъездом в Казань заехать в котельную одной из фабрик, где сжигались наши бумаги. Хорошо, что я это сделал. Первым же человеком, на которого я там наткнулся, был начальник одного из отделов наркомата, а рядом с ним лежал запломбированный пакет с некоторыми секретными и очень нужными документами. Помощь, можно сказать, подоспела вовремя…
В конце 1942 года была ликвидирована так называемая взаимная задолженность предприятий. Им зачли обоюдные претензии, подытожив сальдо задолженности. Структура платежного оборота изменилась. В 1940 году в постоянно действующий зачет было внесено 5,8 миллиарда рублей, а в 1945 году — 8,5 миллиарда. В те же годы чековые расчеты составили соответственно 2,1 миллиарда и 3 миллиарда рублей. Цифры аккредитивов или особых счетов, наоборот, упали с 4,2 миллиарда до 2,3 миллиарда; акцептных расчетов — с 43,2 миллиарда до 42,3 миллиарда. Быстро росли бюро взаимных расчетов. До войны их было чуть более шестидесяти, а к концу войны их число перевалило за полторы сотни. Дважды в год приходилось проводить разовые отраслевые зачеты, особенно внимательно — в тяжелой промышленности. До 1943 года сохранялась масса просроченных платежей. А ведь объем финансирования не стоял на месте. Так, Промбанк в 1942 году мобилизовал внутренних ресурсов на капитальные вложения в сумме свыше 1,5 миллиарда рублей, а в 1944 году — уже более 2,5 миллиарда рублей. Сеть учреждений по долгосрочным вложениям заметно расширилась.
Определенные сложности испытывали мы в связи с частичной эвакуацией Монетного двора. Как известно, перед войной в СССР стало 16 союзных республик. Но на монете чекана 1937 года и позднее число витков ленты на колосьях Государственного герба СССР, обозначавших республики, вместе с нижней перевязью оставалось вплоть до 1946 года одиннадцать, так как в период войны не было подходящих условий для обновления штемпеля. Иногда вообще не удавалось осуществить чеканку. Так, совсем нет бронзовой монеты за 1942 и 1944 годы, чрезвычайно мало никелевой монеты 1942 года. В Совнаркоме СССР не раз поднимался в то время вопрос о несоответствии монетного образца административно-политическому делению страны. Однако дальше разговоров дело не шло. Как-то в разгар войны состоялся обмен мнениями по этому поводу у И. В. Сталина. Отвечая на предложение изменить штемпель, В. М. Молотов сказал, что нет смысла; только после войны будет окончательно ясно, сколько у нас союзных республик. Кто-то негодующе воскликнул:
— Вы полагаете, что мы можем их частично потерять?
Сталин, вмешавшись, заметил с улыбкой:
— Давайте не будем сейчас гадать, жизнь сама покажет, какой образец понадобится.
Действительно, в 1948 году мы отчеканили монеты с 16-ленточными витками. Что касается денежной реформы 1947 года, о которой я расскажу ниже, то монета, датированная этим годом, не была выпущена в обращение.
Но все эти перипетии были мелкими по сравнению с теми хлопотами, которые мы испытали в связи с выпуском фашистами на оккупированной ими территории фальшивых советских денег.
Трудно удержаться, чтобы не провести параллель с положением капиталистических военных финансов. Война существенно влияет на капиталистическое хозяйство. Вот, например, Соединенные Штаты Америки. Их правительство и во время войны, и после нее, наученное горьким опытом, постоянно старалось использовать методы «государственного регулирования» экономики. Этот способ «изобрел» один из столпов современной буржуазной политэкономии — Джон Мейнард Кейнс.
США не остались в стороне от влияния кейнсианства и тоже постарались существенно увеличить «денежную массу». Однако отсюда лишь шаг до инфляции. Доллар медленно, но неуклонно начал терять былую международную ценность и испытывать шатание. Расходная часть бюджетов все время превышала доходную. Можно, конечно, повысить банковскую учетную ставку. Быстро выяснилось, что это палка о двух концах. Рост процентов под кредиты вызывает спад деловой активности. А другого тормоза против инфляции найти не удалось. Дефицит американского бюджета год от года становился все более устрашающим. Рынок ценных бумаг непрерывно слабел. Некоторые результаты мог бы принести отказ от курса на агрессивную политику. Между тем США интенсивно участвовали во все новых и новых военных авантюрах и организовывали их.
Далее совершается научно-техническая революция. Производительные силы растут невиданными темпами. Самое производство приобретает в этих условиях все более общественный характер. Получаемые же от него доходы реинвестируются в буржуазных странах преимущественно не на расширенное воспроизводство во имя справедливого и рационального распределения продукции, а на получение прибылей. Противоречие между производством и потреблением, о котором писал еще К. Маркс, возрастает до ни с чем не сравнимых размеров. Попытки путем реформ избавиться от внутренних, коренных противоречий капиталистического строя — обреченная затея. И как раз Вторая мировая война наглядно показала это.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.