Глава тринадцатая СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ ГИТЛЕРА
Глава тринадцатая СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ ГИТЛЕРА
За несколько лет до войны немцы начали создавать ракеты и самолеты-снаряды и устроили экспериментальную станцию для проведения этой работы на побережье Балтийского моря в Пенемюнде. Эта деятельность, конечно, держалась в строгой тайне. Тем не менее им не удалось полностью скрыть ее, и уже осенью 1939 года в сообщениях нашей разведки стали встречаться упоминания о различных видах оружия дальнего действия. В первые годы войны из различных источников к нам поступали слухи на эту тему и обрывки информации, часто имевшие самый противоречивый характер. Весной 1943 года этот вопрос был рассмотрен начальниками штабов, в результате чего генерал Исмей направил мне 15 апреля следующее сообщение:
Генерал Исмей — премьер-министру 15 апреля 1943 года
"Начальники штабов считают, что вас следует поставить в известность относительно сообщений о германских экспериментах с ракетами дальнего действия. То обстоятельство, что с конца 1942 года было получено пять таких сообщений, подтверждает самый факт, хотя детали точно неизвестны.
Начальники штабов считают, что, не теряя времени, нужно установить этот факт и, если сведения подтвердятся, принять соответствующие контрмеры. Они считают, что в данном случае наилучшие и быстрые результаты может дать расследование, руководимое одним человеком, который имел бы возможность привлечь необходимых научных советников и представителей разведки. Поэтому они вносят предложение, чтобы вы назначили человека, которому следует поручить эту задачу. Они предлагают на ваше решение кандидатуру Данкена Сэндиса, который, по их мнению, был бы весьма подходящим человеком.
Кроме того, начальники штабов считают необходимым предупредить министра внутренней безопасности относительно возможности такого нападения и относительно того, что предлагается предпринять. Не считается желательным информировать население на данном этапе, когда сведения еще столь неопределенны.
Начальники штабов просят вас одобрить вышеизложенные предложения".
Сэндис в первые дни войны служил в зенитной части в Норвегии. Позже, когда он командовал первым экспериментальным ракетным полком, он попал в автомобильную катастрофу и повредил себе обе ноги. В состав правительства он вошел в июле 1941 года в качестве финансового секретаря военного министерства, затем парламентского секретаря министра военного снабжения. На обоих этих постах он нес большую ответственность за общее руководство развитием типов вооружений и в связи с этим поддерживал тесный контакт с комитетом начальников штабов. Поскольку он был моим зятем, я, естественно, был рад, что начальники штабов пожелали поручить ему такую важную работу, хотя сам я не предлагал этого им.
4 июня заместитель начальника штаба военно-воздушных сил маршал авиации Эвилл дал указание, в соответствии с которым Сэндис получил право непосредственно связываться с отделами разведки, получающими дальнейшую информацию от агентов и военнопленных, а также просил Сэндиса дать рекомендации для воздушной разведки и сообщить штабу военно-воздушных сил о выводах, которые будут сделаны на основании собранных сведений. Были изучены все возможные способы установить траекторию таких снарядов и определить, откуда их выпускают. Были приняты меры в области гражданской обороны и безопасности.
11 июня Сэндис направил меморандум штабу военно-воздушных сил с просьбой, чтобы через определенные промежутки над районом Пенемюнде совершались разведывательные полеты и чтобы была сфотографирована вся территория Северной Франции в радиусе 130 миль от Лондона. Он также рекомендовал произвести бомбардировку экспериментальной станции в Пенемюнде.
28 июня Сэндис сообщил, что аэрофотосъемка Пенемюнде показала большие ракеты рядом с пусковыми станциями. Радиус действия этих ракет составляет, возможно, от 90 до 130 миль.
29 июня комитет обороны, который начиная с апреля постоянно информировали, решил:
«… что необходимо организовать и проводить самое тщательное и скрупулезное изучение района Северной Франции в радиусе 130 миль от Лондона, причем следует сделать все возможное для того, чтобы получить наиболее исчерпывающую и точную информацию; что налет на экспериментальную станцию в Пенемюнде должен быть произведен ночью большими силами бомбардировочной авиации при первой же возможности, когда условия будут подходящими; чтобы, насколько возможно, были подготовлены планы для немедленного воздушного налета на ракетные пусковые станции в Северной Франции, как только они будут обнаружены».
Гитлер был исполнен решимости провести в жизнь свой план. В сопровождении нескольких своих ближайших помощников в ранге министров кабинета он инспектировал Пенемюнде приблизительно в начале июня 1943 года. К этому времени мы были лучше информированы о ракетных снарядах, чем о самолетах-снарядах. Подготовка обоих этих видов оружия шла полным ходом; центром всех исследований и экспериментов была база в Пенемюнде. В отношении атомной бомбы немцы не достигли решающих успехов. «Тяжелая вода» дала некоторые результаты, но именно в самолетах-снарядах и ракетах Гитлер и его советники усматривали средство нанести новый, а может быть, и решающий удар по Англии и сорвать англо-американские планы высадки через Ла-Манш на континенте. Фюрер был удовлетворен виденным в Пенемюнде и направил все усилия Германии на то, чтобы оправдать эту новую и, пожалуй, последнюю надежду.
9 июля Сэндис сообщил, что, помимо планов ракетных бомбардировок Лондона, есть указание на то, что немцы намерены использовать самолеты-снаряды и орудия очень дальнего радиуса действия. В двух пунктах — в Ваттене близ Сент-Омера и в Брюневале близ Фекана — были обнаружены земляные работы весьма подозрительного свойства. В связи с этим селекторным радарным станциям в Юго-Восточной Англии было дано особое указание следить за пуском ракет. Массовая эвакуация жителей из Лондона не предусматривалась, но министерство внутренних дел готовило планы отправки из города тогда, когда это понадобится, 100 тысяч людей, подлежащих эвакуации в первую очередь, как-то: школьников и беременных женщин, по 10 тысяч человек в день. В Лондон было доставлено 30 тысяч моррисоновских бомбоубежищ, так что резерв их в столице составил около 50 тысяч.
В полученных нами 19 июля сообщениях говорилось: «В Северо-Западной Франции ведутся работы непонятного характера, в том числе прокладываются железнодорожные пути, строятся поворотные круги, возводятся различные здания и железобетонные сооружения. В большинстве случаев это строительство ведется усиленными темпами, в особенности в Ваттене, где отмечена наибольшая активность. Делаются попытки камуфлировать эту работу, и в одном месте отмечена доставка зенитных орудий».
Когда все эти факты и сообщения были представлены комитету обороны, то разгорелись споры. Мнения ученых и военных специалистов разошлись весьма серьезно в вопросе о том, будет ли новое наступление на остров предпринято с помощью ракет или с помощью самолетов-снарядов. Вначале мнение склонялось в пользу того, что будут пущены ракеты, но затем выяснилось, что сторонники этой точки зрения дали чрезмерно преувеличенную оценку размерам и разрушительной силе такого снаряда, и это подорвало их позиции. С другой стороны, лорд Черуэлл[44] не верил, что, даже если и можно создать гигантские ракеты, немцам было бы выгодно производить их. Он с самого начала утверждал, что немцы добились бы лучших результатов и более дешевой ценой, используя самолеты. Черуэлл считал, что вряд ли могут быть применены ракеты с боевым зарядом в 10-20 тонн, как того опасались; но даже если бы это, паче чаяния, и случилось, по мнению Черуэлла, разрушения, которые будут причинены Англии, далеко не достигнут таких размеров, как это предсказывали.
Эти споры не вызвали задержки или нерешительности в наших действиях. Налет на Пенемюнде было провести трудно, но крайне необходимо, и ночью 17 августа командующий бомбардировочной авиацией маршал авиации Гаррис нанес удар силами 571 тяжелого бомбардировщика.
Погода была хуже, чем ожидали, и ориентиры на земле было трудно находить, но, когда самолеты приблизились к острову Рюген, немного прояснилось, и команды многих самолетов прибыли на место вовремя. Над районом цели облачность была еще большой, и к тому же он был скрыт дымовой завесой, но, по словам Гарриса, «тщательное планирование налета обеспечило хорошую концентрацию бомб над всеми объектами». Большая часть наших самолетов успела улететь, но немецкие истребители настигли их на обратном пути, и при ярком лунном свете было сбито 40 наших бомбардировщиков.
Результаты бомбардировки имели огромное значение. Хотя материальный ущерб был меньшим, чем мы предполагали, налет возымел глубокое влияние на ход событий. Все рабочие чертежи, которые были только что выполнены и должны были быть переданы в цеха, сгорели, и начало серийного производства сильно задержалось. Основной завод в Пенемюнде был поврежден, и боязнь налетов на ракетные заводы в других районах заставила немцев сконцентрировать производство на подземных заводах в Гарцских горах. Все эти изменения вызвали серьезную задержку в совершенствовании и в производстве этого вида оружия. Было решено также перенести экспериментальную работу в Польшу за пределы радиуса действия наших бомбардировщиков. Там за ней пристально следили наши польские агенты.
Налет на Пенемюнде, который стоил нам стольких жертв, сыграл определенную и важную роль в общем ходе войны. Если бы не этот налет и не последующие налеты на пусковые станции во Франции, Гитлер мог бы предпринять обстрел Лондона ракетами в самом начале 1944 года. Теперь же это было отложено до сентября. К тому времени подготовленные пусковые станции в Северной Франции были захвачены войсками генерала Монтгомери. В связи с этим снаряды пришлось пускать с наспех подготовленных площадок в Голландии, находившихся на вдвое большем расстоянии от Лондона, что обусловило гораздо меньшую точность попадания. К осени германские коммуникации были настолько загружены в связи с нуждами фронта, что доставке ракет к пусковым станциям больше не придавалось первостепенного значения.
Генерал Эйзенхауэр в своей книге «Крестовый поход в Европу» выразил мнение, что создание и применение оружия «Фау» сильно задержалось в результате бомбардировки экспериментальных заводов в Пенемюнде и других районах, где они производились. Он даже пишет:
«Казалось вероятным, что если бы немцам удалось усовершенствовать и использовать это новое оружие на шесть месяцев ранее, то это чрезвычайно затруднило бы наше вторжение в Европу или даже сделало его невозможным. Я уверен, что, если бы им удалось применять это оружие в течение шестимесячного периода и в особенности если бы они избрали одним из главных объектов своих атак район Портсмут, Саутгемптон, операция „Оверлорд“, возможно, была бы исключена».
Это преувеличение. В среднем неточность попадания обоих этих видов оружия составляла более чем 10 миль. Даже если бы немцы смогли пускать в день по 120 ракет и ни одна из них не была бы сбита, результат был бы равен сбрасыванию всего лишь двух или трех однотонных бомб на квадратную милю в неделю. Однако слова Эйзенхауэра показывают, что командующие считали необходимым устранить угрозу оружия «Фау» не только в целях защиты гражданского населения и собственности, но также и для того, чтобы не допустить нарушения хода наших наступательных операций.
Ранней осенью стало ясно, что немцы собираются атаковать нас не только с помощью ракет, но и с помощью самолетов-снарядов. 13 сентября 1943 года Сэндис сообщал:
"Есть свидетельства того, что противник намерен использовать самолеты-снаряды как средство сбрасывания бомб на Лондон. Если только эти самолеты не чрезвычайно малы и если они не летают на исключительно большой высоте и с исключительной скоростью, то с ними можно бороться с помощью наших истребителей и зенитной артиллерии. Если эти самолеты-снаряды способны летать на такой высоте и при такой скорости, что их нельзя будет перехватить средствами нашей противовоздушной обороны, то с точки зрения всех практических выводов их следует рассматривать как снаряды.
Контрмеры могут быть приняты те же, что и против ракет дальнего действия, а именно уничтожение путем бомбардировки источников производства и станций или аэродромов, с которых они запускаются".
Тем временем было замечено, что в Северной Франции возводится целый ряд сооружений странной формы. Все они создавались по одному образцу, и большинство их, казалось, было направлено на Лондон. В каждом пункте было одно или несколько сооружений, напоминавших лыжи. Позже мы обнаружили по аэрофотоснимкам, что такие сооружения есть и в районе Пенемюнде, и на одном из снимков мы увидели крохотный самолет близ наклонной площадки. Из этого было заключено, что так называемые «площадки-лыжи» в Северной Франции, вероятно, предназначались для складирования, наполнения и запуска небольших самолетов-снарядов или летающих бомб.
Фактические данные и мнения ученых и моих коллег в комитете обороны были столь противоречивыми, что я просил сэра Стаффорда Криппса, нашего министра авиационной промышленности, обладающего специальными знаниями и рассудительным умом, просмотреть всю информацию о германском оружии дальнего действия и дать свое заключение. 17 ноября он представил свой доклад.
"Представляется следующая последовательность возможностей с чисто экспериментальной точки зрения: 1) Крупные снаряды-планеры. 2) Самолеты-снаряды. 3) Небольшие ракеты дальнего действия. 4) Крупные ракеты дальнего действия.
Налет английской авиации на Пенемюнде, бесспорно, был весьма ценным и задержал работы по производству наступательного оружия дальнего действия.
Несомненно, что немцы прилагают все усилия для усовершенствования какого-то оружия дальнего действия, и новые непонятные сооружения в Северной Франции, безусловно, весьма подозрительны, если мы не можем приписать им какое-то иное назначение. При этих обстоятельствах я считаю, что мы должны принять все возможные разумные меры на случай такого нападения, хотя нет данных, которые говорили бы о том, что оно может произойти раньше нового года.
Мы в то же время должны продолжать фотографирование и уничтожение таких станций при малейшей к тому возможности".
Таким образом, многое все же оставалось неясным. 14 декабря маршал авиации Боттомли, заместитель начальника штаба военно-воздушных сил, сообщил:
"Как подозревают, «большие станции» в Северной Франции (включая три уже подвергшиеся налетам) связаны с подготовкой нападения посредством ракет. Одна из этих станций охраняется ни много ни мало как 56 тяжелыми и 76 легкими зенитными орудиями.
Поступают сведения, что «площадки-лыжи» рассчитаны на запуск самолетов-снарядов. Существование 69 таких станций подтверждается фоторазведкой, и, как полагают, их число может составить приблизительно 100. Если сохранятся нынешние темпы строительства, то работы приблизительно на 20 станциях будут завершены в начале января 1944 года, а на остальных к февралю. Пусковые станции в районах Па-де-Кале, Соммы и Сены ориентируются на Лондон, а станции, расположенные в районе Шербура, — на Бристоль".
18 декабря лорд Черуэлл, все время поддерживавший тесный контакт с д-ром Джонсом[45] , представил мне доклад, в котором изложил свое мнение относительно даты и интенсивности возможного налета самолетов-снарядов. Он считал, что обстрел начнется не ранее апреля и после первых двух дней будет запускаться не более сотни снарядов в день, а из этого числа около 25 упадет в радиусе 10 миль от цели. Поскольку это будет означать всего от 50 до 100 жертв в день, Черуэлл высказывался против панических мер по эвакуации. Он все еще исключал возможность использования крупных ракет. Даже если бы их и можно было создать, а это казалось невероятным при существующем уровне техники, то на их производство пришлось бы затратить в 20 или 30 раз больше человеко-часов, чем на самолеты-снаряды, причем, по его мнению, они к тому же будут не более эффективными.
В первые месяцы 1944 года мы подготовили планы борьбы с налетами самолетов-снарядов. Мы решили, что оборону следует построить тремя зонами: аэростаты заграждения на окраинах Лондона, за ними — пояс зенитных орудий, а еще дальше — зона, в которой будут действовать истребители. Были приняты также меры для ускорения доставки из Америки электронных приборов управления огнем зенитной артиллерии и радиовзрывателей, которые, когда начался обстрел, дали возможность артиллеристам сбить много самолетов-снарядов.
Тем временем английская и американская авиация продолжала бомбить около сотни «площадок-лыж» в Северной Франции. Эта бомбардировка была настолько успешной, что в конце апреля авиаразведка донесла, что противник прекратил работу на них. Но мы радовались недолго, ибо было обнаружено, что он вместо них строит другие станции, менее сложные и более тщательно замаскированные, которые поэтому было труднее обнаружить и поразить. Как только удавалось находить эти новые станции, они подвергались бомбардировке. Многие были уничтожены, но около 40 не удалось обнаружить и разрушить. Именно с этих станций в июне в конце концов начались налеты.
С того момента, когда начальники штабов в апреле 1943 года послали мне докладную записку, и до первых налетов в июне 1944 года прошло около 15 месяцев. Не пропал даром ни один день. Не была упущена ни одна возможность. Своевременно начались широкие приготовления, длившиеся много месяцев и стоившие больших средств. Когда, наконец, на нас обрушился этот удар, мы смогли, как это будет описано ниже, отразить его, хотя и при тяжелых потерях в людях и сильном ущербе собственности, но без особого урона для нашей боеспособности или для операции во Франции. Все это может послужить примером дееспособности нашего правительственного аппарата и дальновидности и бдительности всех находившихся в прямой связи с ним людей.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.