ГЛАВА 2 БУРЖУАЗНЫЕ АПОЛОГЕТЫ МАЛОЙ ВОЙНЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА 2 БУРЖУАЗНЫЕ АПОЛОГЕТЫ МАЛОЙ ВОЙНЫ

Мнения английского генерала Айронсайда, французского майора Грассэ, швейцарцев Дисбаха, Береля и др. — Опыт испанской гверильи наполеоновских времен в освещении буржуазных военных авторов, и их оценка позднейших продолжателей гверильи. — Идеи малой войны в послевоенной Германии. — Наше отношение к факту заинтересованности буржуазии в применении малой войны.

Анализируя современные организации вооруженных сил, стабилизированную численность их штатных кадров, образцы вооружения и снаряжения, уставы, насыщенность техникой, подвижность тыла и упругость всей материальной базы, соотношение моральных и материальных величин во всем процессе развития военного дела после мировой войны и т.д. военные деятели приходят к выводам о характере и размере отдельных операций и характере будущей войны в целом, причем, стремясь определить, куда растут военные силы и средства, какая форма борьбы обусловливается этим ростом, многие авторы подчеркивают и возросшую роль малой войны. Некоторые же прямо выступают апологетами малой войны. Среди них на первом месте стоят английские авторы.

Английский генерал Айронсайд[19] — бывший главнокомандующий английскими интервенционными войсками в Архангельске в 1919, говоря о развитии будущей войны между государствами, разделенными сухопутными границами, приходит к выводу, что решительные кадры, имеющие целью сломить врага, не могут привести к концу военные действия. Война на уничтожение материальных ресурсов и истребление вооруженных сил противника при помощи авиации, газом, артиллерии и других машин не сможет привести страну к разгрому. Наступательные маневренные операции и позиционность не охватывают собой всех видов войны. Может случиться, что страна даже после поражения большей части своей армии (а иногда и до поражения) «перейдет к партизанской войне». « Правда, — добавляет он, — партизанская война в таких странах, как Германия или Франция, маловероятна (но не исключена), но в России она вполне возможна и примет затяжную форму».

Сам Айронсайд не хочет партизанской войны, он считает ее следствием слабого развития экономики страны и прежде всего соответствующих путей сообщения — железнодорожных и шоссейных, но избежать такой войны в данное время, по его мнению, пока невозможно.

«Лишь появление механического транспорта, бронированного и не бронированного, и крупных воздушных сил облегчит заселение пустынных стран и прекратит возможность партизанских войн. А пока… пока будущая война мыслится и как война партизанская, малая война наряду с маневренными формами большой войны, ведущейся «подвижными войсками».

До мировой войны в Англии господствовали взгляды на партизанство и вообще на малую войну, изложенные в книге полковника Колуэлла. Малые войны[20], а именно: малая война и партизанство мыслились только как операции, проводимые иррегулярными войсками или восставшими племенами в колониях, или «бунтовщиками» в цивилизованных странах. Колуэлл классифицировал операции малой войны следующим образом:

1) экспедиции для завоевания или аннексии великой державой «иностранных земель» в целях увеличения своих колониальных владений;

2) подавление восстаний и бунтов;

3) «операции наказания» за «оскорбление чести» великой державы каким–либо полуцивилизованным племенем или неповинующимся правительством в колонии.

Айронсайд принужден, таким образом, ревизовать эти взгляды на основании опыта последних лет, признав партизанскую войну как равноправную большой войне и как войну, ведущуюся не только дикарями и малокультурными племенами. Однако английский устав полевой службы предусматривает малую войну как особую войну только с малокультурным противником и ничего не говорит о партизанстве и малой войне–повстанчестве на культурных театрах войны[21]

Адепты малой войны имеются и во Франции.

В «Revue militaire generale», почти одновременно со статьями англичан, печатается ряд статей майора Грассэ о «войне в Испании», войне Наполеона в 1808 году. Редакция журнала первую статью сопровождает следующим предисловием:

«Сколь ни парадоксально подобное утверждение, статья эта имеет злободневный интерес. Испанская милиционная система, существовавшая наряду с постоянной армией, была во многом аналогична современной всеобщей воинской повинности. Армия Наполеона, считавшая себя победительницей, расположившись в разоруженной, по ее мнению, стране, столкнулась вдруг с могучим восстанием широких масс, и в борьбе с последними императорская стратегия оказалась побежденной. Обстановка эта весьма аналогична той, которая может сложиться в будущей войне для какой–либо современной европейской армии, оккупировавшей страну, население которой, не имея армии, воодушевлено тем не менее национальным стремлением и ненавистью против иностранцев, обладает запасами вооружения, многочисленными кадрами обученных резервистов и всевозможными обществами, преследующими цель военной подготовки всей нации». Очевидно, речь идет о Германии, но это применимо и к СССР, против которого точат зубы империалисты всех мастей.

Разбирая подробно схему восстания испанцев и действия французского командования по подавлению его, Грассэ приходит к ряду практических выводов для своей армии и ее настоящей подготовки к будущей войне на европейском и внеевропейском театрах военных действий. Правда, у автора уклон больше в сторону борьбы с повстанцами, войны с партизанами, но сама постановка вопроса о будущей малой войне как вполне закономерной форме борьбы любопытна и симптоматична.

Помимо указанных работ имеется целый ряд статей во французской, немецкой и английской прессе, посвященных повстанчеству, выяснению методов борьбы с ним, организации вопросов, вооруженных сил, нужных для ведения малой войны, и т.д. Таковы статьи подполковника Бухзеншутца «Действия партизан в Марокко»; подполковника Люгана «Исследования боевых действий в Марокко»; анонимного автора «Кампании в Южном Курдистане в 1919 году»; Грассэ «Армии против народа — Валенсия и Мурсия в 1808 году»; подполковника Ричардсона «Народная война во Франции в 1970–1871 годах»; Клем. Гранкура, Орра «О тактике малой войны на востоке и в Африке»; капитана Фуллера «О филиппинских повстанцах» и др., не считая толстых книг мемуарного порядка, как, например, генерала Денстервилля о действиях англичан в Персии и на Кавказе; генерала Ayomer L. Haldane «The insurrection in Mesopotamia»; H. de Waterville: Waziristan 1919–1920, Annals of an active life, by gen. Sir Nevil Macready» и т.п.[22]

Капитан швейцарской службы Дисбах идет дальше Айронсайда и других его соплеменников, выдвигая партизанскую войну и для «цивилизованной» Швейцарии в будущей вероятной борьбе с европейскими державами. Статья Дисбаха в сокращенном виде была помещена в журнале «Война и революция» под заглавием «О методах и организации обороны Швейцарии»[23]

Капитан Дисбах указывает, что горячим сторонником «нового веяния», именно партизанской войны, был полковник Борель, который утвердился в своем мнении еще больше «на основании полученных им за границей знаний» (он был командирован на 2 года в Париж в Военную академию).

Дисбах и Борель и ряд других военачальников хотят вести будущую войну путем засад, устраиваемых многочисленными мелкими отрядами на флангах и в тылу противника: огромное количество ружей, пулеметов, скрытно расположенных при прохождении авангардов противника, должно вырастать как бы из–под земли при появлении главных сил, быстро поражая живую силу противника и немедленно скрываясь, чтобы опять появиться немного дальше. Неприятельская разведка может открыть такие пулеметы только в исключительных случаях. Авиация их не найдет, артиллерия не в состоянии с ними бороться, а газы и подавно ничего с ними не сделают.

Для этого предполагается на каждый первоочередной полк пехоты создать роту из 300 отличных стрелков при 24 ружьях–пулеметах и отборных офицерах. Каждой такой роте должна соответствовать территориальная рота такого же состава и того же призываемого участка, но организованная из добровольцев, давших клятву атаковать противника без промедления и отдыха, если он только появится во время войны в их секторе; и никогда не сдаваться в плен.

Эти отряды автор называет «карабинерами» и предлагает не смешивать их с вольными стрелками (Francs–tireus) и обыкновенными партизанами. «Активность вольных стрелков обыкновенно бывает разрозненна и без определенной цели и плана. Они являются продуктом несвязности, дилетантизма и фантазии. Существенная разница между карабинерами и партизанами, предусматриваемая нами, заключается в том, что первые являются солдатами, а вторые нет. Карабинеры — это отборная часть регулярной армии, ведущая борьбу, не выходя из рамок международного права».

В другом месте, характеризуя современных партизан–карабинеров по сравнению с «авантюристами», «свободными ребятами» или «потерянными детьми» героических времен Швейцарии, он пишет, что вся деятельность современных партизанских отрядов должна быть сосредоточена на ведении войны путем засад и существенная разница будет скорее порядка морального, чем технического.

Отряды карабинеров должны действовать по своим секторам, во взаимной связи, но без общего командования и не подчиняясь друг другу. Чтобы, измотав противника, подвести его, потерявшего первоначальную уверенность, много людей и немало времени под удар главных сил (регулярной армии).

Английский майор Денинг на страницах «The army quarterly» ставит новую проблему о будущей войне отчетливо и с большим обоснованием, чем это делает Айронсайд и Дисбах[24].

«В настоящее время, — говорит он, — перспективы больших войн отдалены и маловероятны. Британская империя, призванная контролировать политическое бытие многих национальностей, должна быть во всякое время готова к борьбе с особым взрывом насилия, а именно к войне–гверилье (guerilla warfare). Изучение этой формы войны становится с каждым днем все более интересным и необходимым… Под этим термином одни понимают «партизанскую войну», другие «повстанчество» (rebelion) и третьи «малую войну». Но эти термины ничего не определяют. Истинная война–гверилья бывает тогда, когда гверильясы, или бойцы слабой стороны, не образуют постоянных организованных войсковых единиц (bodies), но соединяются всякий раз для каждой операции и быстро рассеиваются по ее окончании. В этом главная характерная черта гверильи… Теперь стало аксиомой, что как только гверилья переходит к организации постоянных войск, так тотчас теряет свою специфичность».

Гверилья переходит в малую войну и терпит поражение. Бурская война началась малой войной, а окончилась гверильей. Французская война в Марокко и Сирии по природе была малой войной, зато Ирландская война 1919–1921 годов была типичной войной–гверильей.

Гверилья сурова и жестока. Гверильясы всегда действуют разрозненно — в этом их тактика. Подвижность, отличная разведка, внезапность, хитрость и уловка — в природе гверилясов, изменяющейся лишь в деталях от столетия к столетию. Сильная держава (сторона) не всегда справляется с гверильей.

Рассматривая эти войны, автор приходит к выводу, что пока гверильясы действуют в соответствии со своей природой, то они побеждают. Но, как только они переходят к организации постоянных частей, к изменению методов своей борьбы, сильная сторона всегда одерживает верх. Так было в Алжире, на Кавказе и др. местах. Однако теперь методы борьбы меняются. Суровость и жестокость гверильи остаются, но сильная сторона не сможет проявить такую же жестокость по отношению к гверилясам благодаря общественному мнению страны, обсуловленному современным социальным положением. На стороне гверильясов теперь будет сильнейшее оружие — политпропаганда и агитация, направленные не только против армии, но и против всего правительства в стране. Она охватит фронт и тыл, тогда как против гверильи подобное оружие является малодейственным.

Операции гверильи — это не «булавочные уколы», как это бывает в малой войне. Это систематические удары, рассчитанные на затяжку войны, на экономическое истощение страны (правительства), на причинение материального ущерба государству, что вызывает общехозяйственное и политическое расстройства и ослабление. Поэтому прежде всего объектами нападения гверильи будут: склады, запасы, поезда, дороги, мосты и т.п. В 1921 году ирландцы добивались больших результатов, когда переходили на этот метод борьбы, тем более, что организация государственных баз при массовости современных армий, их чрезмерных снабжений и питания — чрезвычайно громоздка, а следовательно, и легче всего уязвима со стороны гверильи, то есть населения, ставшего на путь борьбы с сильной державой (со своим правительством). Таким образом, гверилья — война понимается и как война цивилизованных государств на культурных театрах, а не только против дикарей и варварских племен, или война в колониях.

Рассматривая современную боевую технику: бомбы, автоматы, самовзрывающиеся мины и технику взрывчатых веществ, механический транспорт, радио и др., Денинг утверждает, что обстановка будет все–таки гораздо выгоднее для гверильясов, чем для великой державы — подавительницы гверильи, даже при условии развития военной и политической техники[25]. Особенно это будет сказываться на театрах больших пространств и на театрах большой плотности населения, с крупными городами вроде Дублина.

В конце своей работы Денинг, однако, забывает о гверильясах и их тактике, а, становясь на свойственную ему классовую точку зрения, рассматривает методы подавления и уничтожения гверильи и повстанчества, т.е. определенно подчеркивает классовый характер малой войны. Но в отношении методов подавления он совершенно неоригинален. Он не только ничего нового не сообщает, но повторяет зады полицейских инструкций, разработанных у немцев, например, гораздо талантливее и полнее[26]. Статья Денинга заканчивается требованием сосредоточить внимание военной мысли на необходимости:

1) предварительной разработки мер против гверильи;

2) заблаговременного опубликования соответствующего военного закона (устава);

3) организации разведки;

4) выработки методов борьбы, годных для определенных театров;

5) решительного и твердого руководства всей страной — держать ее постоянно в узде.

В Германии, лишенной, по Версальскому миру, права иметь большую, вооруженную по правилам современной боевой техники армию, вопросы партизанства встают с особенной резкостью прежде всего из–за решения проблемы подготовки армии к будущей войне (идея реванша), накопления запасов людских и материальных, своевременного развертывания вооруженных сил, могущих противостоять наступлению противника, и др.

В докладной записке военному министру и главнейшим фашистским союзам капитан Эргардт, один из известных «путчистов» Германии, писал, что Германии нужно рассчитывать на две войны: одну, «неожиданную внешнюю», именно с Францией, Польшей и, может быть, с Чехо–Словакией, а равно и с их союзниками, и другую — внутреннюю, гражданскую.

«В первом случае мы определенно не будем в состоянии противопоставить противнику нашу регулярную армию. Мы должны будем импровизировать нашу оборону в том или ином виде (партизанские действия, неожиданные нападения и т.п.). Это несомненно будет иметь больше успеха, чем подобные же действия французов в 1870 и 1914 годах, так как в нашем распоряжении имеется боеспособная молодежь и много офицеров. Из этих партизанских отрядов потом можно будет формировать более крупные регулярные части…».

Таким образом, будущая война, или точнее — ее начало, мыслится как импровизированная оборона при помощи партизанских отрядов, связанных с регулярной армией, не могущей быстро развернуться и сосредоточиться для больших операций. Это будет так называемая малая война в целях выигрыша времени и прикрытия мобилизации, малая война, состоящая из партизанских действий, различных нападений в тылу противника при помощи небольших боевых групп, активно действующих в стане врага и оружием, и взрывами и демонтажем, и т.п.

«Мы не имеем времени спокойно и медленно подготавливаться к войне в течение многих лет, — говорит дальше Эргардт, — Мы должны… попытаться дать военное обучение (даже не вполне удовлетворяющее современные требования) по возможности большей массе. Мы должны готовиться к импровизации и помнить, что это ставит высшие требования дисциплине, национальному фанатизму и инициативе офицеров и солдат. Отсюда и необходимость развития организации боевых союзов, в данное время гражданских организаций, тем более что эти союзы будут очень нужны и во внутренней войне — гражданской, так как никто лучше их не выполнит всевозможных задач по борьбе с революцией и коммунистическим движением. Союзы разбросаны по всей стране, они мало зависят от железных дорог, и значит, в случае забастовки железнодорожного транспорта смогут сразу же выступить с боевыми целями, равно и сорганизовать штрейкбрехеров и т.д. Во внешней войне они возьмут на себя ведение партизанства, а против не слишком высоко расцениваемых в боевом отношении противников смогут даже противостоять и их регулярным войскам на фронте.

Так аргументируется необходимость классового партизанства, организуемого при помощи скрытых вооруженных сил промышленной буржуазии и аграриев. Помимо этого в Германии разрабатываются и вопросы партизанских действий.

Не особенно давно вышла небольшая книжечка под самым невинным заглавием «Военно–тактические воспоминания в форме тактических задач» (Kriegsgeschichtliche Erinnerungen in Form von taktischen Aufgaben, vom Erich Agger). По существу, она является детально разработанной на конкретных примерах (числом 28) инструкцией ведения партизанских действий и их организации на основании последней практики немцев, сербов, латышей и др.

Анализируя свое рурское «пассивное» сопротивление (саботаж) в 1923 году немцы считают, что помимо организационных недостатков[27], основной причиной неудачи было непонимание сущности партизанских действий. Пытались при помощи каких–нибудь 500 партизан вести самостоятельно партизанскую войну без наличия большой войны, упустив из виду, что успешная малая война немыслима без большой войны, что партизанская война является лишь вспомогательным средством большой войны. Поэтому подготовка будущей партизанской войны не мыслится без действия регулярной армии, ведущей большие операции и вообще не мыслится без связи с большой армией — источника ее питания и всяческой поддержки. В этом смысле и ведется работа с командирским и рядовым составом.

Однако нигде не говорится о том, что партизанство должно быть связано с массами, что оно обусловливается массовым движением и может развиваться вширь и вглубь только на этой почве. Напротив, резко подчеркивается преимущественная связь с армией, однако по вопросу о требованиях, предъявляемых к командирам партизанских отрядов и групп, указывается на необходимость наличия у него «чувства долга, политического чутья для выбора настоящего момента своих действий (чтобы поднять энтузиазм масс и вызвать панику у противника) и некоторой дозы авантюризма».

Территория разбита на районы, подрайоны и участки. Район выставляет приблизительно одну дивизию партизан 2–полкового состава (полк — три батальона, батальон — четыре роты, рота — три взвода, взвод — три группы). Начальники районов изучают технику «секретной службы», налаживают связь (голуби, радио, аэроплан, сигнал и др.) и транспорт всякого рода, организуют заранее склады оружия, взрывчатых веществ и др., сеть конспиративных квартир и убежищ, заготовку иностранных паспортов для снабжения своих людей на случай провала, необходимых печатей и бланков известных учреждений противника, ведут разведку и контрразведку, занимаются дезинформацией, составлением «черных списков» (лиц, признанных ненадежными и вредными с точки зрения фашистской обороны, а потому подлежащих при известных критических обстоятельствах аресту и т.п.).

Относительно Франции и Англии мы не имеем документальных данных, подтверждающих, что приведенные положения отдельных авторов являются официальным мнением их военного руководства; не можем утверждать также, насколько это положение широко охватывают военные и правительственные круги в смысле проведения этих положений в жизнь в отношении подготовки страны к войне. Для нас важно установить, что вероятный противник все более и более интересуется вопросами повстанчества, все глубже и шире стремится к разрешению проблемы борьбы с ним, а следовательно, и готовится не только к большой войне — позиционной и маневренной, но и к малой войне, к партизанству.

Отсюда и повышенный интерес к истории подавления восстаний, к борьбе с народными движениями, к войне на «некультурных театрах», отсюда и оформление теорий такого рода войны, с учетом изменений в ее формах и методах, на основании прогрессирующей техники и всех современных условий организации вооруженных сил.

Однако в официальных уставах иностранных армий по этим вопросам ничего не находим, за исключением английского устава, о котором уже упоминали, и польского устава полевой службы 1921 года, где помещены две главы (IX и X) о партизанской войне и борьбе с партизанскими действиями.

Для нас, мыслящих будущую войну как войну революционно–классовую, роль повстанчества, роль малой войны, приобретает исключительное значение. Не останавливаясь подробно на доказательстве этого положения (об этом уже писалось достаточно), приведем лишь слова М.В. Фрунзе, неоднократно доказывавшего необходимость подготовки к ведению партизанской войны на возможных театрах военных действий. Он указывал на необходимость изучения действий партизан в Сибири, Туркестане, на Украине, в казачьих областях и др. для получения соответствующих обобщений тактического порядка, говоря, что обязательным условием плодотворности этой идеи малой войны является заблаговременная разработка ее планов и создание всех условий, обеспечивающих успех ее широкого развития. Поэтому одной из задач нашего генерального штаба должна стать разработка идеи малой войны в ее применении к будущим войнам с противником, технически стоящим выше нас»[28].