Вопрос о безвластии на махновских съездах
Вопрос о безвластии на махновских съездах
Период конца 1919 г. в истории махновщины особенно интересен. Это период самостоятельного «государственного» существования крестьянской республики в тылу деникинских войск.
Махновцы, очистив небольшую территорию и оккупированной Деникиным Украине, попытались построить свое безвластное государство, которое находилось во враждебных отношениях с буржуазией и в довольно натянутых с пролетариатом. Оно просуществовало полтора месяца. Это был один из моментов в мировой истории, когда анархисты пытались доказать жизненность своих идей. Их государство занимало несколько уездов — территорию, в которую входили города: Екатеринослав, Верхнеднепровск, Кичкас, Никополь, Апостолово, Берислав[91] — со. столицей в г. Екатеринославе. Вокруг территории распространения махновской «власти» возникла полоса, хотя и не входившая в сферу, подвластную Махно, но в которой власти Деникина не было. Власть находилась в руках местных крестьянских партизанских отрядов. Они в большинстве случаев были «за советскую власть, но против коммуны», т. е. за демократическую крестьянскую власть и против РКП. Так, например, Каменское (здесь находится колоссальный Днепровский металлургический завод) было занято местными петлюровцами, Кривой Рог и Долгинцево — повстанцами, тяготеющими к Махно; Новомосковск был «за советскую власть», но «против крммунии». Доклад подпольного губкома, работавшего при власти Махно, сообщает: «В районе Екатеринославской губернии существует ряд других повстанческих отрядов, иногда довольно крупных. Настроение в них за советскую власть, но резко антикоммунистическое (сказывается отсутствие партийной работы и пролетариата); сильно развиты грабежи. Некоторые (отряды. М. К.) называют себя махновцами и ожидают его (Махно. М. К.) для объединения, другие — по имени командиров Бибикова, Дика, Колосова и проч. Частично встречаются отряды петлюровцев»[92].
До екатерииославского периода махновцы не имели постоянной территории, и кочующий образ жизни махновской армии служил известным оправданием их исключительно разрушительной работы.
Основные принципы махновского строительства были прокламированы на съездах советов крестьянских, рабочих и повстанческих депутатов в Гуляй-Поле в феврале и апреле 1919 г, и в Александровске в конце октября 1919 г.
Четвертый съезд, который должен был собраться в Екатеринославе в декабре 1919 года, не состоялся из-за наступления генерала Слащева, выбившего махновцев из Екатеринослава. Но два состоявшихся съезда дают достаточный материал для суждения о политике махновцев. О первом съезде мы уже говорили раньше. Он только наметил тенденции расхождения партизански настроенной деревни с советской властью. Июньский съезд 1919 г. не состоялся из-за разрыва с советской властью.
Съезд крестьян, рабочих и повстанцев, происходивший в г. Александровске с 27 октября 1919 г. по 2 ноября 1919 г., был созван по инициативе РВС армии Махно[93]; Целью съезда было разрешение ряда вопросов, связанных с деятельностью и организацией повстанческой армии. Представительство на съезде — 1 делегат от 3000. Для частей махновской армии представительство было значительно ниже; такое же снижение было проведено и для Гуляй-Поля, т. е. крестьянству было предоставлено больше политических прав. От рабочих прибыли только 17 делегатов Александровска, остальные города рабочих не присылали.
Коммунисты были представлены на съезде А. Орловым (впоследствии оказался провокатором, посланным Добрармией, и был расстрелян харьковской ЧК) и Новицким, прошедшим от союза иглы. Меньшевики имели своими делегатами 11 рабочих, делегированных профсоюзами. До съезда и Александровске были проведены рабочие конференции союза железнодорожников, металлистов, работников иглы и проч. На них обсуждался самый больной вопрос о зарплате. Махно хотя и пользовался железной дорогой на участке Александровск — Мелитополь, но денег не платил. Рабочие в течение октября голодали. На конференции не было ничего известно о предстоящем съезде. Делегаты на съезд были выдвинуты принудительно но распоряжению Махно и были посланы рабочими только для информации. За неприсылку делегатов Махно грозил репрессиями.
На съезде присутствовало до 300 человек. Большинство рабочей делегации покинуло съезд из-за конфликта с Махно, о чем будем говорить в дальнейшем.
На повестке стояли следующие вопросы: 1) организация повстанчества, 2) организация снабжения армии, 3) организация съездом комиссии из крестьян, рабочих и повстанцев для созыва дальнейших съездов и конференций по вопросам социального и экономического строительства и 4) текущий момент.
По первому вопросу было принято: «Отрицая в принципе регулярную армию, построенную на началах принудительной мобилизации, как противоречащую основным принципам интернационального социализма, но в виду» тяжелого положения на фронте и необходимости физических сил произвести добровольную уравнительную мобилизацию на территории, освобожденной от белых, от 19 до 39 лет по волостям, селам и уездам с командным составом и хозяйственно-судебным органом при частях, начиная от полка, стремясь превратить повстанческую армию, как таковую, во всенародную рабоче-крестьянскую армию».
Не приходится говорить, что понятие «добровольно-принудительная» мобилизация заключает в самом себе внутреннее противоречие и отнюдь не диалектическое. Это понимали даже некоторые анархисты. «Нельзя обойти молчанием эту нелепую, с одной стороны, добровольную, а с другой стороны, обязательную для всех, т. е. принудительную мобилизацию, — писал некий Руденко в «Вольном Труде»[94]. — Из двух одно: или она была добровольная, тогда не при чем принудительный набор, или она была принудительной, тогда незачем было прикрываться флагом добровольности. Наивно, конечно, обосновывать добровольность этой мобилизации, как это пытаются сделать некоторые анархисты, тем, что она была санкционирована и даже объявлена съездом крестьян и рабочих, выборы на который вполне свободны. Что такое выборы, даже и «свободные выборы», — мы, анархисты, это прекрасно знаем. Этими красивыми словами мы не должны обманываться».
Мелкой и глупой ложью являются уверения «историографа» махновщины Аршинова, что армия махновцев была построена на трех принципах: на добровольчестве, на выборном начале и на самодисциплине[95].
Анархисты во имя абсолютной «свободы личности» протестовали в 1918 и 1919 гг. против создания регулярной Красной армии, основанной на принципе принудительной мобилизации. На практике же они принуждены были проводить принудительную мобилизацию, называя ее добровольной. Насколько она была добровольной, — свидетельствует выдержка из приказа штаба дивизии Махно, относящегося еще к маю 1919 г. «Некоторыми группами лиц добровольная мобилизация была понята в том смысле, что мобилизации подлежат лишь те, которые пожелают идти в повстанческую армию, кто же по тем или иным причинам пожелает остаться дома, мобилизации не подлежит. Так понимают добровольную мобилизацию некоторые лица. Но такое понимание неверно… Добровольной мобилизация называется потому, что сами крестьяне, рабочие и повстанцы решили мобилизовать себя, не дожидаясь, когда власть из центра пришлет свое распоряжение о мобилизации»[96].
Для изучения махновщины александровский съезд интересен еще тем, что на нем была оглашена декларация РВС махновской армии и прокламирована идея «вольных советов».
Гвоздем съезда было выступление «батька» Махно, который призывал строить вольный советский строй в занятых повстанцами местах. По этому вопросу была принята резолюция: «всемерно поддерживать, стремясь к скорейшему приступу создания всюду на местах своих свободных общественно-хозяйственных организаций и их объединений между собой».
Рабочая делегация была вся против «вольных советов». Часть крестьянства была за организацию советской власти. Это выразилось в прениях. Секретарь подпольного Мелитопольского укома РКП, т. Левко, в своем докладе приводит чрезвычайно колоритное выступление одного делегата, крестьянина-украинца.
«Вы нам говорите, — заявил он, — что советы могут организовать безвластие и что мы можем жить при таких советах, а сами этому не следуете (указывая рукой на президиум съезда). А вы кто? не власть? Председательствуете, даете слово ораторам, приказываете не шуметь, а захотите — и не дадите слова. А как же будет безвластие? Если между двумя нашими селами стоит мост и если он поломается, то кто же будет исправлять? Так как «и наше село, ни другое не захочет его исправлять, а потому будет некому, так мы останемся без моста и не будем ездить в город»[97].
Примерно в таком же духе высказывались и некоторые другие делегаты. Все же большая часть делегатов была за вольные советы.
Здесь любопытно выяснить причины, но которым крестьянство могло голосовать за них. Для анархистов-»набатовцев» вольные советы означали органы экономического строительства, без какого бы то ни было участия в них политических партий, и являлись путем к претворению в жизнь анархии.
О вольных советах, как их понимали анархисты, пишет и декларация:
«Для организованного налаживания новой хозяйственной и общественной жизни свободные крестьяне и рабочие, естественно, создают повсюду на местах свои общественно-экономические организации: сельские комитеты или советы, всевозможные союзы, кооперативы, рудничные, фабричные и заводские комитеты, железнодорожные, почтово-телеграфные и другие организации. В целях широкого объединения взаимной связи все эти организации — производственные, профессиональные, распределительные, транспортные и другие — естественно, создают снизу вверх объединяющие их органы, в виде экономических советов, выполняющих техническую задачу регулирования общественно-хозяйственной жизни в широком масштабе. Советы эти могут быть волостными, городскими, областными и пр. Они организуются по мере надобности на свободных началах. Они ни в коем случае не являются политическими учреждениями, руководимыми теми или иными политическими деятелями или партиями, диктующими свою волю и осуществляющими под маской «советской власти» свою политическую власть: они являются лишь совещательно-исполнительными органами, регулирующими живую хозяйственную деятельность на местах.
«Такой советский строй явится, действительно, организацией свободных рабочих и крестьян. И если создание его станет действительно свободным делом самих рабочих и крестьянских масс, если живая хозяйственная работа всех низовых местных и объединяющих советских организаций начнет вовлекать в себя все более и более широкие рабоче-крестьянские массы, без принуждения и произвольного вмешательства каких бы то ни было политических партий или властей, то, по нашему мнению, весьма скоро удастся наладить общественно-хозяйственный аппарат на началах социального равенства, справедливости и товарищества и тем самым положить конец существованию классов, политических партий и властей, а также господству одних национальностей над другими. Отсталые и нетрудовые слои населения современен будут естественно втянуты в этот трудовой аппарат. Вся «политическая деятельность», но самому своему существу всегда неизбежно сводящаяся к созданию привилегий, системы политического» и экономического угнетения трудящегося класса, — всякая «политическая» организация и деятельность за ненадобностью отпадут и упразднят сами себя».
В прокламированной анархистами идее вольных советов нет ничего нового, взятого из конкретной действительности. Она повторяла старую, давно надоевшую критику власти, как источника всех социальных зол. Мы не будем критиковать постановку этого вопроса, поскольку она дана Лениным в «Государстве и революции» и в статьях Энгельса. Крестьянство же за этим лозунгом пошло. В чем корень этого? Мы уже указывали, что все повстанческие отряды полу-петлюровского и махновского толка выставляли лозунг «за советскую власть, но против коммунистов». Разница была в том, что первые добавляли, что советская власть должна быть своя, украинская, без участия какого бы то ни было влияния Москвы: «долой кацапов, ляхов и жидов», в махновщине же националистический момент или вовсе не играл никакой роли, или играл ничтожную роль. Еще чаще крестьяне называли себя большевиками и врагами коммунистов. Социальный смысл этих заявлений был в том, что крестьянин принимал первую стадию нашей пролетарской революции. Он одобрил заключение мира, уничтожение помещика, жестокую гражданскую войну против помещика и интервентов. Но крестьянин был резко против установившегося военного коммунизма. Он был против сохранения и концентрации земельной площади в руках государства для организации социалистического сельского хозяйства в деревне (политика, начавшая проводиться с конца 1918 г.), он был еще больше против продразверстки.
В сознании крестьянина создалось представление, что большевики — это одно, а коммунисты — другое. Нашей партии, когда она носила старое название, действительно пришлось совершить лишь буржуазно-демократическую революцию в деревне в 1918 г., и особенно ненавистный для мелкой буржуазии 1919 год с его продразверсткой врезался в сознание крестьянина, как плод творчества «коммуниста», а не большевика. Как же было не идти мелкому буржуа за анархистами, когда они тоже против помещика, призывают к вооруженной борьбе с ним и в то же время против коммунистов и призывают к той же расправе с ними? Понятие власти для деревни всегда было связано лишь с представлением о налогах, советская же власть довела прямой налог до максимума (но заявлению Цюрупы, продналог 1921 г. составлял 339 % довоенного прямого налога[98], а продналог ведь мягче мягкого по «сравнению с продразверсткой).
«Вольный советский строй» означал для крестьянина отказ от налога на содержание государственного аппарата, на поддержку городов. Замкнувшееся, вернувшееся к натуральному периоду крестьянское хозяйство не нуждалось в городе, вернее, город ничего не мог дать взамен деревенских продуктов. Лозунг «вольных советов» выражал в устах середняка его тенденции против крепостнических остатков и капитализма прежде всего, но также и против военного коммунизма. Этот лозунг выражал в устах кулачества как его антикрепостнические, так и антисоциалистические тенденции. В борьбе против военного коммунизма создался блок кулаков — середняков с руководством первых. Но перед этим блоком часто вставала дилемма выбора или помещика или военного коммунизма. Гегемоном всей русской контрреволюции в силу исторических причин становился помещик. Всякая местная контрреволюция, начинавшаяся как контрреволюция торговой или торгово-промышленной буржуазии, не могла ограничиваться лишь самообороной от советской власти, а должна была переходить в наступление и расширять свою территориальную и социальную базу. А превращаясь из местной во всероссийскую контрреволюцию, она отдавала гегемонию русскому помещику (вернее, он забирал ее). Так было с колчаковщиной, с деникинщиной и другими крупными контрреволюционными движениями. Гегемон противной стороны — пролетариат — принужден был; проводить социалистическую революцию методами военного коммунизма, что отбрасывало крестьянство от советской власти. Хотя упомянутый нами блок был и претив помещика и против военного коммунизма, но борьба против одной из этих сил усиливала другую. Из двух зол нужно было выбирать наименьшее. Блок неизбежно должен был расколоться. Кулак, хотя и был противником помещичьей и сторонником буржуазной власти, готов был идти на союз с помещиком во имя разгрома советской власти. Середняк же ни в коем случае не хотел и не мог идти на примирение с помещиком, и для него более приемлемой являлась советская власть. Поэтому-то вся история махновщины есть история метания юго-степного середняка между реакцией и революцией.
Три раза был Махно в союзе с советской властью: в 1918 и в начале 1919 года — в борьбе против гетмана и Краснова — в конце 1919 г. — против захватившего всю Украину и юг России Деникина, и в конце 1920 г. — против Врангеля. Когда же помещичья реакция не нависала над головой, махновская армия дралась против советской власти. Когда Махно сражался с советской властью, кулак был особенно активен и становился во главе махновского движения.
Лозунг «вольных советов» означал: «советская власть без коммунистов» и с большим успехом мог служить орудием в руках буржуазии, ибо устранение руководящей партии пролетарской революции означает гибель пролетарской революции. «Безвластная» власть, установленная махновцами в занятой ими области, доказала, что ничего общего с социалистической революцией она не имеет, хотя и клялась ее именем при каждом удобном случае. Она была бессильна даже разрешить стоявшие перед ней вопросы.
Основными вопросами, которые должны были встать перед махновской властью в таком промышленном центре, как Екатеринослав, были финансовый и рабочий вопросы и борьба с контрреволюцией. Ни одного из этих вопрос махновщина не разрешила.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.