7. Россия и Турция

7. Россия и Турция

Россия и Турция – давние противники, и, несмотря на то что по окончании холодной войны в отношениях между двумя странами появились новые перспективы, двусмысленность и взаимное недоверие все еще имеют место, тем более что Турция в 1990-е гг. оставалась инструментом американского влияния, направленного на вытеснение России. Действительно, история взаимоотношений двух стран отмечена многочисленными войнами, в частности в XVIII в., когда Блистательная Порта хотела помешать Российской империи закрепиться на берегах Черного моря; окончательной целью России было отвоевание Константинополя, «вырванного» в 1453 г. из традиций православного христианства. Сосредоточив силы против Швеции, Петр Великий не смог использовать в своих интересах временное обладание крепостью Азов, однако царицы Елизавета Петровна и Екатерина II продолжали бороться за выход России к Черному морю – почти в то же самое время, когда (в царствование Екатерины и ее сына Павла I) были осуществлены и первые российские завоевания в Закавказье[281]. Последующая борьба против турок, персов и горцев-мусульман Северного Кавказа позволила установить прочную власть России на восточных границах султаната, который, превратившись в «великого больного Европы», вскоре начал опасаться роста амбиций российских царей, выступивших в роли наиболее горячих сторонников освобождения балканских православных народов. В течение XIX в. потребовалось неоднократное вмешательство Великобритании, чтобы воспрепятствовать реализации этих амбиций и помешать Николаю I, а затем Александру II захватить вожделенные проливы Босфор и Дарданеллы. В то же самое время, когда Европа приходит на помощь «великому больному», стремясь помешать российской державе получить выход в Средиземное море, она воспринимает Россию (все же более близкую к ней, чем империя султанов) как отсталое государство, образ которого сводится к предрассудкам и заблуждениям, высказанным де Кюстином и поддержанным его читателями. В 1914 г. одной из целей вступившей в мировую войну России был контроль над проливами, тем более что «младотурки», пришедшие к власти в Стамбуле, присоединились к альянсу центрально-европейских держав, но, несмотря на успехи России на Кавказском фронте, начавшаяся в 1917 г. революция помешала ей достичь этой цели. Враждебно настроенный по отношению к державам-победительницам, запланировавшим уничтожение Турции, Мустафа Кемаль Ататюрк установил добрососедские отношения с Советской Россией, полагавшей, что этот лидер турецкого национализма может стать полезным союзником в борьбе против «империализма» крупных западных держав; однако все изменилось после Второй мировой войны. Несмотря на победу над Гитлером – от которого в 1940 г. он так и не смог получить проливы, – Сталин наращивает давление на Турцию, сохранявшую нейтралитет в период с 1939 по 1945 г., стараясь добиться возможности влиять на эту драгоценную «рубежную» территорию в тот момент, когда балканские государства (за исключением Греции, где до 1949 г. продолжалась гражданская война) оказались под контролем коммунистических режимов. Необходимо было американское вмешательство и применение политики сдерживания, инициированной Трумэном, чтобы помешать реализации советских амбиций в Турции и в соседнем Иране. Членство в НАТО гарантировало ей безопасность по отношению к социалистическому лагерю, и националистически настроенная светская Турция, родившаяся из революции Ататюрка, остается верным союзником Запада до самого конца холодной войны.

Распад СССР изменит ситуацию, тем более что Турция постепенно, благодаря своей положительной демографической динамике и появлению новой промышленной буржуазии, превращается в действительно заметное государство, решившееся вновь играть важную роль – как некогда Османская империя. В 1990-е гг. президент Тургут Озал призвал турецких парламентариев сплотиться ради создания турецкой сферы влияния в бывших тюркоязычных республиках и регионах ушедшей в прошлое Советской империи. Эти «туранские» проекты, вынашиваемые в свое время еще Энвер-пашой, встретили горячий положительный отклик, в результате чего премьер-министр Сулейман Демирель заявляет, что исторически и этнически сформировавшаяся пантюркская цивилизация простирается от берегов Адриатики до озера Балхаш. В течение 1990-х гг. – в период ослабления России – Евгений Примаков испытывает беспокойство от турецких амбиций, видя в Турции аванпост Соединенных Штатов. В эти годы новые независимые государства (Азербайджан, Туркменистан, Таджикистан, Узбекистан, Кыргызстан и даже грузинская Аджария, равно как и автономные республики в составе Российской Федерации – Татарстан и Башкирия), поддерживают турецкие начинания[282], более всего опасаясь российского влияния, а также усилий со стороны Исламской Республики Иран; в этот момент хантингтоновский принцип «столкновения цивилизаций» побуждает американских лидеров к созданию на севере Казахстана и на Кавказе пространства, свободного от православного российского влияния. Исходя из этой перспективы, инициативы Анкары могли только поощряться Вашингтоном. Агентство тюркоязычного сотрудничества и культурной политики, в поле зрения которого оказался весь тюркский мир, приложило значительные силы для объединения тюркоговорящих народов бывшего Советского Союза и экспансии турецкой культуры.

России с ее кириллицей Турция противопоставила латинский алфавит, принятый там еще во времена революции Ататюрка, в то время как Саудовская Аравия и Иран пропагандировали письменность на основе арабского и персидского языков (последний являлся межнациональным языком обширного ближневосточного региона). Стремясь к осуществлению цели, турки внесли свой вклад в создание двух тюркоязычных университетов в Казахстане и Кыргызстане. Вначале бывшие советские республики Средней Азии по понятным причинам соблазнились перспективами турецкого ренессанса, который был представлен им в качестве пропуска в новую и построенную по западному образцу жизнь.

Турецкое влияние в равной степени проявляется и в религиозной сфере, но, поскольку ислам в Турции контролируется государством и считается «умеренным», это не беспокоит западные державы, притом что их заботит прозелитизм иранских шиитов или традиционалистов-суннитов: дестабилизирующее влияние последних можно было наблюдать на Кавказе. Турция приняла участие в финансировании строительства мечетей, однако некоторые братства, особенно последователи Фетхуллы Гюлена[283], все же пытались внедрить разработанные ими программы религиозного воспитания. Десятки школ и турецкие преподаватели в Кыргызстане, Туркменистане и Узбекистане являются свидетельством важности для Турции задач, реализуемых на территории этих государств – зачастую в полном согласии с местными властями. По словам Арно Калика, «в конечном счете отливаемая в тюркско-исламской “форме” элита превращает Турцию в ключевого игрока на территории Средней Азии. Подобное перераспределение сил, втайне поддерживаемое Вашингтоном, в итоге может породить волнения и ускорить постепенную исламизацию населения буквально в нескольких километрах от российской границы». Помимо усиления культурного и религиозного давления, Турция в равной степени вкладывает средства в СМИ – телевидение и радио, рассчитанные на охват тюркоязычных народов Кавказа и Средней Азии, а также – наряду с Пакистаном, Ираном, Азербайджаном, Казахстаном, Кыргызстаном, Туркменистаном и Узбекистаном – вошла в состав Организации экономического сотрудничества, созданной в 1985 г. Азербайджан и Грузия, со своей стороны, присоединились к Организации Черноморского экономического сотрудничества, основателем которой тоже является Турция. Наконец, можно предположить следующее: Турция удовлетворена тем, что стояла у истоков ГУАМ, рассматриваемого в качестве проводника американской политики вытеснения России. Помимо того, Анкара продемонстрировала невероятную щедрость по отношению к бывшим советским мусульманским и тюркоязычным республикам, предоставив им в 1990-е гг. более 80 % всей полученной ими тогда помощи. Турки были даже включены в число бенефициаров ираноязычного Таджикистана.

Эта активность Турции могла бы обеспокоить Россию, однако в последующее десятилетие ситуация несколько изменилась. Россия была раздражена вводом в эксплуатацию нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, построенного с целью обхода ее территории; тем не менее Турция очень сильно зависит от импорта российского газа, и поэтому между двумя странами возникли по-настоящему партнерские отношения, кульминацией которых можно считать функционирование газопровода «Голубой поток», проходящего по дну Черного моря. Значительное развитие современной турецкой экономики и рост ее влияния как ведущей державы Ближнего Востока в тот самый момент, когда перспективы ее вступления в Европейский союз, наоборот, отодвинулись на неопределенное время, побуждают Анкару отстаивать свою независимость в том числе от американских союзников. Данная ситуация способствует ее тесному экономическому сближению с северным соседом, на территории которого широко представлены турецкие предприятия – строительные, текстильные и торговые. Россия стала вторым по величине экономическим партнером Турции после Германии. Судьба Карабаха, по поводу которой Москва и Анкара высказывают противоположные взгляды (Россия поддерживает Армению, а Турция – Азербайджан), и позиция Москвы по вопросу «арабских революций» все же подогревают прежние разногласия, однако Турцией Эрдогана прежде всего принимаются в расчет прагматизм российской политики и экономические интересы, способствующие развитию отношений в перспективе «евразийского» будущего, в котором крайне заинтересованы оба партнера[284].