Браслеты

Браслеты

Археологи считают браслеты наиболее ранними из известных нам славянских украшений: они попадаются в кладах и при раскопках поселений начиная с VI века.

Слово же «браслет» пришло в наш язык из французского. Древние славяне называли браслет словом «обручь», то есть «то, что охватывает руку» (в том числе и кандалы: посейчас ещё наручники именуют «браслетами»). Во французском языке, кстати, «браслет» происходит от слова «bras» – «рука»; таким образом, исконно русское название было заменено на его точную кальку, только иностранную. Ну а слово «рука» бытует во многих славянских языках в одном и том же значении. Пытаясь выяснить его происхождение, разные учёные ищут ему соответствия в разных языках индоевропейской семьи, от литовского «собирать» до древнеисландского «угол». Но сказать определённо, откуда появилась в русском языке привычная нам «рука», а с нею и «обручь», мы пока не можем.

Витые и плетеные браслеты. XI–XII века

«Обруч» давно пишется у нас без мягкого знака и в современном языке обозначает уже не украшение для руки, а «согнутую в кольцо пластину или стержень, прут» (Словарь С. И. Ожегова). Составленный в XIX веке Словарь В. И. Даля приводит его, наоборот, с твёрдым знаком («обручъ») в том же самом значении: «обод… большое кольцо или гнутый круг», или, в церковном обиходе, «запястье» (в смысле «браслет» слово «запястье» стало употребляться в конце ХV века). «Обручье», стоящее у В. И. Даля рядом с «обручем», также отнесено им к церковной терминологии и означает «запястье, наручь, наручень, опястье, поручь, поручье, зарукавень, браслет». Многие из этих слов часто встречаются в художественной литературе о Древней Руси. Между тем «обручье» появилось как множественное число к «обручу», когда он уже превратился просто в «согнутую пластину»; «опястье» в древнерусскую пору было «частью рукава у запястья»; «наручь» – деталью воинского доспеха, а не украшением; «наручье» же вообще значило «столько, сколько можно взять в руки, охапка»…

Дротовые браслеты. X–XI века

А что касается того, кто в Древней Руси чаще носил браслеты – женщины или мужчины, – вопрос такой же непростой, как и в случае с гривнами. Археологи редко находят их в мужских погребениях и уверенно считают украшением специфически женским. Зато на страницах летописей мы встречаем князей и бояр «с обручи на руках» (отметим, что «обручи» иногда были и частью доспеха, но содержание текстов таково, что речь в них идёт, вероятнее всего, о браслетах). Уместно предположить, что здесь перед нами вновь «воинско-жреческая» ситуация. Заметим также, что в воинской культуре многих наших соседей браслеты занимали важное место, являясь, как и гривны, одним из символов доблести и желанным подарком из рук прославленного вождя. Так, викинги Скандинавии называли хорошего предводителя «дарящим кольца», и учёные пишут, что здесь имеются в виду браслеты, а не украшения для пальца руки.

Древние славяне делали свои «обручи» из самых разных материалов: из кожи, покрытой тиснёным узором, из шерстяной ткани, из прочного шнура, обвитого тонкой металлической лентой, из цельного металла (меди, бронзы, серебра, железа и золота) и даже… из стекла.

Ложновитые и узкомассивные браслеты. XI–XII века

Тканые и кожаные браслеты, конечно, очень плохо сохранились в земле. Находки их единичны, но археологи справедливо указывают, что большая часть до нас попросту не дошла.

Стеклянные браслеты сохранились значительно лучше, ведь стекло хорошо противостоит коррозии и практически вечно. Другое дело, из-за их хрупкости тонкие витые браслеты находят в основном в виде обломков. Они в огромном количестве встречаются при раскопках древнерусских городов. Долгое время их, как вообще все стеклянные изделия, считали предметами импорта. Но тысячи найденных обломков убедили исследователей, что стеклянные браслеты были дёшевы и носились буквально всеми горожанками (а не только богатыми, как это было бы, окажись они действительно привозными). При поломке их выбрасывали, не пытаясь скрепить. Массовые находки стеклянных браслетов начинаются со слоя Х века. Голубые, синие, фиолетовые, зелёные, жёлтые, ярко окрашенные и блестящие, они были продуктом местных мастерских. Новые раскопки и сопоставления материалов покажут, в каком именно веке наши предки овладели секретами стеклоделия (см. также главу «Бусы»).

Несмотря на дешевизну, оживлённую торговлю и большую близость городского и сельского быта в те времена, стеклянные «обручи» (вероятно, опять-таки из-за хрупкости?) не прижились среди сельского населения, оставшись украшением специфически городским. Их исключительно редко находят вне городов, да и то, как правило, в ближайших селениях.

Учёные указывают, что стеклянные браслеты были заимствованы славянами из Византии и в больших количествах появлялись там, где строились христианские храмы с их мозаикой, оконными стёклами и поливной плиткой. Изучая стеклянные браслеты, удалось выделить две основные школы стеклоделия: киевскую и новгородскую. Здесь применялся разный состав стекла и различные красители, а стало быть, различалась и «мода».

Судя по всему, деревенский люд предпочитал металлические браслеты, в основном медные (серебряные и тем более золотые были достоянием знати). Носили их и на левой, и на правой руке, иногда на обеих, да притом по нескольку штук, на запястье и около локтя, поверх рубах и под ними… (Нелишне, кстати, заметить, что исследователи указывают – наряд славянских женщин был не столь богат металлическими украшениями, как у некоторых соседних племён.)

Пластинчатые браслеты. XII век

Металлические браслеты хорошо изучены археологами, учёные делят их на множество типов и подтипов по способу изготовления, по особенностям соединения или художественного оформления концов. Тем не менее, в отличие, например, от височных колец, лишь немногие разновидности браслетов говорят нечто определённое о племени, к которому принадлежал носивший их человек. Учёные выделяют разве что новгородские «обручи» из витой проволоки с обрубленными концами. Может быть, браслеты считались менее «священными» предметами, чем те же височные кольца – принадлежность женского головного убора, который, как показано в предшествующей главе, очень мало менялся в течение долгих веков? Видимо, браслет было куда проще купить, подарить, выменять, не нарушая традиций.

Ладьевидный браслет и пластинчатый браслет – «русский сувенир». XII век

Мода на некоторые браслеты распространялась по Европе с юга, из Византии. Археологи считают их продолжением ещё древнегреческих ювелирных традиций. Таковы, например, браслеты из дрота с концами, завязанными нарядным узлом. (Даже литые браслеты нередко делались в формочках, имитирующих такой узел.) Около Х века они появляются и на Руси и именно от нас приходят затем в Скандинавию, Финляндию и Прибалтику.

То же самое относится и к незамкнутым браслетам с концами, прекрасно оформленными в виде звериных головок. Некоторые из них вызывают споры учёных: часть исследователей полагает, что они были привезены из Византии, но другие настаивают, что в Х—ХII веках славянские ювелиры были уже высококвалифицированными мастерами и вполне могли создавать украшения не хуже византийских, в том числе и по древним античным образцам.

В большом ходу были браслеты, витые из нескольких проволок, «ложновитые», то есть отлитые в глиняных формочках по восковым слепкам с витых браслетов, а также плетёные – на каркасе и без каркаса. Все они очень разнообразны, встречаются даже такие, в которых пруток-основа оплетён мелкими колечками, напоминающими звенья кольчуги.

Очень красивы и разнообразны «пластинчатые» (согнутые из пластинок металла) браслеты, кованые и литые. Мода на некоторые из них приходила не из Византии, а, наоборот, из Северных стран. Например, широкие, массивные, выпуклые, литые, с характерным рисунком браслеты часто находят в Скандинавии, Финляндии, Карелии. Учёные называют их «ладьевидными». Нередко они даже застёгивались замочком, укреплённым на миниатюрных шарнирах. Славянским мастерам, жившим на территории современной Владимирской области, как видно, понравился чужеземный рисунок-змейка. Однако сам браслет они сделали на свой лад, из тонкой плоской пластины с завязанными концами, а узор нанесли в технике тиснения (с помощью штампа), которой не применяли северные кузнецы. В таком виде, уже в качестве «русского сувенира», эти браслеты попадают опять в Скандинавию – пластинчатые, да к тому же завязанные по-славянски, были там редкостью…

С домонгольских времён сохранились браслеты ещё одной разновидности – «створчатые», состоящие из двух половинок, соединённых маленькими петлями и застёжкой. На дошедших до нас образцах различимы изображения мифических животных, птиц и музыкантов, играющих на гуслях и дудках-сопелях. А рядом с музыкантами исполняют священную пляску девушки в рубахах с распущенными до земли рукавами.

Створчатый браслет-наруч из Тереховского клада. XII – начало XIII века

Учёные вполне обоснованно предположили, что и сами браслеты были предназначены для участниц подобного ритуала. По-видимому, серебряные створки придерживали у запястья широкие, длинные рукава женских рубах; в момент священнодействия их расстёгивали, и рукава разворачивались подобно крыльям (см. главу «…и о рукаве»). Интересно, что найденные браслеты датируются ХII—ХIII веками, то есть были сделаны и использовались в языческих ритуалах спустя двести, если не триста лет после официального введения христианства. Вдобавок, судя по характеру погребений, они принадлежали княгине или боярыне. Вот так: по всей Руси уже стояли христианские храмы, а знатные жёны продолжали хранить ритуальные украшения, мало того – сами участвовали и даже возглавляли священный языческий танец. И это при том, что христианство на Руси, как известно, насаждалось «сверху»!

Различные сюжеты на створчатых браслетах. XII–XIII века

Странная на первый взгляд ситуация объясняется просто, если учесть, что к тому времени князья и бояре не успели окончательно превратиться в угнетателей-феодалов, ненавистных народу. Простые люди по тысячелетней традиции продолжали видеть в них (особенно в князьях) «старейшин» своего племени, вождей не только военных, но и религиозных – верховных жрецов, посредников между людьми и Богами. И это накладывало на знатных людей определённые обязательства, которыми они не отваживались пренебречь. Племя верило: от личности князя, от выполнения им старинных обрядов, от его душевного и физического здоровья зависело благополучие всех остальных. Мы знаем, как непоколебимо держались языческие представления среди земледельцев (см., например, главу «Полевик и Полудница»). Попробовала бы жена или дочь такого «посредника между людьми и Богами» не прийти на языческий праздник, отказаться от священного танца, представлявшего собой моление о своевременном дожде, а значит – об урожае! Народного возмущения вряд ли удалось бы избежать…

Вот как много может поведать маленький браслет, пролежавший в земле почти восемь долгих веков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.