Платформа революционной социал-демократии

Платформа революционной социал-демократии

I

Партийный съезд созывается, как известно, через несколько недель. Надо самым энергичным образом браться за подготовку к съезду, за обсуждение основных тактических вопросов, которые партия должна вырешить на этом съезде.

ЦК нашей партии наметил уже порядок дня съезда, опубликованный в газетах. Центральными пунктами в этом порядке являются: 1) «Ближайшие политические задачи» и 2) «Госуд. дума». Что касается до второго пункта, то необходимость его ясна сама собою и не может вызвать споров. Первый пункт, по нашему мнению, тоже необходим, но в несколько иной формулировке или, вернее, с несколько измененным содержанием.

Чтобы немедленно начать общепартийное обсуждение задач съезда и подлежащих его решению тактических вопросов, совещание представителей обеих столичных организаций нашей партии и редакционной коллегии «Пролетария» выработало, накануне созыва второй Думы, печатаемые ниже проекты резолюций[15]. Мы намерены дать очерк того, как понимало совещание свои задачи, почему выдвинуло на первую очередь проекты резолюций именно по таким-то вопросам и какие основные мысли наметило в этих резолюциях.

Вопрос первый: «Ближайшие политические задачи».

По нашему мнению, нельзя так ставить вопроса перед съездом РСДРП в переживаемую нами эпоху. Эта эпоха – революционная. Все с.-д. без различия фракций согласны в этом. Достаточно взглянуть на принципиальную часть той резолюции, которая была принята меньшевиками и бундовцами на Всероссийской конференции РСДРП в ноябре 1906 г., чтобы убедиться в правильности нашего положения.

А в революционную эпоху нельзя ограничиться определением ближайших политических задач, нельзя по двум причинам. Во-первых, в такие эпохи основные задачи с.-д. движения выдвигаются на первый план, требуют обстоятельного разбора их, не в пример эпохам «мирного» и мелкого конституционного строительства. Во-вторых, нельзя в такую эпоху определить ближайшие политические задачи, ибо революция тем и отличается, что возможны и неизбежны крутые ломки, быстрые повороты, неожиданные ситуации, резкие взрывы. Достаточно указать на возможность и вероятность разгона левой Думы и изменения избирательного закона в черносотенном духе, чтобы понять это.

Хорошо, например, австрийцам было определять свою «ближайшую» задачу: борьбу за всеобщее избирательное право, когда все признаки указывали на то, что продолжается эпоха более или менее мирного, последовательного и преемственного конституционного развития. А у нас, разве не говорят даже меньшевики в упомянутой выше резолюции о невозможности мирного пути, о необходимости выбирать в Думу не ходатаев, а борцов? Разве не признают они борьбу за учредительное собрание? Представьте себе европейскую страну с сложившимся и упрочившимся на известное время конституционным строем, в которой могла бы идти речь о лозунге: «учредительное собрание», о противоположении «ходатая» «борцу» в Думе, – и вы поймете, что «ближайшие» задачи определять при таких условиях нельзя так, как их определяют теперь на Западе. Чем успешнее будет думская работа с.-д. и революционной буржуазной демократии, тем вероятнее взрыв недумской борьбы, которая ставит нас совсем перед особыми ближайшими задачами.

Нет. Нам надо обсудить на партийном съезде не столько ближайшие, сколько основные задачи пролетариата в переживаемый момент буржуазной революции. Иначе мы окажемся в положении людей, беспомощных и теряющихся при всяком повороте событий (как и бывало уже не раз в 1906 году). «Ближайшие» задачи мы все равно определить не можем, – как и не сможет никто предсказать, продержится ли неделю, месяц или полгода вторая Дума и избирательный закон 11 декабря 1905 года{55}. А понимание основных задач с.-д. пролетариата в нашей революции у нас еще общепартийным путем не выработано. И без такой выработки никакая выдержанная, принципиальная политика невозможна, – никакая погоня за определением «ближайших» задач не может быть успешна.

Объединительный съезд не принял резолюции об оценке момента и о задачах пролетариата в революции, не принял, несмотря на то, что соответствующие проекты были представлены обоими течениями в с.-д. партии, – несмотря на то, что вопрос об оценке момента был поставлен в порядок дня и обсуждался на съезде. Стало быть, все признавали эти вопросы важными, но большинство Стокгольмского съезда сочло их тогда недостаточно выясненными. Необходимо возобновить разбор этих вопросов. Мы должны рассмотреть, во-1-х, каковым является, по основным тенденциям общественно-экономической и политической эволюции, переживаемый нами революционный момент; – во-2-х, какова политическая группировка классов (и партий) в современной России; – в-3-х, каковы в такой момент, при такой политической группировке общественных сил, основные задачи с.-д. рабочей партии.

Конечно, мы не закрываем глаз на то, что некоторые меньшевики (а может быть и ЦК) под вопросом о ближайших политических задачах разумели просто-напросто вопрос о поддержке требования думского, т. е. кадетского, министерства.

Плеханов со свойственной ему, – и высокопохвальной, конечно, – стремительностью в подталкивании меньшевиков направо, выступил уже с защитой этого требования в «Русской Жизни» (от 23 февраля).

Мы думаем, что это важный, но подчиненный вопрос, что не могут марксисты ставить его отдельно, без оценки данного момента нашей революции, без оценки классового содержания партии к.-д. и всей ее современной политической роли. Сводить этот вопрос к чистому политицизму, к «принципу» ответственности министерства перед палатой в конституционном строе вообще, значило бы всецело покидать точку зрения классовой борьбы и переходить на точку зрения либерала.

Вот почему наше совещание связало вопрос о кадетском министерстве с оценкой современного момента революции.

В соответствующей резолюции мы прежде всего в мотивировке начинаем с вопроса, который всеми марксистами признается за основной, с вопроса об экономическом кризисе и экономическом положении масс. Совещание приняло формулировку: кризис «не обнаруживает признаков быстрой ликвидации». Формулировка эта, пожалуй, чересчур осторожна. Но для с.-д. партии, конечно, важно установить бесспорные факты, наметить основные штрихи, предоставляя научную разработку вопроса партийной литературе.

На почве кризиса мы констатируем (пункт второй мотивов) обострение классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией (факт несомненный, и проявления этого обострения общеизвестны) и затем обострение социальной борьбы в деревне. В деревне нет налицо ярких, сразу бросающихся в глаза событий, вроде локаутов, но уже такие меры правительства, как ноябрьские аграрные законы{56} («подкуп крестьянской буржуазии»), свидетельствуют, что борьба обостряется, что помещики вынуждены направлять все усилия на раскол крестьянства для ослабления общекрестьянского натиска.

К чему приведут в конце концов эти усилия, мы не знаем. Все «незаконченные» (выражение Маркса) буржуазные революции «кончались» переходом зажиточного крестьянства на сторону порядка{57}. Социал-демократия, во всяком случае, должна сделать все для развития сознания самых широких слоев крестьянства, для уяснения ими происходящей в деревне классовой борьбы.

Далее, в 3-м пункте констатируется основной факт политической истории России за год: «поправение» высших и «полевение» низших классов. Мы думали, что в особенности в революционные эпохи социал-демократия должна на своих съездах подводить итоги периодам общественного развития, применяя к ним свои марксистские методы исследования, уча другие классы оглядываться назад и относиться к политическим событиям принципиально, а не с точки зрения интереса минуты или успеха на несколько дней, как относится буржуазия, презирающая, собственно говоря, всякую теорию и боящаяся всякого классового анализа переживаемой истории.

Усиление крайностей есть ослабление центра. Центр – это не октябристы, как ошибочно думали некоторые с.-д. (Мартов в том числе), а кадеты. В чем объективно-историческая задача этой партии? На этот вопрос марксисты должны ответить, если они хотят остаться верны своему учению. Резолюция отвечает: «в прекращении революции путем уступок, приемлемых (ибо к.-д. стоят за добровольное соглашение) для черносотенных помещиков и самодержавия». В известной работе К. Каутского: «Социальная революция» было хорошо разъяснено, что реформа отличается от революции сохранением власти за классом угнетателей, которые подавляют восстание угнетаемых путем уступок, приемлемых для угнетателей без уничтожения их власти.

Объективная задача либеральной буржуазии в буржуазно-демократической революции именно такова: сохранить ценою «разумных» уступок монархию и помещичий класс.

Осуществима ли эта задача? Это зависит от обстоятельств. Безусловно неосуществимой марксист не может ее признать. Но такой исход буржуазной революции означает: 1) наименьшую свободу развития производительных сил буржуазного общества (экономический прогресс России будет несравненно быстрее при революционном уничтожении помещичьего землевладения, чем при преобразовании его по кадетскому плану); 2) неудовлетворение основных нужд народной массы и 3) необходимость насильственно подавить их. Без насильственного подавления масс кадетское «мирное» конституционное развитие неосуществимо. Это мы должны твердо запомнить и внедрить в сознание масс. Кадетский «социальный мир» есть мир для помещика и фабриканта, есть «мир» подавленного крестьянского и рабочего восстания.

Столыпинская военно-полевая репрессия и кадетские «реформы», это – две руки одного угнетателя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.