«Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Возлюбленнейшие о Господе Отцы и Братия!

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Возлюбленнейшие о Господе Отцы и Братия!

Последнее слово мое вещаю Вам ныне, в он же день Господь судил мне оставить временную сию жизнь и перейти в вечность. Но, чада мои, присно мне возлюбленные, прежде нежели душа моя предстанет пред страшное и нелицеприятное судище Христово, прошу и молю Вас коленопреклоненно, простите меня за все мои ошибки и недостатки, равно как и я всех Вас прощаю и разрешаю, и вознесите ныне наипаче горячия сыновния Ваши мольбы ко Господу, да обрящу я милость у Него. Ибо хотя я, при помощи Божией, старался всегда исполнять должность свою по силе своей, возлагая всю надежду свою на Восполняющего недостающее и Изводящего честная от недостойного, но при всем том вполне сознаю, что далеко не соответствовал тяжелой и неудобоносимой своей обязанности и великому моему предместнику – Старцу блаженной памяти, о. Иерониму. Кроме же того, если и праведник, по словам Св. Писания, едва спасается, – то где аз грешный явлюся? И если человек неправ пред судом Божиим, аще и един день токмо жития его был на земли, – то что я могу сказать о себе, имев в жизни моей не един день, но десятки лет и исполнен быв многих забот?

Помяните ныне, возлюбленные мои чада, оные мои попечения и многие скорби, которые я имел ради Вашего блага и спасения, покройте мои великие недостатки Вашею любовью и восполните недостававшее во мне Вашим собственным тщанием, что будет достойно Вашего священного звания. Да ради Вашей любви ко мне помилует и приимет меня Господь. Молю убо Вас всех и каждого, – ныне всего более нуждаюсь в молитвенной Вашей мне помощи: не оставляйте и не забывайте меня Вашими теплыми о мне молитвами и не отринет единодушную Вашу любовь Бог любви, но и мне отраду и милость сотворит и Вам щедротами Своими воздаст за благоприятную пред Ним сыновнюю Вашу любовь.

Ради собственного Вашего блага, прошу и убеждаю Вас исполнять усердно поминовение имен благодетельских, чтобы синодики, заведенные в Обители, неопустительно читались, как положено. Ибо оставление или небрежение относительно сего нашего долга весьма ответственно для нас пред Господом. Будем помнить милость благодетелей наших и их помощь во время нужд Обители, – ибо их благочестивое благотворение поддерживает и восполняет наши нужды, особенно в тяжелые для Обители времена. Сие нам никогда забывать не должно и необходимо воздавать, как обязались, молитвою за их милость. Судьбы будущие Обители неизвестны и заключаются в деснице Божией. Также памятовать должно, что многие приносят Обители свои посильные жертвы часто из последних средств, даже с лишением и ограничением своих нужд. Крайне грешно будет наше неисполнение их усердия. Сему долгу – совести внимайте, ибо за это спросится с нас на суде Божием.

Как во дни моего с Вами земного пребывания, многократно просил и увещевал я Вас, во имя заповеди Христовой и ради собственной Вашей пользы временной и вечной, хранить между собою мир и любовь братскую, и взаимное снисхождение друг ко другу, и общее согласие и единодушие, всячески избегая всякого нестроения внутреннего и разногласия. О сем ныне, хотя и безгласно, чрез сие письменное мое к Вам увещание и слезное отеческое моление, напоминаю, прошу и молю Вас: храните мир, любовь и взаимное братское единомыслие; не ищите ка ж дый своего „я“ и, ради такого богопротивного себялюбия, не забывайте Вашей общей пользы, общего блага и чести Обители и братии. Где мир, любовь – тамо Бог, а где Бог – тамо всякое добро. Мир и единодушие составляют твердое ограждение и благоустроение всякого общества, при внутреннем же несогласии падает всякий дом и всякое общество.

Прошу и увещеваю Вас, возлюбленные братия – сохраните издревле установленный порядок общежития, постоянного исповедания и открытия своих помыслов и своего сердечного устроения игумену или духовнику и, по разрешении, приобщайтесь Святых Животворящих Таин, как всегда бывало. Этим поддерживается духовный строй и порядок души каждого в отдельности. Не нарушайте же сего спасительного доброго установления, которое мы здесь наследовали от Отцов предшественников.

Еще мое усердное завещание Вам, отцы и братия! Врата обители да не затворяются никогда для нищих и убогих и всякого требующего. Сам Господь засвидетельствовал воочию всех нас, воздавая обильно Своими щедротами Обители за незатворение ее врат и милостыни для всех нуждающихся. Сие наблюдайте неизменно, как было, и не ограничивайте Вашей милостыни и после меня.

Поручаю Вас, как всегда, Покрову и заступлению и милости Царицы Небесной, Преблагословенной Матери Господа нашего Иисуса Христа Бога истинного, Ему же со отцом и Пресвятым Духом подобает всякая честь и слава и поклонение и благодарение во веки. Аминь.

Игумен Русского св. Пантелеймона монастыря

Архимандрит Макарий».

По выслушании воли почившего игумена вся братия здесь же в архондарике скрепила своими подписями акт избрания в игумены о. Андрея, который 29 июня и был торжественно возведен на игуменский трон (?nqroniasm?j).

Весть о блаженной кончине о. Макария быстро облетела всю Россию и у всех знавших и слышавших о его подвижнической жизни вызвала самые искренние сожаления. Русский Пантелеимоновский монастырь на Афоне получил по этому поводу весьма много писем с выражением соболезнования о понесенной им утрате из разных концов России. Эти письма служат неоспоримым свидетельством как той широкой популярности, которою пользовалось у нас имя покойного старца, так и того глубокого уважения, какое питали к нему русские люди. «Мы лишились духовного светильника, – писал на Афон его высокопревосходительство обер-прокурор Св. Синода К. П. Победоносцев, – тем ярче светившего светом добрых дел, чем они были смиреннее, мы лишились неустанного молитвенника за Русскую землю». «С великой скорбию, – говорит в своем письме высокопреосвященный митрополит Киевский Иоанникий, – приняли все известие о блаженной кончине усопшего о. Макария. Видно угодно было Господу послать серп и созревшую пшеницу принять в житницу свою. Да будет Его святая воля. Но вся православная Россия поминает и будет поминать всегда с вами старца Макария. Он был вам всем светильник горячий и святой. Но огонь, коим горел сей светильник – огонь Господень и в Его воле возжигать и погашать и паки возжигать светильники свои, да светит людям». «С глубокой скорбью, – писал в своем письме покойный митрополит московский Леонтий, – узнал о кончине блаженной памяти о. архимандрита Макария. Пантелеимоновская обитель лишилась великого старца, администратора и подвижника. Постигаю скорбь братии. Не одна ваша обитель, не один Афон оплакивают усопшего труженика, но и вся, можно сказать, Россия».

Очерк наш, за составление которого мы принялись в девятый день по кончине о. архимандрита Макария, своим появлением в свет затянулся настолько, что мы теперь можем сказать несколько слов и о судьбе его костей. По обычаю Православного Востока, практикующемуся и на Афоне с глубокой древности, кости всякого умершего инока через три года со дня его кончины вырываются из земли, обмываются в воде с вином, насухо вытираются и складываются в усыпальнице в ямы или особые лари, а череп с надписью имени почившего ставится на полках в хронологическом порядке. Установленные три года для изъятия из земли останков почившего игумена Макария исполнились 19 июня 1892 года. Кости незабвенного старца, по словам «Душеполезного Собеседника», «были вырыты накануне, т. е. 18 числа, и оказались чистыми и светлыми, что здесь (т. е. на Афоне) принимается как свидетельство благополучного состояния души почившего в загробном мире»[321]. День этот был вместе с тем и днем молитвенного чествования почившего старца игумена в обители. Для того, чтобы придать этому чествованию большую торжественность, братия монастыря пригласила отслужить заупокойные всенощное бдение и литургию с панихидою бывшего Вселенского Патриарха Иоакима III, пребывающего на покое на Святой Горе, которому сослужили Преосвященный Досифей, о. архимандритигумен Андрей, 10 иеромонахов и 7 иеродиаконов. Во время великого выхода за литургиею Патриарх с коленопреклонением произнес молитву о упокоении души почившего, а по окончании панихиды совершил краткую литию на его могиле, где были сложены в особом сосуде кости и череп, прочел разрешительную грамоту и, благословив череп, облобызал его. То же спешили сделать все сослужащие ему и массы иноков-богомольцев, хорошо помнивших доброго своего благодетеля-старца. Вид костей приводил в восторг и умиление всех почитателей о. Макария… Кости эти, сложенные в особый ящик, не попали в общую усыпальницу, а благоговейно хранятся ныне в самом монастыре.