«Русская Медитерра» перед «арабской весной»

«Русская Медитерра» перед «арабской весной»

«И я мечтал – мне суждено ли

Увидеть новую лазурь,

Дохнуть однажды ветром воли

И грохотом весенних бурь».

Валерий Брюсов

За буйством «арабской весны» с растущей тревогой следили не только в России, соприкасающейся со Средиземорьем через Черное море, но и во всем мире. Неологизм «Русская Медитерра» (по аналогии с Mediterranean, Средиземноморьем, соединяющим три материка – Европу, Африку и Азию) появился еще до того, как дала о себе знать очередная арабская революция. Смысл неологизма раскрывался в первом номере издававшегося в начале 1990-х годов международного аналитического журнала «Приоритеты и перспективы». Мне довелось быть одним из инициаторов и главным редактором этого журнала до прекращения его выхода в свет в 1994 году. У журнала на русском и английском языках был подзаголовок «Безопасность в Евразии после распада СССР» («Post-USSR Eurasia Security»).

Когда-то русский мыслитель и историк Иван Солоневич связывал безопасность России с «историей преодоления географии». Для России в последующие годы главным стало преодоление не столько самой географии, сколько «геополитической катастрофы». Проблема обеспечения национальной безопасности России в конце XX века (еще до объявления Вашингтоном «глобальной войны» террора-антитеррора) значительно осложнилась. «Русская Медитерра», омываемая, как и прежде, тремя океанами, продолжает оставаться связующим звеном между Европой, Азией и даже – через узкий Берингов пролив – с Америкой. По своей территории, правда, она заметно уменьшилась, перестав быть одной шестой частью земли.

Почти вполовину сократилась общая численность ее населения, да и число самих русских в новых границах Российской Федерации уменьшилось почти вдвое. Отныне Россия не может позволить себе роскошь оставаться вообще без всякой государственной идеологии. В любом случае она должна и в политике, и в стратегии обязательно руководствоваться не только императивами своей геополитической безопасности, но и сбережением русского народа (а наряду с этим и сбережением его правдивой – а по выражению Константина Симонова, «живой» – истории).

После значительного сокращения своих производственных мощностей и ВВП Россия перестала быть одной из двух мировых «сверхдержав». Такие последствия геополитической катастрофы по сей день дают о себе знать на всех трех направлениях экономической, социальной и политической модернизации страны. Это также относится и к достижению триады приоритетных целей обнародованной Стратегии обеспечения безопасности человека, общества и самого Российского государства.

В современной России сближение социальных интересов личности собственника, гражданского общества и государства представляется пока трудно достижимым. Качество институтов гражданского общества (по признанию президента Д.А. Медведева) «далеко не идеально». При коррумпированности властных структур и «далеко не безгрешного» бизнеса государство обречено быть «впереди идущим». Россия способна выполнять свою миссию в новой дихотомии Востока-Запада лишь как сильное государство, не забывая при этом о своей исторической роли в поддержании сбалансированного миропорядка и безопасности по обе стороны от Атлантики, а значит – и Средиземноморья.

Затяжная «арабская весна» стала серьезным экзаменом для всей триады национальной безопасности России. Эта «весна» уже вылилась в новую «арабскую осень гнева» и ознаменовала появление нового поколения войн. Отсчет того и другого может вестись по-разному. С «черного вторника» 11 сентября 2001 года прошло уже больше десяти лет. После провозглашения государства Израиль 15 мая 1948 года вспыхнула первая палестинская, а за ней и целая череда арабо-израильских войн, продолжающихся уже более шести десятилетий. Все они ввергли арабов и евреев в многолетнюю «войну антитеррористического террора».

Бурная «арабская весна» успела в одних странах сменить правящие режимы, а в других их основательно сотрясти. Это коснулось таких ключевых арабских стран, как Ирак, Египет, Ливан, Тунис, Йемен и Сирия. Как бы ни стали потом называть революционную «арабскую весну» – третьей после Первой Мировой или второй после свержения монархии в Египте и Ираке, она достигла своего апогея лишь к поздней осени, когда операция «Восход Одиссеи» на своем заключительном этапе получила название «Объединенный ответ» коалиционных сил Северо-атлантического блока. За девять месяцев (с марта по декабрь) этой интервенционно-гражданской войны Ливия успела трижды сменить место пребывания своих столиц – Триполи, Сирт и Бенгази. Судя по всему, этим «Одиссея» не закончилась. После кровавой вендетты над полковником Каддафи, его родными и сторонниками страну ожидает раскол по аналогии с Ираком или прежней Ливии колониальных времен. Она снова может расколоться на три провинции – Триполитанию, Киренаику, Феззан или еще большее число частей по родоплеменному признаку.

Закат «Одиссеи» оказался обагренным не только кровью полковника Каддафи, его семьи, соплеменников и сторонников, но и десятков тысяч граждан некогда суверенного единого государства. Аналогичная ситуация сложилась с бывшей Югославией. Вместе с их стиранием с карты мира идет демонтаж прежней системы международных отношений в Средиземноморье и на Балканах. Как и в начале XX века, их «переформатирование» происходит снова на крови.

В условиях неурегулированности арабо-израильского конфликта перенесение центра тяжести «глобальной антитеррористической войны» (ГАТВ) на расширенный ББВ такой трагичный разворот «арабской весны» уже вызвал цепную реакцию. События в Сирии, как предупреждал президент Башар Асад в интервью российскому Первому каналу ОРТ, развиваются уже не по ливийскому сценарию. «Сирия, – заявил он, – центр всего региона. Она находится в зоне тектонического разлома. Если будет сотрясены его плиты, большого землетрясения не избежать». В другом интервью западным корреспондентам он задал вопрос: «Вы хотите увидеть здесь еще один Афганистан или десятки «афганистанов»? Асад благодарил Россию и Китай за занятую ими позицию в Совете Безопасности ООН, где они не допустили принятия резолюции, аналогичной, которую они «пропустили», дав тем самым «зеленый свет» для интервенции в Ливии.

Весть о расправе над Каддафи застала меня в Центральном военном санатории Марфино недалеко от Москвы. Об этом я узнал из телефонных звонков из радиостанции «Эхо Москвы» и Первого канала ОРТ. По обыкновению, они просили меня прокомментировать это событие. Для радио я продиктовал по телефону свое мнение об «арабской весне» и ее последствиях. С телевизионщиками все обстояло сложнее. Узнав, что я отдыхаю в санатории, они направили свою группу, чтобы записать беседу со мной «вживую» к выходу вечерних новостей.

В Марфино в это время отдыхал также и мой бывший коллега по работе в ГРУ генерал Юрий Ползиков. В разные годы он работал военным атташе, возглавляя одновременно группы наших военных советников в Сирии, Иордании, а после распада Советского Союза – в Ливийской Джамахирии. Ему неоднократно приходилось общаться с Каддафи и его сыновьями. Когда он передал ливийскому вождю полученное из Москвы указание о прекращении миссии наших военных специалистов и срочном их возвращении на родину, Каддафи назвал это «предательством». Эти слова он просил срочно передать в Москву. По возвращении уже не в Советский Союз, а в Россию Ползиков так и сделал, доложив об этом по инстанции. После того, как это дошло до тогдашнего министра иностранных дел Козырева, через несколько дней генерала уволили. Но он продолжал поддерживать с находившимся на учебе в Москве сыном полковника Каддафи, майором Хамисом, обучавшимся в нашей военной академии.

Мне довелось выступать оппонентом при защите кандидатской диссертации Хамиса по теме «Особенности боевых действий при ведении мятеже-войн». Свои знания ему пришлось применить, когда такая война докатилась и до Ливии. Хамис командовал верными Каддафи войсками в боях под Триполи, где и погиб. Незадолго до этого у него состоялся телефонный разговор с генералом Ползиковым. Встревоженным голосом Хамис сообщил, что отец находится «в удрученном состоянии». Обескуражен он был не столько налетами натовских самолетов, сколько предательством своих собственных бывших соратников и приближенных. Особенно тех, кто входил в правительство, «народные советы» и командование армией. Легче оказалось усматривать предательство где-то в Москве, чем разглядеть его у себя под боком – в Триполи и Бенгази.

Сейчас корреспондента ОРТ интересовали в основном три вопроса. Первый, – из-за чего разгорелся «сыр-бор», называемый «арабской весной»? Второй, – почему «мятеже-война» случилась именно в Ливии? Третий, – чего можно ожидать после мученической смерти полковника Каддафи? Мои ответы были максимально сжаты. В каждой стране заполыхало по-разному и по разным причинам. Сильнее всего там, где на тронах дольше всех засиделись некоронованные «новые фараоны». В Ливии больше и дольше всех разгорелся пожар не только потому, что Каддафи побил все рекорды пребывания «на троне», но еще и потому, что против него совместно выступили местные исламисты с оппозиционерами при поддержке внешних сил, как арабских монархий, так и западных «защитников демократии». Они спешили покончить с режимом Каддафи и вместе с его трупом похоронить быстрее Народную Джамахирию. Я не стал ссылаться на проведенные социологические опросы об усилении в ряде арабских стран влияния Аль-Каиды после смерти «террориста № 1» Усамы бен Ладена. Но как историк напомнил о другом. После публичной казни ливийского народного героя Омара Мухтара, возглавлявшего восстание против итальянских колонизаторов в 1920-1930-х гг., с его именем вооруженная борьба продолжалась еще несколько лет, вплоть до начала Второй мировой войны. Именно Триполитания, как называлась в то время Ливия, стала той ареной, где начавшаяся ровно сто лет назад итало-турецкая война сыграла роль репетиции Первой мировой войны. Не повторится ли подобная репетиция снова на ливийской земле после объявленного завершения «гуманитарной интервенции»? Блок НАТО покончил с Каддафи, но не с войной.

На вопрос корреспондента ОРТ, встречался ли я лично с Каддафи, я ответил, что да, встречался – два раза. И добавил, что генерал Ползиков не только встречался, но и общался с ним много раз. Затем генерал поделился своими впечатлениями от встреч с вождем Ливийской Джамахирии. К сожалению, ни его рассказа, ни большей части моих комментариев не оказалось в вечерних теленовостях. Зато в передаче прозвучали дополнительные комментарии моих коллег, авторитетных востоковедов-арабистов, – директора Института Африки, академика РАН Алексея Васильева и директора Института Востоковедения, члена-корреспондента РАН Виталия Наумкина, – участников этого Альманаха. Они задали резонный вопрос: не наступает ли Запад повторно «на те же грабли», что и в Афганистане? Не создает ли Запад против себя нового монстра, с которым не в силах потом будет справиться? После того как Ливия стала центром контрабанды оружием, не начнутся ли там за спиной нового режима межплеменные разборки и борьба различных кланов и исламистских группировок? Они не исключали и того, что в результате «арабской весны» на месте авторитарных, но светских режимов, котоым отказывают теперь в легитимности, могут появиться непредсказуемые фундаменталисты и террористы.

Выступавший в тот же вечер по другому телеканалу профессор Георгий Мирский, тоже участник этого Альманаха, поддержал своих коллег. К их вопросам он добавил новые. Не приведет ли окончание одной войны к началу другой? Не получится ли, как часто бывало, что плодами революции воспоользуются не те, кто ее начинал и поддерживал? За спиной берберов, ворвавшихся в Триполи, стояли помогавшие им английские и французские спецназовцы. Не вспыхнут ли разборки и борьба между местными революционерами и возвратившимися в страну изнанниками? Не возобновится ли старое соперничество между Киренаикой и Триполитанией?

Не начнется ли межплеменная борьба между разными шейхами и бывшими султанами? Не получится ли так, что в стране может начаться новая война?

Запад, наверняка, быстро сможет помочь наладить в Ливии выкачивание нефти и ее транспортировку. Но при дележе нефтяных доходов западные «гуманисты» способны лишь подлить масла в огонь, особенно если «арабская весна» перекинет пламя войны с песков Ливийской пустыни все дальше к Востоку и Западу от Суэца.

* * *

…Прошел год все еще длящейся революционной «арабской весны» , и конечный ее исход на расширенном ББВ никто пока не берется предсказывать. Но, как бы надолго она не затянулась, говоря словами В.Я. Брюсова, «грохот весенних бурь» в любом случае не должен застать Русскую Медитерру врасплох.