6

6

Весть о том, что в Богодуховской балке полиция расстреляла рабочих, что многие убиты или ранены, разнеслась далеко по шахтерской степи. Рассказывали, что красный флаг пристав изорвал в клочья и что по всей балке валяются обрызганные кровью прокламации. Эту весть принесли те, кому удалось бежать.

Я не знал, что с отцом: уцелел он или убит. Я плакал у заводского забора, а Васька тянул меня искать отца. Но где его найдешь, если всюду творилось что-то немыслимое!

У завода волновались тысячные толпы рабочих. С соседних рудников прибежали углекопы, вооруженные обушками, кайлами и топорами, — пришли на помощь заводским.

Рабочие готовились к бою, сносили глыбы камня, столбы, вагонетки, листы железа, нагромождали одно на другое, и вырастала крепость. Сверху установили флаг — прибитую к палке чью-то рубашку в крови.

Рабочими командовал дядя Митяй. Это он укрепил на баррикаде красный флаг. Был тут и дядя Ван Ли, Алешин отец, и шахтер Петя. Потом мы увидели Анисима Ивановича. Взволнованный, он разъезжал на своей тележке возле крепости и показывал рабочим, как надо строить баррикады.

Мы с Васькой пригнулись, чтобы Анисим Иванович не заметил нас.

Вдруг из ближайшей улицы вылетел всадник, потанцевал верхом на коне и поднял саблю. На рысях выскочил эскадрон казаков с винтовками. В мягком фаэтоне наперед выехал сам городской голова генерал Шатохин, а с ним полицмейстер. Стоя на крыле фаэтона, полицмейстер зычно крикнул:

— Р-разой-дись!

Вслед за этим треснул винтовочный залп.

Дядя Митяй поднялся на баррикаду. Грозно прозвучал его голос:

— Товарищи! Отстоим право на жизнь! Долой Николая Кровавого!

Рабочие подняли камни, в толпе замелькали обушки. Скакавший впереди казаков молодой сотник в белых перчатках рывком вздыбил вороного коня и, обернувшись к всадникам, громко, нараспев, подал команду:

— Шашки вон! За мной марш, марш!

Молниями сверкнули выхваченные из ножен сабли. Казаки пригнулись к вытянутым шеям коней и поскакали на рабочих.

Навстречу полетели камни, обломки породы, куски железа.

Казачьи лошади заплясали: какая боком, какая выгнув дугой шею. Одна лошадь поднялась на дыбы и, всхрапывая и роняя розовую пену, перебирала ногами, точно отбивалась от урагана камней. Казаки ворвались в толпу и, вертя над головой саблями, топтали конями людей. Другие били рабочих плетками со свинцовыми шариками на концах, озверело, с маху стегали по плечам, по рукам, по спинам. Я видел, как шахтер Петя вцепился в храп серой лошади. Казак наотмашь сек его плетью по голове, но тот не отпускал ноздри лошади, пока она не упала на колени; казак нырнул через ее голову на землю.

Такое побоище шло вокруг, что страшно было смотреть.

На помощь казакам нагрянули жандармы. Механик Сиротка кричал:

— Товарищи, братья, бейте царских сатрапов! «Встава-ай, проклятьем заклейме-енный, весь мир голодных и ра-бо-ов!..»

Слюнявый сыщик кинулся к Сиротке с кирпичом, но шахтер Петя ударил сзади сыщика обушком по голове, и тот с разбегу ткнулся лбом в канаву, где прятались мы с Васькой. Из кармана сыщика выпала и покатилась в ров конфета, а сам он остался лежать с разбитой головой.

Человек двадцать жандармов пробивались сквозь толпу к недостроенной баррикаде, где развевался смоченный кровью флаг. Другие бросились к дяде Митяю, которого плотной стеной окружили рабочие. Вот жандармы схватили флаг и стали рвать его. Дядя Ван Ли бил их палкой, но она сломалась. Из толпы отделился рабочий, отбежал в сторону, расстегнул ворот рубашки, достал из-за пазухи красный лоскут и стал прикреплять его к обломанной палке. Казак с лошади ударил его плетью по лицу, и рабочий упал вместе с флагом.

Но тут какая-то барышня с зонтиком мигом сняла чехол, и в ее руках вместо зонтика затрепетал на ветру красный флаг.

Усатый городовой схватил барышню за косы и пригнул ее голову к земле, но рабочие подхватили зонтик-флаг, и он поплыл над головами, переходя из рук в руки.

В грохоте битвы дядя Митяй призывал рабочих не сдаваться, однако городовые прорвались к нему. Он отшвыривал их, но жандармы навалились кучей.

Я видел, как недалеко от нас какая-то женщина с растрепанными волосами подбежала к сотнику, который гарцевал на коне, рванула на груди кофточку и крикнула:

— На, мерзавец, стреляй в грудь, которой я младенца кормлю!

Жандармы, казаки и полиция теснили рабочих к воротам завода. Под напором людей ворота затрещали.

Толпа хлынула на завод, казаки — следом. Звуки битвы стали удаляться…

— Вот тебе и свадьба в заводе! — сказал Васька с обидой в голосе.

Все-таки мы нашли отца. Рабочие привели его, раненного, в котельную.

Отец был весь в крови. Он сидел на ящике, откинувшись к стене. Шахтер Петя и двое других рабочих перевязывали ему голову лоскутами.

Я громко заплакал, но отец не слышал меня. Закрыв глаза, он повторял, как в бреду:

— Не может быть, чтобы эта кровь прошла даром… Не может быть!..

Данный текст является ознакомительным фрагментом.