Легендарный разворот Е. М. Примакова

Легендарный разворот Е. М. Примакова

Видимых преград для начала операции НАТО не было. С Россией, которая настойчиво выступала за мирный способ решения проблем, казалось, тоже был найден путь диалога. Начало бомбовых ударов премьер-министр России Е. Примаков должен был встретить в США, на переговорах совместной комиссии «Примаков — Гор». Там его попытались бы убедить в правильности предпринятых военных действий. Однако Москва в лице премьер-министра в этот раз проявила характер. Переговоры в рамках совместной комиссии «Примаков — Гор» должны были начаться в США 23 марта. Подлетая к Америке, премьер-министр России соединился с Альбертом Гором по телефону. Евгений Максимович так описал их разговор и своё последующее решение: «Вице-президент Гор на прямо поставленный мною вопрос не мог дать гарантии, что удар не будет осуществлён хотя бы во время моего пребывания в США. Вызвав командира корабля, я сказал: возвращаемся. “Как, не будем садиться в Вашингтоне, ведь до посадки три с половиной часа?” — “Нет, в США садиться не будем. Если не хватит горючего до Москвы, совершим промежуточную посадку”. Самолёт развернулся над Атлантическим океаном…»[374].

А вот как описывает этот эпизод С. Тэлботт: «Премьер-министр России вылетел из Москвы в Вашингтон на давно запланированную встречу с Гором в рамках совместной комиссии. Русские уже не пытались остановить бомбардировку и только просили нас отложить военные действия до завершения визита Примакова. Сделать этого мы не могли, поскольку Милошевич решил бы, что в этих гляделках мы моргнули в последний момент. Но и перед Примаковым стояла дилемма: он не хотел оказаться в США в момент начала бомбардировок. Поэтому Гор позвонил ему на борт самолёта, когда тот сел в Ирландии на дозаправку, и попросил подождать, пока мы не проверим, как Дику удаётся прищучить Милошевича. Примаков отказался и вылетел из Ирландии в Вашингтон»[375]. Когда Примаков уже направлялся в США, «Гор дозвонился до его самолёта и сообщил, что Дик уехал из Белграда с пустыми руками и у нас не остается причин дальше оттягивать начало боевых действий. У НАТО нет другого выбора — только нанести удар. У Милошевича, сказал Гор, “все руки в крови”, с каждым лишним днем он будет убивать всё больше невинных мужчин, женщин и детей. Примаков резко возразил, что руки в крови будут у НАТО, а на американо-российские отношения операция подействует просто убийственно. Он приказал развернуть самолёт в воздухе и лететь обратно в Москву»[376].

Е. М. Примаков знал о готовящихся ударах: ещё 22 марта, чтобы возможные действия американской стороны не явились для него сюрпризом, помощник вице-президента США предупредил премьер-министра, что «визит будет проходить на фоне очень быстро развивающейся ситуации вокруг Косова». Однако Примаков принял решение лететь на переговоры, поскольку надеялся, что его визит сможет предотвратить агрессию, ведь в Вашингтоне было хорошо известно, что Россия против применения силы в отношении Югославии[377].

Когда Гор позвонил на борт самолёта и сообщил, что «подготовка к удару движется вперёд без остановки», его очень волновала реакция общественного мнения на разворот Примакова. Он предлагал Евгению Максимовичу сообщить журналистам, что визит просто откладывается на более поздний срок и выразить сожаление, что «мирное решение по Косову пока не найдено». Е. М. Примаков был решителен: «Сожалею, что своими действиями вы ставите под удар всё, что наработано в отношениях между Россией и НАТО. Достичь этого было очень нелегко. Под удар ставится и ратификация Договора СНВ-2». Что касается заявления для прессы, то Евгений Максимович лукавить не хотел и обещал сообщить истинную причину возвращения в Москву[378].

Накануне агрессии Е. М. Примаков безуспешно пытался убедить федерального канцлера Германии Шрёдера, который 24 марта собрал в Берлине глав государств и правительств-членов ЕС в том, что военные удары по Югославии большая ошибка, а развёртывание военных действий Североатлантическим блоком в центре Европы без санкций СБ ООН — опасно. «Тем самым наносится серьёзный удар по всей системе послевоенного мирового устройства», ведь бомбить собираются суверенное государство, которое не совершало акта внешней агрессии[379].

Для многих возвращение Е. М. Примакова было плохим знаком. «Значит, будут бомбить», — подумала тогда я. Россия была возбуждена из-за происходящего на Балканах, весь народ с сочувствием и желанием помочь смотрел на сербов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.