Глава XII 1246–1356 годы

Глава XII

1246–1356 годы

Период истории Северской земли, к изложению событий которого мы теперь приступаем, несмотря на свою продолжительность, отличается почти совершенным отсутствием об нем летописных известий, ставящим в крайне затруднительное положение. Упустить этот период невозможно уже потому, что им заканчивается история самостоятельного существования Северской земли, но сведения о нем так скудны, что дают возможность представить только весьма слабую картину положения Северской земли за этот период. Отсутствие известий вполне объясняется тем, что мы не имеем специальной летописи этой земли, а дошедшие до нас списки уклоняются в две противоположные стороны: одни идут на юго-запад, другие на северо-восток. Такое направление летописных известий совершенно понятно: Северская земля уже не проявляла в этот период ничего, что касалось бы интересов всей Руси, а жила какою-то особенною жизнью, в которой на первом плане стояли частные интересы каждого удела. В ней в это время достиг полного развития тот порядок, за который она так долго боролась, порядок удельно-вечевой. Удельная раздробленность достигает в ней своих крайних размеров. В этот период окончательно теряется связь между князьями: каждый из них действует самостоятельно в своем уделе. Это яснее всего выразилось в отношении к татарам. В начале этого периода мы видим в Чернигове Андрея Всеволодовича, в Брянске – Романа Михайловича, в Курске – Олега, в Липовецке – Святослава⁵⁸⁷, и каждый из них сносится с татарами лично и путешествует в Орду; нет, как на севере, общего представителя земли. Летопись упомянула об этих князьях только потому, что один-два факта из их жизни имеют, как мы увидим, связь с общерусскими делами.

Что касается положения Северской земли под властью монголов, то можно предположить, по аналогии с положением других областей и по некоторым данным, что оно было весьма тяжело, в особенности на юго-восточных окраинах, где княжеские владения соприкасались с монгольскими кочевьями. В 1255 г. наравне со всей Русской землей Северская область должна была подвергнуться переписи; но тяжесть главная состояла не в дани, а в том способе, каким она взималась. Татары, не желая сами хлопотать, отдавали дань на откуп лицам, известным у нас под именем баскаков. Преимущество, конечно, отдавалось тому, кто обещал доставлять более дани. Баскаки грабили и опустошали целые области. Так, летописи упоминают под 1283 г., что баскак Ахмат своими насилиями разорил и разогнал жителей Курского и Воргольского уделов. Для большей своей безопасности он устроил даже в этой области две слободы, в которой поселился всевозможнейший сброд людей, наводивших страх своими насилиями на окрестных жителей. Борьба с баскаками была крайне опасна, даже мирным путем, не говоря уже об открытом сопротивлении, за которым обыкновенно следовали страшные репрессалии со стороны татар. Как пример отношения их к русскому населению, я считаю нелишним привести следующий рассказ летописи о том же Ахмате.

После страшных разорений, причиненных им и его слободами, курский князь Олег отправился к хану Телебуге с жалобой на Ахмата, вошедши заранее в сношение с родственником своим, липовецким князем Святославом. Там, по всей вероятности, дарами ему удалось склонить хана на свою сторону. Он дал Олегу своих чиновников, дозволив ему разорить Ахматовы слободы и вывести оттуда принадлежащих ему людей. Явившись в свое княжество, Олег напал на слободы, разорил их, поковал Ахматовых людей, а своих увел. Рассерженный баскак отправился тогда к хану Ногаю и постарался там выставить Олега и Святослава как противников его власти и разбойников. Это ему удалось тем скорее, что липецкий князь, еще до возвращения Олега, напал ночью на слободы и ограбил их. Ногай дал Ахмату войско для наказания князей. Они бежали: Олег к Телебуге, а Святослав в Воронежские леса. Оба удела были страшно опустошены. Попавшиеся в плен бояре были перебиты, а трупы их развешаны по деревьям, причем у каждого была отрублена голова и правая рука. Попавшихся тут странников татары отпустили, наделив одеждой убитых бояр и приказав рассказывать по дорогам о наказании Олега и Святослава: «Ходяче по землямъ, тако глаголите: «кто иметъ спорь держати со своимъ баскакомъ, сицеже ему будетъ». Для охраны слобод Ахмат оставил двух своих братьев. В следующем году Святослав напал на них и убил вместе с двадцатью пятью русскими, сопровождавшими их. Ожидая новой грозы, Олег решился предупредить ее, посылая Святослава с оправданием к Ногаю, но он не хотел ехать. Тогда Олег отправился в Орду, взял там войско и, воротившись, убил Святослава. Вслед за тем брат последнего, Александр, напал на самого Олега и убил его с двумя сыновьями, Сименом и Давидом⁵⁸⁸.

Из этого небольшого эпизода видно, насколько сильно было разобщение интересов удельных князей. Если являлись между ними люди, желавшие путем беспрекословного повиновения ханам облегчить народные бедствия, то на их дороге становятся князья с узкоэгоистическими целями, парализовавшими все эти старания.

Кроме платежа дани вкруг повинностей князей по отношению к татарам входила обязанность подавать военную помощь в их предприятиях. Так, летописи упоминают под 1275 г. о походе князей Северской земли на Литву и под 1277 г. на Кавказ, причем русские князья получили большой почет от хана, Менгу-темира⁵⁸⁹. Во внутреннем управлении князья имели полную самостоятельность. Более независимым и спокойным положением пользовались князья северных уделов. По крайней мере, это можно сказать о конце XIII в.: далее нет об обоюдных отношениях никаких известий.

Более независимому положению северных уделов способствовала как отдаленность их, так и энергия княжившего в это время в Брянске Романа Михайловича. Если летописи, не упоминая вовсе о Чернигове и Новгороде-Северском, стоявших недавно во главе Северской земли, говорят о Романе, то это ясно показывает, что он был выдающеюся в то время личностью. Только благодаря его деятельности мы имеем несколько летописных известий о делах в Северской земле. Роман сумел приобрести уважение татар своею удачною военною деятельностью против Литвы, которая теперь уже начала с ними спор за приднепровские княжества Северской земли. Когда в 1275 г. Роман не мог при начале похода соединиться с татарами, то они «вельми жадахуть Романа абы притяглъ⁵⁹⁰». Мы не видим, чтобы его удел подвергался сильному гнету. Едва ли Роман не признавался татарами представителем северных уделов. Есть вероятие предполагать, что он ездил в Орду хлопотать за свое княжество⁵⁹¹. Борьба с Литвой, доставившая Роману некоторую известность, началась еще в начале XIII столетия. Мы видели нападения литовцев на пределы Северской земли еще при Мстиславе Святославиче, т. е. в первой четверти этого века. Чем далее, тем они становятся чаще. Под 1258 г. Ипатьевская летопись рассказывает о смерти Хвала, одного из людей Мендовга, «иже велико убийство творяше земле Черниговьской⁵⁹²». В 1263 г. мы видим поход уже самого Мендовга. Роман разбил его, а последовавшая затем смерть литовского князя на некоторое время обезопасила пределы Северской земли со стороны Литвы, где начались в это время внутренние неурядицы. Воспользовавшись этим, князья Галицко-Волынской области стараются обессилить это вновь зарождавшееся государство и потому вмешиваются в его дела, следствием чего и были походы 1275 и 1277 гг., из которых в первом участвовал и Роман.

Возвышение Брянска, относительно выгодное положение, которое князь этой области занял в отношении татар, заставляет галицко-волынских князей искать с ним родственного союза, и в 1263 г. Роман выдал за Владимира Васильковича свою младшую дочь, Ольгу⁵⁹³.

Но это значение Брянска было непродолжительно: оно держалось только деятельностью Романа. Не имея силы по своей незначительности, это княжество не могло расшириться, потому что было окружено со всех сторон русскими же областями. Впрочем, попытка с этой стороны была сделана Романом. Мы видели, что еще при Святославе Всеволодовиче между Смоленском и Черниговом были старые счеты за границы. Вероятно, теперь Роман воспользовался ими, чтобы расширить пределы своего княжества. В 1286 г. он напал на Смоленскую область, осадил самый Смоленск, сожег его посад, пожег окрестные села, но дальнейшего успеха не имел⁵⁹⁴. Этим оканчиваются наши известия о его деятельности. Мы не знаем о времени его смерти; но в 1309 г. на брянском столе мы видим смоленских князей. Следовательно, борьба между этими двумя княжествами не окончилась только походом Романа в 1286 г., а продолжалась. Вокняжение в Брянске смоленских князей⁵⁹⁵ не могло совершиться мирно, так как у Романа были сыновья, Олег и Михаил. Как бы ни было, но положительно можно утверждать, что со смертью Романа Брянск теряет значение вследствие начавшихся там усобиц. В 1309 г. Святослав Глебович выгнал оттуда своего племянника, Василия. Он отправился в Орду, явился оттуда с татарами и выгнал в свою очередь Святослава. Митрополит Петр, бывший в это время в Брянске, думал помирить их и советовал Святославу поделиться с племянником или уступить ему княжество. Святослав понадеялся на горожан, говоря: «Брянци мя, господине, не пустятъ, но хотятъ за мене головы своя положити», но брянцы, «коромольници суще», во время битвы бросили знамена и бежали в город. Святослав остался только со своим двором и после упорной защиты был убит⁵⁹⁶. Василий, утвердившись в Брянске, сделал еще попытку усилиться и, как кажется, с этою целью в 1310 г. с помощью татар захватил Карачев, причем был убит Святослав Мстиславич, княживший там⁵⁹⁷.

Так доживала свою самостоятельную историческую жизнь разрозненная Северская земля, в то время как на западе, в виде Литвы, и на севере, в виде Москвы, явились два центра, стремившиеся сгруппировать около себя остальную Русь, центры, сильные своею сплоченностью, шаг за шагом притягивавшие к себе разобщенные осколки других русских областей. Северской земле предстоял теперь выбор, к какому из двух этих центров пристать. Литва и Москва стараются каждая ввести их в состав своих областей, и первое столкновение между ними начинается за Смоленское княжество⁵⁹⁸. Но исторические выгоды были на стороне первой. В Москве воплотились идеи Суздаля, а это отталкивало южные общины от соединения с ней; между тем литовские князья своим уважением к русской народности, к ее обычаям располагали к себе население Северской земли. Ввиду необходимости стать на чью-либо сторону города ее предпочли признать над собой власть литовского князя. Это лучше всего доказывается опять делами в Брянске. В 1339 г. там началась сильная борьба между князем и общиной.

Брянцы, собравшись на вече, убили Глеба Святославича⁵⁹⁹. Едва ли здесь спор был за прерогативы власти, нарушенные с той или другой стороны. Удельные князья не имели в то время силы бороться с вечем, а, напротив, искали в нем поддержки, как это мы видим в деле Василия и Святослава в 1310 г. Скорее можно предположить, что борьба происходила из-за стремления Брянска стать под покровительство Литвы. В 1355 г. Ольгерд Гедиминович двинулся на Смоленск и Брянск, и вслед за тем мы видим в последнем снова страшную усобицу, причем самый город подвергся разорению, и брянцы признали власть Литвы⁶⁰⁰.

Брянск, выдавшийся из остальных уделов Северской земли благодаря энергии своего населения, один заслужил летописного известия о переходе его под власть Литвы. Мы не имеем никаких упоминаний о присоединении к последней других частей Северской земли. «Вероятно, после падения Брянска многие удельные князья Северщины добровольно признали над собою власть Ольгерда и потому в последующее время многие представители княжеского черниговского рода: князья Новосильские, Одоевские, Воротынские, Белевские и т. д. – продолжают княжить в своих уделах под верховною властью великих князей Литовских. Те же области, которые поступили в непосредственное владение Ольгерда, он разделил на три удела между членами своего семейства: Дмитрию Ольгердовичу старшему достался Чернигов и Трубчевск; другой Дмитрий – Корибут Ольгердович младший – получил Брянск и Новгород-Северский; наконец, племянник Ольгерда, Патрикий Наримунтович, упоминается в качестве князя Стародуба Северского»⁶⁰¹.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.