§ 2. Вершина русской цивилизации
§ 2. Вершина русской цивилизации
Чтобы творить историю, нужен дар, чтобы подделывать ее, необходима власть.
Н.А.
Причины русской революции
Если господствующий класс не способен или не хочет разрешать проблемы, поставленные жизнью перед обществом, то в обществе может созреть новая элита, адекватная данному этапу развития общества. Так произошло в Западной Европе, так впоследствии произошло и в России.
Истоки ментального раскола русского общества уходят корнями к реформам Петра I. Несмотря на значимость и своевременность реформ Петра I в материальной сфере, он сделал роковой шаг, разорвав вековую связь между холопом и барином. С именем Петра связано, во-первых, резкое усиление крепостного права, во-вторых, внедрение в среду дворянства чуждых русским западноевропейских нравов.
Насильственная европеизация господствующего класса со временем привела к тому, что русских народ раскололся на французскоговорящий высший свет и простой народ. Господствующий класс стал чужд России, а Россия чужда господствующему классу. Еще в XIX веке Н. Я. Данилевский писал:
«Все, чему придается это название русского, считается как бы годным лишь для простого народа, не стоящим внимания людей более богатых или образованных»[253].
К простому народу, который кормил все общество, господствующий класс относился как к некультурному быдлу. Во всем представители господствующего класса стремились походить на Европу: и в одежде, и в манерах, и в языке, а признаком культурности считалось только европейское образование.
«В настоящее время большинство русской интеллигенции не только анационально, но прямо антинационально. Оно порабощено социальным космополитизмом и сепаратизмом и с этой точки зрения является явным и резким противником и врагом своей нации и своей Родины»[254].
Уровень своего дохода русские дворяне пытались сделать столь же высоким, как и в Европе, не понимая, что во многом благосостояние правящего класса в Европе было результатом беспощадной эксплуатации колоний. Наше же дворянство в погоне за европейским уровнем потребления нещадно эксплуатировало русский народ, показывая пример невообразимого социального эгоизма. И здесь нет никакого преувеличения революционных писателей и публицистов. Предоставим слово монархисту и консерватору П. И. Ковалевскому:
«Крестьяне зачастую теряли образ человеческий. Это были существа, очень похожие на человеческие, – мелкие, худые, бледные, с косматой головой и с такой же бородой. Одевались они в тряпки из холста или в овечью шкуру, на ногах – опорки или тряпки. Жили они в землянках или в жалких хатках. Дальше своей деревни – мало кто знал другой свет. Эти крестьяне, главным образом, обрабатывали землю, добывали хлеб и составляли из него деньги, которые затем должны были перейти в карман помещиков и управляющих. Правда, часть хлеба давали и крестьянам для еды, но этот хлеб часто бывал с примесью мякины… Личность таких несчастных как людей, была ничем не обеспечена. Я лично видел случаи, когда отца семьи продавали в одну сторону, мать – в другую, а детей – в третью. Крепостные с лёгкой душой менялись на собак, лошадей и др. предметы. Управляющие и помещики проявляли свои права не только на женский труд, но и на личность женщины»[255].
В конце концов, Россия докатилась до того, что Столыпин с горечью констатировал, что для того, чтобы выслужиться в России, нужно было менять русскую фамилию на иностранную. «На троне были немцы, около трона – немцы … везде немцы, – до противности» – писал Герцен.
Эти противоречия еще более обнажила Первая мировая война. Война с Германией, но царица, немка, плохо говорящая по-русски, председатель правительства Б. В. Штюрмер, один из первых генералов, вступивших в войну с Германией, носил фамилию Ранненкампф. Сам император Николай II имел около 0,8 %, т. е. меньше 1 % русской крови. Мы еще поговорим об этом.
Во время войны случилось из ряда вон выходящее событие. Как немецкий шпион был изобличен военный министр Сухомлинов, т. е. всей военной кампанией руководил предатель. Потом появилось множество версий о том, что Сухомлинова оклеветали, однако стоило ему оказаться на свободе, он сразу же через Финляндию уехал в Германию.
В то время как народ умирал на фронтах, многие представители власти развлекались на балах, а некоторые наживались на войне. Так, несмотря на то что в 1916 г. Россию стали сотрясать сахарные бунты, группа сахарозаводчиков во главе Дм. Рубинштейном продавала сахар во вражеские Германию и Турцию, т. к. цены там были выше[256].
Народ, видя все это, просто зверел. В воздухе все время витал вопрос: «За что мы – простые люди, умираем? Они развлекаются, купают в ванных из шампанского французских куртизанок, делают деньги, мы же служим пушечным мясом»?
Россия тратила громадные людские и материальные ресурсы и все больше влезала в долги. А союзники наживались на этом, предоставляя нам кредиты под высокие проценты. Впоследствии за предоставление очередного кредита в 3 млрд. рублей Англия потребовала перевести часть золотого запаса в Лондон. Здесь мы проведем параллели с Великой Отечественной войной. Когда американцы обратились к Сталину с требованием оплатить поставки военной техники по ленд-лизу, Сталин ответил, что эти поставки уже давно оплачены русской кровью.
«Если на начало 1914 г. «чистый» внешний долг правительства России равнялся с учетом гарантированных займов – 5404 млн, то к октябрю 1917 г. он достиг величины в 14860 млн рублей. Из всей внешней задолженности всех стран мира, составлявшей к началу 1917 г. сумму в 16385 млн долларов по паритету, на Россию приходилось 5937 млн долларов (36,2 %)[257]. Такой колоссальный долг Россия никогда бы выплатить не смогла. Она была обречена превратиться из зависимой страны в настоящую полуколонию. От этой участи ее спасла Октябрьская социалистическая революция. 21 января 1918 г. ВЦИК РСФСР принял декрет об аннулировании внешних государственных долгов»[258].
Наступил 1917 год. Развал экономики, закрытие заводов, громадные военные потери более 9 млн., в том числе 1,7 убитыми, разложение монархии. В феврале в Петрограде начался голод. Заводы охватила забастовка, с каждым днем число бастующих увеличивалось. На улицу вышли сотни тысяч людей.
Все попытки подавить революцию не увенчались успехом. Переломный день – 26 февраля. Ночью власти провели массовые аресты, а днем расстреляли демонстрацию. Это вызвало громадное возмущение. Революцию уже остановить было нельзя. Личный состав 4-й роты запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка открыл огонь по полицейским. 27 февраля к революционным массам присоединились около 70 тыс. солдат запасных батальонов Волынского, Преображенского, Литовского, Московского резервных полков и других частей. На сторону революции переходит значительная часть Петроградского гарнизона. Части, посланные с фронта отказывались стрелять в народ и, более того, переходили на сторону восставших. В конце концов, на сторону революции перешел царский конвой. Эта весть особенно поразила Николая II.
Царь полностью лишился поддержки. Его не поддерживал никто: ни рабочие, ни крестьяне, ни солдаты, ни бывшие министры, ни думцы, ни даже личная охрана, даже родной брат приветствовал революцию.
Подчеркнем. Царя свергли не большевики. Лет десять тому назад эту банальную истину не стоило даже писать, но сегодня многие действительно уверены, что большевики свергли царя.
Итак, 27 февраля 1917 в России произошла Февральская революция. Совершена она была частью господствующего класса, при всеобщей народной поддержке.
3 марта, оставшийся в одиночестве и неподдерживаемый никем, Николай II отрекся от престола. Ленин в это время был за границей в Цюрихе, Зиновьев в Берне, другие пребывали в ссылке, и значимого влияния на ход Февральской революции не оказали. Более того, Февральская революция для Ленина, по свидетельствам некоторых историков, была неожиданностью.
«Ленин был в Швейцарии и за месяц до февраля и не предполагал, что будет переворот. 22 января 1917 года в Швейцарии в докладе для молодежи В. И. Ленин говорил: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции»’. Троцкий был в Америке, Сталин в Сибири, а из членов будущего состава ЦК, избранного в августе 1917 года на VI съезде партии большевиков, никого в феврале не было в Петрограде»[259].
Таким образом, говорить, что большевики свергли царя можно с таким же успехом, как и утверждать, что большевики сдали Москву Наполеону.
Россия нуждалась в рывке, господствующая социальная система тормозила развитие России, в результате чего не актуализировался русский потенциал.
«Чаадаев думал, что силы русского народа не были актуализированы …они остались как бы в потенциальном состоянии. …Неактуализированность сил русского народа в прошлом, отсутствие величия в его истории делаются для Чаадаева залогом возможности великого будущего. И тут он высказывает некоторые основные мысли для всей русской мысли XIX в. В России есть преимущество девственности почвы. Ее отсталость дает возможность выбора. Скрытые, потенциальные силы могут себя обнаружить в будущем. «Прошлое уже нам не подвластно, – восклицает Чаадаев, – но будущее зависит от нас»[260].
На смену отжившей социальной системе должна была прийти новая. Но какая? Здесь мы приведем известную цитату французского социолога Г. Лебона, именно в ней заключен ответ на этот вопрос.
«Из всех ошибок, порожденных историей, самая гибельная та, ради которой пролилось без пользы всего больше крови и произведено всего больше разрушений; эта ошибка – мысль, что всякий народ может изменить свои учреждения по своему желанию. Все, что он может сделать – это изменить названия, дать новые имена старым понятиям»[261].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.