Предисловие. К переработанному, дополненному изданию повести И. А. Гончарова «Фрегат Паллада»

Предисловие. К переработанному, дополненному изданию повести И. А. Гончарова «Фрегат Паллада»

В юбилейном материале Анри Труайя, посвящённом 200-летию со дня рождения нашего земляка, писателю с мировым именем, «Художнику, бытоописателю, психологу» Ивану Александровичу Гончарову сделан своеобразный отзыв на его труды. В эссе, где прозвучала откровенная обида за утерянную былую актуальность произведений среди ныне живущих. Буквально это прозвучало так: «Было бы преувеличением сказать, что Иван Александрович самая актуальная фигура в России из пантеона русских классиков 19 века». Вполне допустимо, хотя и очень относительно: нету в мире двух одинаковых бриллиантов! Будучи цензором, тот же Иван Александрович не гнушался вымарывать фрагменты уже тогда Великого Пушкина! И это несмотря на боготворение Гончаровым как самого поэта, так и его бесспорно гениальных трудов. «Но ведь на то были свои времена, свои каноны!» – бесспорно скажете вы, современники. На мероприятия по 200-летию со дня рождения И. А. Гончарова государством выделена весьма солидная сумма денег. Все они внедрены в обстановку и ремонт музея писателя, книгоиздание архивов и редких документов, реставрацию произведений архитектуры, экспонаты связанные с именем именитого симбирца… Настало время для своеобразной реставрации (не цензуры) и восполнения фрагментов недописанных им картин во имя пожеланий самого автора. На «Палладе» была обширная библиотека, были библиотеки почти у каждого офицера, особенно это касается адмирала Путятина, самого Гончарова и архимандрита Аввакума… Но многие вопросы как бы повисли в воздухе по разным причинам. Одна из них – недостаток информации в самых различных областях знаний. Ныне избыток только справочной литературы очевиден. «Впрочем, далеко не обо всём писатель мог говорить во весь голос. Находясь на военном корабле в качестве официального лица и притом в годы злейшей политической реакции, Гончаров, естественно, вынужден был обойти в своих путевых записках ряд теневых сторон жизни русского фрегата. Он не мог рассказать всей правды, например о (том) же адмирале Путятине, необузданном злом гении, создавшем на фрегате необычайно тяжёлую атмосферу. Хотя бы заикнуться о постоянных распрях Путятина с командиром Паллады И. С. Унковским, чуть было не закончившихся дуэлью и прочее. Равным образом Гончаров не распространялся о бросавшихся ему в глаза тяготах матросской жизни, понимая, что свирепая николаевская цензура устранила бы всё неугодное правительству из его книги. Следует также учесть при этом влияние со стороны консервативной военщины, которое Гончаров, несомненно, испытывал во время плавания. Разумеется, офицерский состав Паллады был далеко не однородным, однако в нём преобладали реакционеры во главе с Путятиным, высказывавшие крайнее пренебрежение к тем же народам Азии и Африки.

О том, что творилось за бортом русского военного корабля, Гончаров не мог говорить свободнее».

Приведённые факты просто вопиют к тому, чтобы мы, имеющие здравое осмысливание бесценного труда Ивана Александровича, разыскали подобающие документы века 19 и более поздних (1924, 1937, 1957 годов и др.), несомненно наложивших отпечаток на те отчасти девственные картины флотского бытия и неистовства стихий, воспроизведённых скромным и великим И. А. Гончаровым для нашего поколения.

Автору же этих строк довелось пройти весь, описанный И. А. Гончаровым путь. Но из Чёрного моря через пролив Гибралтар, а далее вокруг мыса Доброй Надежды в Африке и до Камчатки. Только было это в 1967 году на плавбазе «Иван Кучеренко», построенной в Николаеве. Между этими, по сути походами-близнецами, минуло 115 лет. Нептун и к нам оказался благосклонен…