Поселенческая деятельность в 1967–1976 годах
Поселенческая деятельность в 1967–1976 годах
Однако в ходе Шестидневной войны 7 июня 1967 года Хеврон менее чем за сутки был занят израильскими силами[148], после чего началось возвращение евреев в этот древний город; среди них были и те, кто в детстве пережили страшный погром 1929 года. Был построен и новый еврейский район, непосредственно прилегающий к Хеврону, – Кирьят-Арба. (В Торе Хеврон иногда называется также Кирьят-Арбой.) Один из жителей Кирьят-Арбы, приехавший в 1972 году из Новосибирска профессор физики Бен-Цион Тавгер (1930–1983), расчистил помойную яму и свалку трупов домашнего скота, которую устроили арабы на месте разрушенной ими синагоги «Авраам-авину»; впоследствии синагога была восстановлена, а затем было расчищено и еврейское кладбище[149]. Синагога «Авраам-авину» в Хевроне была отреставрирована и открыта 22 мая 1981 года; ныне центральный район Хеврона, где она расположена, назван в честь Б. Ц. Тавгера – «Кирьят Бен-Цион», о чем гласит памятная доска, установленная у главного входа в синагогу. Сегодня в самом Хевроне проживают более пятисот евреев, в Кирьят-Арбе – более восьми тысяч человек. В поселениях Гуш-Эциона проживают более двадцати пяти тысяч человек.
В августе 1967 года, через два месяца после окончания Шестидневной войны, первая группа израильских поселенцев (среди которых были и будущие депутаты кнесета Ханан Порат и Эльяким Хаэцни) прибыла в Кфар-Эцион. Восстановление Кфар-Эциона стало моделью дальнейшего заселения всей горной части Иудеи и Самарии[150]. Почти всегда инициатива заселения исходила снизу, со стороны самих поселенцев или от поселенческого движения, и только после этого правительство утверждало представляемые на его рассмотрение планы развития.
Примерно через два месяца после заселения Кфар-Эциона по инициативе тель-авивского поэта Йорама Бен-Меира был основан второй поселенческий объект в Иудее – Хар-Гило. В Песах 1968 года наступила очередь Кирьят-Арбы. Правительство поначалу вовсе не выразило энтузиазма в связи с этим проектом, однако благодаря тогдашнему заместителю премьер-министра Игалю Алону в конце концов проект еврейского заселения города праотцев был поддержан. 9 марта 1970 года И. Алон сообщил в кнесете о решении правительства создать в Хевроне еврейский район[151]. Первые поселенцы, поначалу снимавшие помещение в гостинице «Парк», переместились в здание военной комендатуры города, а через четыре года поселились в постоянных домах в Кирьят-Арбе. Еврейский квартал в Хевроне был восстановлен только в 1979 году, уже в период, когда у власти находилось правительство Менахема Бегина. Группа женщин, во главе которых стояла жена раввина Моше Левингера Мирьям, обосновалась в Бейт-Хадассе – еврейском здании, покинутом после погрома 1929 года. Через год и это место было официально признано правительством.
В отличие от Иудеи, где поселения стали возникать в первые годы после Шестидневной войны, и Иорданской долины, постепенно заселяемой в то же время на основании правительственных решений, район Самарии оставался не заселенным евреями вплоть до окончания Войны Судного дня. Правительство Голды Меир инициировало основание военных и гражданских форпостов в районе Ямита, на юге Синайского полуострова и даже в Газе и в то же время предпочитало не заселять горный район между Иерусалимом и Дженином. К Войне Судного дня (1973 год) в долине Иордана насчитывалось двенадцать поселений, в полосе Газы – четыре и в Иудее – три сельских поселения в районе Гуш-Эцион. В Самарии еврейских поселений еще не было.
Более серьезная инициатива еврейского заселения Самарии родилась перед Войной Судного дня, однако была воплощена в жизнь только после нее. После прекращения боев к главе правительства Г. Меир прибыла группа молодых женщин из кругов, близких к религиозно-сионистской иешиве «Мерказ ха-рав», и попросила выдать им разрешение основать еврейское поселение возле Шхема; Г. Меир отказала им в этой просьбе[152]. Через полгода после этого те же женщины вместе с мужьями предприняли «партизанскую» попытку основать поселение около Шхема. Они стали известны под названием «Ядро Элон-Море» движения «Гуш эмуним» («Блок верных»). Армия эвакуировала их, но они прибыли еще раз и снова были насильственно эвакуированы. Только на восьмой раз, во время Хануки 1975 года, на старой железнодорожной станции Себастии был достигнут компромисс, позволивший им основать поселение Кдумим. Этот договор сформулировали поэт Хаим Гури и бывший тогда министром обороны Шимон Перес. Теперь поселение Кдумим состоит из десяти микрорайонов, расположенных на вершинах холмов, в нем проживают более 3200 человек.
Учредительный съезд движения «Гуш эмуним» состоялся в марте 1974 года в поселении Кфар-Эцион. Изначально «Гуш эмуним» объявило себя составной частью Национально-религиозной партии (МАФДАЛ), однако впоследствии выбор был сделан в пользу независимого внепарламентского общественно-политического движения[153]. Лидеры «Гуш эмуним» видели в заселении евреями всей территории Западного берега и полосы Газы важнейшую религиозно-патриотическую миссию. Хотя официальная доктрина, которой руководствовались органы государственной власти, гласила, что поселения на территориях Западного берега создаются с целью создания форпостов для обеспечения безопасности Израиля, движение «Гуш эмуним», фактически создававшее эти поселения, руководствовалось преимущественно идеологическими, религиозными и историко-мессианскими соображениями. Лидеры «Гуш эмуним» не спорили с официозной риторикой, но и не руководствовались ею, создавая поселения исходя не столько из того, насколько данная местность может быть полезна с военной точки зрения, сколько из того, насколько велика была ее значимость для еврейского народа в различные периоды его истории[154].
В 1975 году группой рабочих, прибывших возводить ограждение вокруг военной базы неподалеку и оставшихся переночевать в одном из брошенных иорданцами строений, в 25 километрах севернее Иерусалима было основано поселение Офра. В рамках операции по удвоению численности еврейских поселений, которая была объявлена организацией «Гуш эмуним» осенью 1978 года, когда на всей территории Иудеи и Самарии было только двадцать поселений, семьи, только недавно поселившиеся в Офре, были направлены для становления ядра нового поселения. Оно было создано в течение года и названо Кохав ха-Шахар; в нем была создана и база организации НАХАЛ[155]. Благодаря плодородным землям вокруг сельское хозяйство стало одной из важных отраслей в поселении, а база НАХАЛа в тот год получила приз как самая ухоженная и обустроенная база Армии обороны Израиля. В 1981 году прибыли караваны для заселения, и начали разрабатываться планы первых этапов постоянного строительства.
Примерно одновременно с созданием поселения Офра тогдашнее правительство во главе с Ицхаком Рабином приняло решение об основании Маале-Aдумим – ныне самого крупного еврейского населенного пункта в Иудее. Правительство И. Рабина также приняло решение об основании поселения Элкана в Западной Самарии за две недели до выборов 1977 года; им же было принято решение об основании города Ариэль – ныне самого крупного еврейского населенного пункта в Самарии.
Все это, однако, случилось не в одночасье – вопрос о проведении поселенческой политики был причиной острых разногласий во всех трех лейбористских правительствах, правивших Израилем с 1967 по 1977 год. Внутри кабинета не было согласия: если Моше Даян являлся активным сторонником возведения поселений в отдельных районах, занятых в ходе Шестидневной войны, то министр финансов Пинхас Сапир придерживался противоположных воззрений. Кроме того, на принятие решений в вопросах строительства поселений большое влияние оказывали такие министры, как Игаль Алон и Исраэль Галили. В целом поселенческая политика лейбористских правительств в рассматриваемый период была результатом острой борьбы внутри правительства и компромиссов между ключевыми министрами[156].
Проблема поселений вызвала острую политическую борьбу, так как, будучи основанными, как правило, в местах, важных со стратегической или религиозно-исторической точки зрения, поселения были призваны повлиять на проведение границ в будущем, служа индикатором того, что из этих районов израильтяне уходить не собираются. М. Даян активно продвигал идею строительства поселений, так как она укладывалась в его политику экономической интеграции Израиля и контролируемых территорий. В то же время, приняв политику поддержания статус-кво, израильские левоцентристские правительства понимали, что создаваемые на занятых в 1967 году территориях еврейские поселения будут значительно осложнять переговоры с арабскими партнерами. Если эвакуация армии, в случае достижения политической договоренности, представлялась относительно простой задачей, то эвакуация поселений и их жителей была значительно сложнее технически и, несомненно, вызвала бы сильный общественный резонанс в самом Израиле. (Последующий опыт, впрочем, показал, что и эта задача выполнима: так, в 1982 году были ликвидированы все поселения, созданные Израилем на Синайском полуострове, а в 2005 году – в секторе Газы и в Северной Самарии.) Вместе с тем существовало мощное лобби в лице Еврейского агентства, активно поддерживавшего поселенческую политику (для чего в структуре этой организации функционировал специальный отдел).
Игал Алон со своей стороны подчеркивал: «Не нужно быть военным специалистом для того, чтобы без труда выявить серьезные дефекты линии прекращения огня, существовавшей до 4 июня 1967 года… Самая серьезная проблема присутствует на восточной границе, где ширина береговой равнины варьирует от 10 до 15 миль, где расположены основные населенные пункты Израиля, включая Тель-Авив и его пригороды, и где особенно опасно положение Иерусалима. В пределах этих линий достаточно одного-единственного успешного удара арабской армии для того, чтобы рассечь Израиль в нескольких точках, перекрыть его основные жизненные артерии и подвергнуть его опасности, с которой не хотело бы столкнуться никакое государство. Таким образом, задача как раз и состоит в том, чтобы устранить это слабое место, обеспечить Израилю необходимую минимальную стратегическую глубину, а также пограничные линии, имеющие топографическое стратегическое значение»[157]. И. Алон указывал, что Израиль, как суверенное государство, имеет право на границы, обеспечивающие минимальную безопасность своих граждан, и что поэтому все договоренности в отношении окончательного статуса занятых в ходе Шестидневной войны территорий должны предусматривать аннексию некоторых земель с целью корректировки чрезвычайно нестабильных линий прекращения огня 1949 года, крайняя уязвимость которых способствовала арабской агрессии и затяжному характеру конфликта. И. Алон поддерживал создание поселений в тех районах, которые в будущем, согласно его предложениям, должны были быть аннексированы Израилем в рамках обоснованной им доктрины формирования «обороняемых границ».
И. Алон выражал особую озабоченность в связи с тем, что вооруженные силы противника могут захватить горный хребет Западного берега, выходящий на узкую прибрежную равнину Израиля, на долю которой приходится 70 процентов населения страны и 80 процентов ее экономического потенциала. И. Алон настаивал, что Израиль должен сохранить за собой и почти всю долину реки Иордан. В частности, он заявил, что новые охраняемые границы Израиля означают «сохранение абсолютного контроля над 700 квадратными милями долины реки Иордан к востоку от основных арабских поселений, зоной, которая простирается от реки Иордан на восток и от восточных склонов Самарских и Иудейских гор на запад, а также включает Большой Иерусалим и определенные относительно малонаселенные участки Иудейской пустыни»[158]. Рекомендация И. Алона по аннексии долины реки Иордан подкреплялась тем, что эта территория была – и остается – в значительной степени малозаселенной. И. Алон призывал к строительству новых еврейских поселений на территориях, аннексируемых Израилем в силу какого-либо мирного договора, а также постоянных военных баз – в соответствии с требованиями безопасности. В рукописных пояснениях к своему первоначальному плану, впервые представленному правительству 13 июля 1967 года, И. Алон отмечал: «То обстоятельство, что Израиль воздерживается от создания поселений… на территориях за пределами “зеленой черты”, может быть истолковано во всем остальном мире только как свидетельство нашей готовности отдать эти территории… А это – наихудший возможный вариант для Израиля»[159].
Эти и другие противоречивые воззрения и интересы и определяли зигзагообразную поселенческую политику кабинетов Л. Эшколя, Г. Меир и И. Рабина.
Поселенческая деятельность правительства Леви Эшколя на начальном этапе была весьма ограниченной. Сразу после формального объединения Иерусалима в конце июня 1967 года было принято решение отстраивать еврейские кварталы в восточной части города, дабы установить там устойчивое израильское присутствие. Если вопрос о возвращении Восточного Иерусалима не стоял на повестке дня, то в отношении других территорий проводилась политика удержания в качестве «залога» на будущих переговорах, поэтому связывать себя поселенческой проблемой правительство Л. Эшколя резонно не хотело.
Когда же стало очевидно, что идею «залога» реализовать не удастся, правительство приняло решение ограниченно санкционировать строительство поселений, но только если они согласуются с картой, отражавшей основные положения «плана Алона». В качестве исключения было решено возродить поселение Кфар-Эцион, которое существовало до Войны за независимость, но было уничтожено иорданскими войсками в 1948 году. 16 июля 1967 года начались работы по созданию первого поселения на Голанских высотах, впоследствии ставшего кибуцем Мером ха-Голан. Показательно, что создателями первого поселения, возникшего за пределами «зеленой черты», были не религиозные идеологи, видевшие в «заселении святой земли Эрец-Исраэль» «начало избавления», а левые сионисты, продолжавшие традицию создания поселений по модели «стена и башня»[160], столь популярной в подмандатной Палестине в 1930–1940-е годы. Эти люди верили, что своими действиями они создадут реальность, с которой невозможно будет не считаться, и тем самым внесут свой вклад в формирование будущих границ государства[161].
19 августа 1967 года глава поселенческого управления Еврейского агентства профессор Раанан Вайц выступил с планом строительства поселений в долине Иордана. Р. Вайц предлагал основать в долине Иордана от тридцати до пятидесяти поселений, создав, таким образом, буферную зону, которая препятствовала бы возможному возвращению территорий под иорданский контроль. Считая невозможным создание еврейского большинства на Западном берегу и полагая, что строительство еврейских поселений в районах с высокой плотностью арабского населения приведет к политической напряженности, Р. Вайц требовал приоритета для района Ямита (Западный Синай, находившийся тогда под контролем Израиля) и долины Иордана как стратегических форпостов. 28 января 1968 года правительство постановило создать силами солдат НАХАЛа два форпоста в долине Иордана[162]. Пожалуй, единственное действие поселенцев, которое не было изначально утверждено правительством, но в итоге было принято им как свершившийся факт, – это поселение группы евреев в Хевроне. Впоследствии, в 1970 году, в рамках компромиссного соглашения между религиозно-сионистским поселенческим движением и правительством было решено построить недалеко от Хеврона еврейское поселение Кирьят-Арба.
К началу 1972 года на контролируемых территориях было основано 42 еврейских поселения. Половина из них, преимущественно в долине Иордана и на Голанах, были основаны при правительстве Л. Эшколя, вторая половина, в том числе в секторе Газы и на Синае, – при правительстве Г. Меир. В этих сорока двух поселениях жили 4200 человек, из которых 3150 были гражданскими лицами, остальные были солдатами НАХАЛа[163].
Перед выборами 1973 года М. Даян представил правительству меморандум, озаглавленный «Политика на контролируемых территориях на следующие четыре года»[164]. Это была предлагавшаяся для реализации программа действий правительства, содержавшая десять пунктов. Первые два из них касались увеличения финансирования лагерей беженцев, существовавших в секторе Газы и на Западном берегу, остальные же предусматривали значительное расширение строительства поселений: расширение Иерусалима, постройку глубоководного порта и дальнейшее развитие поселения Ямит, ускорение развития Кирьят-Арбы, основание нового поселения Наби-Шмуэль, строительство промышленного и городского центра на Голанах. В дополнение к этому М. Даян, продвигая свою программу экономической интеграции, настаивал на строительстве новых промышленных предприятий на Западном берегу. Пунктом, вызвавшим особые разногласия, был вопрос о выдаче разрешений на покупку земли на контролируемых территориях частным лицам и компаниям, если это делалось «для достойных целей и при учете политических и военных аспектов».
План Моше Даяна вызвал резкую критику со стороны Голды Меир, а также министра финансов Пинхаса Сапира и министра иностранных дел Аббы Эвена. Г. Меир и П. Сапир, критикуя М. Даяна, считали, что реализация этой программы свяжет правительству руки в возможных будущих переговорах с арабами, нарушит сам принцип статус-кво и, с большой долей вероятности, будет воспринята местным палестинским населением и мировым сообществом как первый шаг на пути к аннексии территорий. А. Эвен упоминал о резких протестах, уже полученных израильским МИДом от США и Генерального секретаря ООН.
В ответ на угрозы Моше Даяна уйти в отставку в случае отклонения его плана член кабинета министров Исраэль Галили представил компромиссное предложение. Его главным отличием от плана М. Даяна было отсутствие конкретных цифр бюджетных ассигнований, а также отсутствие пункта о возможности покупки земли частными лицами. Документ, разработанный И. Галили и представленный для утверждения в Центральный комитет Партии труда (так как его планировалось включить в предвыборную программу партии на ближайших выборах в кнесет), так и не был официально принят по причине вспыхнувшей 6 октября 1973 года войны и последовавшего за ней обращения к другим проблемам.
В период, когда у власти в Израиле стояло правительство во главе с Ицхаком Рабином, поселенческая активность значительно снизилась[165].
Количество еврейских поселений, основанных на контролируемых территориях в 1967–1976 годах (правительства Л. Эшколя, Г. Меир и И. Рабина)
Гораздо большую активность в сфере поселенческой политики, чем официальные израильские власти, демонстрировало движение «Гуш эмуним». Хотя самая активная фаза деятельности этого движения приходится на период правления Менахема Бегина (к моменту его прихода к власти в 1977 году общая численность поселенцев составляла лишь 3200 человек, а в конце его правления в 1983 году достигла 28400 человек[166]), при первом правительстве И. Рабина оно также сумело основать несколько поселений, причем, как правило, без санкции властей. Обозначая свое отношение к поселенческой политике и к деятельности «Гуш эмуним», И. Рабин заявлял: «Поселения на контролируемых территориях основывались и будут основываться исключительно с согласия правительства». Однако лидеры «Гуш эмуним», понимая невозможность добиться официальной санкции кабинета, применяли политику «свершившихся фактов», ставя правительство перед выбором: или признать основанное поселение, или демонтировать его силой, решившись на открытый конфликт с поселенцами и их сторонниками. Как правило, открытых конфликтов правительство старалось избегать.
Действия движения «Гуш эмуним» пользовались в то время значительной поддержкой населения. Как свидетельствует социологический опрос, проведенный в октябре 1974 года, 71 % населения хотело бы видеть более активную поселенческую политику правительства, особенно в Самарии. Несколько основанных самостоятельно поселений правительство признало постфактум: так в 1975 году возникла Офра, а в 1976 году – Кдумим. Как отмечает М. Нисан, «основного успеха движение “Гуш эмуним” добилось не в сфере политики, а в области общественного мнения»[167].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.