Кутузов. Ученик с особым почерком

Кутузов. Ученик с особым почерком

Дж. Доу. Портрет М. И. Кутузова, 1829

Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова по праву считают лучшим учеником Суворова. Нередко их имена ставят рядом. Хотя жизненный путь Кутузова, его становление в качестве военачальника во многом отличались от учителя. Суворов постигал воинское искусство самостоятельно, в процессе службы, а Михаил Илларионович получил фундаментальное образование, закончил Артиллерийскую и Инженерную школы. Однако поначалу он проявил себя не на боевом, а на гражданском поприще. Когда на престол взошла Екатерина II, капитана Кутузова включили в комиссию по выработке нового Уложения, т. е. свода законов. Он состоял «сочинителем» (секретарем) в одной из основных секций, «юстицкой», вел протоколы, формулировал выводы и предложения. Его заметила сама императрица.

Первой войной для Кутузова стала кампания против поляков. Михаил Илларионович командовал небольшим отрядом, гонялся за конфедератами. Потом попал на турецкий фронт. Получил назначение обер-квартирмейстером в штаб армии П. А. Румынцева. Армия была самой боевой. Именно она одержала решающие победы над врагом. А Михаил Илларионович отнюдь не довольствовался работой в штабах. Во всех крупнейших сражениях, при Рябой Могиле, Ларге, Кагуле, он оказывался в гуще схватки, лично водил в атаку батальон. Его храбрость оценил главнокомандующий, Михаил Илларионович рос в чинах. Впрочем, талантливый офицер не ужился с начальником штаба Бауером, его перевели в Смоленский полк. Но и здесь Кутузов ухитрился проштрафиться. Однажды он принялся среди сослуживцев пародировать походку и речь Румянцева. Об этом донесли, и Кутузова перевели в Крымскую армию Долгорукова.

В июле 1774 г. в Алуште высадился огромный десант. Авангард, 8 тыс. янычар, выступил на Бахчисарай. Намечалось свергнуть хана Сахиб-Гирея, уже покорившегося России, возвести на престол его брата Девлет-Гирея и заново поднять татар против русских. Навстречу выступил отряд В. П. Мусина-Пушкина. Он насчитывал всего 3,5 тыс. бойцов. Но наше командование понимало: если турки овладеют горными перевалами и хлынут на равнину, весь полуостров полыхнет восстанием. Требовалось ни в коем случае не пропустить врага. Отряд успел к перевалам одновременно с янычарами и бросился в контратаки. Драка была упорной. Особенно яростно дрался гренадерский батальон 28-летнего подполковника Кутузова. Он сам обучал подразделение, и начальство отмечало, что его молодые солдаты по боевым качествам превосходили старослужащих ветеранов. Когда турки остановили их огнем, командир лично повел батальон со знаменем в руках.

Врага опрокинули. Хотя Кутузов этого не видел. Пуля попала ему в голову. Именно эта рана сперва прославила Кутузова, выделила из многих доблестных офицеров. По общему признанию специалистов, она была смертельной. Пуля попала в левый висок и вышла возле правого глаза. Но случилось невероятное. Михаил Илларионович выжил. Господь сохранил его для других дел… Дошло до императрицы, она взялась заботиться о чудом выжившем офицере. Предсказывала: «Надобно беречь Кутузова; он у меня будет великим генералом». Отправила его для поправки здоровья на европейские водные курорты. За ним сохранялось жалованье, а на лечение государыня выделила огромную по тем временам сумму, тысячу червонцев. На родину он вернулся уже после войны, в 1777 г.

Немного раньше, в 1764 г., Екатерина II учредила Новороссийскую губернию. В нее вошли нынешний Донбасс, Приазовье, низовья Днепра. Центром губернии был Кременчуг, позже Екатеринослав (Днепропетровск). Сюда и направили Кутузова, он получил под начало Луганский пикинерный полк. Это была необычная часть, ее создали из казаков, живших на территории нынешнего Донбасса — по рекам Бахмуту, Лугани и в городке Тор (ныне Славянск). Кавалеристы продолжали жить по-казачьи, на поселениях. Штаб полка расположился в Азове. Кутузов взялся формировать из подчиненных крепкую боеспособную часть. А главной задачей полка стала охрана границы. Обстановка была очень тревожной. Турки не смирились с поражением, с утратой Крымского ханства. Засылали агентов, будоражили кавказских горцев, ногайцев, татар. Ранее мы уже рассказывали о постоянных мятежах, переворотах.

В марте 1778 г. руководство войсками в Крыму и на Кубани принял А. В. Суворов. Кутузов тоже попал к нему в подчинение. Александр Васильевич сразу обратил внимание на Луганский полк, соединивший лучшие качества казаков и регулярной конницы. Использовал его для охраны морского побережья — постов, системы оповещения. Но Суворов хорошо разбирался и в людях. В Кутузове он разглядел не только качества отличного командира, но и незаурядного дипломата. Поручал ему тонкие и запутанные переговоры с ханом, с придворными. Одной из операций, которые удалось осуществить, стало переселение крымских греков и армян. Все мятежи в ханстве сопровождались дикой резней христиан, Екатерина II и Потемкин решили избавить их от погромов. Пускай они лучше обживают русские окраины, пока еще пустующие.

После непростых переговоров из Крыма удалось переселить 31 тыс. человек. Для греков строились города Мариуполь и Мелитополь, для армян — Нахичевань возле крепости св. Дмитрия Ростовского (Ростов-на-Дону). Кутузов принимал деятельное участие в размещении и обустройстве людей. Всего за несколько лет новые города расцвели, даже стали базами для формирования новых воинских частей. В 1783 г. был создан Мариупольский легкоконный полк. Он был большим, в него влили Луганский и Полтавский пикинерные полки. Командовать поставили Кутузова, присвоив ему чин бригадира. Полк действовал в Крыму, усмирял очередное восстание — и полуостров окончательно присоединился к России.

В скором времени Михаил Илларионович возглавил еще одно необычное соединение. В российской армии в пехотных полках существовали егерские команды по 65 человек. Егерями становились отборные солдаты — их учили драться не в составе строя, а индивидуально, метко стрелять, работать штыком, использовали в разведке. Это был первый спецназ России, и под началом Кутузова создавался первый спецназовский корпус — Бугский егерский. Михаилу Илларионовичу пришлось самому разрабатывать инструкции, тактические приемы, аналогов в нашей армии (и в Европе) еще не существовало.

Задача корпуса была привычной для Кутузова, охрана границы. А в 1787 г. опять началась война с Турцией. Корпусу поручили строить пограничные укрепления по Бугу. Кстати, из одного из них, Николаевки, впоследствии вырос город Николаев. А затем Потемкин перебросил егерей к Очакову. Осада этой крепости была долгой и трудной. Егерей расположили впереди боевых порядков нашей армии. Они осуществляли охранение позиций, наблюдали за крепостью. Первыми встречали вылазки гарнизона. Однажды из ворот выплеснулась вражеская конница. Ее ошпарили метким огнем, остановили. Контратакой погнали обратно в крепость.

Но Кутузов опять получил рану в голову. Причем пуля прошла почти по старому каналу! Это было совершенно невероятно. Ружья были гладкоствольными, пуля в форме шарика летела по неустойчивой, колеблющейся траектории. И еще более невероятным было выжить после подобного попадания. Приговоры врачей снова были единодушными и единогласными: смерть. Недоуменно пожимали плечами, почему же не умер до сих пор? Но все-таки не умер. Все-таки Господь вторично уберег Кутузова. Генерал не только выжил, но и достаточно быстро вернулся в строй.

Он получил под команду отдельный корпус, одержал победу под Каушанами, содействовал взятию Гаджибея (нынешняя Одесса), брал крепости Аккерман и Бендеры. Увы, русские победы встревожили не только противников, но и союзницу, Австро-Венгрию. Она спешно заключила с Турцией сепаратный мир, причем при составлении договора султан передал под покровительство австрийцев Валахию (Румынию). Ход был хитрым, выгодным как для Вены, так и для Стамбула. Теперь русские не могли наступать на Балканы через Валахию! Для ведения боевых действий осталась лишь узкая полоса вдоль Черного моря, а ее запирала мощная крепость Измаил. В ней засела целая армия, 40 тыс. войск, 260 орудий.

Осенью 1790 г. сюда подтянулся небольшой корпус Кутузова, другие русские соединения. Но победа выглядела слишком сомнительной. Большинство начальников высказывалось за то, чтобы снять осаду. Только с прибытием к Измаилу Суворова обстановка резко изменилась. Александр Васильевич приказал готовить штурм. Формировались шесть колонн. Кутузов командовал шестой, должен был прорваться через Килийские ворота и овладеть Новой крепостью, самым мощным опорным пунктом. Впоследствии Михаил Илларионович писал родным, что такого жестокого сражения никогда не видел, «волосы дыбом становятся». Ему опять довелось самолично поднимать солдат в атаки. Дважды они карабкались на крепостные валы, и дважды их сбрасывали. Кутузов слал Суворову отчаянные донесения, просил подмоги. Главнокомандующий ответил, что назначает его комендантом Измаила. Собрав вокруг себя ядро гренадеров и егерей, Михаил Илларионович с третьей попытки ворвался в город.

Комендантом Измаила он стал. Ему подчинили войска, расположенные между Прутом и Днестром. И тем не менее турки упорствовали, отказывались мириться. Выдвигали подкрепления из Турции, собирали новую армию под Бабадагом и Мачином. Кутузов доложил командующему, генерал-аншефу Репнину: нельзя ждать, когда враг восстановит силы. Надо добить его немедленно. В июне 1791 г. корпус Михаила Илларионовича, 12 тыс. солдат и казаков, скрытно отчалил по Дунаю на лодках, совершил стремительный марш-бросок и неожиданно появился под Бабадагом. Налетел и погромил 23 тыс. неприятелей. На Мачин, где стояло 30 тыс. турок, выступила армия Репнина. Однако успех снова обеспечил Кутузов. Со своим корпусом он стал обходить противника с левого фланга, теснил, захватил господствующие высоты, и враги побежали — их осталось преследовать и громить. После этих побед Османская империя наконец-то сломалась. Согласилась мириться, уступила земли до Днестра.

Впрочем, говоря о заслугах Кутузова, неправомочно ограничиваться его победами. Он проявил себя еще и выдающимся дипломатом. Был назначен послом России в Турции — и исследователи приходят к выводу, что Михаил Илларионович проявил на этом посту блестящие таланты, стал одним из лучших наших послов в Стамбуле. Столь же успешно он возглавлял российскую дипломатическую миссию в Берлине.

И не кто иной, как Кутузов, стал главным организатором пограничной охраны России. Сперва Павел I поручил ему укрепить границу в Финляндии. Михаил Илларионович использовал собственный опыт, накопленный в Новороссии, в Крыму, на Буге. Привлек для этой задачи казаков, прирожденных пограничников. Расписал посты, заставы, схемы патрулирования. Результаты стали настолько хорошими, что государь поручил Кутузову наладить пограничную охрану в Литве и Польше, контрабанда там стала сущим бедствием. В короткое время западную границу тоже перекрыли надежные кордоны.

В 1801–1802 г. Михаила Илларионовича включили в состав Воинской комиссии. Ей предназначалось отработать предложения по реорганизации всей нашей армии, штатной численности частей и подразделений, вооружению, обмундированию. Эта работа также стала крайне важной. Именно по результатам работы комиссии российские войска готовились к новым войнам. Переоделись в более удобную форму — длинные брюки, теплые шинели. Наконец-то распрощались с париками, буклями, косами, которые в свое время высмеивал Суворов.

Что же касается воинского искусства, то Михаил Илларионович проявил себя достойным своих учителей, Румянцева и Суворова. Он сам вспоминал, что у Румянцева научился «понимать войну». Перенял и принципы суворовской «науки побеждать», заботы о солдатах, умение готовить из них «чудо-богатырей». На Западе в ту эпоху господствовала «кордонная» стратегия — считалось, что для победы в войне надо занять как можно большую территорию противника. Но Кутузов унаследовал суворовские взгляды. Территория не играет никакой роли. Главное — уничтожить неприятельскую армию. Кстати, Михаил Илларионович даже в зените славы не равнял себя с Румянцевым и Суворовым. Скромно отмечал, что он разве что силится «идти по следам сих великих мужей».

Но все-таки неверно было бы представлять Михаила Илларионовича всего лишь механическим последователем Суворова и Румянцева. Их наука послужила фундаментом, на котором развивался собственный, неповторимый талант. Впрочем, иначе и быть не могло. По сравнению с «суворовскими» войнами, в начале XIX в. значительно увеличилась численность армий, их насыщенность артиллерией. Расширялись театры боевых действий, возрастала сложность стратегических и тактических задач.

Да и сам Кутузов не повторял готовых рецептов учителей. Так, Суворов являлся мастером сокрушающего, неотразимого удара. А Михаил Илларионович стал мастером маневра. Овладел искусством одолевать врага вообще без решающих ударов. Это проявилось уже в 1791 г. под Мачином. Маневр, обход, овладение ключевыми позициями на фланге — и враг сломался, не дожидаясь общей атаки армии Репнина.

А в 1805 г. небольшая русская армия под командованием Кутузова, 35 тыс. бойцов, выступила на Дунай для соединения с австрийцами и войны против Наполеона. Однако союзники действовали отвратительно, их разбили в пух и прах еще до подхода русских. Армия Кутузова оказалась лицом к лицу против 150 тыс. французов. Наполеон, конечно же, ринулся на нее! Она казалась уже обреченной!

Михаил Илларионович мастерски построил отход. Его отступление от Браунау до Оломоуца в истории военного искусства справедливо считается «классикой», одним из лучших образцов стратегического марша. Кутузов ювелирным маневрированием не только спасал армию, но еще и чувствительно трепал врага. Под Амштеттеном отразил атаки Удино, под Дюрнштейном и Кремсом разбил корпус Мортье. Совершили невероятное — наши войска вырвались из смертельной хватки французов. Соединились с корпусами, шедшими из России, со свежими австрийскими контингентами. Хотя при этом в армии очутились два императора, русский, Александр I, и австрийский Франц II. Рекомендации Кутузова, предлагавшего и дальше избегать решающего сражения, они отвергли. Над такими предложениями даже смеялись! Ведь сейчас русские и австрийцы обладали значительным превосходством. Приняли план австрийского генерала Вейротера, который почитался гениальным стратегом. В результате под Аустерлицем союзники потерпели тяжелейшее поражение.

Михаилу Илларионовичу при этом досталась неблагодарная роль «козла отпущения». Действия разворачивались против его воли, но главнокомандующим-то оставался он. Грохотали новые баталии, продолжались войны, а Кутузов надолго остался без важных назначений, его спровадили на должность киевского военного губернатора.

Между тем Наполеон, подмяв под себя всю Европу, исподволь готовил поход на Россию. Он постарался обзавестись союзником еще и на юге. Его дипломатия снова натравила на нашу страну Турцию. Война началась по старинке, по прежним схемам. Уже в который раз русские войска брали крепости на Дунае. Но их было много, боевые действия затянулись на пять лет. А в это же время нарастала угроза со стороны французов. В 1811 г. опасность обозначилась предельно ясно. Русское командование принялось снимать дивизии с турецкого фронта, перебрасывать их в Литву и Белоруссию. В этой обстановке Кутузова наконец-то поставили главнокомандующим.

Назначили, в общем-то, в «тупиковой» ситуации. У него оставалось 45 тыс. штыков и сабель, а великий визирь Ахмет-паша вел на него вновь сформированную 80-тысячную армию.

Но Кутузов правильно оценивал, что главное — немедленно вынудить турок к миру. А для этого требовалась масштабная, впечатляющая, серьезная победа. План он составил необычный и хитрый. Наши войска взорвали занятые крепости на правом берегу Дуная, Никополь и Силистрию. Отходили на левый. Ахмет-паша ободрился, ринулся вперед. Его встретили под Рущуком и крепко побили. Но, невзирая на это, Рущук тоже бросили! Ахмет-паша занял его, рапортовал о победе. Вообразил, что русские бегут, надо преследовать и добить их.

Османская армия стала форсировать Дунай и… влезла в ловушку. Кутузов уже поджидал ее. Переправляться туркам не мешали, но вокруг плацдарма, по господствующим высотам, оборудовали свои позиции, поставили батареи. А корпус генерала Маркова скрытно переправился обратно за Дунай, ударил по османским тылам, и вражеская армия очутилась в окружении. Ее расстреливали с разных сторон, враги стали умирать от голода. 5 декабря остатки неприятельских войск капитулировали. А Кутузов-полководец превратился в виртуозного дипломата. 28 мая Турция подписала Бухарестский мир. Россия получила Бессарабию, а главное, Наполеон за месяц до вторжения лишился столь сильного и полезного союзника.

Отечественная война началась без Кутузова. Он только еще возвращался из Бухареста. Но слава победителя уже гремела, вспоминали и прошлые его заслуги. Дворянство избрало его предводителем Петербургского и Московского ополчений. А в августе 1812 г., после отступления из западных губерний, царь вынужден был считаться с волной общественного мнения, назначить Михаила Илларионовича верховным главнокомандующим. Бородинское сражение стало чрезвычайно кровопролитным для обеих сторон. Причем к французам двигались значительные свежие силы. А многочисленные подкрепления, обещанные Кутузову, как выяснилось, существовали только на бумаге.

В такой ситуации главнокомандующему пришлось пойти на небывалую жертву. Оставить Москву. Наполеон торжествовал победу… Однако Кутузов первым из современных ему полководцев сделал кардинальное открытие. Для того чтобы выиграть войну, совсем не обязательно выигрывать отдельные битвы. Без эффектных победных баталий можно обойтись. Выигрывать-то надо именно войну, в целом. Москва превратилась в огромную ловушку для неприятельской армии. Ее обложили со всех сторон. Изнуряли стычками, наскоками, уничтожением фуража и продуктов. А когда враг вышел из Москвы, двинулся выбираться назад, усилившиеся и умножившиеся русские отряды обрушились на него.

В историческую литературу внедрилась версия, будто армию Наполеона одолел и истребил «русский мороз». Можно вспомнить хотя бы картину Верещагина «На старой Смоленской дороге» — сугробы и царство суровой зимы. Но… это лишь легенда, порожденная самими французами! Все документы и воспоминания современников сообщают: осень стояла довольно теплая. Первый снежок выпал только тогда, когда войска Наполеона уже подходили к Смоленску. Да и Березина еще не замерзла! Но до Березины добралось лишь 40 тыс. боеспособных солдат противника. Остальных успела перебить и пленить наша армия, ринувшаяся по плану Кутузова в «параллельное преследование». Била врагов под Малоярославцем, у Колоцкого монастыря, под Вязьмой, Красным. Навалилась на уцелевшие контингенты, сгрудившиеся у Березины… Переправиться через реку и уйти сумели всего 9 тыс. неприятелей! И лишь после этого грянули настоящие морозы, добивая их.

Рисунок знаков ордена Святого Георгия

Великая армия Наполеона погибла. Ее общие потери составили около 570 тыс. человек (включая пленных). Кутузов, въехав в Вильно, объявил в приказе: «Война закончена за полным истреблением неприятеля». Он обратился к войскам, к простым солдатам, ополченцам: «Каждый из вас есть спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем. Стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, предъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу. Не было еще примера столь блистательных побед».

За изгнание Наполеона Михаил Илларионович был награжден орденом Св. Георгия I степени. Еще в начале боевой карьеры, за отчаянную атаку и рану под Алуштой, он получил IV степень этого ордена. За Измаил — III степень. За Мачин — II степень. Таким образом, Кутузов стал первым в истории полным Георгиевским кавалером. Он еще успел двинуть русские войска на запад, освободить от французов значительную часть Польши и Германии. Но жизнь его подходила к концу. В апреле 1813 г. светлейший князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов преставился. Дважды смерть оказывалась над ним не властной. А сейчас, наверное, его миссия на земле была выполнена.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.