Значение очередного порядка

Значение очередного порядка

Все изложенные условия позволяют нам ответить на поставленный вопрос о действии очередного порядка, т.е. о его значении: считать ли его только политическою теорией князей, их идеалом, или он был действительным политическим порядком, и если был таковым, то в какой силе и долго ли действовал? Он был и тем и другим: в продолжение более чем полутора веков со смерти Ярослава он действовал всегда и никогда — всегда отчасти и никогда вполне. До конца этого периода он не терял своей силы, насколько его основания были применимы к запутывавшимся княжеским отношениям; но он никогда не получал такого развития, такой практической разработки, которая бы давала ему возможность распутывать эти отношения, устранять всякие столкновения между князьями. Эти столкновения, не разрешаясь им, заставляли отступать от него или искажать его, во всяком случае расстраивали его. Потому действие очередного порядка было процессом его саморазрушения, состояло в его борьбе с собственными последствиями, его расстраивавшими. Это — нередкое явление в истории обществ: люди мысленно живут житейским строем, который признаётся единственно правильным и нарушается на каждом шагу. Но при описанном ходе дел спрашивается, какой порядок мог установиться в Русской земле и мог ли держаться какой-либо порядок? Отвечая на этот вопрос, надобно строго различать порядок княжеских отношений и земский порядок на Руси. Последний поддерживался не одними князьями, даже не ими преимущественно, имел свои основы и опоры. Князья не установили на Руси своего государственного порядка и не могли установить его. Их не для того и звали, и они не для того пришли. Земля звала их для внешней обороны, нуждалась в их сабле, а не в учредительном уме Земля жила своими местными порядками, впрочем довольно однообразными. Князья скользили поверх этого земского строя, без них строившегося, и их фамильные счёты — не государственные отношения, а развёрстка земского вознаграждения за охранную службу. Давность службы могла внушать им идею власти, они могли воображать себя владетелями, государями земли, как старый чиновник иногда говорит: «Моя канцелярия». Но это — воображение, а не право и не действительность Впрочем, мы ещё коснемся этого предмета в следующий.