Уничтожение уделов

Уничтожение уделов

Чем удачливее шли внешние дела, чем могучее становился Иван Васильевич, тем смелее стремился он упрочить и внутри государства свое единовластие; ни на какие права удельных князей он уже не смотрел. Еще в 1463 г., вскоре после смерти отца, Иван Васильевич завладел Ярославской областью. Она была разделена между множеством мелких князей (Курбские, Прозоровские, Львовы, Сицкие, Шаховские и другие). Один из них считался великим князем всей Ярославской земли, именно Александр Федорович; силы сопротивляться у него вовсе не было, и князья Ярославской земли обратились в простых вотчинников – бояр московских.

Неподалеку от Москвы был город Верея. Здесь княжил внук Димитрия Донского, престарелый Михаил Андреевич. Старик-князь старался во всем угождать великому князю, исполнял все его требования, никогда ни в чем не перечил ему. Казалось, никакого повода не было к уничтожению Верейского уезда; но Иван Васильевич нашел предлог. Ему вздумалось подарить какое-то драгоценное жемчужное украшение своей невестке; оказалось, что София Фоминишна подарила его без ведома мужа своей племяннице, которая вышла замуж за Василия Михайловича, сына верейского князя. Иван Васильевич пришел в ярость, послал забрать у него все приданое его жены, пригрозил, что посадит вместе с женою в тюрьму. Василий Михайлович бежал с женою в Литву. Это было признано изменою. Иван Васильевич отобрал было у Михаила Андреевича Верею за бегство сына его. Умилостивил старик великого князя только тем, что отрекся от сына, обязался не сноситься с ним, всяких посланцев его выдавать в Москву и в завещании все свои владения отказать великому князю. Скоро после этого Михаил Андреевич умер, и Верея была присоединена к Москве.

Более самостоятельным князем, чем верейский, был тверской князь Михаил

Борисович; но он должен был в договоре смиренно называться «молодшим братом» сына Ивана Васильевича и обязывался не сноситься с Литвою. Но недолго продержалась и Тверь. Мелкие князья, имевшие владения в Тверской области, подручники тверского князя, стали один за другим переходить к Москве, а за ними и многие тверские бояре. Это и понятно. Тверским боярам повсюду, где земли их были смежны с московскими владениями, терпеть стало невмочь; московские земледельцы причиняли тверским всякие насилия и обиды, а управы и защиты нигде нельзя было найти: у Ивана Васильевича всегда свой был прав, а если московского помещика в чем-либо обижали, то великий князь вступался за него, немедленно посылал к тверскому князю с угрозами требовать удовлетворения. Нашелся у Ивана Васильевича наконец предлог и совсем покончить с Тверью: перехватили тверского гонца с грамотами в Литву. Напрасно Михаил Борисович пробовал оправдываться. Московское войско в 1485 г. 8 сентября подступило к Твери, а 10 сентября тверские бояре покинули своего князя и стали являться к Ивану Васильевичу с просьбою принять их к себе на службу. Что оставалось делать всеми покинутому Михаилу Борисовичу? Он бежал в Литву. 12 сентября наместник его с родичами своими и другими боярами, с земскими людьми и с владыкою прибыли к Ивану Васильевичу. Они били челом ему, молили его пощадить их и принять под свою руку. Московский государь торжественно, как победитель вступил в Тверь; она была присоединена к Москве (1485). Тверской князь искал в Литве помощи, но ничего не добился.

С родными своими братьями Иван Васильевич сначала ладил, но в 1472 г., когда умер Юрий, следующий за ним брат, он удел умершего присоединил к Москве; те обиделись, потребовали и себе земель. Впрочем, на этот раз распря скоро кончилась: Иван

Васильевич уступ ил братьям кой-какие волости. Несколько лет спустя возник снова разлад. Бояре, подобно прежним дружинникам, считали себя вправе переходить свободно на службу от одного князя к другому, и князь Оболенский-Лыко, служивший у великого князя, отъехал от него на службу к брату его Борису Васильевичу, князю Волоцкому. По приказу великого князя Оболенский был схвачен, закован и привезен в Москву. Это сильно оскорбило князя Бориса. Прежде князья даже договоры между собой заключали, чтобы боярам и вольным людям никакой помехи не было служить тому князю, какому они захотят. Такие договоры были даже особенно выгодны для богатых московских князей: к ним охотно шли на службу из других областей бояре и служилые люди. Теперь же выходило, что великий князь, принимая к себе на службу бояр, отъезжавших из других областей, считал изменником боярина, пожелавшего отойти от него на службу к его брату. Оскорбленный Борис Волоцкой с братом Андреем, князем угличским, порешили защищать свои права. Собрали они сколько могли рати и двинулись к литовским границам, рассчитывая на помощь Казимира.

Не время было враждовать Ивану с братьями; для него наступала тогда тяжелая пора: Ахмат готовился ударить на Русскую землю со своей ордой. Литва собиралась тоже начать войну, а тут еще и братья задумали поднять усобицу. Скрепя сердце Иван Васильевич поспешил помириться с ними – все требования их исполнить.

Десять лет спустя оба брата получили великокняжеский приказ послать своих воевод с воинскими отрядами на помощь крымскому хану Менгли-Гирею против сыновей Ахмата. Борис исполнил приказание великого князя, но Андрей ослушался. По приглашению великого князя немного времени спустя он приехал в Москву. Иван Васильевич принял брата, казалось, ласково, беседовал с ним долго и дружески; на другой день пригласили его с боярами к великому князю на обед. Когда Андрей явился во дворец, бояр его отвели в столовую гридню, а самого попросили в комнату, которая называлась «западнею». Сюда пришел великий князь, приветливо поздоровался с братом, а затем вышел. Тогда вошел боярин князь Ряполовский и со слезами на глазах сказал:

– Государь князь, Андрей Васильевич, пойман ты еси Господом Богом и государем великим князем Иваном Васильевичем всея Руси, твоим старшим братом.

– Волен Бог да Государь; Бог нас рассудит, а я неповинен! – отвечал Андрей.

Его заковали в оковы и посадили в тюрьму (1491). Удел его был присоединен к Москве. Сыновья его были тоже схвачены и заключены. Как отец, так и они уже не видели больше свободы – в темнице и умерли.

Другой брат великого князя – Борис Васильевич не имел такой печальной участи, но был постоянно в страхе; во всем беспрекословно повиновался он великому князю, как любой из бояр-помещиков, и повода лишать его волости не было.

Рязанская область тоже только по имени была княжеством: князь рязанский, родной племянник великого князя, был в полной его власти.

Неуклонно шел Иван Васильевич по тому пути, который был намечен еще первыми московскими князьями, – уничтожил остатки уделов, сколачивал все разрозненные части Русской земли в одно целое и крепкое государство. Самовластно распоряжался он с близкими родичами своими; еще меньше стеснялся с мелкими князьями: одни из них добровольно, другие поневоле отказывались от самостоятельности, подчинялись московскому государю, обращались в бояр-вотчинников; некоторые, умирая, по духовному завещанию отказывали свои земли московскому государю.

Таким образом завершилось великое дело собирания Русской земли в одно целое, и Иван III заслуживает еще больше, чем все его предшественники, названия «собирателя Русской земли». Только Псков и часть Рязанской области до поры до времени считались отдельными владениями, и то только потому, что воля великого князя исполнялась здесь беспрекословно.