Даниил Романович

Даниил Романович

В первые времена тяжкого для Русской земли владычества татар было два замечательных русских князя: Даниил Галицкий и Александр Невский.

Галиция, или Червонная Русь, стала сильною областью со времени Владимирка, сына Володаря: он первый объединил ее, усилил присоединением новых земель, и его единственному сыну Ярославу досталось уже богатое и могучее княжество. Довольно мирно и спокойно шли дела в Галиции во время умного управления Ярослава (за большой ум он был прозван «Осмомыслом»). Хотя он и вмешивался в усобицы князей за Киев и посылал свои дружины на половцев, но большая часть его княжения протекла мирно. Торговля, промышленность и земледелие стали процветать. Богатая природа, тучная почва, густое население, близость к Византии и западным государствам – все это делало Галицию богатейшею областью на Руси. Но при Ярославе впервые сказалось и то зло, которое много беды принесло Галичу, – это боярские смуты. Бояре стали вмешиваться не только в правительственные, но даже и в семейные дела князя… Нигде на Руси бояре не имели такой силы, как в Галиции: здесь они владели большими и богатыми поместьями и не только хотели жить так же независимо от князей своих, как жили паны в Польше да бароны в соседних германских землях, но думали и заправлять делами княжества по-своему.

При сыне Ярослава – Владимире шли почти беспрерывно боярские смуты, и соседи – венгры, поляки, немцы – стали вмешиваться в галицкие дела. По смерти Владимира (около 1200 г.) Волынский князь Роман завладел Галичем. Решительный, властолюбивый и суровый, он задумал сломить боярскую крамолу… Начались жестокие казни мятежных бояр, не успевших бежать. Роман не давал им пощады…

Даниил Романович Галицкий. Изображение на памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

– Не передавивши пчел, – говаривал он обыкновенно, – и меду не есть!

Забрав в руки галицкое боярство, Роман принялся за иноземных врагов Русской земли и не раз побивал половцев, ятвягов и литву. Современники сравнивали его с орлом и львом, а волынский летописец величает его даже самодержцем всей Русской земли. Иноземные властители заискивали в нем. Папа предложил ему, если он примет латинство, королевский венец и меч апостола Петра для завоевания новых земель.

В ответ на это Роман, говорят, обнажил свой меч и спросил:

– У папы такой ли? Пока меч при бедре моем, мне нет нужды покупать себе города иначе, как кровью!..

Такой князь был нужен Русской земле в ту пору, когда так много было смуты на ней.

К несчастью, он скоро был убит в сражении с поляками (1205), а старший сын его Даниил был еще ребенком. Снова начались в Галиче смуты и беспорядки. Хотя Роман и немало истребил бояр, но все-таки и после него боярство в Галиции было гораздо сильнее, чем в других русских областях.

Трудно было Даниилу утвердиться на отцовском престоле. Нашествие татар заставило его на время совсем даже покинуть родную страну. Он был одарен блестящими способностями, а те беды, изгнание и нужды, какие пришлось ему вытерпеть в детстве и юности, закалили в нем твердость, выносливость и нравственную силу. Много ему пришлось вынести зла и обиды, но он не сделался жестоким, умел сдерживать свой гнев, где надо было…

Только в 1249 г. удалось Даниилу окончательно утвердиться в Галиции. Пришлось и ему подобно отцу беспрестанно вести борьбу с соседями: с венграми, ятвягами и литовцами.

Литовское племя, сначала разрозненное и потому слабое, мало-помалу стало уже подчиняться русским князьям, но упорная борьба с немцами, которые старались покорить литовцев и силою распространить среди них христианство, заставила их мелкие племена сплотиться; нашлись у них храбрые вожди, и они стали не только мужественно отбиваться от врагов, но сделались сильным и завоевательным народом. Пришлось Даниилу оборонять от Литвы русские области. Войны его были по большей части счастливы; принимал участие он и в спорах королей венгерского и чешского…

Не одними внешними делами прославился Даниил; он оказался и замечательным устроителем своего государства. Следы татарского погрома быстро исчезли в его области: он обстроил снова разоренные города, основывал новые, привлекал в свою область население. Много перешло народу в Галицкую землю из других южных русских областей; немало явилось сюда и иностранцев: немцев, поляков, армян, но более всего евреев. Закипела и промышленность, и торговля…

Даниил устроил себе новую столицу. Раз во время охоты ему очень приглянулось одно место. Он спросил у приближенных своих, как называется оно.

– Холм, – отвечали ему.

– Пусть здесь будет город Холм, – сказал он и посвятил его св. Иоанну Златоусту. Тогда, по обычаю, всякий новый город посвящали какому-нибудь святому.

Недаром умный Даниил поселился на новом месте: в Галиче слишком сильны были еще бояре, и крепко держалась память об их власти, в новом же городе князь мог жить, окруженный верною дружиною, не боясь боярских козней.

Но заветною мечтою Даниила было освободить Русскую землю от татарского ига. Он был в то время самым сильным русским князем: кроме Галиции Волынская и Киевская области были в его руках. Он не считал себя еще данником хана, но, зная, что с татарами дело у него мирно не обойдется, завел сношения с Римом – надеялся, что папа побудит европейских государей помочь русским в борьбе с татарами. Обрадовался папа – задумал он при помощи Даниила подчинить себе Русскую Церковь, послал к нему своего архиепископа и объявил, что, признав главенство его, папы, русские ничего не потеряют и обряды Греческой Церкви не будут нарушены. Кроме того, предложил князю, чтобы задобрить его королевский венец, но Даниил не того искал.

– Что мне в королевском венце? – сказал он папскому послу. – Татары не перестают причинять нам зло. Зачем я буду принимать венец, когда мне не дают помощи!

Когда убедился Даниил, что папа более хлопочет о своем владычестве над Русскою Церковью, чем о помощи русским против татар, то прервал сношения с Римом и удалил из Галиции архиепископа, которого папа назначил было главою духовенства в Южной Руси.

Думал Даниил, что дело как-нибудь обойдется и ему можно будет не ехать на поклон хану, но ошибся. В 1250 г. прибыли к нему послы Батыя с грозным требованием: «Дай Галич!» Опечалился Даниил: понимал он, что ему одному не под силу бороться с татарами, понимал, какая беда грозит родной земле, если нагрянут на нее снова дикие полчища татар. Помощи ждать было неоткуда. Подумал обо всем этом он и скрепя сердце порешил ехать в Орду и поклониться грозному и ненавистному хану.

Когда прибыл Даниил в Орду, обошлись здесь с ним очень приветливо, но все-таки он должен был покорно кланяться Батыю и главной жене его, пить кумыс, которым тот любезно угощал его. Прожил в Орде он 25 дней и был милостиво отпущен. Батый отдал ему все области его в «вотчину», то есть в потомственное владение.

Радовались родичи князя и близкие ему люди, когда увидели, что вернулся он цел и невредим, – радовались, но и скорбели в то же время… Да и как было не скорбеть?! Знаменитый русский князь должен был преклоняться пред «поганым ханом»!.. Всем русским тяжело было это унижение. «О, злее зла честь татарская! – восклицает летописец. – Даниил Романович, князь великий, владевший Русской землей – Киевом, Волынью, Галичем, стоит на коленях, холопом называется, дань обещает платить, за жизнь свою трепещет, угроз страшится!»

Невыносима была Даниилу мысль, что долго еще ему придется сносить подобное унижение. Король венгерский примирил его с Римом; прислал папа ему драгоценный королевский венец и другие царские украшения, обещал ему помощь христианских государей Западной Европы. В 1255 г. Даниил был коронован.

Понадеялся он на помощь Запада и решился начать борьбу с татарами. Готовясь к обороне от них в случае неудачи, укрепил он города свои, но ошибся и на этот раз в расчетах: помощи ниоткуда не было; пришлось снова смириться пред татарами… даже с ними идти по воле хана воевать в Литву; пришлось даже по его приказу собственными руками уничтожать свои укрепления. Стены городов Львова, Стожка, Кременца и Луцка были разметаны. Бурундай, татарский военачальник, отправился сам с Васильком, братом Даниила, к городу Владимиру (Волынскому); неподалеку от него остановился на ночлег и сказал Васильку:

– Иди и размечи свой город!

Василько приехал в свой Владимир и, увидев, что нельзя скоро разобрать стен, приказал сжечь их. Когда прибыл Бурундай, они уже догорали. С радостью глядел он на погасавшие остатки их. Погасала с ним и всякая надежда у русских на скорое освобождение от ига татар…

Много потрудился Даниил. Почти вся Южная Русь была в его власти, и казалось, здесь соберется вся сила Русской земли; но не исполнилась заветная мечта его, не смог он своими силами выбиться из-под татарского владычества, не смогли и преемники его совершить это… В другом конце Русской земли собралась сила ее, сбросившая с русского народа тяжкое иго и соединившая разрозненные области в одно целое, а Галицкая Русь распалась на части и подпала под власть чужеземцев.

В 1264 г. Даниил умер. Не столько доблестные воинские подвиги его и многочисленные победы остались в памяти народа, сколько то, что он в тяжкие годы народных бедствий не потерялся, сумел не только загладить ужасные следы татарского погрома, но и привести свою землю в цветущее состояние, украсить ее богатыми городами, великолепными зданиями, усилить промышленность и торговлю, успокоить свой народ, утешить его… Эта умная, хозяйственная распорядительность Даниила особенно поражала современников. Другая черта, которую высоко ценили в нем, – это беспримерная дружба его к брату Васильку: с детских лет они были неразлучны, делили вместе и горе и радости, жили одною мыслью, одним сердцем. В те печальные времена нечасто встречалось на Руси такое братское согласие; понятно, почему летописец высоко ценит его. О Данииле можно сказать, как о Мономахе, что «был он братолюбец и добрый страдалец за землю Русскую!»