Имперский мост

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Имперский мост

Через всю Вену, разделяя город на южную и северную части, нес свои воды широкий Дунай. По нему проходила граница между войсками двух фронтов: в южной части 3-го Украинского, в северной части — 2-го Украинского.

Семь мостов соединяли в городе берега, шесть из которых в ходе длинных боев были разрушены. Оставался только один, который венцы называли Рейхс-брюкен. В переводе это означало Имперский мост.

Он и в самом деле представлял собой величественное сооружение: с одного берега до другого — почти километр, возможно даже и больше. И ширина более полусотни шагов.

Наступавшие по противоположному берегу войска к мосту еще не подошли, и потому находившиеся в Вене немецкие части старались его удержать на случай своего отступления. А потом уже взорвать.

На подступах к нему создали мощные опорные пункты, подтянули танки, бронетранспортеры. Нашей разведке удалось установить, что мост заминирован: у каждой опоры заложены ящики со взрывчаткой, к которым тянутся с противоположного берега кабель и провода.

Как инженерное сооружение Имперский мост имел не только тактическую, но и оперативную значимость.

Командующий 4-й гвардейской армией генерал Захватаев имел особый разговор с генералом Руссияновым, войска которого наступали вдоль реки. Это был 1-й гвардейский механизированный корпус.

— Нельзя, Иван Никитич, позволить немцу мост подорвать! Он должен быть сохранен. Это требование самого командующего фронтом маршала Толбухина. Нужно разминировать. А уж как это сделать — не вас учить! Два дня сроку.

— Будет выполнено, — заверил первый гвардейский генерал.

Выполнение этого боевого задания пало на разведчиков и саперов 2-й гвардейской механизированной бригады, которой командовал подполковник Сергей Алексеевич Иванов.

Поутру, вызвав из разведроты старшего сержанта Кульнева, он поручил ему сформировать команду из разведчиков и саперов:

— Отбери десять гвардейцев из разведроты, а шесть саперов сегодня придут. Задача вам будет ответственная, сложная, но почетная: нужно прорваться к мосту и разминировать его.

Тут же в штабе комбриг, начальник разведки бригады и старший сержант Кульнев обдумали план действия.

В ожидании приезда разведчиков и саперов Кульнев решил разведать подступы к мосту. Взобравшись на верх полуразрушенного храма, он прильнул к биноклю.

Вокруг гремело, даль тонула в облаках сизого дыма от разрывов снарядов и мин. Все же удалось обнаружить укрывавшихся в развалинах домов пулеметчиков, заметить три танка, находящиеся в укрытии бронетранспортеры подсказывали о близкой к ним мотопехоте. Обнаружил сержант и охрану моста.

Когда он попытался приблизиться к мосту, невидимые эсэсовцы открыли такой огонь, что отпало желание выполнить задуманное.

Вскоре прибыли гвардейцы из разведроты. Среди них были рядовые Григорий Москальчук и Николай Борисов, мастер вождения бронетранспортера старшина Федор Минкин. В группе саперов самые заметные старший сержант Михаил Ластовский и рядовой Андрей Золкин. Оба в годах.

— Вам сколько же лет? — придирчиво оглядел их Кульнев.

— В отцы тебе, сынок, годимся, — ответил старший сержант Ластовский.

Рождения 1905 года, он действительно двадцатилетнему Кульневу годился в отцы.

Оба сапера были мастерами своего дела. В боях на подступах к Вене сержант Ластовский под огнем противника в поисках брода для танков разведал реку Лизинг. Было опасно и трудно, но сапер справился с заданием. По установленным им вехам боевые машины преодолели бурную реку и без задержки атаковали неприятеля.

Не уступал в мастерстве саперного дела и рядовой Андрей Золкин. В Вене, обеспечивая атаку гвардейцев мехбригады, он в составе инженерной разведки разминировал два моста через реку Швехт.

На поясном ремне у обоих саперов висели малые лопатки.

— Это зачем? — спросил Кульнев.

— А чем прикажете рубить кабель да провода к подрывным зарядам? — усмехнулся Ластовский.

Накануне оба отточили до предела свои лопатки. Остальные саперы сделали то же.

— Кстати, сержант Кульнев, а ножи-то у вас есть? — спросил в отместку Ластовский.

— А как же! И умеем их пускать в ход.

К вечеру прибыл комбриг подполковник Иванов. Его сопровождал капитан-разведчик. Он сообщил, что к условленному времени к Имперскому мосту подойдут катера с подразделениями морской пехоты. Они высадятся у моста на два берега и поддержат огнем действия команды Кульнева. Сообщение укрепило уверенность в успех дела.

Журналист Д. Радзинский встречался с Андреем Митрофановичем Кульневым и с его слов записал события ночи на 13 апреля:

«Придерживаясь стен домов, они гуськом направились в сторону Дуная. Вот и передний край, не так-то просто было определить в ночном уличном бою. Залегли в одном из подъездов большого многоэтажного дома, еще не полностью отбитого у гитлеровцев. Стали прислушиваться, откуда меньше всего стреляют. Но стрельба была настолько густой и плотной, что сделать это оказалось невозможно.

Справа от дома горел какой-то огромный склад. «А что, если прорваться через него?» Они устремились к складу.

Обстрел не прекращался. От попадания в склад мин и снарядов вверх взлетали куски арматуры, горящих досок, снопы искр. Пожар набирал силу. Здание было наполнено удушливым дымом. То тут, то там стены его лизали лохматые языки пламени, начала рушиться кровля.

Кто-то из команды упал, его подняли, понесли. Еще один стал кататься по земле, сбивая с одежды пламя. Кого-то ударила упавшая балка. «Не задерживаться! Вперед!» — подал голос Кульнев.

На счастье, показался в стене проем. Выскочили во двор. Отбежав от огня, упали в изнеможении».

С Кульневым были старшина Федор Минин, разведчики Григорий Москольчук, Николай Борисов и два сапера: Михаил Ластовский и Андрей Золкин. Это было все, что осталось от команды…

Впереди замаячил немецкий часовой-автоматчик,

— Федя, сними. Только без шума.

Потом пришлось «убрать» расчет пулемета, прежде чем достигли моста.

Команда разделилась на две группы. В каждой был сапер. И приступила к работе.

Продолжая рассказ, журналист Д. Радзинский сообщал, что работа оказалась нелегкой. У каждой опоры были заложены ящики со взрывчаткой, на каждой крестовине закреплены толовые или пироксилиновые шашки. Все это было соединено толстым кабелем, к каждому заряду вела отдельная линия.

Находясь под мостом, приходилось одной рукой держаться за балку, другой отыскивать заряды. Поскольку у разведчиков не оказалось специальных инструментов, крепление зарядов и провода приходилось резать ножами, а потом под гул и грохот разрывов сбрасывать в Дунай заряды, опасаясь, как бы не сорваться следом. От холодного металла стыли руки. А работе — ни конца ни края…

Вспоминая о том пути под Имперским мостом, в подвешенном, словно у летучих мышей, состоянии, где одно неверное движение грозило гибелью, Андрей Митрофанович Кульнев и по сей день удивляется, откуда силы нашлись. А ведь нашлись!

Перед рассветом, обезвредив свыше сотни зарядов, наконец добрались до противоположного — западного края моста. Задание командования было выполнено. На рассвете по мосту прошли наши танки…

Выполнить задачу разминирования моста отважные воины смогли при поддержке моряков-десантников Дунайской флотилии. Высадившись с бронекатеров, они одновременно бросились к мосту и открыли по его охране сильнейший огонь.

Помогли и пожары, при свете которых работала команда подрывников.

Как заключили позже специалисты, саперы изъяли около двадцати тонн взрывчатки. А в документах представления на Героев Советского Союза отважной шестерки было сказано, что сапер Ластовский обезвредил 76 зарядов взрывчатого вещества, а его напарник Золкин — 56.

В те памятные апрельские дни боевой дух советских воинов был исключительно высок. Они сознавали свою освободительную миссию, горели желанием быстрее избавить народ Австрии от фашистских захватчиков, победоносно закончить войну.

Благодаря мужеству и отваге советских воинов л яростное сопротивление гитлеровцев, засевших в австрийской столице, было сломлено. К 14 часам 13 апреля — на седьмой день жестоких боев — Вена была полностью очищена от врага.

Стремительные и самоотверженные действия наших войск не позволили фашистам разрушить один из красивейших европейских городов, спасли жизнь тысячам венцев. Было предотвращено уничтожение многих ценных архитектурных сооружений, подготовленных к взрыву или подожженных фашистами при отступлении. Были спасены многие памятники старины.

В боях за Вену противник понес крупные потери в живой силе и боевой технике. В период с 3 по 13 апреля войсками 3-го Украинского фронта в районе Вены было взято в плен свыше 47 000 солдат и офицеров, захвачено 663 танка и 1093 орудий всех калибров. Кроме этого, противник в боях за Вену потерял убитыми около 19 тысяч солдат и офицеров.

Задача, поставленная Верховным Главнокомандованием войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов, была выполнена.

Но немалые потери понесла и Советская Армия в боях за освобождение австрийского народа. Почти 26 тысяч бойцов и офицеров навечно остались в австрийской земле.

В день освобождения Вены — 13 апреля — Москва от имени Родины салютовала доблестным войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов, овладевших стратегически важным узлом обороны, прикрывавшим пути к южным районам Германии, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.

С освобождением Вены приблизился конец войны.

Сокрушенные в боях за Вену немецкие войска позорно отступали. Их главная сила — 6-я танковая армия СС, потеряв бронетехнику, разбилась на отдельные отряды и, с трудом отбиваясь от преследования, уходила в недалекие леса и горы. Оттуда был путь в южные районы Германии.

Пытаясь скрыться от возмездия, глава танковой армии генерал Зепп Дитрих подтвердил ложный слух о своей гибели. Якобы его убили австрийские патриоты.

На самом деле и без этого вымысла судьба генерала была предрешена. Не помогло и переодевание в форму рядового эсэсовца.

В начале мая Зепп Дитрих с остатками своей армии оказался на территории, оккупированной американскими войсками. Его арестовали и предали суду как участника Арденнской операции, в которой погибли многие американцы.

Суд приговорил Дитриха к 25-летнему тюремному сроку. Однако просидел он в камере за решеткой всего полтора года. Ловкие адвокаты сумели убедить сердобольных судей в его невиновности и болезни.

Вернувшись в родной город, Дитрих узнал, что жена его отвергла.

Последние годы жизни он провел в одиночестве. Скончался в собственной постели от обширного инфаркта в 1966 году в возрасте 73 лет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.