XIV. О значении слова «ушь»

XIV. О значении слова «ушь»

В Новгородской летописи (Комиссионный список) мы находим: «В лето 6636… и ядяхуть людие лист липовый, кору березову, инии молиць истолъкше, мятуче с пелми и с соломою; инии ушь мох, конину…» Далее (под 1231 годом): «…друзии же мох ядяху, и ушь, сосну, кору липову и листь, илем, кто что кака замыслив…»

Очевидно, «ушь» было подобием чего-то съедобного, если его ели в голодовки. Расшифровке значения слова «ушь» помогает отрывок из арабского автора Аль-Бекри: «И не имеют они (славяне) купален, но они устраивают себе дом из дерева и законопачивают щели некоторой материей, которая образуется на их деревьях, походит на зеленоватый водяной мох и которую они называют удж»…

Очевидно, «ушь» — это лишайники, в изобилии произрастающие на деревьях Севера и служащие еще и до сих пор вместе с мхами для конопатки северных бань.

В пользу этого также говорит положение слова «ушь» рядом со словом «мох»: при всяких перечислениях обычно сходные предметы упоминаются рядом. Сходство же мха и лишайника для неботаника очень велико. Наконец, в арабском слове «удж» совершенно ясно улавливается славянское «ушь».

Не для всех, вероятно, будет понятно также слово «илем» — это современный «ильм» — лиственное дерево из группы «ильмовых», куда относятся также берест, карагач и другие. Так как речь не может идти о древесине ильма, то пунктуацию в печатной летописи следует изменить и читать: «кору липову и листь илем», а не: «кору липовую и листья, илем…».

Что такое «молиць» или «пелмь», в достаточной мере остается невыясненным. Эти примеры показывают наглядно то поле деятельности, которое вполне доступно для историка-любителя. Его труд может очистить много «туманных» мест летописей, которые ставят в тупик историка-специалиста.