Новый председатель
Новый председатель
Андропов в мае 1982 года покинул пределы Лубянки, и переехал со своим хозяйством — советниками и помощниками в Кремль. На должность хозяина Лубянки в Москву прибыл из Киева Председатель КГБ Украины генерал-полковник Виталий Васильевич Федорчук. Он находился в дружественных отношениях с главным коммунистом Украины Щербицким, которого Брежнев не раз сватал на свое место. Об этом знали многие из числа партийного ареопага.
Разные мнения ходили о Федорчуке на Украине. Приведу слова человека, поработавшего в период нахождения нашего героя в Киеве, на оперативной работе не один год полковника Петра Филипповича Лубенникова:
«Это был требовательный руководитель, жесткий, но не жестокий. Высокий профессионал. Он не пасовал перед трудностями. Подчиненного мог похвалить и пожурить, но за дело. В руководстве партийными органами Украины пользовался заслуженным авторитетом. Квартирный вопрос для оперативного состава решил раз и навсегда.
Перед отъездом в Москву даже в резерве КГБ Украины оставалось 67 квартир. Вот она забота! С начальством говорил смело, — не прогибался, а потому всегда ходил прямо. Никогда у него не крутился копчик пропеллером. А вот с Андроповым, знаю по многочисленным беседам с коллегами, не сработался.
Такие начальству неудобные, оно их боится».
Помнится, был теплый майский день.
Виталий Васильевич с аэропорта приехал на Лубянку. Сотрудники военной контрразведки были горды, что наконец-то Комитет возглавил не партийный чиновник, а профессионал, тем более выходец из среды армейских чекистов. Он был участником вооруженного конфликта на реке Халхин-Гол. Знаком с Жуковым. Затем в 1939 году его зачисляют сотрудником Особого отдела НКВД по частям Уральского военного округа. Войну прошел в должностях руководителя военной контрразведки дивизий, бригад, гарнизонов на Калининском, Западном и Северо-Кавказском фронтах.
В 1967 году генерал-лейтенант В.В. Федорчук становится начальником 3-го Главного управления КГБ при СМ СССР. Заметьте, с приходом Андропова на должность председателя КГБ СССР Федорчука вскоре убирают из центрального аппарата союзного Комитета на «повышение». С 18 июля 1970 года он уже председатель КГБ при СМ Украинской ССР. С мая по декабрь 1982 года — Председатель КГБ СССР.
И вот тут среди коллег, помню до мелочей, поползли как-то сразу назойливые слухи в виде признания очевидцев, а также грязные сплетни и другие инсинуации в отношении нового Председателя КГБ. Искусственность наветов чувствовалась по скорости и масштабам их распространения.
Говорили, что Федорчук в аэропорту по прибытию с Украины высказал неудовлетворение, что встречали его не на комитетской андроповской машине ЗИЛ, а на новой, и это его, якобы, покоробило, поэтому и приехал он на Лубянку на дежурной «Волге» вместе с охраной.
Потом кто-то «узнал» о его негативной реакции на состояние кабинета Андропова. Через комендатуру он, мол, потребовал: немедленного ремонта, установки свежей мебели, смены паркета. Это было связано с большими затратами бюджетных средств.
Ходили сплетни, что новый Председатель критиковал управленческий стиль своего предшественника. Широко обсуждалась его (Андропова — авт.) семейная беда — спивающийся сын и прочее. Распространялся даже такой вредный тезис о нашествии в Москву «хохлов» — украинцев.
Послушаем же высоких партийных чиновников по этому вопросу.
По мнению бывшего помощника М.А. Суслова — А.И. Байгушева, В.В. Федорчук появился в Москве «как авангардный полк Щербицкого, который должен был занять плацдарм и обеспечить переход в генсеки самого Щербицкого».
М.С. Горбачев в книге «Жизнь и реформы», характеризуя поведение В.В. Щербицкого накануне смерти Л.И. Брежнева, пишет, что «он развил большую активность, старался держать в поле зрения все события, происходившие в верхах, регулярно перезванивался и встречался с Федорчуком…»
И сразу же возникает вопрос: откуда такая глубокая информация у секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству? Ответ один — источник Ю.В. Андропов, который доверял своему растущему «подлеску» в лице Горбачева. Выходит, Андропов внимательно следил за поведением и действиями Щербицкого, которого в какой-то степени боялся.
И было чего опасаться. При живом Брежневе Андропову должность генсека не светила. Более того, в последнее время Леонид Ильич стал интересоваться у Е.И. Чазова состоянием здоровья Андропова и даже намеревался отправить его на пенсию, о чем главный чекист страны, конечно же, знал через высокого лейб-медика.
В 1982 году Брежнев планировал в очередной раз уйти с поста генсека. Своим преемником он видел только Щербицкого. Смену власти предполагал провести сначала весной, а потом в ноябре 1982 года. Но, за несколько дней до ноябрьского пленума, Л.И. Брежнев, серьезно в эти дни не болея, внезапно скончался!
При этом к больному прибыл первым не Чазов, а Андропов. По рассказам жены Брежнева он забрал «бронированный портфель с документами и увез».
Журналист Ю. Изюмов, со ссылкой на «людей, близких к семье Брежнева» писал:
«Когда Ю.В. Андропов прибыл на дачу, то никому не сказав ни слова, прошел в спальню, взял там небольшой черный чемодан и уехал…Потом он появится второй раз вместе с Чазовым.
На вопрос о том, что было в чемодане, Виктория Петровна ответить, естественно, не могла. Леонид Ильич ей говорил, что в нем «компромат на всех членов Политбюро», но говорил со смехом, как бы шутя».
Александр Островский по этому поводу писал:
«Хотя данный эпизод давно известен в литературе, никто пока не задумывался над вопросом: а мог ли кто-нибудь забрать этот портфель до того, как врачи официально констатировали смерть генсека? Ответ на этот вопрос может быть только один: нет.
Следовательно, забрав «бронированный портфель», Ю.В. Андропов тем самым независимо от врачей констатировал смерть Л.И. Брежнева. Более того, если верить Е.И. Чазову, покидая дачу, он сказал ему:
— Надо срочно собирать пленум ЦК.
Таким образом, Ю.В. Андропов, по сути дела, дал понять, что о действительной борьбе за жизнь Л.И. Брежнева не может быть и речи».
По данным исследователей, смерть Л.И. Брежнева была констатирована не ранее 10.30. Однако, в сообщении о смерти и медицинском заключении она была сдвинута, как минимум, на два часа раньше.
Потом и Андропов закончит свой земной путь, но не внезапно, а в мучениях, словно расплачиваясь за какие-то грехи. «Люди, — как говорил Л.Н. Толстой, — наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами. И это самое тяжелое и самое верное наказание».
А вообще, хуже всего грехи, не доведенные до конца. Американские врачи до последнего консультировали его — не помогло. Жизненный карниз обломился. Но в отличие от Брежнева, Андропову фактически удалось поставить вместо себя своего преемника — Горбачева.
Кандидат в генсеки Щербицкий остался в Киеве.
После того, как руководителем СССР стал главный чекист страны, опять же, со слов Горбачева, — отношения между Андроповым и Щербицким внешне выглядели вполне нормальными. Но за время пребывания Андропова на этом высоком посту в Кремле, Щербицкий, со слов Михаила Сергеевича, так и не переступил порог кабинета Юрия Владимировича:
«Я видел, каким мучением для той и другой стороны являлось даже их редкое общение по телефону».
Не с той ли поры закладывались мины замедленного действия в отношениях России с Украиной? Удары колокола тревоги должны были услышать те, кому положено, но они токовали.
Однако вернемся к инсинуациям.
Все эти сплетни и слухи кто-то же готовил и распускал. Зачем? Существовала, значит, чья-то заинтересованность. Понятно кого — недоброжелательных шептунов и среди них был главный шептун. А значиит, должен тогда быть заказ. И он, наверное, был.
То, как Андропов расправился с генералом армии Щелоковым — близким другом Брежнева и партнером по правоохранительной деятельности, говорило о жестокости и мстительности интеллигентного Юрия Владимировича.
То же самое было проделано и с зятем Леонида Ильича генерал-полковником Чурбановым — заместителем министра внутренних дел.
Да, они в чем-то виновны, но доля такой или похожей вины лежала на многих неприкосновенных и неприкасаемых партийных небожителях. Они были «божествами», поэтому могли творить много такого, что ломало рамки приличия, морали и законов. Этим недугом болеет до сих пор наше современное общество. Получается, болезнь неизлечима.
Думается, В.В. Федорчук был осведомлен об этих качествах своего предшественника. Наверное, он знал и о его «великой роли» в Венгерских событиях 1956 года. Знал и о покрытой мраком истории по руководству комсомольского секретаря партизанами Карелии в годы войны. Был посвящен и в его отношения со старшим сыном Владимиром и о влиянии на решение СССР ввести войска в Афганистан.
Тем более Виталий Васильевич располагал данными о намерении Брежнева поставить после себя на должность генсека Щербицкого, а также многое другое, происходящее за кулисами политической деятельности нового генсека. Ярую борьбу под кремлевскими коврами он тоже представлял хорошо, потому что видел ее ежедневно. Однако он не опускался до сплетней, он был порядочным мужиком, высоким профессионалом — оперативником, а не партократом.
* * *
Последнее десятилетие ушедшего века выдалось для Виталия Васильевича Федорчука трагическим. Все мы по жизни, хотим того или нет, являемся участниками огромной лотереи несчастий. Жизненные беды обычно накатываются волнами. А может, для нас всех дарована жизнь в наказание?
Сначала погиб сын. Потом смерть подкосила жену. А в 1994 году не стало и дочери. Но образ старческой жизни его не удовлетворял, считая, что несчастье, как и набожность, может войти в привычку. И надо признаться, он провел остаток жизни стоически: покинутый и забытый молодой порослью коллег по оружию, никому ненужный. Раз в неделю приезжала внучка, помогала готовить старику еду на целую неделю. Конечно, тяжелый инсульт подорвал его здоровье. Но здоровый организм выдюжил, как говорится, часть нейронов восстановилась за счет железной воли к жизни и ведомственного госпиталя.
Кадровый контрразведчик интервью давал с неохотой даже своим коллегам, не говоря уже о писателях, журналистах, телевизионщиках.
Многие те, кто встречался с ним в его квартире на Воробьевых горах, в один голос заявляли, что этот человек, «в свои за восемьдесят», остается цельной натурой, личностью с твердыми убеждениями, никак не желающий подстраиваться под конъюнктуру. Думается, он был сыном своего времени, честно прослуживший Отчизне, которая в то время называлась — Советский Союз!
Оценивая события 1991 года, он со всей откровенностью заявлял, что для него до сих пор много неясного в Кремлевских делах, которые «попахивали контрреволюцией». Вот его оценки тех событий:
«Одно, впрочем, несомненно, Горбачев со своей контрреволюционной перестройкой довел страну до ручки и, конечно, его надо было снимать и наказывать. Жаль, что не удалось это сделать. Его следовало бы судить за все не проделки, ошибки или проступки, — а за ряд государственных преступлений.
ГКЧПисты тоже виновны в развале страны. Иметь в руках армию, КГБ и МВД и так бесславно сдаться честолюбцу Ельцину. Его надо было тоже вместе с Горбачевым задерживать и препроводить в Лефортово».
Слаб был и главный хранитель государственной безопасности председатель КГБ — Крючков, все чаще и чаще смотревший в рот Горбачеву. Он ведь тоже был птенцом из Андроповского гнезда, — являлся его начальником секретариата…
* * *
Результаты путча имели самые печальные последствия для Комитета госбезопасности. Еще недавно могучая и грозная организация оказалась разгромленной буквально в считанные недели. Притом, на советские спецслужбы — разведку и контрразведку — был вылит поток всевозможных «разоблачений и обвинений». Неудивительно, что у многих наших обывателей сложилось представление о КГБ, как о неком монстре, державшем в страхе всю страну. Заказные журналисты стали сводить работу органов исключительно к репрессиям, лагерям, нарушениям прав человека и так далее. Все это блеф, потому что многие чекистские коллективы решали конкретные разведывательные и контрразведывательные задачи, обеспечивая безопасность Родины, армии, оборонной промышленности и противодействовали идеологическим диверсиям, которые мутным потоком корежили нашу мораль, соборность и историю. То же самое делается и сегодня против Российской Федерации.
В один из дней, после очередного показанного по ТВ «энкавэдэшного» пасквиля, автор ответил стихотворением в защиту своих коллег:
Не шкурная порода у ребят,
Моих коллег, была тут на Лубянке!
Они могли огонь взять на себя
Войны минувшей ранние подранки.
Не партии служили, а стране,
Сердца в дела служебные вплавляя,
Мы жили, как солдаты на войне
Переднего всегда в сраженьях края.
Нам либералы вешали лапшу,
О злодеяниях легко и лихо врали…
Я до сих пор знак доблести ношу
Меч со Щитом, хотя они в опале.
Пускай рычит богатая шпана,
И обрастают оборотни страхом…
Поднимется с колен моя страна
Потомками поверженного флага!
А вообще, ни одно уважающее себя государство не может обойтись без сильной разведки и контрразведки. Лично я никогда не стыдился своей службы в КГБ. И сейчас не стыжусь, потому что в годы работы мое подразделение ни на миллиметр не отступало от буквы закона.
Надо отметить, что у Федорчука со Щербицким сложились самые теплые — личные и рабочие отношения.
Виталий Васильевич вспоминал:
«А вот с Шелестом отношения были натянутыми. Очень уж амбициозным был этот человек и при этом малокультурный, ограниченный. Никаких других мнений, кроме собственного, не признавал. Любил самоуправничать. Не нравилось, видимо, ему, что меня на Украину прислала Москва. Он же заигрывал с националистами, на чем в итоге и погорел. В народе процесс снятия Шелеста с должности называли так — «вот он и прошелестел».
Я лично за те полтора года, что при Шелесте работал, был у него на докладе всего два или три раза, все больше ходил к Щербицкому, возглавлявшему тогда Совмин республики. С ним и решал все вопросы…
Переход свой в МВД могу объяснить кознями Андропова — он просто хотел поставить на КГБ своего человека — Чебрикова, к которому очень благоволил».
* * *
Интересны наблюдения В.В. Федорчука за поведением некоторых быстро перекрасившихся партийных чиновников:
«Вчерашние убежденные коммунисты вдруг превратились в одночасье в антикоммунистов, — вспоминал он, — пламенные интернационалисты ударились в национализм, а воинствующие атеисты заспешили со свечками в церковь. Самое интересное, что эти люди, как и прежде, стоят «у руля», получают государственные награды, не сходят с телеэкранов. При этом считают себя вправе учить жизни других.
Очень характерна в этом смысле фигура Леонида Кравчука, в советское время видного партийного идеолога, а позднее, — первого президента независимой Украины. Мне приходилось с ним иногда общаться.
Кравчук работал в Отделе пропаганды ЦК КПУ. Нередко сталкивался с ним в коридорах ЦК. Меня он почему-то панически боялся. При встрече сразу готов был, что называется, лапки кверху поднять, лебезил ужасно. Конечно, изо всех сил демонстрировал преданность советской власти, с «крамолой» боролся усердно. Но я, откровенно говоря, его недолюбливал».
Недолюбливал его генерал-фронтовик, потому что уловил в нем неискренность, подобострастие и фальшивость.
На Украине от местных чекистов автор услышал историю — то ли байку, то ли быль. Кравчук после 1991 года осмелел и признался, что он гордится тем, что «по ночам носил продукты бандеровским повстанцам в лес». Наверное, за эти бесстрашные поступки партия ему поручила ответственный пост по руководству идеологией в ЦК компартии Украины.
На вопрос одного из корреспондентов относительно того, что выиграли республики, ставшие суверенными государствами, Федорчук ответил честно:
— Что выиграли другие, я затрудняюсь ответить. Могу судить только на примере России. А она потеряла, по-моему, довольно много: и в экономическом, и в политическом, и в социальном, и в оборонном отношениях.
Стала куда слабее, чем когда находилась в Союзе. Думаю, что та же ситуация и на Украине, и в Молдавии, и в Грузии и так далее. Как говорят некоторые недальновидные политики: зато они отделились от России, а что это — большое достижение? Советский Союз был великой державой: его уважали, с ним считались во всем мире. А теперь, всем заправляют американцы, всюду суют свой нос, и мы пока ничего им не можем противопоставить.
Скажите, чему же тут радоваться?
Радоваться действительно нечему, но и плакать в жилетку не нужно. Необходимо трудиться, чтобы побеждать в своих добрых начинаниях, а плохих у нас было и есть достаточно. Многие триумфальные арки наших «побед», выстроенные по чертежам кремлевских инженеров и прорабов, народ позднее носил, как ярмо. Ведь побеждает не обязательно правое дело, но дело, за которое лучшие люди боролись, хотя потом и сокрушались с вопросом — зачем?
* * *
Киевский журналист Иван Бессмертный, беря интервью у отставного генерала Виталия Васильевича Федорчука, спросил о его молчаливой реакции на опубликованные гадости в разделе из книги Леонида Млечина «Председатели органов госбезопасности». В ней говорилось, что бывший главный чекист чуть ли не родом из Днепропетровска, поэтому, дескать, и был приласкан Леонидом Ильичом Брежневым.
Виталий Васильевич ответил:
— Тем не менее я с Житомирщины. Родился в простой крестьянской многодетной семье. Никакой «волосатой руки», никакого блата у меня нигде не было. Все, что в жизни получилось, состоялось благодаря своему личному труду, своей энергии и своей воле. Знаю я, кто такой Млечин. Либерал до мозга костей. Что с ним дискутировать? Либералы, они же, как черви, изнутри подтачивают свои государства. И не трудно заметить в чью пользу. В пользу США.
Большинство из них пребывают на иждивение этой страны, получают от нее различные гранты, вспомоществования. Мерзко все это.
— Думаю, в жизни было не все так просто, как дважды два — четыре, как это изобразил Леонид Млечин. Вы пребывали на важнейших государственных постах (председатель КГБ Украины, председатель КГБ СССР, министр МВД СССР) в то время, которое легкомысленно называют «застоем», а на самом деле — это интереснейший отрезок истории, который еще ожидает честного, непредвзятого исследования.
— Да, удивительное было время. Внешне все выглядело очень спокойно, а за кулисами шла жесточайшая борьба.
— Кого с кем?
— Говоря сегодняшним языком, патриотов и либералов-разрушителей. В данном случае, я имею в виду не противостояние по линии «диссиденты — партийный аппарат». История с тюрьмами и высылкой за границу некоторых деятелей культуры, а еще более, откровенно говоря, история искусственного создания диссидентского движения — это отдельная тема.
Когда я говорю о борьбе либералов и патриотов, то имею в виду очень скрытое, искусно замаскированное противостояние внутри самого партийного аппарата, внутри высшего руководства СССР.
— В этом контексте очень интересно было бы знать ваше мнение о Юрии Владимировиче Андропове, многолетнем председателе КГБ СССР с имиджем либерального интеллектуала, знающего иностранные языки, увлекающегося искусством и даже тайно покровительствующего некоторым писателям и артистам.
— Мое мнение о нем резко отрицательное.
— Почему?
— Вопреки сложившемуся среди интеллигенции положительному о нем мнении очень много для развала Союза вольно или невольно сделал именно он.
— Я в шоке…
— А почему? Вы ожидали от меня в его адрес осанну?
— Да нет, пожалуй. Подозревал, что ваше мнение о нем будет неоднозначным. Просто не ожидал, что оно будет столь резким.
— Вот вы приехали с Украины и, наверняка, захотите спросить меня о диссидентах: как, почему и кто их сажал? Андропов требовал, чтобы мы сажали.
— Этот вопрос действительно многих волнует. Меня же очень интересует еще и другое: как так получилось, что эти репрессии только ускорили развал Союза?
— Когда я был председателем КГБ Украины, председатель КГБ СССР Андропов требовал, чтобы мы ежегодно в Украине сажали по 10–15 человек. И мне стоило невероятных усилий, вплоть до конфиденциальных обращений к Брежневу, чтобы количество украинских диссидентов ежегодно ограничивалось двумя — тремя людьми. К тому же, Андропов лично следил за ходом следствия по делам некоторых украинских диссидентов. Иногда задавал направление. Можете себе представить? А потом, с помощью некоторых писателей, во всем виноватым сделали КГБ Украины, Федорчука, который якобы выслуживался перед Москвой.
— Когда думаю о диссидентах, сразу же вспоминаю известное выражение Алена Даллеса, многолетнего шефа ЦРУ, из его книги «ЦРУ против КГБ». Он там говорит:
«Нам, американцам, очень выгодно, что в СССР есть политзаключенные. Мы должны их всячески поддерживать, чтобы, когда они будут освобождены, у них были четко выраженные антисоветские позиции».
Еще важно, пишет Даллес:
«Чтобы освобождение диссидентов совпало с тем временем, когда мы с помощью наших друзей в СССР приведем к власти либерального лидера, и тот затеет преобразования».
Не может не удивлять то, что события в СССР со времени перестройки развивались в точности по плану Даллеса.
— В том-то и дело.
— И в связи с этим вопрос: а как же интеллектуальность Андропова? Он что, не понимал чего-то?
— Все он понимал. Более того, он содействовал реализации этих планов. Вы, наверное, обратили внимание, что в тюрьмы сажали в основном писателей — государственников, а за границу высылались либералы, такие как Аксенов, Бродский, Буковский. Некоторые деятели культуры были вроде полузапрещенные. На самом деле Андропов им тайно покровительствовал, оберегал их, создавал для них и о них соответствующее положительное общественное мнение.
— Вы могли бы назвать этих деятелей?
— Пожалуйста. Это Высоцкий, Любимов, некоторые другие. А чего стоит его странная дружба с Евгением Евтушенко? Ведь доходило до курьезов. Бывало, пьяный Евтушенко в кругу друзей-писателей демонстративно звонил Андропову по прямому телефону. А мутная история с Солженицыным? Подумайте: как сельский учитель, отсидевший в тюрьме, смог получить в распоряжение тайные архивы НКВД? Причем в его книгах многие документы банально фальсифицированы, размах репрессий многократно преувеличен. То, как лично Андропов руководил операцией по выезду Солженицына в США — это отдельная история. Спрашивается, а зачем он это делал? Чтобы там, в США, без малейших затруднений продолжал своими книгами разрушать Союз?
Так кто, если не Андропов, содействовал развалу Союза?
— Весной 1982 года, за полгода до смерти Брежнева, Андропов стал секретарем ЦК КПСС, а на освободившееся место председателя КГБ СССР были назначены вы. Это назначение произошло по инициативе Андропова?
— Нет, он меня ненавидел, как и я его.
— А как же получилось, что именно вы стали председателем КГБ СССР?
— На этом настоял Леонид Ильич Брежнев. Как вы знаете, я к тому времени больше десяти лет возглавлял КГБ Украины. И вот, помню, звонит мне Владимир Васильевич Щербицкий. Говорит:
«Будь у телефона, сейчас будет звонить Брежнев».
Через пару минут звонит Леонид Ильич.
«Ты должен, — говорит, — сдать дела в Киеве, явиться в Москву и вступить в должность председателя КГБ СССР».
Вот так все это было.
— Приходилось слышать, что Брежнев своим преемником хотел видеть не Андропова, а Щербицкого.
— Это, действительно, правда. Еще в 1972 году, когда у него возникли первые серьезные проблемы со здоровьем, он пожелал уйти, а на свое место рекомендовал Щербицкого.
— А что же помешало осуществлению его желания?
— Не что, а кто… Все тот же Андропов. Он тогда через своего доверенного человека академика Евгения Чазова уговорил Владимира Щербицкого отказаться от предложения Брежнева.
Кстати, и в 1982 году, уже чувствуя, что умирает, Леонид Брежнев хотел, чтобы вместо него руководителем СССР стал Щербицкий. Но Андропов опять сыграл в свою игру…
И в тех обстоятельствах Андропов просто вынужден был согласиться с требованием Брежнева — назначить меня председателем КГБ СССР.
— Когда через полгода, осенью 1982-го, Брежнев умер, Генеральным секретарем ЦК КПСС стал Юрий Андропов, он назначил вас министром МВД. С чем это было связано?
— К тому времени больше 20 лет министром МВД СССР был генерал Щелоков. Андропов ненавидел его лютой ненавистью. Став лидером СССР, он тут же Щелокова отправил на пенсию. А меня, тоже ненавидя и желая хоть как-то унизить, освободил с должности председателя КГБ СССР и назначил главным милиционером страны. И ничего. Я его пережил. Работал министром МВД до 1985 года. Работал добросовестно, честно. Как и на всех предыдущих, высоких должностях: и в КГБ Украины, и в КГБ СССР. За все годы службы ни копейки не взял в виде взятки. Жил на зарплату и только на зарплату.
Освободил меня с должности министра МВД СССР уже только Михаил Горбачев — еще один выкормыш и ученик Андропова, который, в конечном итоге, и завершил дело своего учителя — развалил и бросил на поругание иностранцам нашу некогда великую Родину — Советский Союз.
— Еще интересно бы знать ваше мнение о Владимире Щербицком.
— Отношения с Владимиром Васильевичем у меня всегда были очень хорошие, и когда я работал в Киеве, и когда переехал в Москву. Он — великий человек. Он очень много сделал для Украины. Помню, как он защищал перед Брежневым украинских писателей от Андропова.
Я был просто потрясен, когда узнал, что Щербицкий покончил с собой. Оно и немудрено: дело его жизни рухнуло, к тому же он очень переживал из-за Чернобыля.
— Почему на Украине такая вражда к России? Сейчас у вас есть друзья? Вы не чувствуете себя одиноким?
— К сожалению, некоторые друзья уже умерли, а некоторые — начали служить Америке. И дружба закончилась. Грустно все это. Вы думаете, почему на Украине такая вражда к России? Американцы вкладывают миллионы, раздувая эту вражду против России. И опираются они в этом не только на падкую на доллары и еще недостаточно образованную молодежь, но, к моему глубочайшему огорчению, и на некоторых моих бывших коллег.
— Да, в основном на некоторых совершенно аморальных типов, которые в свое время служили в Пятом управлении КГБ, создавали и сажали в тюрьмы диссидентов, получали за это награды, а теперь выступают за реабилитацию украинских фашистов из ОУН-УПА и дивизии Ваффен СС «Галичина».
— В том-то и дело. Я все понимаю, но поймите и меня: мне, как бывшему руководителю госбезопасности, просто неудобно рассуждать на эту тему.
— Виталий Васильевич, а вот с нынешним руководством России, с Путиным вы общаетесь? Ваш опыт сегодня востребован?
— Путин у меня бывал. Он сидел здесь, вот в этом кресле, где сейчас вы сидите. К сожалению, Путин и его команда считают меня уже слишком старым, чтобы призвать на службу. А личные отношения очень хорошие. Мы общаемся.
— Органы госбезопасности России, вас, наверное, не только охраняют, но и контролируют.
— Кушайте, кушайте. Пейте водочку…
Такой вот был бывший председатель КГБ Украины и СССР Виталий Васильевич Федорчук — прямолинеен, смел, решителен в делах важных и нужных для дела. Он оставался патриотом Большой Страны и единства братских славянских народов до последних дней жизни, которая завершилась в госпитале ФСБ, практически на руках у дочери автора.
* * *
Итак, на место В.В. Федорчука на пост председателя КГБ СССР новый генсек назначил своего заместителя В.М. Чебрикова. Логика в действиях Ю.В. Андропова была вполне объяснима. Во-первых, он убирал из органов госбезопасности ставленника покойного руководителя страны.
Во-вторых, он решал задачу кардинальной чистки руками В.В. Федорчука одного из важнейших правоохранительных ведомств страны — МВД, засоренных в его понимании людьми недавно снятого с должности Н.А. Щелокова. Убирались из министерства, в том числе, и высокие профессионалы. Некоторые, видя произвол властей, покидали службу по рапортам.
Ю.В. Андропов вслед за новым министром внутренних дел направил в МВД более 150 офицеров из КГБ. Шли туда чекисты без особого желания, хотя и на повышение в званиях и должностях. Автору и его коллегам никто не предлагал перехода, видно мы были нужны военной контрразведке на своих должностях. А те, кто захотел возвратиться снова в КГБ из МВД Федорчука, их уже на Лубянку не брали.
Генерал внешней разведки КГБ СССР В.А. Кирпиченко так охарактеризовал нового председателя Комитета:
«Чебрикову претили дворцовые интриги, атмосфера угодничества и клановая солидарность воцарившихся в Кремле днепропетровцев».
А вот из уст Е.К. Лигачева Виктор Михайлович выглядит несколько иначе:
«Он был немного замкнутый на первый взгляд, суровый, но спокойный, надежный человек. Мы все ему верили. Он один из немногих, кто мог…возразить с должным тактом. Попытаться убедить и провести свою линию».
Посол в ФРГ и заместитель МИД СССР Юлий Квицинский отмечал:
«Казался он всегда хмурым и строгим человеком, но в беседе производил благоприятное впечатление. Говорил просто и откровенно».
Генералу же КГБ В.В. Иваненко он запомнился таким:
«Чебриков был человеком скучным, ни одного свежего слова от него было добиться невозможно. На его совещаниях люди тосковали, выходили из его кабинета с пустой головой».
Автор, из личных наблюдений, сделанных в ходе присутствия на совещаниях, которые проводил В.М. Чебриков, а также из общения с коллегами, вынес мнение, что он (Чебриков — авт.) был выдержан, потому что профессионально владел обсуждаемым материалом. Не суетился, имел обыкновение выслушивать собеседника до конца, не перебивая его. Внешне казался спокойным человеком, чувствующим в себе где-то в глубине души спрятанную силу. О таких людях в народе говорят, что зря трепаться не будут.
В.М. Чебриков являлся не публичным политиком, но он много сделал для воцарения М.С. Горбачева на Кремлевский престол, наверное, болея скорее за свое высокое положение в государстве, чем за его безопасность.
Таким образом, он не был государственным деятелем, он был политиком, постепенно превращавшимся в политикана.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.