30. Золотое палаццо князя Трубецкого

30. Золотое палаццо князя Трубецкого

По преданию, это происшествие случилось в самом конце XIV века. Князь Юрий Звенигородский, сын Дмитрия Донского, как-то охотился в ближних окрестностях Звенигорода и заблудился в густой и непроходимой чаще леса. Несколько человек из княжеской свиты были направлены на поиски дороги. Вскоре посыльные возвратились и на вопрос: встретили ли они поблизости людей и жилье – один из них будто бы развел руками и простодушно ответил князю: «А никого!» Что фонетически прозвучало как «Аниково».

Так появилась на карте Подмосковья вскоре возникшая тут деревня. Аниково расположено в десяти километрах западнее Звенигорода, на правом высоком берегу Москвы-реки, напротив старинного села Каринское, и еще дважды оправдывало свое название во время пожаров, полностью истребивших деревню в 1889-м и второй раз во время Великой Отечественной войны в 1941 году.

Но всякий раз Аниково возрождалось и, таким образом, дошло до наших дней. А в 1786 году в деревне числилось 48 ревизских душ, и принадлежала она гвардии капитан-поручику князю Дмитрию Юрьевичу Трубецкому из древнейшего рода удельных князей Трубчевских или Трубецких, потомков Гедимина. Затем деревня Аниково сменила еще нескольких владельцев, пока вновь не оказалась во владении Трубецких. На этот раз ее хозяином стал князь Василий Сергеевич Трубецкой (1776–1841), участник Отечественной войны, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, член Государственного совета и сенатор. Скорее всего, он в Аникове так никогда и не побывал, проживая главным образом в Петербурге, а иметь в собственности подмосковную деревню для столичного вельможи – это было простой данью моде.

Гораздо более интересным для деревни Аниково является период владения ею сыном вышеназванного сенатора князем Александром Васильевичем Трубецким (1813–1889), близким знакомым А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова. Богатый князь был офицером лейб-гвардии Кавалергардского полка и фаворитом императрицы Александры Федоровны, жены Николая I. Таким образом, Трубецкой являлся однополчанином Дантеса, убийцы Пушкина.

Князь первым открыто рассказал о подлинном смысле отношений голландского посланника Геккерна с его так называемым «сыном» Дантесом. В конце жизни Трубецкой опубликует свой «Рассказ об отношениях Пушкина к Дантесу». На офицерских собраниях у братьев Трубецких в 1834–1835 годах в Петербурге часто бывал М. Ю. Лермонтов. Они даже породнились, когда сестра князя княжна Мария Васильевна Трубецкая в 1839 году вышла замуж за родственника Лермонтова А. Г. Столыпина.

Александр Васильевич Трубецкой

При А. В. Трубецком был построен мост через Москву-реку, соединивший Аниково с селом Каринским, где находилась каменная церковь Рождества Христова. Тогда же возвели и господский дом, в малых пропорциях повторивший знаменитый дворец XIV века Ка’д’Оро в Венеции. Таким образом, венецианский дворец и подмосковное Аниково на Рублевке являются по времени возведения ровесниками.

В 1825 году русский поэт Иван Иванович Козлов (1779–1840), автор широко известного романса «Вечерний звон», создал одно из самых лучших своих стихотворений «Венецианская ночь. Фантазия». Стихи эти стали мгновенно распевать на самые разные мотивы, пока, наконец, сам М. И. Глинка не положил их на вечную, непреходяще прекрасную музыку. Это произошло во время заграничной поездки композитора в 1832 году. Три первых восьмистишия легли в основу романса:

Ночь весенняя дышала

Светло-южною красой;

Тихо Брента протекала,

Серебримая луной;

Отражен волной огнистой

Блеск прозрачных облаков,

И восходит пар душистый

От зеленых берегов.

Свод лазурный, томный ропот

Чуть дробимыя волны,

Померанцев, миртов шепот

И любовный свет луны,

Упоенья аромата

И цветов и свежих трав,

И вдали напев Торквата

Гармонических октав —

Все вливает тайно радость,

Чувствам снится дивный мир,

Сердце бьется, мчится младость

На любви весенний пир;

По водам скользят гондолы,

Искры брызжут под веслом,

Звуки нежной баркаролы

Веют легким ветерком…

В романсе «Венецианская ночь» конгениально соединились гармония стихов Козлова и роскошная мелодия Глинки. Романс облетел всю Европу, и, что самое любопытное, его стали исполнять скрипичные ансамбли на золоченых балконах дворца Ка’д’Оро в Венеции и распевать венецианские гондольеры. С наступлением сумерек по контуру дворца зажигались газовые фонари, золотые отблески отражались в воде, серебримой луной, и все это, вместе взятое, создавало поистине сказочную, феерическую картину роскоши и богатства.

Ряд источников указывают на то, что А. В. Трубецкой затеял свое весьма дорогое дворцовое строительство под Звенигородом с тем, чтобы пригласить в Аниково звезду тогдашнего балета итальянскую балерину Марию Тальони (1804–1884). Князь даже предпринял золочение фасада аниковского дворца, чтобы максимально приблизить его к венецианскому прототипу. Дом этот, изрядно утративший за десятилетия свой золотой блеск, простоял в Аникове вплоть до 1889 года, когда сгорел во время пожара, уничтожившего всю деревню.

Иван Иванович Козлов

Владелицей усадьбы тогда значилась госпожа Лопатина, но ни она, ни следующие хозяева купцы Коншины не предприняли попыток восстановления «золотого дома». В одном из писем 1839 года П. А. Вяземский отмечает: «Как слышно, Трубецкой намерен заманить своей подмосковной самую Тальони». В советское время на месте дворца располагался пионерлагерь «Мирный».

Скажу здесь несколько слов о знаменитой балерине, центральной фигуре в балете эпохи романтизма. У непропорционально сложенной и несколько сгорбленной девочки вообще мало было шансов стать балериной. Но Мария прошла обучение искусству балета у своего отца, профессионального танцовщика Филиппо Тальони. Когда в 1822 году он поставил в Вене балет «Прием молодой нимфы ко дворцу Терпсихоры», первое же появление его дочери на сцене заставило зал ахнуть от восторга.

Вдохновение на сцене полностью ее преображало. Начались триумфальные гастроли в Париже, Лондоне, в Германии. Немцы говорили, что ее фигура напоминала легкокрылую бабочку. Впервые в истории балета Тальони встала на пуанты и придумала важнейший атрибут костюма балерины – пачку. Впервые ей стали бросать на сцену и преподносить во время спектакля цветы.

Это было время, когда балет пользовался чрезвычайной популярностью в обеих столицах России. Князь Н. Б. Юсупов содержал превосходную балетную труппу в крепостном театре в Архангельском. Его примеру следовали и другие вельможи-богачи. Правда, князь Юсупов переступал тут грань дозволенного. Его не удовлетворили пачка и пуанты, изобретенные Тальони. По знаку вельможи в середине спектакля танцовщицы мгновенно сбрасывали с себя всю одежду и продолжали танцевать в совершенно обнаженном виде к величайшему удовольствию княжеских гостей, любителей всего изящного. В Петербурге и в Москве функционировали императорские музыкальные театры, на сценах которых ставились оперные и балетные спектакли. А. С. Пушкин пишет в «Евгении Онегине»:

Еще бокалов жажда просит

Залить горячий жир котлет,

Но звон брегета им доносит,

Что новый начался балет.

В 1832 году Мария Тальони вышла замуж за графа Жильбера де Вуазена. В этом браке родились сын и дочь. Через три года брак распался. Граф оказался картежником, транжирой и мотом. Лучшие европейские театры распахивали перед Марией свои двери. Гонорары балерины были огромными, причем она всегда требовала уплаты денег вперед. В 1837 году Мария Тальони приезжает в Россию и вплоть до 1842 года танцует в Большом театре Петербурга. Успех, как всегда, колоссальный.

Мария Тальони. Неизвестный художник

В начале 1838 года Лермонтов ежедневно бывал в театре. По свидетельству А. И. Тургенева, 27 октября 1839 года Лермонтов был на спектакле «Сильфида» с участием Тальони. Кстати, именно в «Сильфиде» прима впервые танцевала на пуантах. Но еще в октябре 1829 года А. И. Тургенев писал В. А. Жуковскому: «Видел чудесные ножки мадмуазель Тальони». В России у балерины были двоюродные братья и сестры – дети ее родной тетки, вышедшей замуж за русского генерала.

Сам император Николай I восторгался искусством итальянской балерины и на спектаклях с ее участием всегда сидел в первом ряду партера, а не в царской ложе. Благодаря царской протекции устроители спектаклей не скупились на гонорары. Вместе с князем А. В. Трубецким звезда балета посетила и Москву. Но здесь чудовищные суммы гонорара да еще требование оплаты вперед привели к срыву уже объявленных представлений. Работавший в 1831–1842 годах в должности директора московских театров писатель Михаил Николаевич Загоскин категорически возразил против неумеренных аппетитов танцовщицы и не стал подписывать с ней контракт.

Есть косвенные указания в переписке Тальони на то, что в тот свой приезд в Москву князь Трубецкой показывал ей свой «золотой палаццо» в подмосковном Аникове, предлагая его в подарок. И что будто бы избалованная славой и богатством балерина отвергла этот дар, сказав то ли в шутку, то ли всерьез: «Уж не хотите ли вы, князь, подарить мне золотое палаццо Ка’д’Оро в Венеции? Вот тут бы я подумала…»

Князь воспринял шутку кокетки всерьез. Он продает свои подмосковные владения, особняки в Петербурге и в Москве, договаривается с муниципальными властями Венеции и выкупает дворец Ка-д-Оро. И дарит этот дворец Марии Тальони. После этого в Европе заговорили о близкой свадьбе русского князя и итальянской балерины. И князь Александр Васильевич Трубецкой действительно женился в 1852 году на… дочери Марии Тальони графине Марии-Евгении Жильбер де Вуазен (1835–1901).