Отопление и вентиляция

Отопление и вентиляция

Александровский дворец строился Дж. Кваренги как летняя дача великого князя Александра Павловича, на которой предполагалось жить только в летние месяцы. Поэтому дворец не имел ни эффективной системы отопления, ни зимних рам в окнах парадных зал.[693] В качестве отопительных приборов использовались камины и таганы, которые из функциональной экономии устанавливали в камины. При этом камины, по большей части, решали интерьерные задачи и в очень незначительной степени – утилитарные.

Таганы каминные. Франция. Первая половина XIX в.

Когда в 1809 г. проводилась масштабная замена сгнивших половых и потолочных балок, никаких работ по утеплению пола не велось и система отопления в Александровском дворце не менялась. Такая ситуация с отоплением дворца сохранялась вплоть до 1817 г., пока в резиденцию не начали регулярно наезжать молодые супруги – великий князь Николай Павлович и его супруга Александра Федоровна. Поскольку они стали жить в резиденции дважды в году, первый раз – в апреле-июне и второй раз – с конца августа до ноября, то такой ритм визитов заставил царственных хозяев постепенно модернизировать систему отопления Александровского дворца, прежде всего в их личных комнатах, соорудив там печи. Как упоминает В.И. Яковлев, «еще в 1818 году из трех отделений дворца было одно теплое».[694]

Духовая железная печь в Белой башне

Отметим, что при строительстве Александровского дворца сразу же были решены вопросы обеспечения его пожарной безопасности. Как следует из справки титулярного советника Камышникова, в 1794 г. были отпущены средства, на которые приобрели: пожарных труб больших – 2 шт., средних – 4; труб ручных – 10; рукавов с медными винтами – 10; багров железных – 6; щитов войлочных – 10; фонарей слюдяных – 4; чанов дубовых – 10.[695]

После воцарения Николая I архитектор В.П. Стасов весной 1826 г. составил список работ по дворцу, в числе которых предусматривались работы по его утеплению. В списке «переделок и меблировки для Кабинета Его Императорского Величества в Новом дворце Царского Села» упоминается, что в Приемной необходимо «сделать вместо голландской шведскую печь, двойные двери и паркет»; в Кабинете «сделать дверь, сделать вместо печки камин… и положить новый паркет»; в Уборной «сделать. шведскую печку, паркет…». В комнатах маленького наследника приказывалось «переделать печку. сделать двойную дверь». В документе особо подчеркивается, что одной из главных задач ремонта 1826 г. является «содержание должной теплоты» в резиденции: «В комнатах для зимнего присутствия поднять все паркеты и полы, сделать нижние под ними полы с выстилкою по войлокам кирпичом. Сени и коридоры сделать теплыми посредством устройства духовых печей (в подвале). Оконные переплеты по непрочности их сделать вновь, так же и входные двери, и к ним тамбуры».[696] В ходе работ, кроме упомянутых печей и каминов, в подвале дворца установили 5 духовых железных печей весом в 40–47 пудов, изготовленных котельным мастером Гороховым.[697]

В последующие годы печи возвели и для отопления подвала Александровского дворца, поскольку он был плотно заполнен прислугой. В 1833 г. в подвале «для размещения придворных служителей» сложили 7 голландских изразцовых печей, рассчитанных на отопление 8 жилых комнат в подвальном этаже.[698] Отчасти подвал обогревался устроенными там кухонными плитами и очагами.

Обеспечение комфортной температуры в жилых комнатах семьи Николая I было особенно важно, поскольку хрупкая императрица постоянно простужалась. Поэтому в ее комнатах время от времени шли работы по модернизации отопительной системы, когда наряду с каминами менялись печи разных систем.

В 1835 г. в ванной комнате императрицы Александры Федоровны установили новый мраморный камин, к которому мастер Бабков поставил «станок для каминного прибора красного дерева, прибор к нему – щипцы, лопатка, шевелка, щетки и меха».[699] Кроме этого, в ванной появились ящик для дров и экран для камина.

В 1837 г., при ремонте половины императрицы Александры Федоровны, взамен нескольких разобранных голландских печей выложили шведские печи,[700] декорированные дерптскими изразцами.[701]В Гардеробной комнате императрицы сделали новую печку, при этом прежние дверные проемы заложили кирпичом и заштукатурили. Также «в Уборной комнате голландскую штучную печь» перенесли на другое место, а на ее месте сделали «деревянную фальшивую».[702]Это странное, на первый взгляд, распоряжение является отражением одной из прочных придворных традиций – во всем следовать «образцу прошлых лет», даже в ущерб удобству или функциональности.

Осенью 1839 г. были вчерне сформированы сметы по масштабному ремонту Александровского дворца, который намечался на 1840–1841 гг. В ходе этого ремонта предполагалось кардинально утеплить дворец, модернизировав его отопительную систему. 31 октября 1839 г. министр Императорского двора П.М. Волконский сообщил Я.В. Захаржевскому, что «Государь Император Высочайше повелел: в Большой зале и в гостиных Нового Царскосельского дворца сделать внизу для нагревания сих комнат духовые печи и двойные полы для чего предварительно представить смету».[703]

Как обычно, на эти работы объявили тендер, в котором могли принять все желающие, внеся соответствующий залог. В прошениях стандартно указывалось: «Желаю торговаться на сделание паркетных полов для комнат…», «Желаю торговаться на столярную работу…». Предполагалось, что, кроме настилки двойных полов, во дворце будут установлены 9 духовых печей (по 1000 руб. каждая), а также новые летние и зимние переплеты. В документе подчеркивается, что оконные переплеты «частью сгнившие, отсюда происходит холод».

Предварительная смета на установку духовых печей и оконных переплетов составила 48 520 руб. асс., или 13 863 руб. сер. Это была внушительная сумма, однако Николай I обдумывал возможность сделать ставку при отоплении дворца не на духовые печи, а на печи конструкции генерал-майора Амосова, удовлетворительно проявившие себя в Зимнем дворце после его восстановления. Поэтому 1 марта 1840 г. последовало распоряжение Николая I – отложить реализацию проекта на год.[704]

В марте 1840 г. министр Императорского двора направил генерал-майору Амосову письмо, в котором сообщал, что, «по случаю назначенных по Высочайшему повелению в Новом Царскосельском дворце переделок, во всех парадных комнатах» будут установлены обогревательные печи его системы, к этому времени успешно обогревающие огромный Зимний дворец. Министр запрашивал сведения: «…сколько нужно будет для нагревания тех комнат печей по Вашей системе и что оные будут стоить?».[705]

Чертеж амосовской печи. Середина XIX в.

С этого времени началась деловая переписка, в ходе которой уточнялись планы парадных и жилых комнат, планы подвалов. В конце мая 1840 г. заказчик и подрядчик определились, что для отопления Александровского дворца требуются «1 полная печь и 4 половинных»,[706] которые установят в подвале резиденции. Со стороны Царскосельского Дворцового управления курировал «отопительный проект» архитектор Ефимов.

В октябре 1840 г. планы вновь скорректировали. Видимо, из-за большой стоимости проекта решили сократить число помещений, обогреваемых амосовскими печами: «Вместо всех парадных комнат только пять, как-то: Парадную, Почивальню, Гостиную, Портретную и Горную». При этом полная стоимость проекта составила 5000 руб. сер. при предоплате в 2500 руб. сер.[707]

Работы по ремонту комнат императрицы начались в сентябре 1840 г. В рапорте архитектора Ефимова указывалось, что ремонт начался «по частям от бывшей Спальни до Библиотеки».[708]

В ходе работ шла модернизация отопительной системы, поскольку в высочайшем повелении о начале ремонта жестко предписывалось комнаты «сделать теплыми». Общий бюджет ремонта выливался в 55 232 руб. асс. В рапорте (1 октября 1840 г.) архитектора Ефимова указывается, что ремонт пройдет «в Горной, Портретной, Круглой, Гостиной и большой Опочивальне: внизу для нагревания сих комнат духовых печей, двойных полов с починкою паркета, новых приставных оконных рам, новых оконных летних и зимних переплетов, и фальшивого мрамора при оконных откосах. На устройство в означенных комнатах и других как-то: двух Библиотек, Бильярдной, Концертной духовых печей по системе генерал-майора Амосова».[709]

Ремонтные работы продолжались с перерывами до конца 1842 г. Если говорить об отоплении, то в комнатах дворца имелось «на момент ремонта 5 печей и 3 камина», которые «останутся без употребления». Поэтому архитектор Ефимов в декабре 1842 г. запрашивал руководство об их судьбе: «оставить или разобрать… для большего удобства и простора».[710] Этот вопрос опять-таки решался лично Николаем I. 11 января 1843 г. министр Императорского двора князь П.М. Волконский сообщал Я.В. Захаржевскому, что «Государь Император Высочайше повелеть соизволил: 1…уничтожить существующие ныне печи, а вместо оных сделать в трех комнатах камины. 2. все работы по переделке сих комнат окончить непременно к маю месяцу настоящего года».[711] Тогда же от императора поступило распоряжение устроить в новых печах систему увлажнения воздуха. Это пожелание учитывало опыт использования амосовских печей в Зимнем дворце. В результате в новые печи встроили «тазики для воды свинцовые в обкладке из обручного железа».

Мраморная гостиная (Бильярдная). Камин

Еще раз отметим, что Николай I лично вникал в мельчайшие детали ремонта любимого дворца, о чем свидетельствует множество его высочайших повелений. Например, в январе 1843 г. он распорядился: «1. Израсцовую печь в Большом кабинете Его Императорского Величества. вовсе уничтожить, а мраморный камин будет нужно переделать; 2. Вместо находящегося в малом Кабинете Ея Величества камина поставить фарфоровый готический, взяв оный с Императорского Фарфорового завода».[712] 23 февраля 1843 г. министр Императорского двора Волконский сообщал Захаржевскому, что Николай I повелел: «1. Выбранные архитектором Ефимовым три камина купить у купца Дельнеро (1818 руб. сер.)».

Если подвести итоги, то с мая 1843 г. пять парадных залов Нового дворца обогревались печами Амосова, в парадных залах и на жилых половинах дворца их дополняли камины и шведские печи, которые одновременно выполняли функции вентиляции.

Фрагмент декора камина в кабинете Николая I (Английская половина)

Работы по настилке двойных полов начались в последнюю очередь, после завершения ремонта всех коммуникаций и отделки стен и потолков. Архитектор Ефимов в рапорте от 2 июня 1843 г. сообщал Захаржевскому смету (2907 руб. 32 коп. сер.) «на сделание двойных полов», обращая внимание на холод, проникавший «в сказанные комнаты, по неимению черных полов, сквозь паркетные, ныне пришедшие в ветхость».[713] Отметим, что тема холода в жилых в комнатах Александровского дворца неоднократно возникает в документах того времени – «холод, особенно в осеннее время».

Поскольку ремонт явно затянулся, то 2 июля 1843 г. состоялось решение императора о проведении настилки двойных полов в зимнее время, когда дворец стоял пустой. Для выбора подрядчика через газету «Санкт-Петербургские Российские ведомости» объявили о торгах. Желающих с просьбой «допустить… к торгу» объявилось много: «Санкт-Петербургского столярного цеха мастер Ипполит Яблочкин и крестьянин Алексей Ильин»; «Крестьянин Костромской губернии Ларион Марков»; «Крестьянин Никита Григорьев с товарищем купцом Назаром Соболевым; «Купеческий сын Григорий Роменский с товарищем» и т. д.

Условия торгов, составленные архитектором Ефимовым, объявили 10 сентября 1843 г. Согласно условиям, паркеты во дворце «1. Должны быть сделаны из сухого, без живых сучьев или каких либо свищей, дубового дерева; цвету одинакового и самой чистой работы; наклейка дубовых или фанера должна быть толщиною от ³/₂ до ¹/₂ дюйма; 2. Фундамент паркета равно должен быть сделан из сухого соснового леса, на обвязку были бы употреблены доски 2 ¹/₂ дюйма; 3. Весь паркетный пол должен быть выстлан под ватерпас, хорошо и плотно приложен штуками, а галатели[714] сделаны по шаблону, были бы чистой работы и плотно прибиты».

Также оговаривались сроки работ – с начала февраля по 1 апреля 1844 г. – и гарантии: «Если что будет найдено худо сделанным или из негодного материала, то подрядчики обязаны немедленно переделать и вообще отвечать за исправность всего пола в течение года». В обеспечение этих условий подрядчик вносил залог в 300 руб.[715] По результатам торгов (тендера) «исправление паркета и оконных переплетов» было поручено столярному мастеру Дворцового ведомства Карлу Болгагену.

Даже после завершения этого глобального ремонта работы «по теплу» периодически возобновлялись. Например, в апреле 1845 г. в деловой переписке упоминается, что Секретарскую комнату на половине Николая I уже отделали, но еще не установили фальшивую печь.[716] Когда в 1844 г. начался ремонт в Кабинете императрицы Александры Федоровны по созданию Молельной комнаты, то ее решили также отапливать амосовскими печами: «…принято мною от генерал-майора Амосова для печей в устанавливаемой капелле, в кабинет Государя Императора в Новом дворце душников медных гальвано-пластических позолоченных два и вентилятор один».[717]

Когда в 1845 г. на половине императрицы Александры Федоровны поменяли функциональное назначение всех комнат, эти изменения затронули и отопительную систему. Николай I велел «в теперешней уборной, печку перенести в другой угол, обои освежить (о цвете обоев будет особое повеление), а на этом месте, где теперь стоит печь, сделать зеркальную дверь в Гостиную мраморную комнату, что приходится против зеркала, а в Уборную задвинуть дверь; в комнате возле кабинета Ея Величества, снять фальшивую печь».[718]

Изменился и облик фарфорового камина, об установке которого Николай I распорядился еще в январе 1843 г. В мае 1845 г. директору Императорского Фарфорового завода предписывалось: «…изготовленную фарфоровую раму к зеркалу с консолями, отправить в Царское Село и наставить на место над фарфоровым камином в малом Кабинете Ея Величества».[719]

Казалось бы, что для обеспечения теплом парадных зал и жилых комнатах сделано все, но миниатюрная Александра Федоровна продолжала мерзнуть даже после утепления ее комнат. Только этим можно объяснить ее личное распоряжение (4 июня 1848 г.) «О вставлении в камины в Уборной и Опочивальне Ея Величества в Новом дворце металлических каминов». В документе указывалось, что причина распоряжения – стремление, чтобы камины «давали более тепла, и чтобы трубы в оных можно было закрывать».[720]

Дворцовые хозяйственники запросили заключение эксперта. 8 июня 1848 г. печной мастер Карпов сообщил Захаржевскому, что в покоях императрицы установлены «камины с двумя оборотами, на манер голландских печей, и закрываются вьюшками в комнатах. Ежели вставить в эти камины еще металлические, то неуповательно, что бы оные увеличили теплоту, буде же угодно увеличить температуру воздуха, то можно устроить шведские печи с дверцами и с приделкою к ним каминов».[721] Захаржевский, вполне доверяя своим специалистам, 13 июня 1848 г. доложил министру Императорского двора Волконскому, что если камины «топить надлежащим образом, то тепла может быть весьма довольно; до сих пор нам известно, они протапливались только для воздуха, поддерживая небольшой огонек, и быть может, что иногда трубы на ночь закрывались. что вставлением металлических каминов теплота не увеличится».[722]

Волконский в этот же день доложил о ситуации Николаю I (который по определению больше доверял мнению жены), на что последовало «окончательное» распоряжение императора, «чтобы в Царскосельском Новом дворце в Опочивальне и Уборной комнатах Государыни Императрицы камины были сделаны металлические, как объявлено о сем».[723]

7 июля 1848 г. архитектор И.А. Монигетти сообщил в Дворцовое правление, что он «вытребовал с завода Берда мастера, для снятия меры с места для каминов в Новом Дворце на половине Ея Величества». 4 сентября 1848 г. «заводчик Берд» представил счет за два изготовленных камина «с решетками, совками и железными приборами по 135 руб. Всего 270 руб…». Через несколько дней металлические вставки в камины были установлены.

В последующие годы расположение печей и каминов менялось только в результате очередных перепланировок, которые время от времени велись в Александровском дворце. Перепланировки, как правило, были связаны с женитьбами и замужествами выросших детей Николая I, которым родители отводили те или иные комнаты на своей любимой «даче».

Например, когда в 1848 г. Николай I и Александра Федоровна определились с невестой[724] второго сына – великого князя Константина Николаевича, в Александровском дворце появился второй фарфоровый камин. 5 июня 1848 г. министр Императорского двора П.М. Волконский сообщил Я.В. Захаржевскому из Петергофа, что «Государь Император высочайше повелеть соизволил: находящийся здесь фарфоровый розовый камин с зеркалом и канделябрами, а равно и зеленый туалет, отослать в Царское Село, камин с принадлежностями для назначаемого Кабинета Его Высочества великой княжны Александры Иосифовны, с тем, чтобы имеющаяся в сей комнате печь была сломана, а камин поставлен посредине стены, которая идет в коридор, туалет же для Уборной Ея Высочества».[725] Упомянутый фарфоровый камин изъяли из Большого дворца в Петергофе и перевезли в Царское Село.

Удивительно, что, несмотря на проведенную реконструкцию отопительной системы, мощные амосовские печи не справлялись с отоплением самого большого зала Александровского дворца – Концертного (Полукруглого), поэтому время от времени продолжали рассматриваться различные проекты его обогрева. В документах за 1848 г. упоминается, что «во исполнении приказания Министра Императорского Двора о приискании способа отапливания Концертного зала в Новом дворце… по мнению моему нахожу удобным сделать жаровые печи в подвальном этаже с проводкою труб от одной из них в стене Концертного зала смежной с Бильярдной комнатою, возле дымовой каминной трубы».[726] Судя по всему, этот проект так и не был реализован.

Камин в зале Горы

Оконные переплеты, функциональные сами по себе, изредка включались в интерьерные решения Александровского дворца. В 1858 г. императрица Александра Федоровна, оставшаяся одна в своей загородной резиденции, распорядилась украсить одно из окон на своей половине «писанной на стекле копии с картины профессора Нефа “Ангела Молитва”». 20 ноября 1858 г. министр Императорского двора князь П.М. Волконский сообщил Я.В. Захаржевскому, что «Государыня Императрица Александра Федоровна высочайше повелела… чтобы писанная на стекле копия с картины профессора Нефа “Ангела Молитва” была поставлена в Царскосельском Александровском дворце в нижней части окна проходной комнатки, перед моленною, между Опочивальнею и угловым Кабинетом». При этом картину следовало «вставить в промежуточное между картиною и оконницею пространство, в виде рамки темно-синего цвета стекло. Ея Величество повелела сообразить, каким образом всего удобнее будет отворять для освежения воздуха помянутое окно, обратив притом внимание и на переплет наружной рамы, дабы оный не отражался на картине и не вредил бы тем эффекту».[727]

Реализовывал эту задачу архитектор И.А. Монигетти, который разместил на Императорском Стекольном заводе заказ на изготовление зеркальных стекол, распорядился об изготовлении закладной оконной рамы и летнего металлического переплета.

Камин в Малиновой гостиной.

В зеркале виден фрагмент походного иконостаса Александра I

Вне всякого сомнения, на картине Т.А. Неффа «Ангела Молитва» изображена великая княгиня Александра Николаевна, умершая в кабинете матери летом 1844 г. Эта картина художника, написанная для оформления Исаакиевского собора, является одной из лучших его работ на религиозную тематику.

В следующий раз работы в Александровском дворце, слегка затронувшие отопительную систему, пришлись на середину 1860-х гг., когда на лето 1865 г. планировалась свадьба наследника Николая Александровича с датской принцессой Дагмар. В утвержденной в 1864 г. смете (18 000 руб.) на ремонт комнат наследника серьезных работ по «печной части» не предполагалось. Когда в 1866 г. ремонтные работы коснулись великого князя Александра Александровича, то он, лично осмотрев свои комнаты, распорядился и о работах, затрагивавших отопительную систему. Эти работы серьезно увеличивали смету, поэтому хозяйственники их детально перечислили. Итак, смета увеличилась, среди прочего, из-за «увеличения печных работ, через пробивку каминов и шведских печей, взамен существующих старых; от назначения мраморной работы для нижней части каминов; от назначения к позолоте у дверей приборов, душников, бронзовых украшений и шпингалетов у окон».[728]

Камин в Портретном зале

К этим работам приступили буквально за два месяца до свадьбы цесаревича Александра Александровича. 19 июля 1866 г. Александр II распорядился «приступить к сим работам немедленно, дабы оныя были окончены в начале ноября месяца сего года».[729] В ходе этих работ предполагался ремонт («исправление») печей, находившихся в подвале Александровского дворца, к этому времени отработавших четверть века: «Работы в подвале: исправить голландские печи; исправить русские израсцовые печи; исправить жаровые печи; исправить амосовские печи».[730]

Однако, судя по тому, что в 1873 г., накануне свадьбы дочери Александра II и английского принца, архитектор Видов сообщал руководству, что «печи ветхие и прогорели… представляющие безобразный вид»,[731] работы по их исправлению в 1866 г. были малоэффективны. Тем не менее все эти «безобразного вида» ветхие печи прослужили вплоть до второй половины 1890-х гг.

При Александре III Александровский дворец стоял на консервации и о крупных ремонтных работах не было и речи. Хотя время от времени что-то делалось и по печной части, например к весне 1882 г. на императорской половине провели косметический ремонт. В числе прочего купили у скульптора Руджио «камин из белого мрамора 1 сорта с орнаментацией в стиле Людовика XVI» за 1450 руб.[732] Однако еще весной 1881 г. Александр III переселился на постоянное жительство в Гатчинский дворец, и с этого времени Александровский дворец фактически выпал из круговорота переездов императорской семьи из резиденции в резиденцию.

Новую жизнь в Александровский дворец вдохнула женитьба Николая II в ноябре 1894 г. За те несколько дней, что императрица Александра Федоровна прожила в Александровском дворце во время своего медового «месяца», она навсегда полюбила эту обветшавшую резиденцию. А Николай II, родившийся в Александровском дворце и проведший в нем раннее детство, только поддержал супругу в этой любви.

Когда в конце 1894 г. составили ведомость ремонтным работам по Александровскому дворцу, в число «крайне необходимых» включили и печные работы: «В Бельэтаже. В залах и комнатах, за исключением половины, занимаемой Их Императорскими Величествами переменить зеркальные рамы, летние и зимние переплеты и местами окрасить стены и переменить обои; В верхнем этаже правого флигеля Дворца сделать новые оконные коробки, летние и зимние переплеты, поставить новые печи, настлать новые паркетные полы, взамен щитового, окрасить панели и оклеить стены новыми обоями; В подвальном этаже переменить оконные заклеенные рамы, зимние и летние переплеты, исправить жаровые печи».[733]

В 1895 г. перечень работ уточнили с учетом того, что в подвале Александровского дворца планировали разместить Буфет, отметив «необходимость производства нижеследующих работ, не показанных в ведомости строительных работ 1895 г. по Царскосельскому Дворцовому управлению, вызванных Высочайшим пребыванием в Царском Селе: устроить две новые пневматические, безметальные печи… вместо существующих коробовых печей с железными коробами, которые оказались прогоревшими; Поставить пока 2 электрических вентилятора для вытягивания из подвалов испорченного воздуха, что вызывается, безусловно, необходимостью устранить проникновение в помещение Дворца кухонного чада в Собственные покои Их Императорских Величеств. число вентиляторов впоследствии может быть увеличено».[734]

После отъезда императора в Петергоф, 24 июня 1895 г., подвал Александровского дворца осмотрела строительно-ремонтная комиссия Кабинета Е.И.В. В акте комиссии перечислены все имевшиеся на тот момент в подвале дворца отопительные приборы: амосовские печи – 6 шт.; жаровые печи – 6 шт.; голландские печи – 16 шт.; утермарковские печи – 12 шт.; очаги – 2 шт.; русская печь – 1 шт.; малый очаг – 1 шт. Комиссия констатировала, что Буфет и Кухня расположены непосредственно под апартаментами императорской четы, что вентиляторы, воздуховоды уложены в старые канализационные трубы, «ныне стоящие без употребления, и устье которых расположено в несколько десятков сажень от дворца близ пруда парка».[735]

Императрица Александра Федоровна очень быстро почувствовала себя хозяйкой дворца и начала перестраивать его «под себя». Например, 5 сентября 1896 г. «Императрица Александра Федоровна повелела к предстоящему осеннему прибытию Высочайшего Двора сделать ремонт угловой комнаты в верхнем этаже левого флигеля Александровского дворца (бывшие комнаты Августейших детей) – постлать дубовый паркет вместо крашеного соснового пола. Фарфоровый камин, печь и двери заменить мраморными и двери в коридор. мебель для комнат принести из помещений императора Николая I при чем обить оную тканями. выбранными Их Императорскими Величествами».[736]

В ходе ремонтов 1895–1896 гг. в Александровском дворце был впервые поставлен вопрос о монтаже вентиляционной системы. До этого вентиляция шла через дымовые трубы каминов и печей, щели в окнах и форточки. В ноябре 1895 г. председатель строительно-ремонтной комиссии действительный статский советник Мерцалов направил начальнику Царскосельского Дворцового управления «копию доставленной из Варшавы фабрикою Витллер и Нассиус ведомости ценам (с чертежом) вентиляторов двойного действия, приводимых в движение водою». Мерцалов запрашивал хозяйственников, «сколько потребовалось бы назначить на устройство подобной системы вентиляции в подвалах Александровского дворца».[737]

Однако руководство Царскосельского Дворцового управления, соглашаясь с необходимостью установки вентиляторов, категорически не согласилось с тем, что бы приводом вентиляторам служила вода: «…вентиляторы, действующие при помощи водяного двигателя, непригодны вследствие малого количества воздуха и расхода воды необходимой для приведения их в действие. Заказанные вместо них электрические вентиляторы уже получены и установлены для них во дворце все приспособления».[738] Таким образом, в 1895 г. Александровский дворец был впервые оснащен системой электрической вентиляции.

Принципиальное, совершенно в духе времени решение, связанное с отоплением императорской половины Александровского дворца, было принято весной 1897 г. В рапорте гоффурьера Яковлева на имя министра Императорского двора от 12 мая 1897 г. сообщалось: «Сего числа Его Императорскому Величеству Государю Императору благоугодно было объявить мне чтобы к осеннему переезду Их Императорских Величеств в Царское Село были бы исполнены следующие роботы: 1. В собственных покоях Их Величеств и в комнатах занимаемых великой княгиней Ольгой Николаевной, а равно в угловом помещении верхнего этажа левого флигеля Александровского дворца (бывшее Августейших детей) устроить обогревание оконных рам посредством электричества».[739]

Отметим, что на смену веку пара приходил век электричества и двигателей внутреннего сгорания. Поэтому попытка решить проблему тепла с использованием электричества на фоне сгнивших рам и прогоревших металлических печей в подвале дворца было веянием времени. Казалось, электрические грелки между оконными рамами решат все проблемы. Эти грелки, судя по документам, представляли собой металлические ящики «соответственно оконных переплетов».[740]Возможно, что Николай II подсмотрел это инженерное решение у кого-то из своих европейских родственников.

Конечно, эти электрические грелки обогреть огромные комнаты не могли, но они успешно решали проблему сквозняков. Поэтому когда приняли принципиальное решение о капитальном ремонте правого флигеля Александровского дворца, в котором планировалось разместить императорские и детские комнаты, то в качестве основы речь шла только о водяном отоплении, которое довольно успешно и давно обогревало императорские половины в Зимнем дворце.

При составлении сметы на строительные работы по Александровскому дворцу на 1900 г. туда отдельной строкой вошли расходы на «устройство водяного отопления взамен амосовских печей и коробовых печей» на 50 000 руб.[741]

Курировавший строительные работы архитектор С.А. Данини 9 февраля 1901 г. докладывал начальнику Царскосельского Дворцового управления о представленных на рассмотрение проектах «по устройству водяного отопления с вентиляцией в парадных комнатах Александровского дворца, составленных заводами: Санкт-Петербургским Металлическим и заводом Сан-Галли… что до их составления мною предложено было вышеуказанным фирмам руководствоваться следующими соображениями. не потребовалось больших ломок стен, в виду ценности отделки стен в некоторых помещениях. воспользоваться жаровыми и дымовыми каналами, а также каминами, которые могут служить для вытяжной вентиляции, в виду больших сечений их дымовых каналов. котлы минимальные по размерам».[742] По мнению архитектора, проект, представленный фирмой Сан-Галли, «вполне согласуется с данными мною инструкциями».

15 марта 1901 г. состоялось заседание Совещательного Технического комитета, на котором решили отдать предпочтение проекту Сан-Галли с условием выполнения ряда доработок (всего 10 пунктов), например создание системы увлажнения воздуха, изменения в числе и величине нагревательных приборов и т. д.[743]

На июнь 1901 г. стоимость проекта фирмы Сан-Галли по устройству водяного отопления в парадных комнатах Александровского дворца оценивалась в 45 575 руб. Сумма была внушительной, и кроме этого надо было состыковать проект устройства нового отопления с ремонтными работами в Александровском дворце, инициированными императрицей Александрой Федоровной.

Все эти согласования завершились к концу 1901 г., и в начале строительного сезона 1902 г. в Александровском дворце развернулись масштабные работы по перепланировке правого флигеля Александровского дворца. Важной частью этих работ стала модернизация системы отопления парадных залов резиденции.

В мае 1902 г. архитектор С.А. Данини направил рапорт руководству Царскосельским Дворцовым управлением, в котором просил «безотлагательно приступить к ремонту по переустройству отопления в парадных комнатах Александровского дворца».[744] Такая настойчивость была связана с тем, что именно в мае 1902 г. в правом флигеле Александровского дворца начались работы по устройству новой императорской половины, которую вели специалисты фирмы архитектора Р.Ф. Мельцера.

При этом архитектора С. Данини крайне беспокоил вопрос согласования действий дворцовых специалистов и специалистов частной фирмы, которая вела ремонт «под ключ». В результате «с соизволения» императрицы Александры Федоровны, плотно курировавшей ремонт на своей даче, «Мельцеру вменяется в обязанность, чтобы на все собственно строительные работы им были предварительно представлены точные чертежи и расчеты и чтобы в этом отношении он вполне подчинялся указаниям, какие будут даны техникам Министерства Императорского двора». Этот документ шел как бы вдогон начавшемуся ремонту, поскольку в мае 1902 г. Мельцер уже приступил к возведению «фундаментов и стен».[745]

1 июня 1902 г. С. А. Данини информировал руководство, что «в виду последовавшего повеления Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны о производстве ныне же облицовки стен искусственным мрамором в Угловой гостиной, 1 и 2 библиотечных комнатах, бельэтажа Александровского дворца, в которых предположено устройство водяного отопления и вентиляции… прошу… о скорейшем утверждении».[746]

Рапортом от 28 июня 1902 г. С.А. Данини сообщал руководству, что в 1902 г. на отопление и вентиляцию предполагается истратить 33 728 руб., а также на строительные работы еще 10 500 руб. Но при этом «в смету не вошло устройство отопления и вентиляции в Концертном зале дворца, т. к. в настоящее время выяснилось, что Концертный зал будет совершенно переделан и взамен его будут устроены в двух этажах комнаты, предназначенные для расширения покоев, занятых Их Императорскими Величествами. Причем по сведениям, сообщенным архитектором Мельцером, которому поручено производство работ по этой перестройке,[747] Ея Императорскому Величеству Государыне Императрице Александре Федоровне благоугодно было выразить желание, чтобы во всех вновь проектированных комнатах было устроено отопление обыкновенными комнатными печами и каминами, но ни в коем случае не центральное. Так как при отоплении указанных комнат местными нагревательными приборами возможно опасаться дутья от окон и охлаждения пола, то, во избежание поименованных неудобств, признано необходимым поставить между оконными переплетами означенных комнат аппараты, согреваемые электрическою энергией, как это сделано в покоях Их Величеств в том же дворце».[748]

В этой обширной цитате обращу внимание на особенности взаимоотношений фирмы Р.Ф. и Ф.Ф. Мельцеров и специалистов Царскосельского Дворцового управления. Как следует из рапорта С.А. Данини, он только в ходе ремонта узнал, что «Концертный зал будет совершенно переделан». Так же только в конце июня 1902 г. С.А. Данини стало известно, что водяного отопления на императорской половине не будет.

В результате обращения С.А. Данини 29 июня 1902 г. «последовало высочайшее соизволение на устройство центральной системы отопления и вентиляции в Царскосельском Александровском дворце за исключением Концертного зала дворца, перестраиваемого ныне по проекту архитектора Мельцера под жилые комнаты, в которых будет устроено отопление обыкновенными комнатными печами и каминами, с постановкой между оконными переплетами аппаратов, согреваемых электрическою энергиею, как это сделано в покоях Их Императорских Величеств в том же дворце».[749] На эти работы отпускалось 44 228 руб. Главным подрядчиком работ стала фирма Сан-Галли.

Отметим, что в комнатах Александры Федоровны постоянно поддерживалась низкая температура, что «было настоящим испытанием для людей, не привычных к холоду. Подобно своей бабушке, королеве Виктории, Александра Федоровна совершенно не выносила даже умеренно теплой температуры: кровь сразу же бросалась ей в голову… избыток тепла превратился для нее в настоящую пытку».[750]

Когда в 1903 г. на императорской половине начались отделочные работы, то в счетах Р.Ф. Мельцера начали встречаться многочисленные упоминания о печах и каминах. Например, в счете, датированном 31 августа 1903 г., упоминается о работах, выполненных в декабре 1902 г. «по повелению Ея Императорского Величества для вновь отделанных помещений Их Величеств». В счете по убранству «Кабинета Ея Величества» (то есть Кленовой гостиной) упоминается о лепных серебряных украшениях для белой круглой печи стоимостью в 710 руб.[751] (помета карандашом – «снято»). В счете за 8 июля 1903 г. упоминается «Печь-камин израсцовая заграничная: 1 решетка бронзовая, цвета Барбедиен на мраморную ступень – 135 руб., 1 доска красного дерева полированного под мраморный бюст – 20 руб…».[752]

Игровая комната наследника. Слева – печь из зеленых изразцов, справа, за игрушками, – камин с дубовыми полированными панелями

На верхнем этаже, на Детской половине, для печи из зеленых изразцов было куплено: 3 рамки бронзовые золоченые для изразцов; 4 решетки с рамами; 1 дверка медная для камина полированная и золоченая, лист медный золоченый перед печью, шнур и грузики для вентилятора. В Угловой игральной комнате, отделанной полированными дубовыми панелями, установлен камин с листом перед камином золоченым.[753]

Отметим упоминание вентиляторов, установленных на Детской половине. Это была часть системы приточной и вытяжной вентиляционной системы, смонтированной в парадных залах и части императорских апартаментов. В.И. Яковлев пишет: «Камера с регулирующими приборами отопления и вентиляции, расположенная в подвале, была связана с указанными комнатами внутренним телефоном, дабы в любой момент можно было распорядиться об изменении температуры комнатного воздуха. Наружный воздух, поступая в подвальный этаж через решетку, заменяющую переплет окна, проходил через бумажный фильтр, подогревался, увлажнялся и затем нагнетался по каналам в соответствующие помещения. Комнатный воздух вытягивался наружу по каналам, проходившим через особые побудительные камеры на чердаке».[754]

Работы по устройству водяного отопления в парадных залах резиденции были закончены к концу 1903 г., когда в Александровском дворце установили 83 ребристые батареи по 51 ребру каждая (всего 4233 ребер).

На императорской половине в межоконных пространствах установили 64 электрические грелки «для отопления электрической энергией оконных рам в Александровском дворце». Стоимость работ, материалов и оборудования только этой позиции составила 9931 руб.[755]Для сравнения: в марте 1905 г. Компания Санкт-Петербургского Металлического завода, привлекавшаяся Р.Ф. Мельцером к производству и монтажу систем отопления и вентиляции, оценила полную стоимость работ по этой позиции в 15 117 руб. При этом компания давала гарантию на свою продукцию в два зимних сезона.[756]

В январе 1904 г. провели освидетельствование и прием системы отопления и вентиляции.[757] В заключении акта констатируется, что работа, проведенная специалистами фирмы Сан-Галли в Александровском дворце, признана удовлетворительной.

Тем не менее установленная система вентиляции оказалась далеко не идеальной. 22 декабря 1904 г. техник Центрального Дворцового управления Г.Н. Шведе направил начальнику своего управления рапорт, в котором сообщал, что им выявлен ряд недостатков вентиляционной системы, устроенной архитектором Р.Ф. Мельцером в Александровском дворце: «Во время бывших эти дни сильных морозов совершенно прекратилась тяга из Ванной и Учебной комнат на половине Августейших детей в Александровском дворце по причине того, что вытяжные каналы… замерзли на чердаке». Связано это было с тем, что эти каналы «расположены далеко от вытяжного вентилятора», поэтому для ликвидации выявившейся проблемы архитектор С.А. Данини «приступил к покрытию вытяжных каналов войлоком».[758]

В июле 1907 г., несмотря на наличие электрических межоконных грелок, начальник Царскосельского Дворцового управления предписал своим мастерам во всех помещениях на императорских половинах «пересмотреть окна и двери и обложить переплеты новыми резинами прокладками», для того чтобы «уменьшить движение холодного воздуха от рам».[759]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.