К Великому Моголу

К Великому Моголу

Разумеется, все эти старые знатоки «русского вопроса» были прекрасно осведомлены о том, что далеко на Северо-Востоке уже открыты не одни каменные ворота, сторожащие суровые просторы Тихого океана.

Что же касается богатых даров Сибири, то Сибирский и Посольский приказы в те годы, право, неплохо работали. В их действиях можно заметить большую согласованность. Привезенная из Сибири меховая и костяная «государева казна» в Москве долго не залеживалась. В Западную Европу она шла через Архангельск и Вязьму, на восток — через Астрахань, к Алтын-хану, монголам и китайцам — через Тобольск и Сургут.

В Архангельском порту за соболей получали дорогие фряжские вина, «арапские» и угорские золотые. Что же касается стран Востока, то в первой половине XVII века были такие случаи.

Бухарский хан Имам-Кул для своего ханского обихода закупил однажды целый струг северных товаров в Ярославле.

В Шах-караван-сарае в Шемахе русские купцы раскладывали перед покупателями связки отборных соболей.

Бывалый астраханец Анисим Грибов со своим товарищем Савиным-Гороховым ходил с Каспия в Хиву и Бухару. Это было ответом на приезд бухарского посла Казиана в Тобольск, когда тот ударил челом об отпуске в Бухарское царство кречетов и соболей.

В 1645 году в Астрахани, Казани и Москве видели индийского торгового гостя Сутура. Он успешно завершил свои дела и поехал в свою пальмовую отчизну через Кызылбашскую землю.

Наши предки не лыком были шиты: к тому времени они имели понятие об Индостане, ибо кто-то из русских книжников уже успел перевести «Историю Великого Могола».

С Великим Моголом предстояло встретиться русским послам — казанскому купцу Никите Сыроежину и Василию Тушканову.

В 1646 году они отправились к Шах-Джагану.

Удивительно, что в наказе, данном Сыроежину, учитывалась особая любознательность Великого Могола в отношении Сибири. Сыроежину приказывали разъяснить Великому Моголу, что в Сибири построены многочисленные города, заведены пашни великие, а с сибирских людей идет дань куницами, соболями, лисицами, белками. Это ли не прямое подтверждение догадок о единстве исканий наших предков на Севере и Востоке?

Сколько нового для историка откроет сопоставление русских «индейских дел» с делами Сибирского приказа, когда окончательно откроется та истина, что люди на устьях Оби и Енисея мечтали о берегах Ганга!

Вот почему в своей книге я не считаю лишними главы об истории стремительного продвижения русских в сторону Теплого моря или к снеговым венцам Гиндукуша. Если сказать просто — все это одно и то же.

Михайло Стадухин на то и искал места добычи «рыбьего зуба» и добывал добрых ленских соболей, чтобы Анисим Грибов вез эти сокровища в Азию для рынков Ургенча, Балха и Бухары.

Подданные Великого Могола уже проведали, что в Казани хорошо умеют выделывать сибирские меха. Поэтому в 1647 году двадцать пять индусов приискивали на казанском торге беличьи шубы, которые были «деланы на их индейскую руку». Они брали соболей, а взамен выкладывали на прилавок «каменье дорогое». Алмазы Голконды светились рядом с мехом голубого песца.

То же самое наблюдалось и в Ярославле, где под русским аршином шелестели индийские ткани и «арапские завесы».