Второй план поражения
Второй план поражения
Одним из главнейших обвинений Тухачевского и его подельников была разработка ими плана поражения СССР в случае войны с Германией. В поисках идейных основ этого плана мы приходим к соображениям Лева Давыдовича Троцкого.
О! Он был необыкновенно творческой натурой. Одним из главных его «научных» достижений принято считать разработку «научно подготовленного» государственного переворота. Се действо происходит путем создания небольших по численности, мобильных, хорошо подготовленных и обученных отрядов «революционеров», незаметно внедрявшихся в различные массовые организации и манифестации. Такие отряды должны быть способны перехватить инициативу, направить массы на захват жизненно важных узлов государства (почта, телеграф, телефон, вокзалы и прочее), что автоматически приводит к смене государственного строя, естественно под демагогический треск о «демократии» и борьбы с «тиранией». Как известно, ныне подобную тактику широко используют американцы в так называемых «бархатных» и «оранжевых» революциях от Берлина, Варшавы, Бухареста, до Белграда, Киева-04, Тбилиси, Ливии, Киева-14.
Но вот в чем незадача. Увенчать Троцкого лаврами «гения революций» не получается, так как мы имеем дело с типичным плагиатом. Ведь истинным создателем теории «революций», как уже говорилось ранее, является Генри Джон Темпл, лорд Пальмерстон. Вот кто был настоящий профессионал-революционер, коллекционирующий и кормящий всех карбонариев Европы от Мадзини до Маркса. Это он, составив великолепный дуэт с «денежным мешком» в лице Натана Ротшильда, в 1848 году одномоментно бросил всю свою «революционную» рать на свержение в Европе всех монархий — от Парижа, Вены до Варшавы. Ибо, по его «просвещенному» мнению, в мире должны существовать лишь пять королей: пик, треф, бубен, черви и его (ее) Великобританское Величество. А во всем остальном мире — да здравствует представительная демократия, при которой всех политиков можно скупать оптом и в розницу.
И все же Лев Давыдович хотя бы частично достоин быть увенчан лавровым венком, ибо его творческая мысль все же обогатила теорию «революций» Пальмерстона блестящим обоснованием идеи о ПЛАНЕ ПОРАЖЕНИЯ, разработанной в недрах британской разведки и однажды, правда не совсем удачно, уже апробированной в России. Идея прозрачна, как родниковая вода в зоне экологической стерильности. Сначала военные на границах организуют поражение и допускают врага на расстояние 80 км до столицы, после чего происходит военный или «оранжевый» переворот с приходом к власти тех, кто вел в тот момент бешеную, якобы пораженческую борьбу против либеральной буржуазной дряблости и нерешительности за свирепость и беспощадность или против тирании за народную диктатуру. С другой стороны, действия военных и политиков по проведению в жизнь плана поражения не являются пораженческими, а самыми что ни на есть оборонческими, ибо только так должна быть выметена, как мусор, политическая линия «невежественных и бессовестных шпаргальщиков».
Вот как эта мысль звучит в первоисточнике:
«Что такое пораженчество? Политика, направленная на то, чтобы содействовать поражению “своего” государства, находящегося в руках враждебного класса. Всякое другое понимание и толкование пораженчества будет фальсификацией. Так, например, если кто скажет, что политическая линия невежественных и бессовестных шпаргальщиков должна быть выметена, как мусор, именно в интересах победы рабочего государства, то он от этого никак еще не становится “пораженцем”. Наоборот, в данных конкретных условиях он-то и является подлинным выразителем революционного оборончества: идейный мусор победы не дает!
Примеры, и весьма поучительные, можно было бы найти в истории других классов. Приведем только один. Французская буржуазия в начале империалистической войны имела во главе своей правительство без руля и без ветрил. Группа Клемансо находилась к этому правительству в оппозиции. Несмотря на войну и военную цензуру, несмотря даже на то, что немцы стояли в 80 километрах от Парижа (Клемансо говорил: “Именно поэтому”), он вел бешеную борьбу против мелкобуржуазной дряблости и нерешительности — за империалистическую свирепость и беспощадность. Клемансо не изменял своему классу, буржуазии, наоборот, он служил ей вернее, тверже, решительнее, умнее, чем Вивиани, Пенлеве и Ко. Дальнейший ход событий доказал это. Группа Клемансо пришла к власти и более последовательной, более разбойничьей империалистической политикой обеспечила французской буржуазии победу. Были ли такие французские газетчики, которые называли группу Клемансо — пораженцами? Наверно, были: глупцы и клеветники тащатся в обозе всех классов. Но они не всегда имеют возможность играть одинаково значительную роль»[88].
Современный исследователь Г. Н. Спаськов, изучая ход событий в последние предвоенные дни[89], указывает:
«Начиная новую агрессию, Гитлер впереди Вермахта пускал пропаганду и пятую колонну. И в 1938-41 годах неизменно добивался ошеломляющего успеха. Его, по сути, программный тезис, который здесь приводился, не грех процитировать снова:
“Зачем мне деморализовать противника военными средствами, если я смогу это сделать лучше и дешевле другим путем?.. Через несколько минут Франция, Польша, Австрия, Чехословакия лишатся своих руководителей. Армия останется без генерального штаба. Все политические деятели будут устранены с пути. Возникнет паника, не поддающаяся описанию”.
Хотя Советский Союз в этом списке отсутствовал, но совершенно очевидно, что первую очередь это положение должно было касаться именно его. Ведь важнее всего перед войной максимально ослабить, а в идеале и вовсе обезглавить именно самого сильного своего противника.
Было ли в то время внутреннее положение СССР стабильным и прочным? И да, и нет. Как показала столь долгая и тяжелая война, власть большевиков поддерживалась подавляющим большинством советского народа. С другой стороны, все 20-30-е годы в рядах правящей партии и на вершине власти СССР шла острая политическая борьба, сопровождающаяся многочисленными заговорами и предательством. После драматических событий 1937-38 годов бури на вершине власти как будто бы стихли. Но значит ли это, что там не осталось недовольных политическим курсом руководства ВКП(б) во главе со Сталиным, а всех предателей и заговорщиков ликвидировали? И что Гитлеру накануне войны не на кого было опереться в своих попытках дестабилизировать положение если не во всем СССР, то по крайней мере в Красной армии?»
Естественно, множеством современных горе-историков существование плана поражения отрицается, так как, по их просвещенному мнению и как указывала партия, всю вину за ошибки и неудачи 41-го несет один Сталин. И это несмотря на имеющиеся собственноручные показания маршала Тухачевского. Вот их фрагмент:
Я уже показывал, что, изучив условия возможного развертывания операций немцев и поляков против БВО и КВО (Белорусского и Киевского военных округов. — Н. Л.) во время апрельской военно-стратегической игры 1936 года и получив незадолго до этого установку от германского генерального штаба через генерала Рундштедта на подготовку поражения на украинском театре военных действий, я обсудил все эти вопросы сейчас же после игры с Якиром и Уборевичем, а в общих чертах и с прочими членами центра. Было решено оставить в силе действующий оперативный план, который заведомо не был обеспечен необходимыми силами. Наступление Белорусского фронта с приближением, а тем более с переходом этнографической границы Польши должно было стать критическим и с большой долей вероятности опрокидывалось ударом немцев или из В[осточной] Пруссии в направлении Гродно или через Слоним на Минск.
Украинский фронт в первую очередь или после нанесения удара немцами на севере также, по всей вероятности, потерпит неудачу в столкновении со значительно превосходными силами польских и германских армий.
В связи с такой обстановкой на Уборевича была возложена задача так разрабатывать оперативные планы Белорусского фронта, чтобы расстройством ж.-д. перевозок, перегрузкой тыла и группировкой войск еще более перенапрячь уязвимые места действующего оперативного плана.
На Якира были возложены те же задачи, что и на Уборевича, но, кроме того, через Саблина он должен был организовать диверсионно-вредительскую сдачу Летичевского укрепленного района[90].
Проще говоря, Тухачевский планировал в случае нападения на СССР польско-германских войск под предлогом чрезвычайной важности для врага Украины (хлеб, уголь, железная руда, марганец, никель и так далее) собрать на ее территории, южнее Припяти, основные силы Красной армии. Если же враг свой главный удар будет наносить севернее Припяти, на Белоруссию, то собранный на Украине кулак Красной армии, в соответствии с теорией «фланговых ударов» Тухачевского, нанесет несимметрично из Украины во фланг и тыл наступающей вражеской группировки, в общем направлении на Будапешт. Ранее подобную идею выдвигал военный теоретик еще царского времени генерал Свечин. Оппонентом генерала тогда выступил Б. М. Шапошников, аргументированно объяснивший, что, когда сражаются миллионные армии, применение в стратегии войны тактических приемов XVIII–XIX веков есть авантюра. Но суть плана заключалась в другом, о чем и сообщает сам автор плана — открыть прямую кратчайшую дорогу врагу на Москву, то есть ту дорогу, по которой всегда ходили враги, пытаясь завоевать Россию.
«Белорусский театр военных действий только в том случае получает для Германии решающее значение, если Гитлер поставит перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву. Однако я считаю такую задачу совершенно фантастической»[91].
И вот, как показывает в своих воспоминаниях маршал Захаров[92] и в своих работах наши современные исследователи (А. Б. Мартиросян и О. Ю. Козинкин), нарком Тимошенко и его начальники Генштаба Мерецков и Жуков пытались реализовать в своих действиях именно этот план ответного и немедленного контрнаступления из Украины в ответ на наступление немцев в Белоруссии. Можно было бы говорить о заблуждениях, если не одно обстоятельство: указанные высшие военачальники совершили подлог. Ибо на 22 июня официально существовал лишь один план прикрытия страны[93], подписанный еще Шапошниковым в бытность его начальником Генштаба и поэтому утвержденный Сталиным. А в этом плане приоритетным было Белорусское направление. При своем же появлении в Наркомате и в Генштабе указанные выше генералы самовольно, оставляя политическое руководство страны (Сталина) в неведении, стали набивать войсками Киевский ВО, тем самым задействуя предательский план Тухачевского. Этому поспособствовала и главная ошибка Сталина — он не устоял перед давлением Тимошенко о переподчинении армейской контрразведки от НКВД Наркомату обороны.
Особое место в воспоминаниях маршала Захарова отводится тому факту, что с приходом в Наркомат Тимошенко в высших армейских кругах сформировалась «киевская мафия», состоящая из генералов выходцев Киевского ВО: Жуков, Ватутин, Маландин, Ширяев и прочие. Захаров отмечает:
«Сотрудники, выдвинутые на ответственную работу в Генштаб из Киевского Особого военного округа, в силу своей прежней службы, продолжали придавать более важное значение Юго-Западному направлению»[94].
Увы, не совсем убедительно. Но будем учитывать, что когда маршал писал, то он не мог прямо указать, что мы имеем дело с типичной (ОПГ) организованной преступной группой. Что ее возглавляет тот, кто в истории остался, в силу определенных причин, в тени. Почему ОПГ? Да потому, что обман высшего должностного лица — это уже государственное преступление. А повлекши за собой общенациональную катастрофу — тем более. Таким лицом не могли быть ни Тимошенко, ни Жуков. Не тот уровень. Киевскую мафию мог возглавить лишь человек официально, подчеркиваю, официально располагающий полнотой информации о действиях военных, то есть человек из высшего политического круга, к тому же способный и в послевоенные годы покрывать совершенное государственное преступление.
Проводя скрупулезнейшее исследование мероприятий, проводимых в Красной армии по приведению ее в боевую готовность, Г. Н. Спаськов указывает на главную опасность этих мероприятий — возникновение ситуации, когда виновником начала войны мог оказаться СССР. В этом случае вступали в действие положения Тройственного пакта, по которому автоматически в войну вступала не только Италия, но и Япония. Войны на два фронта — вот чего боялся Сталин, говоря об опасности немецких провокаций. Этого же обязаны были опасаться и высшие военные руководители. Но, к глубокому сожалению, под желание не допустить провокаций легко могли маскировать свои действия и те, у кого были совсем другие намерения.
Череда проводимых мероприятий по Спаськову выглядит так:
«1. Выход приграничных дивизий 18 июня на боевые позиции во всех западных округах.
2. Последующий отвод их 20 июня в Киевском и Западном округах назад.
3. Предупреждение в ночь с 20 на 21 июня командного состава округов о точных дате и времени немецкого нападения.
4. Повторное, в связи с этим, приведение войск в боеготовность в ночь с 20 на 21 июня.
5. Отвод войск и фактическая отмена их боеготовности днем 21 июня во многих местах с массовым “загоном” в некоторых округах и флотах командного состава вечером 21 июня на развлекательные мероприятия.
6. Саботирование рядом высших военачальников, включая наркома обороны с начальником Генштаба, выполнения даже ущербной “Директивы N1” в ночь на 22 июня и утром и даже Директивы N2 об отражении и уничтожении врага там, где он вторгся на нашу территорию».
Теперь внимание, или, как говорят немцы, ахтунг! Ахтунг! Ибо Спаськов продолжает:
«А теперь вспомним несколько важных и прямо-таки зловещих фактов из предыдущих глав (его книги. — Н. Л.). Как только начинался очередной крупный этап приведения в боеготовность войск Красной армии для отражения надвигавшейся агрессии, то практически каждый раз случалось чрезвычайное происшествие, фактически ставящее под угрозу его выполнение, а то и прямо его срывающее. Итак.
В конце апреля советское правительство приняло решение о начале стратегического развертывания Красной армии. В первую очередь к западной границе должны быть переброшены войска с Дальнего Востока и Забайкалья. На местах войска начали подготовку к переброске. Но через несколько дней, в начале мая, в связи с этим разразился крупный международный скандал. Войска еще не двинулись с мест, а японцы уже сообщили о переброске на весь мир! Пришлось вмешиваться самому Сталину, чтобы нейтрализовать последствия столь опасного инцидента. Обжегшись на нем, наркомат обороны в дальнейшем уже с большой опаской и излишней перестраховкой приступал к переброске войск в приграничную зону.
Через полтора месяца, 18 июня 1941 года, по приказу из Москвы приграничные дивизии стали выходить на свои боевые позиции по плану прикрытия. Но лишь только они заняли их, как буквально через несколько часов произошел опаснейший инцидент почти у самой границы. На железнодорожной станции Перемышль, в паре километров от границы, взорвался вагон с боеприпасами. Решив, что русские их опередили и первыми начали войну, немецкое командование объявило тревогу и приказало частям вермахта занять свои боевые позиции. Возникла реальная опасность начала войны по нашей вине. Чтобы разрядить обстановку и снизить вероятность повторения подобных инцидентов, Генштаб РККА приказал отвести от границы ряд частей прикрытия.
И вот теперь третье чрезвычайное происшествие, случившееся вечером 21 июня на территории СЗФ, возможно самое зловещее. Вечером этого дня, но еще засветло подразделение немецкой армии перешло границу и вступило в бой с советскими пограничниками и частями Красной армии.
К тому времени оперативное положение советских войск прикрытия уже сильно ухудшилось. Два направления главных ударов Вермахта — в полосе всего Западного округа и 5-й армии КОВО — к вечеру 21 июня фактически уже были оголены. Несмотря на некоторые потери, в основном боеготовым оставался только ПрибОВО-СЗФ генерал-полковника Кузнецова, который дальше отступать не собирался».
«Создается впечатление, что кто-то из ближайшего окружения наркома постоянно и умело нагнетал обстановку вокруг темы “провокаций”, ловко пользуясь его твердым намерением не допустить гибельной для СССР войны на два фронта. Кто им мог быть?»
Конечно же, этот человек должен был обладать возможностью быстро передавать информацию спецслужбам «дружественных» держав. То есть быть их агентом влияния. Сама логика приводит нас (выскажем как гипотезу) к тогдашнему Первому секретарю Украины Никите Сергеевичу Хрущеву, который и возглавлял Киевскую мафию, а также был связан дружескими отношениями с уже известным нам Максимом Максимовичем Литвиновым, бывшим Наркомом по иностранным делам, сохранившем свои связи и влияние не только в СССР, но и в Лондоне.
«Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты» — гласит древняя поговорка. Уже после прихода к власти наш народ узнал, кто ходил в друзьях у Хрущева. Первое. Сайрус Итон — канадо-американский миллиардер, личный друг семьи и давнишний деловой партнер Рокфеллеров. Второе. Бертран Рассел — идеолог создания мирового правительства и сторонник дикой смеси либерализма и троцкизма.
Что касается генералов Павлова, Климовских, Григорьева, Кобеца, Понеделина, Лукина и прочих, то день 21 июня стал идеальным моментом для всех предателей, заговорщиков и тех, кто заранее решил, что русское дело проиграно. Каждый из них на своем месте отказывался от сопротивления, спасая свою шкуру, и подставлял тысячи и сотни тысяч советских солдат на уничтожение или на муки плена.
Такова тайна 22 июня 1941 года.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.