Яркая личность

Яркая личность

Иногда жизненные пути людей перекрещиваются самым причудливым образом. На таком неожиданном «перекрестке» я и познакомился с Ильей Григорьевичем Эренбургом.

Слышал я об этом талантливом публицисте и писателе давно, читал его волнующие газетные статьи с большим интересом, а вот встретиться с ним долго не приходилось. Познакомились мы с ним, как ни странно это может показаться, уже после войны и за рубежом.

Из Москвы пришло сообщение, что в США по приглашению Американской ассоциации редакторов прибудут Илья Эренбург, Константин Симонов и журналист Михаил Галактионов. Посольство должно было оказать необходимое содействие на период их поездки по стране.

Встретился я с ними в Нью-Йорке. Худощавый, среднего роста, подвижный, лет пятидесяти с небольшим, внешне Эренбург ничем не выделялся из общей массы людей. Но, как выяснилось потом, таким осталось только первое впечатление. Личностью он являлся яркой.

Обстоятельства сложились так, что начали они свою поездку с гигантского Нью-Йорка, которым гордится каждый американец. Правда, американцы часто поругивают этот город за обилие небоскребов, за шум и гам, от которого невозможно укрыться даже в самых глубоких подвалах домов. Но это поругивание – добродушное. Про себя они считают, что Нью-Йорк – самая лучшая визитная карточка страны. И не пытайтесь их разубедить в этом.

Конечно, сразу же после приезда начались встречи гостей с представителями широкой общественности. Их организовывала ассоциация редакторов США при помощи посольства. График этих встреч выглядел довольно плотным.

Я знал, что Эренбург умел выступать перед самой разной аудиторией. Но он меня приятно поразил тем, что не только оказался хорошим, опытным оратором, но и ежедневно выдерживал трудную нагрузку. Причем делал это в высшей степени умело и успешно. Ему ничего не стоило выступить почти с часовой речью перед одной аудиторией, а затем через несколько часов – с такой же по продолжительности лекцией – перед другой.

Говорил он нестандартно. Всегда находил факты, подтверждающие основную мысль, и манеру преподнесения этих фактов. Умел делать неожиданные, смелые обобщения и выводы.

Они разъехались по Америке. Симонов – на дальний Запад, Галактионов – в Чикаго, Эренбург выбрал юг и побывал в штатах Теннесси, Алабама, Миссисипи, Луизиана. Он сделал это намеренно – хотел взглянуть на расовую дискриминацию вблизи. Впоследствии в своих заметках «В Америке» об этой части поездки он писал: «…на каждом шагу я видел то, что страшнее всего: оскорбление человека человеком»[32].

В поездке, на разного рода собраниях и митингах, где он выступал, помогало и то, что многие его слушатели уже читали яркие статьи писателя-публициста, сначала появлявшиеся в советской прессе, а затем перепечатывавшиеся часто в американской. Американцы к ним относились с огромным интересом.

Помню, какую сильную реакцию в США вызвала его статья «Убей!», опубликованная первоначально в «Правде». В ней звучало гневное осуждение зверств фашистских захватчиков на оккупированной ими советской территории. Сотрудники нашего посольства часто тогда докладывали о беседах с американцами, в которых те восхищались силой аргументации советского писателя в этой статье. Она долго служила в Америке на пользу нашему общему союзническому делу.

Несколько дней Илья Эренбург посвятил Нью-Йорку. Он говорил:

– Этот город как мир. На него как бы спроецирована вся страна, особенно если учитывать пригороды и экономику, финансовые и банковские центры, национальный и этнический состав населения, культурную жизнь.

Встретились мы с гостем Америки и к концу его пребывания в Штатах. Он признавался:

– Я очень устал. Видимо, этим и объясняется тот факт, что в присутствии нескольких сот человек я допустил резкость в отношении переводчика. – И добавил: – Мне очень неловко.

А случилось вот что. Национальный совет американо-советской дружбы в одном из больших отелей города дал в честь гостей обед. На него пригласили и меня. За столом экспромтом выступил Эренбург. Его речь, естественно, переводилась на английский язык. Переводчик – американец – очень старался, но в один из моментов допустил некоторую неточность. Заметили ее американцы, знавшие русский язык, и, конечно, мы – советские люди. Эренбург, когда ему об этом сказали, выразил недовольство и сделал переводчику «реприманд».

Во время той заключительной на американской земле встречи с Эренбургом я заметил:

– Да, возможно, не стоило так делать. Переводчик ведь большой друг Советского Союза. Но ничего страшного не произошло.

Видно было, что Илья Григорьевич переживал. Я старался его, как мог, успокоить.

Еще одно примечательное мероприятие организовали американцы. 29 мая 1946 года в крупнейшем зале Нью-Йорка – Мэдисон-сквер-гарден состоялся митинг в честь советских гостей. Председательствовал на нем председатель Национального совета американо-советской дружбы Корлисс Ламонт, а выступали я, как посол, Эренбург, Симонов и Галактионов – пишу в той последовательности, в которой нам предоставляли слово. Митинг прошел с огромным успехом.

Должен определенно сказать, что поездка Эренбурга, Симонова и Галактионова по США оставила у американцев самое хорошее впечатление. После их отъезда нам говорили:

– Почаще бы Москва посылала для встреч с американцами таких людей.

Не берусь судить о достоинствах и недостатках художественных произведений Ильи Эренбурга. Правда, с одним из них в то время я ознакомился с большим интересом. Через советское посольство в Вашингтоне пересылали из Москвы его рукопись романа «Падение Парижа» для издания в США. Вот этот отпечатанный на машинке текст мне и довелось прочитать.