13. Свидетельство фотия о христианстве на Руси до Владимира

13. Свидетельство фотия о христианстве на Руси до Владимира

Кроме двух бесед Фотия, сообщающих нам в высшей степени важные сведения о походе руссов в 860 году на Царьград, имеется еще документ первостепенного значения, подтверждающий выводы, полученные нами из анализа «бесед», и сообщающий о том, что организованная христианская община с епископом во главе имелась на Руси еще более ста лет до Владимира Великого.

Этот документ — окружное послание патриарха Фотия другим патриархам, разосланное в 867 году и извещающее о том, что Русь приняла христианство.

В этом послании сказано, что та самая Русь, которая осмелилась поднять руку на Царьград, в настоящее время приняла христианство, и новообращенные ведут себя, как примерные сыны церкви.

Итак, если в своих двух беседах патриарх Фотий ни разу не назвал имя нападавших на Царьград, ограничиваясь туманным выражением «варвары», — в окружном послании Фотий называет их «Русью» и указывает, что это именно та Русь, которая нападала на Царьград.

Вы полагаете, что норманисты сделают из этого единственный и правильный вывод? Жестоко ошибаетесь! Они утверждают, что нападала на Царьград не Киевская, а Тьмутороканская Русь, основанная, по предположению В. Мошина, конечно, скандинавами.

Что на Таманском полуострове в начале писаной нашей истории имелась область, подчиненная руссам (опять-таки киевским!), — в этом нет сомнения. Но что эта «Русь» была скандинавами, что она образовывала особое независимое государство, нападавшее на Царьград, об этом в истории решительно ничего нет. Мы не знаем имени ни одного особого тьмутороканского князя, ни войны, или лица, или иного события, что говорили бы в пользу существования особой Тьмутороканской Руси; все, что мы имеем — это только предположения, догадки или ложные интерпретации. Самые же основания для догадок могут иметь совершенно иные объяснения.

Итак, норманисты увидали в окружном послании Фотия доказательство существования Тьмутороканской Руси. К счастью, мы располагаем историческим документом, опровергающим и эту норманскую выдумку.

Речь идет о «Notitia Episcopatum», списке епископств, подчиненных Константинополю. Он был опубликован Карлом де Боором в 1891 году. Документ этот не имеет даты, но количество епископств и распределение их дали возможность де Боору датировать этот документ эпохой первых иконоборцев и вообще не позже 7-го Вселенского собора, т. е. 787 года. В списке епархий фигурирует и Таматараханское, т. е. Тьмутороканское епископство.

Кулаковский считал «Notitia» написанным в середине VIII века. Однако в 1820 году Бертье Делягард высказал мнение, что «Notitia», относится к периоду позже Х и даже XI веков. В 1927 году А. А. Васильев высказался за более позднее происхождение этого документа или даже за подделку его. Однако F. Dvornik в 1926 году высказался за то, что документ относится к эпохе иконоборчества.

В 1929 году В. Мошин привел настолько убедительные доказательства, что «Notitia» относится к VIII веку, что А. А. Васильев совершенно отказался от своих сомнений и в 1938 году присоединился к мнению В. Мошина. Таким образом, после некоторых колебаний и сомнений новейшие исследователи относят «Notitia» к VIII веку.

Из документа вытекает, что в Тьмуторокани еще в VIII веке (а может быть, и значительно раньше!) уже существовало епископство, подчиненное Константинополю. А отсюда вывод, что по крайней мере за 100 лет до окружного послания Фотия в Тьмуторокани была община христиан, возглавляемая епископом, ставленником Константинополя.

А если это так, то в 867 году Фотий не имел никаких оснований обращаться к другим восточным патриархам с новостью столетней давности: и без него знали, что в Тьмуторокани живут христиане. Следовательно, не Тьмутороканская Русь (будь то славяне или скандинавы) нападала на Царьград и принимала христианство, а Киевская Русь, в летописи которой неудачное нападение руссов на Царьград нашло отражение не только на основании греческих, но и каких-то собственных источников.

Именно о ее обращении в христианство Фотий и извещал весь христианский мир, ибо это была важная новость, в особенности если принять во внимание жестокую полемику и борьбу между римским папой Николаем и патриархом Фотием.

В письме к Фотию папа Николай язвительно замечал, что Византия ничего не сделала в ответ на невероятные жестокости русских. В своем окружном послании Фотий парировал удар — он отвечал на упрек: зато мы их обратили в христианство. Удар для папы Николая был особенно чувствителен не только потому, что ему нечего было возразить на такой победоносный аргумент, но и потому, что значительные доходы от церкви руссов проплыли мимо его рта, т. е. случилось то же самое, что и с церковью в Болгарии.

В отношении же болгарской церкви борьба между Римом и Константинополем велась очень долго (веками) и окончилась поражением Рима: христианство пришло в Болгарию и на Русь из Царьграда и развивалось все время под его влиянием. Только впоследствии Риму удалось оттягать в католичество униатов Западной Украины.

Итак, нападение Киевской Руси на Царьград в 860 году подтверждено документом первостепенного качества — это личное послание патриарха и ученого к своим товарищам, равным его положению. Документ этот опять-таки не чисто приватное письмо, а официальное обращение, в котором все проверено, взвешено и высказано в самых точных и ясных выражениях.

Таким образом, если в своих «беседах» Фотий не договорил, о каких варварах идет речь, то в своем послании патриархам он ясно и точно назвал их Русью, и эта Русь была Киевской, ибо только с ней Византия была в сношениях в течение многих веков.

Перейдем теперь к интересным подробностям упомянутого послания. Фотий сообщает, что та Русь, которая нападала на Царьград, незадолго перед этим подчинила себе соседние племена. Действительно, мы находим в летописи указание, что Аскольд и Дир, заняв Киев еще до похода на Царьград, воевали с древлянами и угличами.

Спрашивается: является ли это сведение Фотия полученным «post factum», т. е. после нападения руссов, когда имя их было на устах у каждого и когда на свет всплыло все, что о них знали, или Фотий знал это и до нападения, но не упомянул в речах, ибо это вовсе не шло к теме бесед?

Последнее предположение более вероятно, ибо Византия не только зорко следила за тем, что происходило в лагере соседей, но и принимала в этом весьма деятельное участие, главным образом натравливая одних на других. Поэтому победа киевских славян над древлянами и угличами не могла пройти не замеченной, и именно такой высокопоставленной особой, бывшей все время у кормила правления и интересовавшейся северными соседями кроме того с целью введения у них христианства. Значит, нарастающая мощь Киевской Руси была известна в Византии, но ей пренебрегли, пока не обожглись.

Таким образом, и в этом беглом замечании заключается подтверждение того, что Фотий все время говорит о Киевской Руси, а не о скандинавах, и, конечно, не о Тьмутороканской Руси, которая никаких своих соседей не подчиняла.

Фотий далее говорит, что руссы уже не проявляют духа жестокости и воинственности, что они живут в мире с Византией и даже, приняв к себе «епископа и пастыря», с большим старанием выполняют обязанности христиан. Из этого следует, что к 867 году конфликт 860 года был совершенно исчерпан. Был ли заключен договор после нападения, либо все вернулось само собой к состоянию «status quo ante bellum», сказать трудно, вероятнее, что мирный договор был заключен. И об этом мы находим совершенно определенное указание (Theophanes contin. De Michaele Theophili filio, cap. 9, р. 196, ed. Bonn 1838), что русское посольство посетило Царьград, очевидно, оно и имело целью возобновить прежние мирные отношения.

В свете этого сообщения странным оказывается известие (Theophanes contin. De Basilio Macedone, cap. 97, p. 342, ed. 1838), что преемник Михаила III Василий Македонец посылал на Русь послов с богатыми дарами с целью склонить их вождей к миру. Это посольство приурочивалось приблизительно к 874 году. Трудно поверить, что с 860 и по 874 год, когда к тому же в Византии сменилась династия, на протяжении 14 лет не было никаких договоров, прекративших конфликт 860 года. Что договор был заключен, видно и из окружного послания Фотия, и из свидетельства греческой хроники (см. выше).

Спрашивается: какой же конфликт имел в виду Василий Македонец в 874 году? Очевидно, произошел около 874 года новый конфликт, и его-то Василий Македонец и собирался ликвидировать. В самом деле: мы знаем, что имена Аскольда и Дира приводит только русская летопись; мы знаем, что она приурочивает поход их к «лету 6374», и знаем, что поход Аскольда и Дира окончился неудачей. Под 6375 годом мы находим указание, что Аскольд и Дир вернулись в Киев «в мале дружине» и «бысть в Киеве плач велий…» (Никоновская летопись и другие).

До сих пор принимали, что имена Аскольда и Дира относятся к походу 860 года, но русская летопись определенно связывает их с походом 866 года. Далее имеется полная неувязка: поход 860 года был весьма удачен, поход 866 года был неудачен, ибо «в Киеве бысть плач велий».

Выходом из затруднения является предположение, что было два похода: 860 и 866 годов, иначе мы должны принять, что некоторые русские летописи лгут все с начала и до конца о походе Аскольда и Дира, т. е. выдумывают несуществовавшие события. Для этого, однако, нет достаточных оснований: русские летописи могли быть неточны, что-то исказить, переврать они в силу разных причин могли, но выдумывать исторические события — совершенно невероятно. Одно дело — включить в текст народную побасенку вроде предания о белгородском киселе или Яне Усмошвеце, вырвавшем рукой кусок кожи из тела живого быка, а другое дело — сообщить о неудачном походе.

Затруднение легко разрешается, если мы вспомним, как мы это показали с безусловной точностью в одном из очерков выше, что первый русский летописец держался на первых страницах не византийского, а болгарского летоисчисления, при котором от числа лет «от Сотворения мира» надо отнимать не 5508, а 5500 лет.

Так как оригинальная хронология летописи велась «от Сотворения мира», то получаем дату неудачного похода Аскольда и Дира: 6374–5500 = 874 год. Это совершенно совпадает с данными греческой хроники, что Василий Македонец посылал в этом году послов на Русь мириться.

Теперь все неувязки устраняются, и события приобретают совершенно логическую последовательность, русская же летопись возвращает себе поколебленное доверие. Было два похода Киевской Руси на Царьград: 860 и 874 годов. Поход 860 года был при Михаиле III, кончился для руссов весьма удачно; имена его руководителей нам совершенно неизвестны. К концу царствования Михаила III (867 год) мирные отношения были совершенно восстановлены, что продолжалось и до 874 года, когда императором был уже Василий Македонец. В 874 году Аскольд и Дир в силу неизвестных причин предприняли поход на Византию; поход был неудачен, ибо корабли руссов были разметаны бурей, и самой войны, в сущности, не было; отсюда и полное умолчание о ней греческих хроник. Зато пострадавшая сторона (Русь) отметила это в своей летописи.

Можно с большим вероятием предположить, что поход 874 года был не попыткой грабежа, а был вызван опять-таки греками, не выполнившими какого-то пункта договора. Это совершенно ясно из того, что именно Василий Македонец после неудачи врага все же считал нужным посылать на Русь своих послов с богатыми дарами («знает кошка, чье сало съела»).

Василий Македонец был, очевидно, прекрасно осведомлен о причине, заставившей руссов предпринять поход в 874 году, военная неудача руссов объяснялась не слабостью их сил по сравнению с греками, а катастрофой, обусловленной силами природы. Такая неудача не могла сломить духа руссов, твердость которого Византия уже испытала. Наоборот, можно было рассчитывать, что такого рода неудача еще более ожесточит руссов и вызовет немедленно новый поход. Имея печальный опыт 860 года, Василий Македонец поспешил предупредить события и послал вслед на Русь послов мириться. Есть данные полагать, что именно эти мирные переговоры способствовали посылке архиепископа на Русь патриархом Игнатием.

Что поход Аскольда и Дира совершился в 874 году, видно не только из даты событий 6374 года, но и из того, что в самом тексте сказано: «приде в 14 лето Михаила царя». Действительно, некоторые греческие источники ошибочно принимают 860 год за начало царствования Михаила III, что принято также русским летописцем в начале хронологии русской истории.

Оправдывается и версия русской летописи, что буря испортила поход руссов. Понятным становится также, почему летописец как-то странно говорит о походе руссов на Царьград сначала в общих выражениях, относя это к 860 году, а затем более подробно о том же походе уже под 874 годом. Ошибка его заключалась в том, что он слил два похода в один. Его сбила с толку, очевидно, разноречивость греческих источников в отношении хронологии, необыкновенная скупость их, а в особенности то, что греческий хронист говорил о неудаче похода из-за бури, а то же самое он знал из своих русских источников. Ему ничего не оставалось, как считать эти сведения относящимися к одному и тому же походу.

Таким образом, на первых страницах неискаженной истории Руси должны быть такие вехи:

1. 839 год — посольство киевских руссов-славян к императору Феофилу для заключения договора о дружбе между двумя державами; дальнейшее путешествие послов руссов (из-за перехваченного пути в Киев) на Рейн к императору Людовику Благочестивому для получения разрешения вернуться домой кружным путем через его земли. Представителями от руссов были шведы, что вызвало подозрения Людовика — не являются ли послы на самом деле лазутчиками норманнов? Послы до выяснения дела были задержаны и, очевидно, в дальнейшем отпущены, ибо иначе Вертинская летопись не упустила бы упомянуть, что лазутчики норманнов были пойманы.

2. 860 год — карательная экспедиция руссов на Царьград с целью мести за убийство своих соплеменников греками в Царыраде (и, очевидно, за нарушение договора).

3. Мирная делегация руссов в Царьград с целью заключения мира (срок точно не установлен; очевидно, между 860 и 867 годами, в царствование Михаила III, скорее всего, в 861 году).

4. 867 год — окружное послание патриарха Фотия, извещавшего других патриархов, что варварская Русь обращена в христианство и имеет «епископа и пастыря».

5. 874 год — неудачный поход Аскольда и Дира из Киева на Царьград (вероятно, из-за нарушения договора греками) и посольство императора Василия Македонца к руссам для заключения мира.

Свидетельство Фотия, что в 867 году на Руси уже было свое христианское православное епископство, находит свое подтверждение в том, что Константин Багрянородный приписывает обращение Руси трудам патриарха Игнатия при деде Багрянородного Василии Македонце (867–886). Расхождение в данных, при каком же патриархе произошло обращение, объясняется легко. До 857 года патриархом был Игнатий, и, вероятно, он и был инициатором миссионерства на Руси. С 857 и по 867 год патриархом был Фотий, он завершил дело своего предшественника, послав на Русь уже епископа. Иначе трудно представить, чтобы варварская Русь с 860 года и по 867-й так быстро христианизировалась, что стало необходимым учреждение особого епископства.

Однако в 867 году патриарх Игнатий снова вернулся на патриаршество и пробыл на этом посту до своей смерти в октябре 377 года. Через несколько дней после его смерти Фотий снова вернулся на патриаршество. При этом условии смены одного другим естественно, что каждый из них опирался на результаты трудов предыдущего, и установить — кому, собственно, принадлежит введение христанства на Руси, довольно трудно. Однако официальное окружное послание Фотия дает все формальные основания отнести заслугу введения христианства именно на его счет.

Во всяком случае, мы видим, что к концу IX века в Киеве уже существовало архиепископство, т. е. за 100 лет до официального крещения Руси при Владимире, когда православие уже стало государственной религией и религией принудительной, ибо Владимир заявил, что тот, кто не придет креститься, «богат или убог или нищ или работник, противен мне да будет». Угроза слышна совершенно явственно.

Естественное развитие христианства на Руси с 867 года, однако, несомненно испытало крупную задержку с момента появления в Киеве вместо христианина Аскольда язычника Олега. Приход Рюриковичей означал реакцию язычества, и только Владимир Великий во второй период своей деятельности после первоначального увлечения язычеством, когда он воздвигал идолов, обратился наконец решительно в сторону христианства.

Таким образом, христианство не свалилось на Русь как снег на голову, а подготовлялось долгим путем постепенного развития и существовало в значительных размерах более чем за 100 лет до признания православия государственной религией.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.