Часть вторая Николаевская эпоха. Идеальный самодержец и трудолюбивая контрреволюция

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Часть вторая

Николаевская эпоха. Идеальный самодержец и трудолюбивая контрреволюция

За время, прошедшее от Рюриков до кончины Александра I, Русь – Московия – Россия прошла в своих отношениях с Западом огромный путь. От полного взаимного непонимания и даже брезгливого отношения к чужакам, да еще и иноверцам, до признания за Россией права стать вождем антинаполеоновской коалиции. С подобной ролью русского государства безоговорочно согласились все крупнейшие на тот момент европейские державы, пытавшиеся остановить экспансионизм великого корсиканца. Причем даже те, кто к России по-прежнему относился без особой симпатии, скажем Великобритания и Австрия.

Это был трудный путь. Чтобы стать Россией, русским пришлось не только вести тяжелейшие войны за выход из изоляции, географически пробиваясь к Балтике, а политически – к главному центру цивилизации в Европе, но и побеждать самих себя, поскольку в душе русского человека постоянно боролись две силы – желание сохранить свою самобытность и понимание того, что без широкой кооперации с Западом страна обречена на отставание.

В принципе все российские монархи, хотя и в разной степени, с давних времен понимали необходимость сближения с западноевропейским миром. К этому подталкивал здравый смысл. Апофеозом этого стремления взять на Западе все, чего недоставало России, отставшей от остальных в силу своей долгой исторической оторванности, была Петровская реформа.

Однако петровский импульс не мог быть вечным, и постепенно империя стала притормаживать в своем развитии.

Восстание 14 декабря 1825 года, в короткий период междуцарствия, после смерти Александра Павловича и до вступления на престол его брата Николая Павловича, явилось, по сути, неудачной попыткой части политической элиты страны дать новый импульс продвижению России к европейским стандартам общественной жизни.

Разгромив мятеж, власть, в свою очередь, озаботилась поиском стратегии развития России на будущее и довольно скоро определила собственные ориентиры. В основе курса Николая I уже лежала принципиально новая идея, контрреволюционная по отношению к революции Петра Великого. Власть предложила народу двигаться не вперед, а назад. Не к конституции, а к безграничному самодержавию. Не на Запад, а в глубь России, взяв за эталон не европейскую цивилизацию, а национальные корни. Новый государь взял курс на самоизоляцию России.

Декабрьский мятеж 1825 года произвел огромное впечатление на царя и его ближайшее окружение не только своим радикализмом, но и откровенно западной ориентацией декабристов. Сразу же после подавления восстания во многих петербургских светских салонах заговорили о том, что мятежники стремились насильственно «пересадить Францию в Россию». На допросах в следственной комиссии подсудимые давали откровенные показания, называя среди своих идейных вдохновителей множество европейских философов, политиков и революционеров, начиная с Руссо и кончая карбонариями. Источник зла, таким образом, был, по мнению власти, очевиден.

Николаевскую эпоху можно считать своего рода «линией разлома» в отношениях России и Запада. Внутренний духовный переворот не мог не отразиться и на внешней политике России. Александр Павлович стал признанным европейским лидером, создателем Священного союза, объединившего под своим крылом почти всю Европу. Николай Павлович к концу своего царствования враждовал практически со всей Европой, втянув Россию в катастрофическую Восточную (Крымскую) войну.

Эпитет «железный» в характеристиках Николая Павловича встречается очень часто. Здесь мнения его поклонников и противников полностью совпадают. Просто для одних он являлся «железным рыцарем самодержавия», а для других – безжалостным «железным тюремщиком».

Один из русских историков, Михаил Полиевктов, сразу же после падения царизма в феврале 1917 года, анализируя деятельность последователей Николая I на престоле, писал:

Какие пигмеи все эти «освободители», «миротворцы» и просто «благополучно царствующие» в сравнении с железною фигурою тюремщика русской свободы! Часто многое, что позднее выдвигалось как нечто самобытное и оригинальное, на поверку оказывалось заржавленным оружием, извлеченным из арсенала Николаевской эпохи.

Это был действительно последовательный и необычайно трудолюбивый контрреволюционер, а Николаевская эпоха – одна из интереснейших (и наиболее поучительных) в русской истории.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.