Всякая всячина (Интересные истории, не попавшие в предыдущие главы)

Всякая всячина

(Интересные истории, не попавшие в предыдущие главы)

Названия-ошибки

Эрратоним – так назвал Лев Успенский имя, возникшее как результат ошибки, чаще всего по неправильному созвучию. Мы уже рассказывали, как Медвежий залив стал Конной Лахтой, а грязная речка Муя – Мойкой, и во что порой превращались фамилии домовладельцев, но таких историй случалось гораздо больше.

Чаще всего, конечно, искажались непонятные русскому человеку финские топонимы. Река Карповка – это на самом деле Корпийоки, то есть «болотная речка». Или вот речка Лапка, которая подходит с востока к улице Коммуны (вдоль нее идет Набережная улица) и дальше течет по трубе. Можно долго гадать, откуда взялось ее название, если не знать, что это переделка ижорского Лабта – равнинная река.

Странная вещь приключилась с рекой Оккервиль. Первое известное ее имя – Кервила. Суффикс «ла» (сокращение от слова «кюля» – деревня, в свою очередь, состоящего в отдаленном родстве с тюркским «кала» – крепость, русским «челядь» и, возможно, славянским «коло» – круг, отсюда «кольцо» и «коловорот») указывает на то, что изначально это было название деревни, которое можно перевести как «поселение у (речного) изгиба», и действительно, деревня с таким именем на картах есть. Шведы, придя на эти земли в конце XVI века, добавили к имени реки свое «О» – «река, вода», то есть Оккервиль на шведских планах – это просто «река Кервила». Тем не менее уже в XIX веке кто-то сочинил легенду, что так звали некоего мифического шведского полковника, якобы владевшего здесь имением. Легенда настолько укоренилась, что вплоть до последнего времени все книги по истории города, в том числе, каемся, и наши, бездумно ее повторяли; кое-кто даже произвел полковника Оккервиля в генералы. Лишь в 1976 году в «Вечернем Ленинграде» появилась заметка Ю. Гнездилова с правильной версией, но тогда она прошла незамеченной, и только в последнее время усилиями Г.Г. Мартынова эта версия наконец-то восторжествовала, будем надеяться, окончательно.

Но то же самое может произойти и с русскими словами, если смысл их окажется потерян. Выше уже говорилось про Хамовую – Моховую, но есть другой, еще более интересный пример: Зеленины улицы.

Еще в петровские времена на Аптекарском острове был основан первый в городе пороховой завод. «Зелье» – так назывался порох в те времена, соответственно, завод именовался Зелейным, а слобода на другом берегу Карповки, где жили его рабочие, – Зелейной слободой. Позже в слободе образовались Зелейные улицы.

В 1801 году завод закрыли, оборудование перевезли на Пороховые, прежнее значение слова «зелье» забылось, и улицы постепенно превратились в Зеленины. Интересно, что если обычно три параллельных улицы, возникшие в одной слободе, именуются Большая, Средняя и Малая, то здесь мы имеем другую, уникальную тройку: Большая, Малая и Глухая Зеленины, причем Глухая соединяет Малую и Большую. Планировка бывшей слободы тоже уникальна, здесь получилось как бы троекратное, все уменьшающееся повторение одного мотива: к Большой Зелениной выходит Корпусная улица, от нее начинается Малая Зеленина, от Малой – Глухая, от Глухой Зелениной – Резная, и, наконец, к Резной выходит маленький Резной переулок.

Некоторые упорно пишут названия этих улиц в родительном падеже – ул. Б. Зеленина, ул. М. Зеленина и ул. Г. Зеленина, как будто бы они названы в честь братьев Зелениных – Бориса, Михаила и Григория. Или, может быть, их звали Большай, Малай и Глухай.

Название Репищевой улицы повелось не от фамилии землевладельца, как это часто происходило на городских окраинах, а от очень известной овощной культуры, которой засевались обширные поля, располагавшиеся примерно там, где сейчас находится овощебаза Приморского района и промзона. Это – репа.

Слово «репище», то есть поле, засеянное репой, можно найти в старинных словарях русского языка. Поскольку название улицы было поистине народным, никто никогда его официально не утверждал, то и прежде употреблялись неправильные названия – Репищевая, Репищевская, Репещевская, но вот улица Репищева с ударением на «и» – это уже продукт послевоенного времени. Особенно активно внедрение родительного падежа, заместившего притяжательную форму, стало происходить, начиная с середины 1960-х годов.

Сегодня только на одном доме № 17 табличка соответствует правильному названию – Репищева улица. На всех остальных – инверсионная форма. Получается, что это улица имени некоего Репищева, человека, которого в действительности никогда не существовало.