Глава 8 Великие современники

Глава 8

Великие современники

Из воспоминаний

…А в 1990 году я поехал на чемпионат мира в Италию, правда, не в качестве арбитра, а в составе делегации сборной СССР как технический администратор команды. Это было волевое, можно даже сказать политическое, решение тренерского штаба сборной – Никиты Павловича Симоняна и Вячеслава Ивановича Колоскова. Я был действующий арбитр, судья международной категории, уже обслуживал квалификацию чемпионата мира, но в то же время было понятно, что на финальный турнир я не попаду ни под каким видом, так как у меня не было достаточного количества игр, чтобы квалифицироваться от Европы. Кстати, здесь же в двух словах расскажу, как у нас решались вопросы, кто от страны поедет на чемпионат мира. В конце 80-х годов Юрий Савченко был сильнейшим арбитром в стране. Обслуживал матчи чемпионата мира до 20 лет Кубок Кока-Колы – второго по рейтингу турнира для национальных сборных, проводимых под эгидой ФИФА. Это была последняя отборочная стадия футбольных арбитров на чемпионат мира среди национальных сборных в Италии. И Юрка был первым номером безоговорочно. Он судил все центральные матчи в чемпионате союза, причем на отлично. Обслуживал такие сложные, можно даже сказать взрывоопасные игры, как «Динамо» (Киев) – «Динамо» (Тбилиси), причем и на Украине, и в Грузии. Судил, несмотря на то что грузины просили хохлов на эти матчи не назначать, а бригада арбитров приезжала в составе Савченко, Бутенко, Хоменко. И ничего, справлялся, никто и никогда не предъявлял ему претензий, не обвинял в какой-либо необъективности. Но у нас, повторюсь, все время какие-то подковерные дела происходят. Неожиданно всплывает кандидатура Алексея Спирина. Понимаю, что беру большой грех на душу, но уверен, спортивного принципа в этом решении не было никакого. И вот почему. После чемпионата мира 1986 года, вместо Николая Гавриловича Латышева в судейский комитет ФИФА от СССР входит председатель всесоюзной коллегии судей Владимир Иванович Зуев, доцент, профессор МИФИ, коллега Алексея Спирина по преподавательской работе в МИФИ. Вот так тихо-тихо был «задвинут» бывший футболист и замечательный арбитр Юрий Савченко. С приходом же в ВКС СССР В.И. Зуева в судейском хозяйстве Федерации футбола страны появились нововведения, не имеющие никакого отношения к спортивному принципу отбора, подготовки и развития футбольных арбитров. И эта порочная философия, к моему великому сожалению, до сих пор живет и процветает в нашем судейском корпусе.

Возвращаюсь в 90-й год. Я еду на чемпионат мира в составе нашей делегации, хотя мог бы поехать и как судья. У меня даже состоялся по этому поводу разговор с Колосковым, но на мою готовность поехать в качестве арбитра Вячеслав Иванович ответил: «Ты это еще успеешь, а сейчас надо сборной помочь». Помочь я действительно мог, поскольку с 85 года неофициально участвовал во всех мероприятиях по приему судей, обслуживавших матчи сборных команд. Накопил опыт, завел знакомства и, главное, знал всю механику этого дела, что, безусловно, было важным, особенно на таких крупных международных турнирах, как первенство мира.

И я благодарен судьбе за это. Ибо, будучи на протяжении многих лет сотрудником Управления футбола Госкомспорта СССР, а после образования Российского государства и РФС, мне посчастливилось не только познакомиться, но и подружиться с целой плеядой замечательных людей, многие из которых были и остаются гордостью отечественного футбола, яркими, неординарными личностями. Например, Геннадий Олегович Логофет, потрясающий во всех отношениях человек и не только как известный в прошлом футболист. После окончания игровой карьеры он поступил в ВШТ, оказался в первом наборе слушателей школы. В совершенстве владел двумя иностранными языками (английским и итальянским) и долгие годы работал в международном отделе Российского футбольного союза. А разве можно забыть встречи и общение с таким выдающимся нашим тренером, как Валерий Васильевич Лобановский и его, можно сказать, соратниками, ближайшими помощниками на протяжении долгих лет Юрием Андреевичем Морозовым, Сергеем Михайловичем Мосягиным, Никитой Павловичем Симоняном. Причем приходилось с ними сталкиваться не только как арбитру, на поле, но и более тесно, как члену тренерской команды, когда я работал техническим администратором сборной Советского Союза. Это было очень удачное сочетание – мне удалось заглянуть как бы за кулисы главной сцены отечественного футбола, увидеть, познакомиться с работой этих специалистов изнутри и многое, очень многое понять и переосмыслить. Да, я знаю, что в кулуарах и за моей спиной говорили, что Хусаинов якобы потому так часто судит, что он работает в главной команде страны и у него там все схвачено. Но это, знаете, все от лукавого.

На самом деле судить матчи, зная о том, что на следующий день, придя на работу, ты должен будешь посмотреть тем людям прямо в глаза, и если сделал что-то не так, объяснить свою ошибку, гораздо сложнее и ответственнее, чем просто отсудить игру и уехать восвояси.

Это оказывалось тем более трудно, что большинство тех людей были воспитаны в духе преданности своему любимому делу, честности и высокой порядочности. Не случайно именно в том поколении рождались легенды, подобные той, когда Игорь Нетто, капитан сборной СССР поправил судью, засчитавшего мяч в ворота наших соперников, сказав, что мяч залетел в ворота через дырку в сетке, а значит, гола не было. Тогда еще не существовало понятия «Фэйер-плэй», но игрокам того поколения оно и не нужно было. Они не могли играть по-иному – если побеждать, то честно, если проигрывать, то достойно. И они не только следовали этим законам на поле, но и жили по ним. Не случаен поэтому девиз Николая Петровича Старостина, который он передавал из поколения в поколение всем спартаковцам: «…потеряно, может быть все, кроме чести…». Именно этим я руководствовался, когда выходил на поле. Старался всегда помнить, что те люди, которые в свое время рекомендовали меня в арбитры, а это Сергей Андреевич Алимов, Иван Иванович Лукьянов, Павел Николаевич Казаков, в общем-то ручались за меня, рисковали своим честным именем, своей многолетней безупречной репутацией. А посему я не мог пойти на сделку со своей совестью и где-то по каким-то причинам сфальсифицировать результат матча или сделать преднамеренную ошибку в пользу одной из команд.

Общение с такими яркими футбольными личностями пригодились мне потом и в практике работы техническим администратором сборной команды. Я уже упоминал о моем дебютном матче на уровне сборных и встрече с доктором Вацлавом Ирой. Встретились мы с ним потом и в нашей стране. Его назначили комиссаром ответного матча нашей молодежки с югославами в Симферополе в 1991 году, последней, кстати, молодежной команды советского периода. За нее тогда выступали Андрей Канчельскис, Игорь Колыванов, Игорь Шалимов, Александр Мостовой, одним словом, отличная была сборная. По итогам двух матчей она победила сверстников из Югославии. И вот он приехал на ответную игру, мы встретились, вспомнили 89-й год, Бухарест, поговорили по-доброму, по-хорошему, как старые знакомые. И это тем более ценно, что в то время, повторюсь, отношение к нашей стране большинства стран Восточной Европы было крайне негативное.

А как забыть встречи и общение с Валентином Борисовичем Бубукиным! Помню, в Сочи на какой-то игре «Жемчужины» он был инспектором. Провели мы в день матча совещание, после чего пошли прогуляться по берегу моря, и я прошу его: «Валентин Борисович, вы ведь Анатолия Владимировича Тарасова хорошо знали, расскажите о нем». Сам я только один раз был на его лекциях. Он тогда уже завершил свою тренерскую деятельность и преподавал в ВШТа. Помню, совместную лекцию, точнее, даже разбор игры сборной СССР по футболу против поляков в отборочном матче к чемпионату Европы 1984 года во Франции. В аудитории большая группа слушателей ВШТ, известных футболистов, хоккеистов: Володя Петров, Виктор Папаев, Генка Костылев, Боря Михайлов, да всех не перечислишь. Зал битком, и Тарасов ведет лекцию. Уникальный, конечно, педагог, тренер, наставник молодежи. Много тогда интересного рассказал мне Бубукин. Особенно запомнилось одна мысль, которую высказал ему как-то Тарасов: «Валя, ищи тех людей, которые могут тебе что-то рассказать, а не тех, кто будет только слушать тебя». Нечто подобное произошло и на той лекции. Спустя много лет я напомнил о ней Папаеву: «Евгеньич, не забыл, как мы с тобой были на такой-то лекции Анатолия Владимировича?» – «Нет, не забыл, а что?» А на том разборе Тарасов давал каждому желающему возможность высказаться. Дошла очередь до Папаева. Он стал говорить и, как обычно бывает, по залу пошел шепоток такой, междусобойчик, слушатели ВШТ начали переговариваться между собой, что-то обсуждать, и вдруг Анатолий Владимирович останавливает Папаева. «Достаточно, молодой человек, – говорит Тарасов, – должен заметить, вы высказываете очень интересные мысли, а интересные мысли – редкость. Это ваши секреты и не надо делиться ими со всеми». Тут вся аудитория сразу притихла: «А что он сказал, что?» То есть насколько он умел владеть аудиторией, вовремя меняя темы обсуждения, эмоциональной окраской высказываний, голосом, наконец, то повышая его, то переходя чуть ли не на шепот, заставляя тем самым слушателей переключить внимание на самые важные аспекты того, что обсуждается. Впрочем, рассказывать об этом можно бесконечно. Все равно до конца всего не перескажешь, да, наверное, и не нужно. В любом повествовании должно остаться место для какой-то недоговоренности, какой-то недосказанности…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.