Разведка угля

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Разведка угля

По течению реки Бахмут казаки обнаруживали залежи угля, его выходы на поверхность. «Мы не ошибемся, — писал в прошлом столетии академик Гельмерсен, если предположим, что каменный уголь был известен в этих местах на Донецком кряже задолго до времен Петра Первого, потому что в безлесных краях он выходит наружу в бесчисленно многих местах, кроме того дождевые и снеговые воды ежегодно открывают в оврагах (балках) новые пласты каменного угля, закрытые напоенною почвой».

Геологи-самоучки находили выходы угольных пластов на дневную поверхность. По разрезам почвы в оврагах и балках определяли местоположение руд. Казаки тоже организовывали поиски олова и свинца, необходимых им для боеприпасов, и в районе Нагольного кряжа добывали свинцовые руды.

Инженер Ильин в конце XVIII века наблюдал, как казаки собирали по берегам степных рек свинцовые руды, а затем выплавляли из них металл в ковшах, применяя в качестве флюса животное сало.

С каждым десятилетием росла добыча полезных ископаемых. В течение XVII века рудознатцы Донецких городков разведали значительное количество соляных источников в районе городов Тора и Бахмута, месторождений железной руды вдоль течения Северского Донца и Дона, залежей свинцовых руд по Нагольному кряжу, а также глин и выходов пластов каменного угля на дневную поверхность.

После того, как при Петре I Россия завоевала прочное положение в Прибалтике и на Азовском море, будущий первый российский император занялся вопросом поиска месторождений каменного угля на юге страны, тем более, что вопрос о замене древесного угля, применявшегося для металлургических целей, становился особенно важным в связи с беспощадным истреблением лесов в районах уральских и подмосковных заводов. Некоторые заводы были уже тогда остановлены из-за того, что вокруг них были вырублены леса, пошедшие на выжигание угля.

После «жестокой школы» северной войны 1700–1721 годов, которая по выражению Петра Первого «леность отогнала и ко трудолюбию и искусству день и ночь принудила», царь еще энергичнее принимается за организацию рудного и металлургического производства, чтобы обойтись без свейского» железа. На 1701 год была намечена программа производства 300 орудий.

Понимая, что без организованных приисков руд нельзя развивать металлургию, Петр Первый положил конец «охочеству» в области розысков полезных ископаемых. В 1700 году Петр Первый основывает приказ рудокопных дел, во главе которого были поставлены Алексей Тимофеевич Лихачев и дьяк Козьма Борин, Козьма Борин хорошо знал горное дело. Уже в 1693 году он построил у реки Белый Колодезь, вблизи Воронежа, железоплавильный завод.

Умело и старательно организовал Козьма Борин поиски руд и минералов в новых районах. Им были посланы «доброхоты», т. е. простые люди, которые отваживались отправиться в необжитые места для поисков руд и минералов. Доброхоты идут и едут на Урал, в Сибирь, в лесные области Севера и Средней России.

В 1708 году создается специальная казенная команда рудознатцев (геологов-самоучек), во главе которой Петр Первый поставил Василия Лодыгина, опытного горноразведчика и горнопромышленника.

В 1709 году Лодыгин выезжает на Дон в донецкие степи, обследует районы вдоль течения Донца и его притоков. Там донские казаки указывают ему месторождения железных и серебряных руд. В 1709 году Лодыгин построил железоделательный завод на реке Xопер.

Василий Лодыгин был умелым горноразведчиком, привлекал талантливых людей из народа и организовывал поиски полезных ископаемых на территории всей России. Вблизи Костромы, Рязани, Воронежа, вблизи Тулы и во многих других районах России вели рудознатцы из команды Василия Лодыгина разведки железных, серебряных, свинцовых и медных руд.

Петр Первый, стараясь еще более привлечь к поискам полезных ископаемых самые широкие слои населения и широко поставить разведки недр страны, создал в 1719 году берг-коллегию (т. е. горную коллегию). Если в приказе рудокопных дел было несколько дьяков, то берг-коллегия представляла большое учреждение, руководимое деятельными соратниками Петра. Берг-коллегию возглавил президент Яков Виллимович Брюсс, образованный генерал, астроном, коллекционер минералов.

Одновременно с учреждением берг-коллеги и был издан закон о горных привилегиях: все живущие в России получали льготное право принимать участие в разведках полезных ископаемых и строительстве новых горных заводов.

Привилегия отделяла право владения землей от права «владения недрами. В ней говорилось: «…каждому дается воля, какого б чина и достоинства ни был, во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях, искать, копать, плавить, варить и чистить всякие металлы, сиречь: золото, серебро, медь, олово, свинец, железо, також и минералов, яко селитра, сера, купорос, квасцы и всяких красок, потребные земли и каменья».

«А тем, которые изобретенные руды утаят и доносить о них не будут …объявляется наш жестокий гнев, неотложное телесное наказание и смертная казнь».

В числе других районов страны Петр Первый обратил внимание на Донецкий бассейн. Он неоднократно бывал в нем. В 1696 году, возвращаясь из первого Азовского похода, он познакомился с донецким каменным углем. Народная память в течение двух с лишним веков хранит крылатую фразу, якобы произнесенную Петром Первым во время отдыха на берегу реки Кальмиуса, когда императору показали кусок черного, хорошо горящего минерала: «Сей минерал, если не нам, то нашим потомкам зело полезен будет».

Петр Первый заинтересовался наличием каменного угля или, как тогда называли его, земляного угля в Донецком бассейне. В 1721 году по указу Петра была организована первая государственная экспедиция по разведке недр Донецкого бассейна. Её возглавил подьячий Григорий Капустин. Посылая его на Дон, в малообследованные и малообжитые края, начальник команды рудознатцев Василий Лодыгин доверил Капустину очень важное государственное дело. Начальник команды неслучайно остановился на кандидатуре кинишемского подьячего. За 7 лет работы в команде горноразведчиков Григорий Капустин показал себя не только опытным рудознатцем, но и умным, и инициативным человеком.

Если бы не уцелело сообщение выдающегося рудознатца в Бергколлегию, в котором он пишет о себе, мы, очевидно, ничего бы не знали о его жизненном пути.

Григорий Григорьевич Капустин родился в селе Даниловском, вблизи Кинешмы (современная Ивановская область России). Односельчане выбрали Григория Григорьевича своим подьячим. В течение 17 лет он нёс обязанности выборного подьячего, но в то же время занимался розыском руд и минералов вблизи родного села. Узнав, что в Санкт-Петербурге существует команда горноразведчиков, руководимая Василием Лодыгиным, Капустин обратился к руководителю команды с просьбой зачислить его в состав команды.

По распоряжению сената Василий Лодыгин получает разрешение вызвать Капустина из села Даниловского. С того времени Григорий Григорьевич ведёт разведочные работы в различных губерниях и городах Севера России. Донесения Капустина, сохранившиеся в архивах Берг-коллегии, показывают, что Григорий Григорьевич был не только хорошим рудознатцем, но и образованным человеком. Он составляет своего рода экономическую записку о производительности домниц в Устюжне-Железопольской, он настаивает на расширении разведок в районе Бежецка — Ярославля. Где бы ни работал Капустин, он получает лучшие аттестации и хвалебные отзывы.

После четырёхлетней работы на севере Григорий Григорьевич Капустин получил важное задание направиться в Воронежскую губернию, из различных районов которой поступали сообщения о находке железных и других руд. Воронежская губерния занимала в то время огромную территорию и охватывала многие районы, в том числе и часть нынешнего Донбасса.

Осенью 1721 года Капустин выезжает в районы, расположенные по течению Дона и Северского Донца. Вот что нам известно о первой геологической экспедиции в Донбассе. В конце 1721 года, Григорий Капустин находит вдоль течения реки Кундручьей (приток Дона) месторождение каменного угля. В начале 1722 года, возвратясь в Москву, он докладывает Лодыгину о своей поездке и результатах геологических разведок. После того, как Лодыгин донес Берг-коллегии о находке, Пётр I издал указ: «На Дон, в Казачьи городки и в Оленьи горы, да в Воронежскую губернию, под село Белогорье, для копания каменного угля и руд, которые объявил подьячий Капустин, из Берг-коллегии послать нарочного, и в тех местах, того каменного уголья и руд в глубину копать сажени на три и больше и, накопав пуд по пяти, привезть в Берг-коллегию и опробовать. И в оном компании руд и уголья, о воспоможении к губернатору Измайлову послать указ».

Этот указ Петра знаменателен тем, что с него начинается история разведок недр страны, организованных государством, а не частными лицами, как это было прежде.

Вторично Капустин был послан на Дон в Казачьи городки, то есть в район нынешнего города Шахты Ростовской области, а также в район, где сейчас расположен Лисичанск Луганской области. Он получил точные указания, что, производя разведки, должен копать шурфы глубиною в 9 сажен и больше и отбирать образцы, испытания которых должна производить в Москве Берг-коллегия. В новое путешествие Капустин выехал 27 декабря 1722 года. Он должен был привезти в Москву по пять пудов угля из каждого отрытого шурфа. В то время, когда Капустин уже находился на Дону, он получил дополнительное распоряжение разведать «земляное уголье» близ городка Бахмут, о залежах которого сообщили в Берг-коллегию казаки Изюмского полка, расквартированные в Бахмуте и вблизи него.

Добытый Капустиным на Северском Донце уголь был направлен на пробу «кузнечному мастеру» голландцу Марку Рееру. Тот, испытав уголь, дал заключение, что он непригоден для отопления и производственных целей. В протоколе Берг-коллегии от 4 июня 1723 года сохранилась запись: «Иноземец, кузнечный мастер, Марко Peep сказал: который де земляной уголь дан ему пробовать, который взят в Воронежской губернии в донских городках, сысканной доносителем подьячим Григорием Капустиным, И он Peep тот уголь пробовал и по пробе явилось, что от оного угля действа никакого не показалось, только оный уголь в огне трещит и только покраснее, а жару от него никакого и как вынешь из огня, будет черно как впервой, разве де в том месте где оный уголь бран, выкопать того места глубже и не будет ли лучше, каков годной голландской уголь».

Строки о «годном голландском угле» ясно показывают, почему Peep старался своими «пробами» забраковать донецкий уголь. Марк был связан с голландскими торговыми фирмами, старавшимися всеми способами тормозить добычу и производство в России товаров, какие они могли завозить из Голландии, в том числе и уголь. Но Капустин не отступил. Он был убеждён, что донецкий уголь хорошего качества, что его можно применять как для металлургических заводов, так и для кузнечных цехов.

Поэтому русский рудознатец по своей инициативе и за свой счёт отправляет донецкий уголь на пробу к знаменитым мастерам кузнечного дела — тулякам. После чего пишет новое донесение в Берг-коллегию: «3 каменного уголья, взятого в казачьем городке Быстрянске, и в Туле, и в Москве пробы чинили. Делали кузнецы тем каменным однем угольем топоры и подковы новые и они, кузнецы, то уголье похвалили и сказывали, что от него великой жар, а в Санкт-Питербурхе по пробе иноземцы подписались, что будто жару от них нет. Знатно, не сущую пробу чинили».

В результате Капустин был поддержан Петром I, высоко оценившим находки угля на Дону и Северском Донце. 11 сентября 1723 года, находясь в доме Якова Брюсса, президента Берг-коллегии, российский император распорядился: «Туда, где приискал подьячий Капустин уголья послать нарочных для осмотра и сыска каменного угля».

В конце 1723 года по именному указу Петра I Капустин должен был ещё раз отправиться на Дон, в те же Казачьи городки, где он побывал в 1721 году. Но на этот раз в экспедицию включили иностранца Самуила Ронталлера, который отказался ехать зимой. Экспедиция была отложена. А через некоторое время был укомплектован состав другой экспедиции для разведки донецких каменноугольных месторождений, для которой специально из Англии выписывают «угольных мастеров».

Английское правительство неохотно даёт разрешение на выезд в Россию опытным мастерам. Из Британии отпускают только малоквалифицированных авантюристов. Летом 1724 года экспедиция таки выехала на разведку в донецкие степи. Фактически ею руководил Капустин. Английские специалисты не желали организовывать детальную разведку, отказывались применять разведочное бурение.

А в декабре 1724 года один из англичан, Грегори Никсон, отправился в Бахмутский уезд, осмотрел месторождения каменного угля и донёс Берг-коллегии, что «оное уголье не такой доброты как те, которые мне в Москве показаны». Но при этом, противореча самому себе, Никсон рекомендовал Берг-коллегии открыть здесь угольный завод. Этот совет оказался запоздалым. В районе Бахмута уже велись крупные разработки каменного угля.

В 1723 году управитель городка Бахмута Никита Вепрейский и капитан Семён Чирков донесли, что в 25 вёрстах от Бахмута разрабатываются месторождения каменного угля: «Оное уголье окопывано в горе по мере и длину 15 сажен в вышину 10 сажен и оное земляное уголье употребляеца ныне на Бахмутские соляные заводы, в казеные кузницы на латание солеваренных сковород и на прочие поделки».

Уже тогда на шахтах вблизи Бахмута работало 200 человек, а Вепрейский и Чирков просили прислать из центральной России ещё несколько сот человек для дальнейшей разработки каменного угля.

Григорий Капустин в своих письмах, адресованных Берг-коллегии, критиковал Грегори Никсона за саботаж разведывательных работ и постоянное пьянство. В конце концов он добился назначения ревизии работ Никсона и его спутников. Была создана специальная комиссия для проверки и расследования заявления Капустина. Влиятельный придворный Иван Телепаев по поручению Берг-коллегии проверил деятельность экспедиции и убедился в справедливости капустинских замечаний. После чего Пётр приказал отправить английских горе-мастеров обратно на родину.

Но продолжить свои исследования после смерти Петра I Капустину не удалось. Екатерина I, наследница престола, распорядилась «заметить» те места, где производилась разведка, и больше не организовывать экспедиций без её личного указания.

Хотя разведывательные работы Капустина в Донбассе и были прерваны, уже первые две его экспедиции являются огромным вкладом в дело изучения природных богатств донецких степей. Разведка каменного угля на Дону послужила толчком для розыска угольных месторождений и в остальных районах России.

Русский геолог-самоучка своим трудом, упорством и знанием добился того, что на всех геологических картах России земля в районе бассейна Северского Донца будет обозначена как территория, богатая залежами каменного угля. И в будущем именно здесь будут основаны металлургические гиганты и начнётся промышленное освоение края, носящего гордое имя Донбасс.