ВНУК ПЕТРА I
ВНУК ПЕТРА I
Уже сам факт восстания против него совершенно деморализовал императора. Он буквально не знал, что теперь делать.
На 28 июня, на пятницу, приходилось празднование Дня первоверховных апостолов Петра и Павла. В честь первоверховных апостолов назвали и Петра I, и Петра III, и его сына Павла. Очень верноподданнический праздник. Предполагались торжественные обед и ужин, музыка, танцы, фейерверк, речь Ломоносова «Об усовершенствовании зрительных труб».
Утром Пётр III Федорович участвовал в потешных военных экзерцициях в Ораниенбауме. Вернулся в Петергоф поздним утром… и обнаружил, что императрицы уже нет. Мы–то знаем: она уже в Измайловских казармах, начинается и всё ширится бунт. Но телефонов и телеграфа пока не изобрели, всего в 27 км от Зимнего дворца нет никакой информации. Становится известно — только что рано утром из Петергофа отъехала карета с Екатериной…
К 2 часам пополудни все начали нервничать: стало очевидно, что происходит нечто необычное и непонятное. Все недоумевают: зачем императрица уехала? Или её увезли силой? Трое придворных отправляются на разведку: выяснить, куда же поехала императрица и что она делает в Петербурге? Фельдмаршал Трубецкой, канцлер Воронцов и граф Шувалов уехали. Почти сразу после их отъезда прибывает шлюпка с поручиком Преображенского полка Бернгорстом: привез фейерверк. Поручик рассказал, что, когда он отплывал из Петербурга, в 9 часов из казарм Преображенского полка слышался сильный шум, солдаты бегали, как угорелые, и возглашали здравицы в честь Екатерины. Что происходило, поручик толком не понял: слишком плохо знал русский язык.
Тут же по всем дорогам в Петербург посланы верховые адъютанты, гусары, ординарцы. Приказ: разузнать, что происходит, и доложить. Неведомо как вспыхнул слух, что в столице бунт, и возглавляет его граф Разумовский. Посылают к его брату выяснить, так ли это.
Почему сам император не едет в Петербург? Почему не решается или не хочет двинуть верные ему войска?
Ведь Придворные наперебой советуют ему именно это. Самый решительный из них — старый, к 80 годам, Бурхард Кристоф Миних.
«Берите пример со своего деда, —
говорит он. —
Вам достаточно лично явиться перед народом».
А он сам, Миних, готов победить или отдать жизнь за престол внука Петра I.
Пётр не решается… Тем более что другие придворные дают ему советы другого свойства: не ехать самому — это опасно. Пусть император пошлет доверенных лиц… Можно подумать, он не посылал доверенных лиц! Они же не возвращаются…
Тогда Миних советует срочно ехать в Нарву или Ревель. Лошади есть, гарнизоны этих крепостей ещё верны. В Северной Германии стоит русская армия под командованием графа Румянцева. Она верна присяге, совсем не любит гвардию, и с её помощью император триумфально войдет во взбунтовавшийся Петербург.
Петр продолжает колебаться. Миних предлагает ехать морским путем в Кронштадт. Вот он, Кронштадт, в 8 км мелководья от Петергофа, прекрасно видный. Надежная морская крепость, ключ от Петербурга.
Пётр не решается и на это. Он заявляет, что никуда не двинется до получения сведений из Петербурга. В Петербург шлют людей с воззваниями к мятежникам. Все они тоже не возвращаются. В Кронштадт вместо императора едет генерал–аншеф Девиер.
Толпа придворных редеет… Все больше их пытаются тихонько сбежать и или уехать в Петербург, или затаиться.
К тому времени в Петербурге уже принята присяга Екатерине, готовится поход на Петергоф. Время безнадежно потеряно.
Император не знает этого, но нервничает настолько, что врач дает ему успокаивающие порошки. Он приказывает привести в боевую готовность гарнизон Петергофа и Ораниенбаума. Ещё два часа проходят в бессмысленных пререканиях: оказывать вооруженное сопротивление или нет. Противники сопротивления уверяют: если хоть одна пуля попадет в гвардейца, страшно подумать, что устроит гвардия… Придворные сановники, боящиеся гвардии… Прямо как вернулись времена, когда Меншиков выводит гвардию на Верховный совет!
Тут приходит шлюпка: Девиер сообщает, что Кронштадт верен, готов принять императора. Есть галера, шлюпки и яхта. Дует попутный ветер. Вперед, на Кронштадт! Часа через три подходят к крепости. Но вход в гавань затворен, со стен слышатся матерные крики, улюлюканье.
— Немедленно откройте боны! Перед вами я, ваш законный император!
— Мы не знаем никакого императора, у нас матушка–императрица Екатерина Вторая!
— Отходите, а то будем стрелять!
Еще есть путь к спасению. Еще можно бежать посуху в Нарву и оттуда под защиту своей армии. Оставить верные войска прикрывать, сколько возможно, и — вперёд! Но император совершенно сломлен. Увы! Он нерешителен и трусоват. Он не смеет требовать от других жертвы, раз не решается рисковать сам. Около 2 часов ночи галера вошла в Ораниенбаум. Пётр III отдает последний приказ: выдать месячное жалованье солдатам и офицерам гарнизона, а сопротивления ни в коем случае не оказывать.
Последние несколько часов своего царствования Пётр III провел в почти полном одиночестве. Всё это время он играл на скрипке.
Не известно, где именно и когда, в котором часу он написал своё отречение. Известно, что захваченного императора вместе с Воронцовой и Гудовичем привезли в Петергоф. Здесь разыгралась отвратительная сцена: солдаты матерно ругали Гудовича, сорвали все украшения Елизаветы Воронцовой, а Петра III раздели до рубашки. Затем императора под охраной Алексея Орлова и большого конвоя вывезли в Ропшу.
Ходил слух, который поддерживала Екатерина в письмах к своим иностранным знакомым: якобы Петра временно держат в Ропше, скоро ему отведут хорошие комнаты в Шлиссельбурге, а потом отправят за границу. Якобы то ли готовили лошадей, то ли судно для отправки Петра морским путем.
Но все это был только камуфляж, только игра. Все заговорщики, и лучше всех сама Екатерина, понимали: отпустить Петра III — значит погубить самих себя.
Судя по смутным воспоминаниям современников, какой–то договор всё же был. Но со стороны Петра было письменное отречение, со стороны Екатерины — только устные обещания, отданные через третьих лиц.
29 и 30 июня он пишет письма к Екатерине: просит отпустить его в Киль вместе с Лизаветой Воронцовой, а пока прислать ему собачку, негра Нарцисса и скрипку. Екатерина посылает ему «последние три вещи», удерживая Воронцову.
По официальной версии, согласно Манифесту о кончине Петра III, смерть наступила 7 июля 1762 года от естественных причин. Якобы император «обыкновенным и прежде часто случавшимся ему припадком геморроидическим впал в прежестокую колику». Этот новый для науки диагноз откровенно призван унизить покойного. «Грубый солдафон» и «ниспровергатель основ» и умереть должен был не от какой–нибудь благородной болезни, а от геморроя.
Согласно Манифесту, Пётр III умер… милостию Божьей, освобождая трон Екатерине:
«Сие же нечаянное в смерти его Божие определение принимали за промысел Божественный, который он судьбами своими неисповедимыми нам, престолу нашему и всему Отечеству строит путем, его только святой воле известным».
Якобы Екатерина узнала о смерти супруга от Алексея Орлова. Вошёл он с повинной к «матушке–императрице» и сказал одно лишь слово:
— Кончено!
— Он уплыл? — «наивно» спросила Екатерина. Ведь официальная версия: Петра III собираются отправить морским путем в Киль!
— Умер…
Екатерина падает в обморок, потом рыдает, кричит, изо всех сил разыгрывает безутешную вдову. Придворные, если верить официальной легенде, даже боялись за её жизнь. «Трогательная» сцена производила на современников нужное впечатление… Только вряд ли то, на которое рассчитывала Екатерина.
На самом деле, конечно, к убийству императора готовились, и Екатерина прекрасно знала об этом.
Записок Алексея Орлова к Екатерине известно две. Первая из них датирована 2 июля 1762 года. В этой полуграмотной записочке сообщается, что император впал в колику и, вероятнее всего, не переживет ближайшей ночи.
В другой записке шла речь о смерти императора, но уже не от колики, а вследствие драки за картами.
Разумеется, говорилось об этой истории разное…
Полуофициальная история не противоречит записочкам: играли в карты. По другой версии, играли в кости. Во время игры началась драка. Как она шла, кто кого и чем именно бил, мы не знаем. Как скончался законный император, внук Петра I, Пётр III, мы тоже не знаем. «Оказался мертв», да и все.
Слухи о том, кто и как убивал императора, ходили по Петербургу в огромных количествах: мрачные, противоречащие друг другу. Главным героем слухов стал, конечно же, Алексей Орлов. Основным источником слухов был изначально граф Панин, потом эту историю рассказывали как нечто совершенно очевидное: кто ж таких элементарных вещей да не знает!
Уже после смерти Алексея Орлова Загряжская рассказывала Пушкину о «скверной привычке убивать императоров» у Алексея Орлова.
Кому–то жутковатая слава убийцы нравилась, кого–то отталкивала, но Алексей Орлов пронес ее ореол до самой своей смерти в начале XIX века.
Но откуда известно, что именно Алексей Орлов убил царя? И как? Да ниоткуда не известно! «Так говорили». Есть только один документ, записка Алексея Орлова. Записка о том, что приключилась драка и вследствие этой драки император неведомо как оказался мертв.
Подлинного текста записки Алексея Орлова об убийстве Павла мы тоже не имеем в подлиннике. Записочки эти Екатерина хранила всю жизнь.
Свои мемуары и эти записки Екатерина велела отдать после смерти Павлу Петровичу. Тем самым в смерти Петра III обвинялся опять же Орлов. Когда Павел I разбирал бумаги Екатерины после её смерти, он нашел эти бумаги, внимательно их прочитал и бросил подлинник в огонь. Текст записки скопировал Ф.В. Ростопчин, который помогал императору разбирать бумаги.
Мог Ростопчин воспроизвести записку неточно? Конечно, мог. За отсутствием подлинных документов вся эта история сомнительна.
Не все историки признавали версию убийства Петра Алексеем Орловым с компанией. В.А. Плугин думал, что к смерти Петра причастен не Алексей Орлов, а самый лютый враг Орловых A.M. Шванвич и гражданский чиновник, правая рука Панина Григорий Николаевич Теплое.
А.Б. Каменский полагал даже, что царь и правда мог умереть от естественных причин (Каменский А.Б. Под сенью Екатерины… Вторая половина XVIII века. — СПб.: Лениздат, 1992. — 448 с.). В общем, насколько верно убил именно Орлов, до сих пор очевидно не на 100%.
Историки опирались на множество сплетен и слухов, несоответствий официальной версии и воспоминаний очевидцев. Но больше всего они опирались на иностранные источники.
В 1762 году в Германии вышла брошюра в 15 страниц «Был ли российский император Пётр III отрешен от престола на законном основании?». Автор остался до сих пор неизвестным, скрывшись под псевдонимом Justi.
В 1764—1765 годах вышел трактат «Русские исторические рассказы о правлении и смерти Петра III», переиздававшийся на немецком и французском языках. Написал её немец К. Шван, но вышла книга под псевдонимом Марше и с фальшивым указанием, будто она издана в Петербурге.
Известна рукопись на немецком языке датского дипломата Андреаса Шумахера «История свержения и смерти императора Петра Третьего». Опубликована рукопись только в 1858 году в Гамбурге, но и до того никто ведь не мешал читать её в Стокгольмской королевской библиотеке. Кому было интересно, прочитал.
Из многих источников мы знаем, что убили императора ещё 3 июля.
Орлов приложил к своей записке список тех, кто вместе с ним «играл в карты» с императором. Этот список таинственно исчез, хотя записки Орлова Екатерина хранила до конца своих дней. Наверное, чтобы эти записки служили средством шантажа на случай, если Григорий и Алексей Орловы зайдут слишком далеко в своих претензиях на власть.
Восстановить список удается не полностью, многие имена — только «вероятно». Но наверняка, кроме Алексея Орлова, в комнате императора в роковой час были Григорий Теплов, Алексей Шванвич, князь Барятинский. «Вероятно», были еще гвардейский сержант Энгельгардт, Николай Орлов (брат Алексея и Григория).
Известно, что для императора готовили яд. О том и свидетельствует первая записка Орлова, где речь идет еще о «прежестокой колике». Видимо, император упорно не хотел пить то, что ему подсовывали. Отчаявшись убить ядом, пытались заставить, а может быть, и сразу попытались задушить. Да и невозможно представить себе, что бы тщедушный Пётр III накинулся на силача, великана Алексея Орлова.
Упоминание же имени Григория Теплова наводит на многие мысли: очень уж не любил Петра III этот ботаник и литератор, статский советник и член Академии наук. Ревностный сторонник Екатерины ещё в бытность её великой княгиней, он в марте 1762 года даже был взят под стражу за «непочтительные речи» о Петре Фёдоровиче. Этот человек полностью доказал Екатерине свою «рабскую преданность», писал её манифесты, получил за это громадную сумму в 20 тысяч рублей. И умел он быть незаметным, не выпячивать себя, этот хитрый Григорий Теплов. По словам Шумахера, именно Теплов
«отправился 3 июля в Ропшу и принял меры к убийству императора».
Поскольку придворным доктором Крузе уже был
«приготовлен смертельный напиток, который он (император. — А. Б.) не хотел употреблять»,
пришлось послать вернейшего Теплова.
Но если убийца не Орлов, а Шванвич с Тепловым… Тогда, выходит, сама Екатерина оклеветала Орлова?! Не наказала, не отдала под суд… да и трудно ждать от нее такого поступка. Но перед современниками и потомками выставила Алексея Орлова совершенно отвратительным убийцей. Почему он принял эту роль? Почему даже после смерти Екатерины не пытался хоть как–то оправдаться? Объяснений может быть только два:
1) Алексей Григорьевич Орлов не имел ничего против такой роли, его устраивала слава страшного и низкого человека.
2) Алексей Григорьевич Орлов принял на себя эту полуофициальную роль как государственный человек. Чтобы навсегда спрятать в воду концы той гнусной трагедии, что разыгралась в Ропше 3 июля 1762 года.
А Теплов? Теплов отсиделся в стороне. Узок был круг тех, кто знал о его роли, и этот «круг» не раскрывал ртов до самой смерти.
Но кто бы и чем бы ни бил императора по голове и по лицу, кто бы и чем бы его ни душил, б июля 1762 года, всего через неделю после переворота, Пётр III мертв. В Александро–Невской лавре стоит гроб. Император одет в голштинский мундир (сразу видно его отчуждение от России), шляпа надвинута на лицо… чтобы не так заметен огромный синяк под глазом и на щеке. Лицо почерневшее; знающие люди шепотками разъясняют: задушили…
Похоронили императора тут же, в Александро–Невской лавре. Всех царей, начиная с Петра, хоронили в Петропавловской крепости. Со временем там ляжет и Ангальт–Цербстская мужеубийца. Пётр III — единственное исключение. Внук Петра I покоился не вместе со своей семьей, не в родовой усыпальнице. С точки зрения политики — плохой, неверный поступок Екатерины. Один из редчайших случаев, когда личные эмоции возобладали в ней над соображениями большой политики. Поступок озлобленной жены, а не государственной дамы. Ведь все видели, при всех европейских дворах, где покоится Пётр III Фёдорович, и делали выводы.
Так и после смерти был оклеветан и отлучен от своей семьи Пётр III, внук Петра I. Если Павел I родился от Салтыкова, то последний Романов по крови.
Страшно заглянуть в бездну и подумать: как же ненавидела Петра III его многажды неверная жена, что позволила себе такое?!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.