Операция «Камбала»

Операция «Камбала»

Подробности этой операции мало кому были известны в 70—80-х годах прошлого столетия. Одним из организаторов и активных участников ее проведения был военный контрразведчик, полковник, ставший в последующие годы генерал-лейтенантом, – Юрий Алексеевич Николаев, с которым автору этих строк приходилось неоднократно встречаться по службе в центральном аппарате 3-го Главного управления КГБ СССР и в быту. Это был скромный человек и высокий профессионал военной контрразведки. Как говорится в народе, – по словам песни и голос, по песне и напев. Невысокий, плотного телосложения, с открытым лицом, густой шевелюрой и белозубой улыбкой, он притягивал собеседника.

Когда готовился этот очерк, автор с коллегой полковником В. Ф. Евсеевым решили «попытать» Юрия Алексеевича о некоторых деталях операции «Камбала». Он сначала отнекивался, ссылаясь на давность события, а потом постепенно разговорился.

– Дело в том, – заметил оперативник, – что в середине семидесятых годов в центре внимания военных контрразведчиков, оперативно обслуживавших штабы, части и подразделения ракетных войск стратегического назначения (РВСН), находились мероприятия, связанные с перевооружением ракетчиков – переход на изделия третьего поколения. Этот процесс был связан с их интенсивными летно-конструкторскими испытаниями и доработками.

Суть их состояла в придании межконтинентальным ракетам более мощной энергетики, оснащении кассетными боеголовками с индивидуальным наведением разделяющихся боевых частей на отдельные цели. В этот период разрабатывались подвижные ракетные комплексы.

Это была, по существу, новая страница в развитии стратегических вооружений. Испытательные пуски ракет проводились с полигонов Байконур и Плесецк на территорию камчатского полигона «Кура» с интенсивностью два-три раза в месяц.

Как известно, в середине пятидесятых Хрущев задался целью «догнать и перегнать» Америку по экономическим показателям, а несколько лет спустя обещал «построить коммунизм» к 1980 году. Многие трезвомыслящие люди в нашей стране к этим заявлениям генсека относились скептически, а вот на достижения в ракетном вооружении смотрели с оптимизмом. Мы знали, – американские спецслужбы обязательно будут проявлять интерес к этим испытаниям…

Поэтому из военных контрразведчиков была создана оперативная группа, которую возглавил уже упоминаемый выше первый заместитель начальника 3-го Главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант Матвеев Александр Иванович. Он курировал в то время подразделения военной контрразведки, штабы и части РВСН Советского Союза…

* * *

Юрий Алексеевич сидел в кабинете на Лубянке и внимательно перечитывал оперативные документы: обобщенные справки, расшифрованные телеграммы, копии агентурных сообщений, полученные секретариатом из подконтрольных ему органов. Особенно его интересовали материалы, присланные армейскими чекистами из полигона «Куры».

Дело в том, что интерес разведок ЦРУ и НАТО к указанным испытаниям был последовательным и не ослабевал вплоть до поступления ракет в войска.

В одной из шифровок от начальника Особого отдела полигона «Куры» с Камчатки говорилось, что за последнее время вблизи камчатского побережья отмечается периодическое появление американских разведывательных самолетов типа «Орион» и «РС—135». Если раньше они прилетали в разное время, с большими интервалами в визитах к советскому побережью и с испытаниями ракет не увязывались, то теперь их появление напрямую было связано с пусками новых ракет.

«Не вызывало сомнений, – как потом напишет Юрий Алексеевич в своей книге «Будни военного контрразведчика. 1949–1991 гг.», – что американцы имеют возможность фиксировать с самолетов скоростные и угловые параметры движения макетов боеголовок на конечном участке траектории, точность их попадания на боевые поля полигона, спектр их свечения и плазменные следы при входе в плотные слои атмосферы и перехватывать сигналы телеметрии, недосягаемые для наземных станций, определять количество разделяющихся головных частей, порядок и углы их разброса и т. п. Кроме того, они, вероятно, снимали радиолокационные характеристики действительных и ложных элементов боеголовок, селекцируя их друг от друга с целью отработки своих систем противоракетной обороны».

А пока полковник внимательно вчитывался в текст шифрованной телеграммы, в правом левом углу которой знакомым почерком Матвеева была учинена его резолюция: «Прошу переговорить…»

«Да, тут явный канал утечки информации, – размышлял Юрий Алексеевич. – Не случайно Александр Иванович решил переговорить по этой проблеме в своем кабинете, с глазу на глаз, как говорится. Всякое возможно: и агентурный канал, и технические возможности противника. О случайности здесь не может быть и речи».

Не успел хозяин кабинета дочитать один из последних документов десятисантиметровой кипы бумаг, как зазвонил телефон.

– Слушаю, товарищ генерал, – спокойно проговорил полковник.

– Юрий Алексеевич, зайдите с телеграммой. Я имею в виду по полигону с Камчатки. Да, и захватите обобщенную справку по этой проблеме, – торопливо проговорила трубка.

– Есть! – по-армейски ответил Николаев.

Их кабинеты были на одном этаже, поэтому через минуту подчиненный, постучавшись для приличия, открыл дверь кабинета своего начальника.

– Разрешите?

– Заходите, заходите, Юрий Алексеевич, я же вас приглашал. Присаживайтесь, – он указал на стул у небольшого приставного стола. – Дайте-ка телеграмму. – Он еще раз пробежался по тексту и тихо заметил: – Как вы считаете, где и через кого вероятнее всего может быть утечка данных?

– Думаю, в четырех местах. Если это агентурный канал – занозы ЦРУ должны быть в штабе РВСН и трех полигонах: Байконур, Плесецк, «Кура». Что касается технического, то съем подобной информации наиболее удобен на Камчатке через электронные средства противника.

– Эти версии правильные, но их надо проработать достаточно глубоко. Однако вы не назвали еще один возможный источник утечки информации – через инженерно-технический персонал на этапах сборки ракет. – Матвеев опять опустил глаза, словно ища ответ на поставленный им же вопрос подчиненному.

– Подходя классически к поиску источника утечки информации, исключать ее нельзя, но она отпадает только в силу скоротечности «узнавания» противником наших планов. У агента должен быть невероятно быстрый канал связи, что маловероятно, – ответил четко полковник.

– Почему? – генерал поднял глаза на подчиненного. – Специалистам ОТУ КГБ известны случаи активного использования этой аппаратуры в последнее время. Поэтому все версии должны быть проверены досконально. Думаю, что касается исследования проблемы технического съема, надо теснее работать с офицерами штаба РВСН. А вот агентурный канал – это уж, батенька, ваша епархия. Проработайте эти версии через созданные оперативные группы…

* * *

На следующий день Николаев по указанию Матвеева встретился с Главкомом РВСН генералом армии В. Ф. Толубко и начальником Главного штаба генерал-полковником А. Г. Шевцовым.

После общения со своим непосредственным начальником генерал-лейтенантом Матвеевым полковник Николаев пообщался с офицером штаба РВСН, специалистом-ракетчиком полковником Егоровым, не понаслышке знавшим эту проблему. Вместе они выехали в командировку на камчатский полигон, – он по приказу главкома РВСН Толубко В. Ф., а Николаев по линии военной контрразведки. Офицеры для пользы дела условились, чтобы не привлекать внимания любопытных, Егоров, как представитель Главного штаба ракетных войск, затребует от командования все материалы по учету приема на полигоне «Кура» нашей баллистики и «гостевых» прилетов американских самолетов. А Николаев пообщается с пограничниками и сотрудниками местного территориального органа КГБ.

В конце командировки обменялись материалами. Вывод напрашивался один, – вероятнее всего, утечка происходит по техническому каналу, и, вероятнее всего, происходит перехват информации путем подключения к кабелям связи.

С этими мыслями оба полковника прибыли в Москву, и каждый доложил свое мнение непосредственному начальству…

И уже 20 октября 1981 года кабельное судно КТОФ «Тавда» обнаружило в нейтральных водах в шестидесяти километрах от камчатского побережья на глубине восемьдесят четыре метра какие-то странные два предмета в виде полутораметровых металлических коконов. Капитан судна тут же по команде доложил своему руководству. Сразу было принято решение – срочно поднять эти «коконы», в последующем названные «Камбалой».

– И как они выглядели? – поинтересовались мы.

– Со дна были подняты два больших контейнера длиной пять с половиной метров, диаметром сто двадцать сантиметров, весом около семи тонн каждое изделие. Кроме того, подняли и два малых цилиндра длиной по сорок сантиметров, весом по пятнадцать килограмм, комплект антенн, четыре катушки с кабель-тросом длиной в сто пятьдесят метров и другие предметы.

В ходе изучения этих предметов специалистами, стало ясно, что мы обнаружили шпионское техническое снаряжение. При детальном исследовании оказалось, что устройство включало в себя ядерную энергетическую установку, рассчитанную на срок службы до двадцати пяти лет. Вместе с этим там имелись дополнительные аккумуляторы, электронная программированная система обработки перехватываемых сообщений, сто двадцать магнитофонов по шестьдесят четыре записывающих дорожки, рассчитанных на сто двадцать пять суток непрерывной работы, а также гидроакустический маяк, предназначенный для наведения американских водолазов на себя с расстояния до пяти километров.

А на блоках имелась надпись: «Собственность правительства США».

После этого связь с полигоном «Кура» стала вестись только через аппаратуру, обеспечивающую гарантированную ее стойкость. Одновременно через Главный штаб РВСН было строго регламентировано ведение должностными лицами служебных переговоров. Случаи грубых нарушений режима секретности, могущие привести к реальной утечке важных сведений, после этого фактически прекратились.

* * *

Но давайте бросим ретроспективный взгляд на события, предшествующие операции «Камбала», отмотав пленку времени назад. События, надо прямо признаться, были поистине интересны.

В советских и американских газетах появился ряд публикаций, которые представляли для спецслужб двух сверхдержав – СССР и США несомненный интерес.

Так, в газете «Правда» от 27 августа 1957 года было опубликовано сообщение ТАСС такого содержания, выдержанное в духе хрущевской торопливости и шапкозакидательства:

«В соответствии с планом научно-исследовательских работ в Советском Союзе произведены успешные испытания межконтинентальной баллистической ракеты, а также взрывы ядерного и термоядерного оружия.

1. На днях осуществлен запуск сверхдальней межконтинентальной – многоступенчатой баллистической ракеты. Испытания прошли успешно, они полностью подтвердили правильность расчетов и выбранной конструкции.

Полет ракеты проходил на очень большой, до сих пор не достигнутой высоте.

Пройдя в короткое время огромное расстояние, ракета попала в заданный район.

Полученные результаты показывают, что имеется возможность пуска ракет в любой район земного шара. Решение проблемы создания межконтинентальной баллистической ракеты позволило достигать удаленных районов, не прибегая к стратегической авиации, которая в настоящее время является уязвимой для современных средств противовоздушной обороны.

2. В последние дни в Советском Союзе проведен ряд взрывов ядерного и термоядерного (водородного) оружия. В целях обеспечения безопасности населения взрывы осуществлены на большой высоте.

Испытания прошли успешно».

И вот уже на следующий день газета Соединенных Штатов «Нью-Йорк Геральд Трибюн» с явным намерением помочь военно-промышленным фирмам в лоббировании дополнительного их финансирования для гонки вооружений публикует страшилку:

«…Успешное создание Россией межконтинентальной ракеты раньше Соединенных Штатов значительно меняет соотношения сил на мировой арене. Русская военная мощь сделала гигантский бросок вперед с момента взрыва первой советской водородной бомбы в 1953 году.

В настоящее время не существует никакой защиты от межконтинентальной баллистической ракеты, несущей водородную бомбу».

Через три года газета «Известия» от 22 января 1960 года сообщала:

«…20 января 1960 года был произведен запуск тяжелой ракеты. Скорость полета – 26 000 километров в час. Ракета достигла заданного района, удаленного от точки старта на расстояние около 12 500 километров по земной поверхности».

Газета «Нью-Йорк Таймс» уже 27 января ответила:

«… Этот полет превосходит все, что до сих пор было достигнуто нашей «Атлас».

Конечно же, президент, правительство, руководство Пентагона и ЦРУ США не случайно переполошились. Надо было срочно перепроверять эти данные. О полигоне «Кура» они уже знали. Так родился план проведения операции «Вьюн» – подключения агрегатов масштабной прослушки к советским подводным кабелям в районе Охотского моря.

Операция была проведена следующим образом – на одном из судов США, плавающих в море под венесуэльским флагом, ниже ватерлинии были изготовлены два скрытых люка, в которых «вьюны-коконы» в назначенный день благополучно доставили в район их затопления. Там уже находилась подводная лодка-малютка, высадившая на грунт группу водолазов, которые, имея прямую связь, надежно подстраховали траекторию опускаемых на стальных тросах коконов и приземлили их в ста метрах от точки подключения к главному кабелю.

Специалисты сделали филигранную работу точно и в срок – «Вьюн» заработал… Однако другие специалисты выловили не «Вьюна», а «Камбалу», о которой подробно говорилось выше. «Камбала» для янки была не съедобной…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.