Меры по усилению военного положения России

Меры по усилению военного положения России

Необходимость прочной железнодорожной связи Европейской России с Дальним Востоком ? Меры по улучшению командного состава армии ? Меры по улучшению состава нижних чинов ? Необходимые изменения в уставе о воинской повинности ? Значение различных родов оружия на основании опыта последней войны ? Строевая организация войск ? Меры к увеличению упорства войск в бою

В предыдущих главах сделаны выводы из деятельности нашей армии в течение XIX столетия. В числе этих выводов значились следующие:

1) Политическая подготовка трех последних войн, веденных Россией в ХIХ столетии (в 1828,1853 и 1877 годах), была недостаточная. России приходилось воевать не только без союзников, но и оставлять главные силы армии против западной границы и внутри на случай вмешательства в войну соседних держав.

2) Войны, веденные Россией в XIX столетии, начинались каждый раз недостаточными силами, которые с началом войны приходилось значительно усиливать.

3) Связь армий, действовавших в Турции или в Крыму, с внутренними местностями России в дорожном отношении была недостаточная.

4) Недостаточный отпуск денежных средств на армию в мирное время был причиной отсталости ее в вооружении и в техническом отношении в 1855 году от армий французской и английской, а в 1877—1878 годах —от турецкой.

В Русско-японскую войну в 1904—1905 годах все эти невыгодные для России в военном отношении условия повторились.

Причина постоянства неблагоприятных для России условий, как объяснено выше, лежала главным образом: 1) в неопределенности нашей политики по отношению к делам Ближнего Востока, 2) в бедности и отсталости в культурном отношении России сравнительно с ее западными соседями.

С возвращением России к национальной политике облегчится и ведение внешних сношений, ввиду их определенности; облегчится также подъем духовных и материальных сил русского народа. Национальная русская политика должна будет самым деятельным образом готовить благоприятную политическую обстановку на случай возможных еще осложнений, особенно на Дальнем Востоке.

По мнению знаменитого гр. Мольтке, «политика влияет решительным образом как на начало, так и на конец войны».

По мнению фон дер Гольца, «без деятельной политики счастливое ведение войны невероятно».

В главе XXXVI изложены соображения о необходимости для России признать свой освободительную миссию на Балканском полуострове законченной и прийти к соглашению по делам Ближнего Востока с Австрией.

В настоящее время такому соглашению уже положено прочное начало. В особенности, если и Германия примкнет к этому соглашению, для России, в случае новых осложнений на Дальнем Востоке, явится возможность не оставлять главных своих сил на западной границе, как это приходилось делать во все войны, веденные Россией за последние 90 лет[271].

Если же состоится соглашение с главными европейскими государствами и по делам Дальнего Востока, Россия получит возможность располагать всеми своими силами для отпора желтой расе и не останется без союзников.

Необходимость прочной железнодорожной связи Европейской России с Дальним Востоком

В предыдущих главах указано, что связь армий, действовавших в XIX веке в Турции или в Крыму, с внутренними местностями России была недостаточная.

В войну в 1904—1905 годов повторилось то же самое. Во все войны недостаточность связи действующей армии с основной базой — внутренними областями Европейской России — независимо от медленности сосредоточения армии, замедляла движение к армии подкреплений и укомплектований, что в свою очередь самым невыгодным образом отражалось на ходе военных действий.

В настоящее время связь главных сил нашей армии, расположенных в Европейской России, с войсками, расположенными на Дальнем Востоке, еще недостаточная. Эта связь улучшится, когда русское население Приамурского округа станет многочисленным, а железнодорожная связь прочной. Поэтому вместе с ростом русского населения в Сибири необходимо скорейшее проложение второй колеи Сибирской железкой дороги.

С Приамурским округом и Владивостоком Европейская Россия должна быть связана двухколейной Сибирской железной дорогой до Забайкалья, а далее — тремя коммуникационными линиями: рекой Амуром, Восточно-Китайской железной дорогой и Амурской железной дорогой. Все эти три линии необходимо должным образом подготовить.

Придя к соглашению по делам Ближнего Востока, возможно будет обратить особое внимание на устройство русских дел на Дальнем Востоке. Изменившаяся за последние 15 лет военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке вызывает необходимость принятия мер к усилению нашего там положения. Само русское население помогает этому путем переселения, принявшего за последние годы обширные размеры. По данным переселенческого движения за время с 1 января 1909 по 1 января 1910 года за Урал, через Челябинск—Сызрань, проследовало 95 600 семей переселенцев в составе 594 тыс. душ обоего пола, 25,5 тыс. одиноких, 88 тыс. ходоков, всего 707 тыс. душ. Обратно зато же время проследовало 11,59 тыс. семей переселенцев в составе 56,7 тыс. душ обоего пола, 25,5 тыс. одиноких и 57 тыс. ходоков, всего 140 тыс. душ. Прибавилось населения в Сибири путем переселения в 1909 году, свыше 450 тыс. душ.

Прежде всего требуется уменьшить в возможной степени обратное возвращение семей переселенцев. В 1909 году их вернулось кроме ходоков 80 тыс. душ. Они идут в Сибирь, распродав все свое имущество, идут с надеждами на лучшее будущее, а возвращаются почти нищими и составляют бремя тех местностей, в которые возвращаются.

Затем необходимо принять меры, чтобы русское население, переселившееся в Сибирь, действительно усиливало на востоке наше экономическое и военное положение. Чтобы переселенцы могли скорее стать прочно на ноги в экономическом отношении, необходим ряд мер, которые и принимаются, но в особенности важно обеспечить и облегчить переселенцам сбыт произведений их труда. Проложение дорог до самых отдаленных районов новых поселений должно составить одну из важных забот правительства. Важно также помочь переселенцам, кроме возделывания хлебов, для которых сбыт может оказаться не только затруднительным, но невозможным, найти иные промыслы: выкорм убойного скота, разведение лошадей, птицы, маслоделие, ловля и заготовка впрок рыбы, горные промыслы, охота и проч.

В военном отношении надо обратить внимание, что в числе переселившихся (например, в 1909 году около полумиллиона душ, мужчин, вполне годных к военному делу, в возрасте от 20 до 40 лет) находилось около 70 тыс. человек.

Необходимо подготовить использование этой силы в случае войны как для укомплектования армии, так и для формирования дружин ополчения. В случае войны оборонительной русские люди на Дальнем Востоке, способные носить оружие, должны встать как один человек, чтобы отстоять свой родину.

Надо, чтобы в случае войны русское население Сибири, в особенности Приамурского края, помогло русскому войску, а не потребовало бы от него ослабления на охрану своих семей, имущества и селений.

Для скорейшего увеличения русского населения Приамурского края необходимо разобраться в вопросе о казачьих землях, отведенных ныне Уссурийскому и Амурскому казачьим войскам, и, обеспечив нужным количеством земель казачье население, остальные земли обратить на нужды переселенцев.

Когда русское население прочно устроится в Приамурском крае и будет заключать в своем составе сотни тысяч лиц, годных для военной службы как в действующих войсках, так и в ополчении, наше положение на Дальнем Востоке получит устойчивость. Но без прочной железнодорожной связи с Россией это положение все еще не будет в достаточной мере обеспеченным, ибо главной базой для нашей армии, в случае новой войны на Дальнем Востоке, все же будет еще очень долгое время Европейская Россия. Поэтому скорейшее проложение начатой ныне постройкой Амурской железной дороги является делом государственной важности. Между тем, эта постройка продвигается не с желательной быстротой.

Одной из причин, затрудняющих быстрое усиление нашего положения на Дальнем Востоке, надлежит признать отсутствие на месте сильной, объединяющей деятельность различных министерств, власти. Действительно, в настоящее время пять министерств охраняют и укрепляют русское дело на Дальнем Востоке: военное министерство, при посредстве командующего войсками округа, ведает военной частью и казачьим населением; министерство внутренних дел, кроме общего направления деятельности Приамурского генерал-губернатора, ведает переселением в Сибирь населения Европейской России; министерство земледелия тоже ведает переселенческим делом и принимает меры к усилению сельскохозяйственной деятельности населения Сибири; министерство путей сообщения строит Амурскую и усиливает Сибирскую железные дороги; министерство финансов управляет делами Восточно-Китайской железной дороги, начальствует над сильным корпусом войск, охраняющих эту дорогу, и начальствует даже Уссурийской железной дорогой, проходящей в пределах Приамурского края; в распоряжении министерства финансов находятся не только железнодорожные средства, но и речная флотилия.

Приамурский генерал-губернатор и командующий войсками Приамурского округа в одном лице не является ответственным хозяином в трех главных делах, определяющих наше положение на Дальнем Востоке: в вопросе переселенческом, в вопросе постройки Амурской железной дороги и в вопросе направления деятельности Восточно-Китайской железной дороги в интересах Приамурского края.

Представляется необходимым, в виде временной меры, на время постройки Амурской железной дороги и проведения других мер по усилению нашего положения на Дальнем Востоке, облечь особыми правами местного генерал-губернатора и командующего войсками и объединить в его руках деятельность вышеперечисленных пяти министерств. Подчинение ему Восточно-Китайской железной дороги облегчит принятие мер к ускорению постройки Амурской железной дороги. Ведая постройкой этой дороги, Приамурский генерал-губернатор одновременно с постройкой будет и заселять прилегающую к железной дороге полосу земли. Командующий войсками Приамурского военного округа (он же генерал-губернатор) энергично поможет войсками, техническими средствами и силами военного министерства скорейшему и более дешевому проложению Амурской железной дороги.

Привлечение войск к постройке Амурской железной дороги необходимо как в видах ускорения, так и в видах удешевления постройки. По расчетам, сделанным мной еще три года тому назад и имеющимся в министерстве путей сообщения и военном, необходимо назначить на постройку две дивизии пехоты, разбив линию постройки на восемь полковых участков. На каждом из этих участков устраивается штаб-квартира полка, чтобы определить восемь будущих городских поселений. На каждый из строительных участков назначаются саперные, железнодорожные и понтонные части.

Постройка дороги связывается с заселением линии русским населением. Каждая полковая штаб-квартира будет служить не только для строительных, но и для переселенческих целей. Первоначально в штаб-квартирах и частью на железной дороге возводятся все постройки временного типа. Такие постройки на Кавказе и в Туркестане служили 20—30 лет до замены их казармами постоянного типа.

При постройке дороги надо добиваться скорее открыть сквозное движение по временной колее (времянка).

В войсках, назначенных для расквартирования вдоль железной дороги и для содействия ее постройке, устанавливается очередь для обучения и очередь для строительных работ разного вида. Две дивизии, назначенные на постройку, укомплектовываются новобранцами из губерний, наиболее нуждающихся в переселении. Уходящие в запас из этих дивизий привлекаются как вольнонаемные на железнодорожные работы и по их желанию получают земельные участки для поселения. Среди запасных Европейской России, а также уходящих в запас из войск Приамурского округа, набираются охотники на переселение и на железнодорожные работы.

Переселенцы, прибывшие в Приамурский округ, тоже привлекаются к постройке дороги, и им облегчается возможность выбора участков для переселения близ строящейся дороги.

Расквартирование войск по дороге, основание городских поселений, которые возникнут в штаб-квартирах, и железнодорожные служащие облегчат поселившимся по линии дороги сбыт различных продуктов их труда.

Администрация Восточно-Китайской и Уссурийской железных дорог всеми своими силами должна помочь успешному ходу постройки Амурской железной дороги и успеху переселения.

При Приамурском генерал-губернаторе образуется железнодорожный отдел, подобно тому, как был образован 20 лет тому назад железнодорожный отдел при начальнике Закаспийской области для управления среднеазиатскими железными дорогами, достройки этих дорог и постройки участков Красноводского и Кушкинского.

Для успеха в сложной деятельности по объединению усилий четырех, а считая и министерство земледелия — пяти министерств, Приамурскому генерал-губернатору надо иметь четырех помощников: одного по военной части, которому поручить командование войсками, расположенными в Приамурском округе, на правах командующего войсками округа, другого — по гражданской части, которому поручить управление гражданской частью на правах генерал-губернатора, третьего — в лице строителя Амурской железной дороги, четвертого — в лице начальника Восточно-Китайской железной дороги.

Наконец, командир Заамурского округа пограничной стражи тоже подчиняется непосредственно командующему войсками Приамурского военного округа.

В особый совет, образованный в Хабаровске при Приамурском генерал-губернаторе, назначаются представители всех заинтересованных министерств. Государственный контроль добивается, при предстоящих на Дальнем Востоке больших расходах из государственного казначейства по всем ведомствам, получить действительно фактический, а не бумажный контроль.

С принятием всех этих мер можно надеяться, что в течение ближайших пяти или шести лет наше положение на Дальнем Востоке усилится в весьма значительной степени.

Возможное соглашение с европейскими державами по делам Дальнего Востока облегчит для России выполнение в XX веке важной задачи: служить оплотом для задержания натиска желтой расы.

Таким образом, относительно выводов из войн XIX столетия, помещенных в начале настоящей главы, возможно сделать на XX столетие следующее заключение:

При соглашении России с европейскими державами как по делам ближнего, так и по делам Дальнего Востока, России не придется воевать в XX веке на Дальнем Востоке без союзников и оставлять главные свои силы на западной границе.

После приведения в исполнение указанных выше мероприятий по усилению нашего положения на Дальнем Востоке, связь нашей армии с Центром России, если ей придется снова действовать на Дальнем Востоке, будет более прочной, чем была в 1904 году.

Если внешнее положение России станет, путем соглашения с другими европейскими державами, обеспеченным и Россия не будет скоро втянута в новую войну, то можно надеяться, что с переходом по внутренним делам к русской национальной политике силы и средства русского племени в центральных местностях России быстро восстановятся, вместе с чем явится возможность уделять военному ведомству все необходимые для него средства, чтобы поставить нашу армию на высоту современных требований.

Указанные выше четыре причины, затруднявшие выполнение русской армией боевых задач, которые на нее возлагались в течение XIX и в начале XX столетия, зависели не от деятельности военного министерства. Но на основании опыта последних войн, в моем труде отмечены и такие недочеты в нашей армии, которые зависели от самого военного ведомства. В числе их указаны следующие:

1) При несомненных отличительных боевых качествах русской армии — храбрости, выносливости и упорстве — в течение трех последних войн, веденных Россией в прошлом столетии, выяснилось, что состав нижних чинов, по мере перехода к коротким срокам службы, начал несколько ухудшаться, особенно унтер-офицерский состав.

2) Напротив того, офицерский состав в низших должностях хотя и медленно, но с каждой новой войной улучшался. Старший командный состав, за некоторыми блестящими исключениями, не был достаточно подготовлен в командном отношении и не обладал достаточной инициативой и самостоятельностью.

3) Приискание главнокомандующих во все войны, веденные Россией в XIX столетии, представляло большие затруднения.

4) С укомплектованием войск во все войны, веденные Россией в XIX столетии, за небольшим исключением, военное министерство не справлялось.

В моем отчет по Русско-японской войне изложено по первым двум вопросам следующее мнение.

По отношению нижних чинов следует признать, что срочнослужащие вели себя в бой хорошо; запасные, особенно старших сроков, вели себя в первых боях много слабее.

Прогрессивное улучшение офицерского состава проявилось и в Русско-японскую войну. Если мы в войну 1877— 1878 годов имели много отлично подготовленных ротных командиров и часть батальонных, то в Русско-японскую войну и многие полковые командиры вполне соответствовали своему назначению.

Относительно старшего командного состава пришлось повторить выводы из опыта войн прошлого столетия: за несколькими блестящими исключениями, командный состав нашей армии не был достаточно подготовлен в командном отношении и не обладал достаточной инициативой и самостоятельностью.

Выбор главнокомандующего был так же труден, как и в войнах, веденных в XIX столетии. С своевременным укомплектованием войск, действовавших в Маньчжурии, военное ведомство не справилось (вследствие слабости железной дороги).

По всем этим важным вопросам в моем отчете, том IV «Итоги войны», даны подробные объяснения.

Ниже я приведу мнения о мерах по улучшению командного состава армии и мерах по улучшению срочнослужащих и запасных нижних чинов, высказанные мной 4 года тому назад.

Меры по улучшению командного состава армии

Три войны, веденные Россией в течение последних 50 лет, выяснили недостатки офицерского состава нашей армии. Несомненно, что это явление находится в непосредственной связи с культурной отсталостью России и с теми общими условиями жизни и деятельности, которые сложились в нашей стране не для одних военных, но для всего населения. Поэтому серьезное улучшение офицерского состава нашей армии может последовать только с улучшением общего строя жизни в России.

Тем не менее уже и ныне, одновременно с проводимыми по воле государя императора коренными реформами по увеличению прав населения во всех сферах деятельности: частной, общественной и государственной — необходимы реформы и по офицерскому составу нашей армии. Эти реформы в особенности должны иметь целью улучшение командного состава армии.

Прежде всего необходимо сделать попытку разобраться в вопросе: почему при обилии способных, энергичных и знающих офицеров в младших чинах и относительно низших должностях мы были бедны самостоятельными, энергичными, опытными начальниками крупных частей войск?

Командный состав армии зависит от общего уровня духовных сил нации. С ростом этих духовных сил растут эти силы в армии. Нельзя полагать возможным, чтобы при отсутствии сильных характеров, людей знания, опыта в других сферах деятельности, вдруг, независимо от духовной стоимости всей нации, армия представляла бы исключение. Но если бы военный мундир привлекал лучшие, энергичные силы нации, то, очевидно, многомиллионный народ и при самых неблагоприятных условиях своего развития мог бы выделять десятки и сотни наиболее богато одаренных в духовном отношении лиц, способных с успехом командовать войсками в военное время. Поэтому казалось бы необходимым: 1) сделать военный мундир заманчивым для цвета русской молодежи, и затем 2) настойчиво добиваться, чтобы наиболее энергичные из носителей военного мундира проходили службу именно в рядах армии, развивая свои знания и духовные силы, в непрерывной мысли о том, что армия предназначается для войны.

Мы и достигли первой из этих целей: военный мундир действительно уже давно стал особо почетным в русской земле, но мы совершенно не достигли второй цели, ибо масса наиболее способных и энергичных людей, носивших военный мундир, не только не служила в рядах армии, но даже не имела к ней никакого отношения. Еще в XVIII столетии начали давать военный мундир детям знатных вельмож, которые могли подвигаться в чинах, гарцуя в комнатах на деревянных лошадках. Затем, понемногу, военный мундир и даже звание генерала перестали обозначать непременную принадлежность к армии и занятие военным делом. Военные мундиры появились во всех сферах деятельности (кроме духовенства). Члены Государственного Совета, послы, сенаторы, почетные опекуны, министры разных ведомств, их товарищи, генерал-губернаторы, губернаторы, градоначальники, полицмейстеры, масса лиц, состоящих по разным ведомствам, масса лиц военно-народного управления на окраинах — все они носят военный мундир, числятся в списках разных чинов, но, за малым исключением, никакого отношения к армии не имеют, лишь обессиливая армию. В весьма толстой книжке генералов нашей армии только очень небольшое число несет строевую службу в армии. Хуже всего то, что те, которые несут строевую службу, отстают в чинах и особенно в окладах от тех, которые строевой службы не несут. При таком положении очевидно, что наиболее сильные, энергичные, способные элементы стремились уйти из строя.

Генералы и адмиралы занимали посты министров внутренних дел, финансов, путей сообщения, народного просвещения, государственного контроля. Посты послов в Константинополе, Париже, Лондоне, Берлине также занимались генералами. На каждом собрании высших сановников государства выделялись многочисленные военные мундиры военного и морского ведомств.

Военный мундир имел притягательную силу и для других ведомств. Многие из них стремились провести такие формы одежды, которые возможно ближе напоминали бы офицерскую. В этом отношении дальше всех пошло министерство внутренних дел, введя форму для своих исправников, становых, околоточных и даже городовых, мало чем отличную от офицерской. Нижние чины были совершенно сбиты с толку этими формами и не знали, кому отдавать честь. Офицерские шинели и фуражки с кокардами окончательно могли смутить даже и развитого нижнего чина.

Необходимо признать, что такое, по-видимому, непонятное стремление к военной форме имеет свое основание в малой культурности нашего населения. Еще недавно каждый носитель даже одной фуражки с кокардой уже считался в деревне власть имеющим. Перед носителем кокарды снимались в деревне шапки; при встрече зимой сворачивались тяжело нагруженные возы в сугробы снега, выслушивалась молча площадная брань и проч.

Необходимо офицерскому мундиру возвратить его настоящее значение и особо высоко поднять звание именно служащих в рядах армии.

Для этого прежде всего необходимо продолжать заботы о материальном положении нашего корпуса офицеров. Необходимо, чтобы служба в штабах, управлениях, учреждениях военного ведомства не была выгоднее службы в строй. Я много работал в этом направлении, но не достиг достаточного результата.

Массы офицеров в управлениях и учреждениях можно заменить чиновниками.

Необходимо затем, чтобы нашему строевому офицеру не представлялось выгодным переходить в пограничную стражу, акцизное ведомство, податные инспекторы, в полицию, военно-народное управление, жандармы, на железнодорожную службу и проч. и проч., только бы уйти из строя.

Удержав рядом мер, по возможности, лучшие элементы в рядах армии, необходимо, чтобы старшие чины, по мере движения вперед, не забывали того, что знали ранее, как это происходит ныне. Необходимо, чтобы и в мирное время наши старшие начальники действительно практиковались в командовании войсками, а не были только кабинетными деятелями, заведывающими хозяйством, инспекторами, зрителями, посредниками. В особенности же необходимо, чтобы наши старшие войсковые начальники имели возможность уделять главную часть своего времени работе с войсками в поле.

При нашей военной системе командование войсками находится, за малым исключением, в руках пяти начальствующих инстанций: командира полка, командира бригады, начальника дивизии, командира корпуса, командующего войсками в округе. Над нашим пехотным и кавалерийским полком, таким образом, стоить пять нянек. Но, по пословице, «у семи нянек дитя без глаза», и в наших полках на войне не всегда все оказывалось благополучно. Чаще, впрочем, дитя сохраняло оба глаза, но неясно видели, что надо делать, сами няньки мирного времени. Чем же объяснить такое явление? Конечно, можно ответить, что выбор начальствующих лиц был не всегда удачен. Это верно; но верно и то, что приходилось выбирать из лиц, имевших на то право по существующим правилам и узаконениям, что выборы производились по аттестациям, данным соответствующими начальствующими лицами до командующих войсками в округах включительно, и весьма многие назначения сделаны были из тех лиц, которые признавались достойными быть выдвинутыми из общей линии старшинства. Старались, таким образом, брать наилучшие силы, которыми мы располагали, но и эти силы оказались недостаточными. В числе причин тому укажем следующие.

Все начальствующие лица нашей пятистепенной военной иерархии прежде всего так заняты текущей службой, текущей перепиской, многие из них так обременены хозяйственными заботами, что им остается мало времени следить за военным делом и, двигаясь вперед по службе, не опускаться в знании воинского дела, а подниматься. Сама строевая служба наша с коротким летним сбором и лишь несколькими днями высокопоучительных занятий на две стороны дает мало практики в командовании войсками в поле. Обилие ответственных занятий по хозяйственной части часто ставит эти занятия на более важное место, чем занятие строем. Но особенно важно то, что вся служба и жизнь построены у нас так, что не способствуют выработке твердых, самостоятельных характеров.

Из пяти вышепоименованных должностных лиц только два — начальник дивизии и командир корпуса — составляют по преимуществу самостоятельные строевые инстанции, но и они сильно обременены текущей перепиской. Командир полка по распределению времени, посвящаемого им командованию полком в поле и на дела хозяйственные, является скорее заведывающим хозяйством, чем строевым начальником. Командир неотдельной бригады лишен всякой самостоятельности и так поставлен, что его отсутствие мало заметно. Он скорее отдыхает, чем служит. Наконец, высшие чины строевой лестницы — командующие войсками в округах — в большей мере являются начальниками военно-окружных управлений, чем вождями войск, вверенных их командованию. Прибавим к сему, что, по мере движения вперед, наши начальствующие лица все менее и менее практикуются в непосредственном командовании войсками в поле. Можно привести примеры, что командовавшие продолжительное время войсками в округах ни разу не командовали частями войск на маневрах, по нескольку лет не садились верхом на лошадь. Как же выйти из этого ненормального положения и создать контингент начальствующих лиц, непрерывно практикующихся в исполнении тех обязанностей по командованию войсками, которые будут возложены на них с объявлением войны?

I

Роль командиров полков на войне обширна и важна. Командиру полка, дабы с успехом выйти из боевого испытания, требуется, кроме характера и знаний, еще полное знакомство с личным составом полка и большая практика в управлении полком в поле. Требуется, чтобы у него находилось свободное время для общения с офицерским составом и время на самоусовершенствование в военном деле. По характеру обязанностей в бой командир полка по преимуществу должен иметь дело с людьми, а не с бумагами и цейхгаузами. Между тем при настоящем положении командир полка, как указано выше, так обременен ответственными хозяйственными заботами, что главное время уделяет не живым людям, а мертвому инвентарю полка. За упущения по хозяйственной части командиру полка грозит большая ответственность, и притом материальная, чем за недостаточную тактическую подготовку полка. Очевидно, прежде всего и требуется большую часть хозяйственных забот по обмундированию, обозу, продовольствию снять с командира полка и сделать его контролером этих отделов, а не ответственным хозяином. Тяжело обставлен командир полка и по отношению к личному составу. Большой некомплект офицеров во многих полках, особенно имеющих плохие штаб-квартиры, затрудняет службу. Но и из этого слабого наличного состава с объявлением мобилизации часть офицеров выделяется для разных формирований и командировок. Меняются командиры батальонов и рот. Кадровые нижние чины при мирном составе за вычетом тоже значительного числа остающихся на месте, переводимых в другие части и проч., растворяются в массе призванных из запаса и, если не дано времени новому составу сплотиться со старым, командиру полка приходится вести в бой полк, который по личному составу недостаточно ему известен. Требуется поэтому пересмотреть наши мобилизационные планы и установить еще в мирное время прочный основной состав офицеров и нижних чинов, который должен идти с полком в поход. В особенности ротные командиры не должны перемещаться по мобилизационному плану. Дабы по возможности выдержать это требование, необходимо, чтобы один из старших капитанов в полку, который может быть предназначен для занятия штаб-офицерских должностей, заведывал учебной командой полка.

Важно в возможной степени поднять звание командира полка. Везде и всюду командир полка должен чувствовать особую важность возложенных на него обязанностей и связанное с этими обязанностями уважение к себе лично и своей деятельности. Те оскорбительные разносы, даже в присутствии подчиненных, которые допускают себе некоторые старшие начальствующие лица по отношению к командирам полков, должны быть прекращены.

II

В прошлую войну, как и в войны, веденные в Европе во вторую половину прошлого столетия, обозначилось во всех больших боях серьезное значение пехотной бригады как самостоятельной боевой единицы, и сообразно этому большое влияние на исход боев деятельности командиров бригад. Авангарды и арьергарды корпусов составлялись обыкновенно из бригады. Командиры бригад завязывали наступательный бой. Они же и кончали его, командуя арьергардами. Между тем у нас права и обязанности командиров бригад наиболее бесцветны, и эти лица, как указано выше, скорее отдыхают после командования полком, чем служат. Их положение не дает им достаточно самостоятельности для совершенствования вверенных их командованию бригад и совершенствования самих себя.

Очень часто начальники дивизий и их начальники штабов игнорируют бригадных, эту в мирное время как бы искусственно созданную и лишнюю инстанцию. Отсутствие бригадного даже целый год, например, по постройкам казарм, шоссе проходит совершенно незаметно для успеха подготовки подчиненных ему полков.

При такой обстановке даже энергичные и желающие работать лица, попавшие в командиры бригад, опускаются, тяжелеют, облениваются. Выход из этого ненормального и вредного в боевом отношении положения может быть только один: надо командиров бригад сделать в мирное время самостоятельными начальниками полков, которые они самостоятельно поведут в бой в военное время. Для этого, по моему мнению, необходимо всем бригадам пехоты (и конницы) присвоить значение отдельных бригад, а их командирам — права начальников отдельных бригад. Лучше даже изменить самое наименование их и назвать их начальниками бригад. В каждой бригаде образовать небольшой штаб, который существует в отдельных бригадах, из двух адъютантов: одного обер-офицера генерального штаба по строевой части и одного обер-офицера по хозяйственной части. Каждому начальнику бригады присвоить права по строевой и хозяйственной частям, принадлежащие ныне начальникам дивизий. Права дисциплинарные сохранить те же, что и ныне им присвоены.

III

Начальники дивизий поставлены в нашей армии самостоятельно и близко к войскам. Но они очень обременены текущей перепиской, а в летнее время, являясь во многих случаях начальниками лагерных сборов, более присутствуют на занятиях войск, нежели командуют ими лично. При двусторонних занятиях редкий начальник дивизии найдет возможность лично командовать одной из сторон (частью из ложного самолюбия, частью по отсутствию в этом случае достаточно авторитетных посредников). Поэтому наши начальники дивизий имеют практику командования войсками в поле только во время крупных сборов войск. Этого совершенно недостаточно. В особенности нашим начальникам пехотных дивизий недостает знакомства с другими родами оружия вследствие малой практики в командовании ими. С расширением прав командиров бригад необходимо будет перенести на начальников дивизий права, предоставленные ныне командирам корпусов, за исключением дисциплинарных прав. Начальники дивизий должны непрерывно помнить, что 16 тыс. штыков, коими они командуют, могут решить участь каждого сражения. Начальники дивизий, со включением в состав дивизий артиллерийских, саперных и кавалерийских частей, будут иметь возможность организовать в высокой степени поучительные занятия в дивизии летом и зимой по подготовке войск и их начальников к ведению боя при современных боевых условиях. Четыре офицера генерального штаба, кои будут состоять при дивизии[272], должны быть освобождены от всякой текущей переписки, кроме переписки по их специальности, и быть всецело поглощены подготовительной для командиров бригад и начальников дивизий работой по подготовке войск к бою.

IV

Командиры корпусов тоже поставлены в нашей армии вполне самостоятельно, но тоже, как и начальники дивизий, сильно обременены так называемой текущей перепиской (по личному составу, хозяйственным вопросам, инспекторской части, по ответам на различные запросы). Практика в командовании частями войск в поле у командиров корпусов совершенно недостаточная. Некоторые из них в течение нескольких лет ни разу не командовали войсками на маневрах. Знакомство с конницей не у всех командиров корпусов может быть достаточное. Практики в применении технических сил и средств (телеграфов, телефонов, мин, моторов, воздушных шаров и проч.) командиры корпусов не имеют вовсе или имеют недостаточную. Многочисленные штабы корпусов, особенно по специальности генерального штаба, имеют весьма недостаточную практику. Опыт прошлой войны выказал необходимость усилить состав наших корпусов. Деятельность командиров корпусов имела и будет иметь важное и во многих случаях решающее значение. Необходим особо тщательный выбор лиц на эти посты и предоставление им возможности не только учить других, но и непрерывно учиться самим. С увеличением прав начальников дивизий должны быть расширены и права (кроме дисциплинарных) командиров корпусов за счет прав, кои ныне имеют командующие войсками в округах.

V

Командующие войсками в округах являются одновременно старшими строевыми начальниками войск и в то же время несут обширные обязанности по административной части как начальники военно-окружных управлений. Эта административная деятельность вместе с текущей перепиской по строевой части отнимает у командующих войсками большую часть времени, и только при исключительно благоприятных условиях (большие маневры войск разных округов) они могут практиковаться в поле в командовании войсками. Но командующие войсками, которые одновременно несут и генерал-губернаторские обязанности, совершенно не в силах посвящать достаточно времени войскам, даже по инспекторской части, не говоря уже об усовершенствовании себя в военном деле. С полным убеждением высказываю мнение, что если такое соединение двух должностей, из которых каждая требует человека с выдающимися дарованиями, характером и энергией, и имело пользу в политическом отношении, то собственно для армии было весьма невыгодно. Поэтому, если мы хотим, чтобы командующие войсками, наши наиболее естественные кандидаты для командования армиями в случае войны, имели время готовиться к этой важной обязанности, мы должны освободить их от обязанностей по гражданской части. Иначе мы не добьемся совершенствования нашей армии. Есть предел человеческим силам. Наши генерал-губернаторы, отдавая главную часть своего времени и сил делам гражданским, значительную часть своих обязанностей возлагали на начальников штабов округов. Нетрудно судить, в интересах ли армии такое перемещение обязанностей.

Освободив командующего войсками от обязанностей по гражданской части, необходимо освободить его и от многочисленных и ответственных забот по всем вопросам, которые в военное время в значительной степени отходят к ведению управления тыла. Инспекция госпиталей, разных складов интендантской, инженерной, артиллерийской частей, парков, управлений воинских начальников — все это отнимает слишком много времени от занятий с войсками и занятий по самоусовершенствованию. Обязанности командующего армией так усложнились при современном развитии военного искусства, что лица, предназначенные к занятию этих важных для армии и родины должностей, должны усиленно и непрерывно готовиться к ним в мирное время. У нас текущая переписка и текущие дела (доклады) даже на средних военных должностях так велики, что редкий из начальников находит время следить за развитием военного дела. Поэтому-то мы и явились отставшими от военного дела и в прошлую войну, например, в смысле употребления артиллерии, оценки значения технических сил и средств для сообщения и связи, оценки значения различных строев для наступления и атаки и проч. Надо дать время нашим старшим начальствующим лицам, двигая вперед развитие вверенных их командованию войск, в то же время самим двигаться вперед, а не назад.

Из изложенного видно, что для улучшения командного состава нашей армии требуется:

1) Улучшение общего строя жизни всего населения России, причем возрастут и духовные силы нации во всех сферах ее деятельности.

2) Сделать военную службу привлекательной для лучшей части русской молодежи.

3) Настойчиво добиваться, чтобы наиболее способные и энергичные носители военного мундира проходили службу в рядах армии.

4) Снять военный мундир со всех лиц, не служащих в армии, заменив его совершенно отличным от носимого в армии.

5) Сократить в возможной степени службу офицеров вне рядов армии в управлениях, учреждениях и заведениях военного ведомства.

6) Принять энергичные меры, чтобы наши старшие начальники могли уделять главную часть своего времени не канцелярской работе, а работе с войсками в поле и в казармах. Принять меры, чтобы начальствующие лица, совершенствуя в боевом отношении вверенные им части, могли совершенствоваться и сами.

7) Улучшить и приподнять положение командиров полков, освободив их в возможной степени от лежащих на них обширных обязанностей по хозяйственной части.

8) Приподнять значение командиров бригад, предоставив им права, коими ныне пользуются командиры отдельных бригад.

9) Сделать дивизии и корпуса более сильными, чем то было в прошлую войну, и принять меры к возможному увеличению времени у старших строевых начальников для практики в непосредственном командовании войсками.

10) Освободить офицеров генерального штаба, кои будут состоять в бригадах, дивизиях и корпусах, от канцелярской работы по другим отделам, кроме работ по специальности генерального штаба.

11) Освободить командующих войсками в округах от непосредственного руководства деятельностью военно-окружных управлений. Прекратить совмещение должности командующего войсками с должностью генерал-губернатора.

Меры по улучшению состава нижних чинов

а) Срочнослужащих

Неоднократно мной выше высказывалось, что срочнослужащие нижние чины в боевом отношении заявили себя хорошо и во многих случаях представляли в первых боях значительно более надежный элемент, чем нижние чины, призванные из запаса, особенно старших возрастных сроков службы.

Недостатки наших как срочнослужащих, так и запасных находятся в связи с недостатками всего русского народа. Недостаток развития русского крестьянина отражается и на нижнем чине. Отсутствие воинственности у русского населения, вместе с нерасположением к начатой с Японией войне, привело к отсутствию военного одушевления среди нижних чинов. Их малая развитость затрудняла ведение современного боя, где требуется несравненно более сообразительности и инициативы от каждого отдельного бойца, чем ранее. В массе мы представляли огромную силу, но лишь небольшое число нижних чинов было вполне подготовлено к сознательному одиночному бою.

Ныне, получив неразвитого и неграмотного новобранца, трудно в короткое время сделать из него смышленого, энергичного, предприимчивого, способного к одиночному бой бойца. Последовавшее сокращение сроков службы еще более затруднило в этом отношении нашу задачу. Особенная трудность возникла по образованию хорошего состава унтер-офицеров. И при 4—5-летнем сроке службы мы не решали этого вопроса вполне удачно. При безграмотности массы новобранцев и значительных книжных требованиях унтер-офицерских учебных школ, мы слишком быстро намечали будущих унтер-офицеров, руководствуясь их внешней бойкостью, грамотностью. Но глубокие душевные качества не познаются у нашего простолюдина с первого знакомства с ним. Люди со стойкими характерами, особенно ценными для военного дела, часто внешностью грубоваты, медлительны. Многие из них не попадают в число избранных к занятию унтер-офицерских должностей и оканчивают службу рядовыми.

Необходимо обратить на это внимание, дабы качествам душевным, характеру отводить при выборе унтер-офицеров первое место, а внешним качествам, расторопности, грамотности — второе. При этом придется сурового, с характером нижнего чина производить в унтер-офицеры, если он и не удовлетворит всем требованиям по знанию так называемой «словесности».

При сокращенном ныне сроке службы нам нельзя обойтись без значительного числа сверхсрочнослужащих. Условия для удержания на сверхсрочной службе установлены ныне весьма хорошие, но в народе нашем твердо сидит нерасположение к сверхсрочной «наемной» службе. Надо победить это нерасположение, подняв по возможности звание фельдфебеля и унтер-офицера и не только в материальном, но и в духовном отношениях.

Другой острый вопрос, с которым мы будем встречаться все чаще и чаще: как бороться против занесения в казармы разрушительных учений революционных партий? Меры, конечно, будут приниматься строгие, но если мы не успеем подавить эти партии в населении, то не убережем от заразы и армию.

Одно из основных требований при коротком сроке службы должно заключаться в том, чтобы наши войска не отвлекались от своих прямых занятий для полицейской службы. В особенности разрушительно на поддержание дисциплины действует частое участие войск в подавлении беспорядков с употреблением оружия.

В материальном отношении наш солдат, за недостатком денежных отпусков, был обставлен много хуже, чем в других армиях. Достаточно сказать, что содержание, например, германских войск при прочих равных условиях (по численности) обходится в два раза дороже, чем у нас. Ныне приняты энергичные меры, чтобы и в этом отношении сделать шаг вперед. В особенности серьезно улучшена пища.

Обеспечив хорошим кадром сверхсрочнослужащих фельдфебелей и унтер-офицеров, улучшив жизненные условия нижних чинов, можно спокойнее смотреть на будущее и при трехлетнем сроке службы[273]. Но мы выйдем из неизбежных при этом затруднений только в том случае, если освободим войска от массы лежащих на них хозяйственных работ (швальня, сапожная, разные мастерские, уход за неприкосновенными запасами и проч.) и облегчим несение караульной службы. Наши новобранцы охранялись от этих работ и караульных нарядов только первый год службы, попав в старослужащие, они зимой ведут занятия в ротах лишь небольшими партиями, все остальные — в расходе, в карауле и на работах. Прикрепив наших солдат при коротких сроках службы к работе по военной части в течение двух-трех зимних периодов (вместо одного), мы этим отчасти уравновесим потерю для них одного лишнего лагерного сбора.

б) По улучшению состава запасных

В Русско-японскую войну мы испытали пехоту разных категорий по относительному числу старослужащих и запасных нижних чинов: 1) восточно-сибирские стрелковые полки, кои содержались почти в военном составе еще в мирное время[274],2) пехоту первых бригад 31-й и 35-й дивизий, укомплектованную с началом войны до штатов военного времени срочнослужащими нижними чинами, 3) пехоту действующих корпусов, укомплектованную до штатов военного времени запасными, и, наконец, 4) пехотные части, сформированные из резервных войск.

По мнению компетентных участников войны, вполне разделяемому и мною, при прочих равных условиях, чем более в части войск состояло срочнослужащих, тем тверже могла считаться эта часть для боя. Самыми надежными нашими войсками были восточно-сибирские стрелковые полки и за ними бригады 31-й и 35-й дивизий, укомплектованные срочнослужащими.