Временная инструкция Генеральному секретариату

Временная инструкция Генеральному секретариату

15 июля В. Винниченко в сопровождении X. Барановского и М. Рафеса отправился в Петроград для утверждения состава Генерального секретариата Временным правительством, как того требовало достигнутое в Киеве соглашение. В портфеле украинской делегации лежал подготовленный Центральной Радой Устав высшего управления Украины, который в окончательном варианте был назван Уставом Генерального секретариата. В его преамбуле отмечалось, что Центральная Рада является органом революционной демократии всех народов Украины, ее цель — окончательное введение автономии Украины, подготовка Всеукраинского и Всероссийского учредительных собраний. Далее в большинстве статей очерчивались права и обязанности Генерального секретариата. По утверждению М. Грушевского, Центральная Рада придавала особое значение Уставу как началу своей законодательной деятельности, «очень внимательно и пристально стараясь найти ту общую почву, которая бы объединила демократию Украины в совместных стремлениях к обеспечению интересов края и его общества, их свободного и успешного развития без нарушения отношений с демократией российской»[266].

Единодушное одобрение Устава Малой Радой в присутствии делегатов национальных меньшинств свидетельствовало о том, что результат, к которому стремилась Рада и о котором говорил М. Грушевский, был достигнут. Против подготовки такого документа не возражал Церетели на переговорах в Киеве, а в декларации от 3 июля подчеркивалась мысль о благосклонности правительства к разработке Украинской Радой проекта национально-политического статуса Украины. При этом УЦР был обещан карт-бланш в интерпретации объемов прав и обязанностей автономии края. УЦР не замедлила вынести Устав на суд петроградского истеблишмента.

Однако события в Петрограде резко изменили ситуацию. 2 июля на квартире премьер-министра князя Г. Львова состоялось заседание Временного правительства, посвященное итогам переговоров в Киеве. Проект декларации правительства, объявленный А. Керенским, И. Церетели и М. Терещенко, и их предупреждение, что по договоренности с Центральной Радой его необходимо принять без малейших изменений, вызвали протест министров-кадетов А. Шингарева, А. Мануйлова, Д. Шаховского, П. Переверзева, В. Степанова. Вопреки этому, правительство большинством голосов приняло декларацию. После этого министры-кадеты подали в отставку, которая привела к очередному правительственному кризису.

Ситуация обострилась попыткой большевиков 3–5 июля поднять восстание в Петрограде и захватить власть. 8 июля Временное правительство сочло целесообразным предоставить пост премьер-министра А. Керенскому, который после небольшой паузы снова пригласил в правительство кадетов. С новым составом правительства, где уже не было И. Церетели — главного инициатора и приверженца достигнутой в Киеве договоренности, пришлось иметь дело делегации Генерального секретариата. Ее как будто умышленно послали в Петроград на роль «мальчика для битья». Вспоминая об отношениях с правительством, глава Генерального секретариата со временем писал, что они для украинцев были обидными и отвратительными. Делегация едва сдерживалась, чтобы не прервать переговоры и не возвратиться в Киев. Правительственная комиссия категорически отвергла Устав Генерального секретариата, как вышедший за пределы достигнутых в Киеве договоренностей, и заменила его 4 августа на «Временную инструкцию Генеральному секретариату», которая, в сущности, перечеркивала предыдущие договоренности, ставя все с ног на голову. Центральная Рада упоминалась в этой инструкции лишь попутно, вроде как и не было переговоров с ней в Киеве. Генеральный секретариат превращался в местный орган Временного правительства, т. е. ординарный административный аппарат, который почти не отличался от губернского комиссариата. О признаках Генерального секретариата как высшего органа исполнительной власти автономной Украины в инструкции не было ни слова. Его компетенция, значительно суженная, распространялась лишь на 5 из 9 украинских губерний: Киевскую, Волынскую, Подольскую, Полтавскую и частично Черниговскую. Секретариат лишался нескольких секретарств: военных, продовольственных, судебных дел, путей сообщения, почт и телеграфов, а также прерогативы назначения на государственные должности. Правительство оставляло за собой право в отдельных случаях обращаться к органам власти Украины, обходя Генеральный секретариат. «Инструкция была не чем иным, как циничным, бесстыдным и провокационным нарушением соглашения 16 июля (н. ст.) и откровенным желанием вырвать из рук украинства все его революционные достижения, — подводил итог своей петроградской миссии В. Винниченко. — И, разумеется, делегация ни в одном пункте своего согласия не дала»[267].

Давление Временного правительства на делегацию Генерального секретариата не ограничивалось кулуарными и кабинетными дискуссиями с юристами-специалистами и утвержднием правительственной «Инструкции». 26 июля в Киеве донские казаки и кирасирский полк совершили вооруженную провокацию против украинского полка им. Богдана Хмельницкого, вследствие которой 20 богдановцев были убиты. В конце июля в русской печати начали появляться инсинуации о тайных сношениях УЦР с правящими кругами Австро-Венгрии и Германии. Словно по команде, активизировалась деятельность черносотенных организаций. Протестуя против-принудительной украинизации», они пытались доказать, что политика УЦР враждебна России и противоречит желаниям большинства местного населения, а украинский язык — искусственный, и его использование будет тормозить развитие образования и науки.

Конечно, все это, а прежде всего — правительственная позиция, вызвали среди украинцев решительное неприятие. 6 августа «Робітнича газета» в передовой статье «Мелкое мошенничество и большом деле» так охарактеризовала решение правительства: «Когда правительство должно было платить по своему векселю, выяснилось, что Временное правительство не является правительством, достойным большого государства, а есть мелкий мошенник, который своими мошенничествами пытается уладить большие политические проблемы». В августе в адрес УЦР поступили сотни телеграмм с решениями и резолюциями собраний и митингов, которые осуждали действия Временного правительства и его «Инструкцию». Приведем одну из таких резолюций, опубликованную в «Робітничій газеті» за 12 августа 1917 г.: «Объединенное заседание представителей организаций Александровски на Екатеринославщине, партии социалистов-революционеров, социал-демократов, железнодорожных обществ, сечи „Хортица“ и общества „Просвіта“, обдумав инструкцию Временного правительства Генеральному секретариату, остро осуждает политику буржуазных членов правительства в украинском деле, протестует против сужения компетенции Генерального секретариата путем несправедливого ограничения автономии Украины и решительно заявляет, что всеми силами будет поддерживать Раду в ее борьбе за воплощение в жизнь конституции Украины, разработанной Центральной Радой».

На открывшейся к этому времени шестой сессии Центральной Рады «Инструкция» нашла поддержку лишь среди представителей партии кадетов. Остальные участники сессии, осудив позицию правительства, начали искать выход из сложившегося положения. В то время существовали две тенденции, два разных взгляда на развитие революционной ситуации в Украине и России. Радикально настроенные участники сессии УЦР, прежде всего представители национал-революционеров и часть украинских эсеров, считая, что революция «стоит накануне своего углубления», настаивали на разрыве отношений с Временным правительством и самочинном введении Устава Генерального секретариата. Для этого были даже формальные основания. УЦР могла расценивать решение правительства как разрыв киевских соглашений, так как в «Инструкции» вообще не упоминалось об автономии Украины, даже о том, что этот вопрос будет рассматривать Учредительное собрание. Итак, 2-й Универсал терял всякий компромиссный смысл, и его денонсация УЦР заострила бы политическую ситуацию. Рада, по крайней мере, имела возможность возвратить себе моральный авторитет революционного лидера, которым сознательно пожертвовала ради государственного национального строительства, пусть и не полноценного, но частичного закладывания фундамента автономной Украины.

Нетрудно вообразить последствия открытой конфронтации с правительством. Не исключено, что Центральную Раду могла бы ожидать такая же судьба, как и разогнанный русскими войсками сейм Финляндии. Неизвестно, поставило бы это точку в истории украинского движения 1917 г. или, наоборот, придало бы новый импульс его дальнейшему развитию. Но нет сомнений, что шаткая политическая ситуация в России потеряла бы остатки стабильности. Вероятно, понимая это, большинство в Центральной Раде отказалось от тактики прямой конфронтации. Позиция Центральной Рады заключалась в том, чтобы осудить решение Временного правительства как недемократическое и даже империалистическое, однако не прекращать сотрудничества с ним. Шестая сессия УЦР приняла резолюцию, предложенную фракцией украинских социал-демократов, которая констатировала нарушение Временным правительством прежних договоренностей, требовала вернуться к нормам, закрепленным в соглашении 3 июля, но обходила молчанием вопрос о принятии или непринятии «Инструкции». Было представлено правительству на утверждение 9 (из 14) кандидатур на должности генеральных секретарей, как того требовала «Инструкция», но Центральная Рада оставляла за собой право на определенные политические инициативы, включая подготовку проведения Всеукраинских и Всероссийских учредительных собраний и обращения к трудящимся массам Украины с призывом к организованной борьбе за свои интересы и за объединение вокруг Украинской Центральной Рады.

Достаточно точно прокомментировал ситуацию, связанную с решением шестой сессии, П. Христюк: «…K решительной борьбе с русской буржуазией и Временным правительством, которое находилось под ее влиянием, не были достаточно подготовлены в то время украинские народные массы. Центральная Рада и Генеральный секретариат перед этим все старания приложили для распространения между крестьянством, рабочим классом, солдатами 2-го Универсала Центральной Рады и декларации Временного правительства идеи примирения с правительством и необходимости вложить революционное украинское движение в суженные национальные и социальные рамки. Таким образом, нельзя было так резко и внезапно менять свою предыдущую позицию»[268].

Соглашаясь с некоторыми приведенными П. Христюком аргументами в пользу принятого решения, укажем, однако, что УЦР, дав втянуть себя в круг политических компромиссов соглашением от 3 июля, так и не смогла выбраться из этого круга. Государственная власть, к которой стремилась Украина на протяжении нескольких столетий, казалась близкой и доступной, и украинские деятели поверили, что получат ее из рук правительства в обмен на небольшие уступки. Поверили — и не предполагали, что Временное правительство так легко и быстро может отказаться от обязательств. Это породило определенное замешательство в Центральной Раде, мучительные раздумья ее деятелей. Их красноречиво продемонстрировал эпизод двухнедельного «министерского кризиса» в августе 1917 г., когда Центральная Рада никак не могла определиться с составом Генерального секретариата. Его формировали то В. Винниченко, то Д. Дорошенко. Лишь 21 августа Малая Рада утвердила предложенный В. Винниченко список Генерального секретариата, а 1 сентября его утвердило Временное правительство.

«Инструкция» формально взяла верх над «Уставом». Но, конструктивного сотрудничества между Временным правительством и Генеральным секретариатом (за исключением совместной борьбы с мятежом генерала Л. Корнилова), в сущности, не было. Их отношения оставались холодными, а политические курсы развивались в разных направлениях. Официальный Петроград не спешил с предоставлением соответствующих полномочий Генеральному секретариату, а в октябре, вследствие заявления УЦР о проведении Украинского Учредительного собрания, между ними вспыхнул новый конфликт. Это заявление правительство расценило как намерение УЦР подорвать государственную власть. В. Винниченко вызвали в Петроград для объяснений, пригрозив распустить Раду. 22 октября председатель Генерального секретариата выехал из Киева, однако давать объяснение правительству не пришлось. Октябрьское восстание в Петрограде открыло новую страницу в истории революции и в украинско-российских отношениях.