2
2
Во всех нормальных странах работа историка — открывать тайны. А в нашем прекрасном отечестве работа лубянских историков из ФСБ — к тайнам истории никого не допускать.
Стремление любого учёного — совершить открытие, т. е. открыть людям глаза на какое-то событие или явление.
Стремление лубянских учёных, предводимых Ржешевским, — совершить закрытие. На века.
Война была великой, священной, отечественной.
Этому надо верить на слово.
А документальные доказательства этих простых истин пока никому показывать нельзя. Тайна государственная. Лет через 300, 500 или 700, как сообщает президент Ассоциации историков Второй мировой войны, некоторые тайны, может быть, и откроют. Может быть, и нет.
Во все времена высокий и гордый ранг историка надо было заслужить тяжким трудом. Для меня идеал историка-исследователя — работяга, который на много лет заперся в каморке, расшифровал египетские иероглифы и умер за рабочим столом от дикого напряжения, от полного физического и нервного истощения.
У нас же рангом историков награждают тех, кто скрывает от народа его собственную историю.
Интересна позиция академика А. О. Чубарьяна, директора Института всеобщей истории РАН и прямого начальника Ржешевского:
«Рассчитывать найти документы, которые перевернули бы наши представления о войне, не приходится»
(«Красная звезда», 24–30 сентября 2008 г.).
Понимать эти слова надо так: не стоит ворошить архивы, всё равно ничего там нового и интересного найти не удастся.
Господа Чубарьяны — Ржешевские заявляют, что перевернуть их представления о войне можно, только представив архивные документы… К которым они намерены никого не допускать веками.
Однако любому нормальному человеку ясно, что так рьяно прячут только следы преступления. Преступником является не только тот, кто совершил злодеяние, но и тот, кто помог злодею уклониться от правосудия.
Но даже если в тех архивах действительно ничего интересного нет, то и тогда вечное сохранение каких-то архивных тайн является нарушением законов России.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.