«Нет, батушка, нельзя…»

«Нет, батушка, нельзя…»

Среди современников A.C. Пушкина, с которыми он общался, был и министр финансов граф Егор Францевич Канкрин — человек замечательный и необычный.

Впервые Пушкин с ним встречался, очевидно, в августе 1830 года. Он ходатайствовал по поручению деда своей невесты, Афанасия Николаевича Гончарова, о денежном вспоможении под залог имения Полотняный завод. Ходатаю тогда пришлось выслушать знаменитое канкринское «нет, батушка, нельзя». Легкий немецкий акцент отличал речь Канкрина (он переселился в Россию, когда ему было 23 года) и был поводом для разных шуток. Министр принял Пушкина в доме «у Гагаринской пристани» на Неве, в котором он жил в то время и где помещалась его канцелярия (ныне набережная Кутузова, 24)…

Е.Ф. Канкрин.

Потом Пушкин бывал у Канкрина и неофициально. Егор Францевич любил общаться с поэтами. Он дружил с H.A. Крыловым, В.А. Жуковским. Да и сам Канкрин среди своих обширных дел старался найти время и для любимого занятия — писал сочинения, посвященные военному искусству, архитектуре, лесному делу, политической экономии. Карьерой он был во многом обязан своим книгам, находившим внимательных и подчас очень влиятельных читателей. Грешил он также сочинением повестей и театральной критикой. Все это издавалось обычно без указания имени автора. Сохранился рисунок Пушкина, изображающий Канкрина и его супругу в домашней обстановке, — как бы моментальный фотографический снимок. Екатерина Захаровна («Сахаровна» в произношении Канкрина) показана в отдалении, а на первом плане — сам гостеприимный хозяин, внимательно слушает, закрыв утомленные от многих занятий глаза. Он стоит в привычной для него позе, прислонившись к камину. Эта поза запомнилась и Николаю I. Он как-то говорил, немного иронизируя, другому своему министру: «Очень рад, Брок, что не встречаю в тебе того всегдашнего противоречия, к которому меня приучил Канкрин. Он, бывало, придет ко мне в туфлях, станет у камина греть себе… спину, и что бы я ни говорил, у него всегда один ответ: нет, ваше величество, никак нельзя».

Только Канкрину, страстному курильщику, разрешалось курить во время докладов царю. Императрица Александра Федоровна тогда заявила: «Церемонии по отношению к такому заслуженному государственному деятелю, как вы, неуместны».

Чем заслужил Канкрин такую милость?

Наиболее памятные его заслуги были связаны с Отечественной войной и преодолением последовавшего за ней финансового кризиса.

Он первый сказал о необходимости первоначального глубокого отступления при вторжении Наполеона в Россию. Мысль эту, выраженную в небольшой книжке, воспринял военный министр Барклай-де-Толли, который и поручил ее автору заведовать снабжением русской армии. С этой работой штатский Канкрин справился столь успешно, что по представлению Кутузова ему был присвоен генеральский чин.

После войн с Наполеоном финансы страны оказались расстроенными. В 1823 году «на огненный стул русского министра финансов» был посажен Канкрин. Он напряженно работал по 15 часов в сутки, не считая часов приема, и к всеобщему удивлению через два года сумел поправить положение. За что ему, с нисходящим от него потомством, было пожаловано графское достоинство. Свои теоретические изыскания в области политической экономии Канкрин проверял на деле, выстроив систему, основанную на развитии отечественной промышленности и сельского хозяйства и защите их от иностранных вторжений, в сочетании с тратой денег лишь на действительные нужды.

На что же министр финансов не жалел денег? Канкриным был основан в Петербурге Технологический институт, расширены Горный и Лесной институты, созданы промышленные школы. Начали издаваться промышленные журналы, устраивались промышленные выставки. Строились здания, мосты, разбивались парки, и поныне украшающие Петербург.

A.C. Пушкин.

С очередным ходатайством к Канкрину, уже за себя, A.C. Пушкин обратился в ноябре 1836 года: просил разрешить в уплату своего долга казне (45 тысяч рублей) принять его нижегородское имение Болдино. Канкрин не согласился тогда забрать у поэта его родовое имение. Мучившие Пушкина долговые обязательства оказались решены другим образом…

А в апреле 1837 года Канкрин получил письмо. В нем вдова Пушкина Наталья Николаевна благодарила министра — за то, что по его докладу царю были сняты все долги ее мужа «с избавлением взыскания оных с имения покойного или пенсиона его наследников», и «за столь постоянное участие, которое вы изволили оказывать к покойному моему мужу». Это письмо было для Е.Ф. Канкрина, наверное, одной из самых дорогих его сердцу наград за труды, понесенные (как он потом писал в своем завещании) «для любезной нашей России».