ПРОЦЕССЫ 1945—1946 ГОДОВ
ПРОЦЕССЫ 1945—1946 ГОДОВ
В этом разделе представлены отчеты ТАСС о ходе первых восьми послевоенных открытых судебных процессов над военными преступниками, проходивших в наиболее пострадавших от войны городах Советского Союза: Смоленске, Брянске, Ленинграде, Николаеве, Минске, Киеве, Великих Луках и Риге. В ходе процессов было осуждено 85 человек[102], из них к смертной казни 67 человек.
ДЕКЛАРАЦИЯ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ГИТЛЕРОВЦЕВ ЗА СОВЕРШАЕМЫЕ ЗВЕРСТВА
Москва, 30 октября 1943 г.
Великобритания, Соединенные Штаты и Советский Союз получили из различных источников свидетельства о зверствах, убийствах и хладнокровных массовых казнях, которые совершаются гитлеровскими вооруженными силами во многих странах, захваченных ими, из которых они теперь неуклонно изгоняются. Жестокости гитлеровского господства не являются новым фактом, и все народы или территории, находящиеся в их власти, страдали от худшей формы управления при помощи террора. Новое заключается в том, что многие из этих территорий сейчас освобождаются продвигающимися вперед армиями держав-освободительниц и что в своем отчаянии отступающие гитлеровцы-гунны удваивают свои безжалостные жестокости. Об этом теперь с особой наглядностью свидетельствуют факты чудовищных преступлений на освобождаемой от гитлеровцев территории Советского Союза, а также на территории Франции и Италии.
В соответствии с вышеизложенным три союзные державы, выступая в интересах тридцати двух объединенных наций, торжественно заявляют и предупреждают своей нижеследующей декларацией:
В момент предоставления любого перемирия любому правительству, которое может быть создано в Германии, те германские офицеры и солдаты и члены нацистской партии, которые были ответственны за вышеупомянутые зверства, убийства и казни или добровольно принимали в них участие, будут отосланы в страны, в которых были совершены их отвратительные действия, для того, чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобожденных стран и свободных правительств, которые будут там созданы. Списки будут составлены со всеми возможными подробностями, полученными от всех этих стран, в особенности в отношении оккупированных частей Советского Союза, Польши и Чехословакии, Югославии и Греции, включая Крит и другие острова, Норвегии, Дании, Нидерландов, Бельгии, Люксембурга, Франции и Италии.
Таким образом, немцы, которые принимали участие в массовых расстрелах итальянских офицеров или в казнях французских, нидерландских, бельгийских и норвежских заложников, или критских крестьян, или же те, которые принимали участие в истреблении, которому был подвергнут народ Польши, или в истреблении населения на территории Советского Союза, которые сейчас очищаются от врага, должны знать, что они будут отправлены обратно в места их преступлений и будут судимы на месте народами, над которыми они совершали насилия. Пусть те, кто еще не обагрил своих рук невинной кровью, учтут это, чтобы не оказаться в числе виновных, ибо три союзных державы наверняка найдут их даже на краю света и передадут их в руки их обвинителей с тем, чтобы смогло совершиться правосудие.
Эта декларация не затрагивает вопроса о главных преступниках, преступления которых не связаны с определенным географическим местом и которые будут наказаны совместным решением правительств-союзников.
РУЗВЕЛЬТ, СТАЛИН, ЧЕРЧИЛЛЬ.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(Б) «О ПРОВЕДЕНИИ СУДЕБНЫХ ПРОЦЕССОВ НАД БЫВШИМИ ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ И НЕМЕЦКИХ КАРАТЕЛЬНЫХ ОТРЯДОВ».
21.11.1945
п.132
Строго секретно
1. Провести в течение декабря 1945 — января 1946 г. открытые судебные процессы по делам изобличенных в зверствах против советских граждан бывших военнослужащих германской армии и немецких карательных органов в городах: Ленинграде, Смоленске, Брянске, Великие Луки, Киеве, Николаеве, Минске и Риге.
2. Все дела заслушать в открытых судебных заседаниях Военных Трибуналов.
3. Руководство организацией, подготовкой и проведением судебных процессов возложить на Комиссию в составе: т.т. Вышинского (председатель), Рычкова (зам. Председателя), Голякова, Круглова, Абакумова, Афанасьева (Гл. Воен. Прок.).
4. Обязать НКВД (т. Круглов), НКГБ (т. Кобулов), Главное Управление СМЕРШ (т. Абакумов), Прокуратуру Союза ССР (т. Горшенин) провести предварительное следствие и подготовить следственные материалы в сроки, обеспечивающие начало рассмотрения указанных в п.1 дел в суде не позже 15 декабря с.г.
5. Обязать НКЮ СССР (т. Рычков) и Верховный Суд СССР (т. Голяков) обеспечить соответствующий состав членов суда, выделенных для рассмотрения всех указанных выше дел, а также необходимое количество защитников.
Обязать Прокуратуру СССР (т. Горшенин) выделить необходимое количество прокуроров для участия в указанных процессах в качестве обвинителей.
6. Обязать секретарей соответствующих ЦК КП(б) союзных республик и обкомов оказать необходимое содействие в организации и проведении упомянутых выше открытых судебных процессов.
7. Ход судебных процессов систематически освещать в местной печати и кратко освещать в центральной прессе.
8. В отношении всех обвиняемых, признанных виновными в совершении зверств, применить Указ 19 апреля 1943 г. (о применении к фашистским злодеям, уличенным в совершении убийств и истязаний советского гражданского населения и пленных красноармейцев, смертной казни через повешение).
РГАСПИ. ф.17. оп.162. д.37. л.159—160. Подлинник. Машинопись.
СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС ПО ДЕЛУ О НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ЗВЕРСТВАХ В ГОР. СМОЛЕНСКЕ И СМОЛЕНСКОЙ ОБЛАСТИ
СМОЛЕНСК, 15 декабря. (ТАСС).
15 декабря в г. Смоленске в Военном Трибунале округа началось слушанием дело группы бывших военнослужащих германской армии, обвиняемых в массовых убийствах и истязаниях гражданского населения и пленных красноармейцев в период временной оккупации Смоленска и Смоленской области в 1941—1943 гг.
К ответственности привлечены 10 человек: военнослужащие охранных батальонов германской армии Вайс Вилли, Гаудиян Курт, Генчке Фриц, Мюллер Эрих, Краузе Вилли, Винклер Гейнц, Эвертс Эрих, лекарский помощник германского военного лазарета Модиш Рудольф, переводчик смоленской комендатуры Киршфельд Роберт и военнослужащий 350 пехотного полка германской армии Райшман Иозеф.
Дело рассматривается Военным Трибуналом на открытом судебном заседании под председательством генерал-майора юстиции т. Горячева, Государственное обвинение поддерживает старший советник юстиции т. Смирнов. Защитниками подсудимых по назначению от суда выступают адвокаты т.т. Казначеев, Белов, Луговой и Сидоренко[103].
* * *
На утреннем заседании было оглашено обвинительное заключение, в котором указывается, что, совершив вероломное нападение на Советский Союз и оккупировав город Смоленск и Смоленскую область, немецко-фашистские войска приступили к планомерному истреблению советских граждан: расстреливали, вешали и умерщвляли газами мирных жителей, в том числе женщин, стариков и детей, зверски уничтожали советских военнослужащих, сжигали и разрушали города и деревни, грабили и уничтожали промышленные предприятия, колхозы и культурные учреждения, а так же угоняли в немецкое рабство советских людей.
Следствием установлено, что зверства, насилия и грабежи чинились в городе Смоленске и Смоленской области офицерами и солдатами немецкой армии по приказам командующего войсками по охране тыла армейской группы «Центр» генерала фон Шенкендорф (не разыскан), действовавшего по общим планам и указаниям верховного командования германской армии.
Специальная комиссия под руководством академика Н. Бурденко, выезжала в Смоленск и производившая раскопки ям-могил и изучавшая участки территории массовых погребений, установила, что в период временной оккупации немцами гор. Смоленск и Смоленской области немецко-фашистскими злодеями умерщвлено свыше 135 000 советских граждан.
Следствием установлено, что непосредственное участие в организованном уничтожении мирного советского населения и военнопленных принимали различные воинские части германской армии, дислоцировавшиеся в Смоленске, в том числе 335 и 490 охранные батальоны и привлеченные по делу в качестве обвиняемых: Киршфельд Роберт, Модиш Рудольф, Вайс Вилли, Гаудиян Курт, Генчке Фриц, Мюллер Эрих и Райшман Иозеф.
Материалами следствия устанавливается, что система истребления немцами мирных советских граждан в гор. Смоленске и Смоленской области была такой же, как и на всей другой территории Советского Союза.
Показания обвиняемых свидетельствуют о том, что истребление советских людей производилось по прямым указаниям гитлеровского правительства и командования германской армии.
Мирные жители, независимо от их пола и возраста, немецкими военнослужащими без причины хватались прямо на улицах города Смоленска и доставлялись в комендатуру или другие германские карательные органы, где в процессе допросов подвергались нечеловеческим издевательствам и пыткам, а затем уничтожались.
Установлены также факты, когда участники немецких карательных отрядов не ограничивались расстрелами, а заживо сжигали свои жертвы.
Наряду с массовыми расстрелами в гор. Смоленске немцы для истребления мирных советских граждан широко применяли специально оборудованную автомашину, так называемую «душегубку».
В июне 1942 года немецкие фашисты истребили все население, в том числе детей, стариков и женщин, городского района Верхние Садки и разграбили принадлежащее им имущество.
Наряду с истреблением мирных советских граждан немецко-фашистские войска чинили массовые расправы над советскими военнопленными в Смоленском пересыльном лагере военнопленных №126, именуемом немцами «Дулаг-126», и в Смоленском лагере №21, а так же при конвоировании в октябре 1941 г. колонны военнопленных через г. Смоленск и при перевозках по железным дорогам.
В германские лагери военнопленных, как установлено показаниями арестованных и свидетелей, заключалось так же и мирное гражданское население, в том числе старики, женщины и дети.
Обвиняемые Вайс, Мюллер, Гаудиян, и другие показали, что на батальоны по охране тыла германской армейской группировки «Центр», в которых они служили, было возложено, наряду с проведением карательных мероприятий против мирного гражданского населения, так же охрана лагерей и конвоирование военнопленных.
Выполняя эти функции, арестованные по приказам своих начальников, а так же по собственной инициативе, проявление которой поощрялось германским командованием, методично расстреливали и вешали советских военнопленных и гражданских лиц, содержащихся в этих лагерях.
В конце октября 1941 года, при конвоировании большой группы советских военнопленных из г. Вязьмы в Смоленск, военнослужащие 335 и 490 охранных батальонов германской армии учинили над военнопленными расправу, в результате которой на трассе и в самом городе Смоленске было убито до 10 000 человек.
Следствием вскрыты и установлены так же факты зверств над русскими военнопленными находившимися в германском военном лазарете №551, дислоцировавшимся в период с сентября 1941 года по апрель 1943 года в г. Смоленске.
Следствием установлено, что на советских военнопленных производилось первичное испытание не опробованных ранее биологических и химических препаратов, причем, как правило, подвергавшиеся этим экспериментам уничтожались.
Как установлено следствием, немецко-фашистские войска за время пребывания в Смоленске и Смоленской области угнали на каторжные работы в Германию несколько тысяч советских мужчин и женщин, в том числе подростков.
Угон мирных советских граждан в Германию сопровождался массовыми расстрелами советских людей.
В период временной оккупации Смоленска и Смоленской области немецко-фашистские войска варварски разрушали города, деревни и грабили имущество государственных учреждений и мирных жителей.
Установлено, что немцы разрушили на территории города Смоленска 96 промышленных предприятий, 7 300 домов, а в районах области свыше 125 000 жилых домов.
Так, в Сафоновском районе из 9 119 домов разрушили 8 314, в Кордымовском из 5 655 — 5 123, в Ярцевском из 6 000 — 5 065.
Наряду с этим немцы уничтожили Смоленскую городскую электростанцию, 326 магазинов и баз, телеграф и телефонную станцию, железнодорожный узел ст. Смоленск, железнодорожное депо, 18 больниц и амбулаторий, 3 кинотеатра, 21 школу, 6 институтов, 3 музея и т.д. При этом оборудование и имущество этих учреждений полностью разграбили.
Разрушение и грабежи, совершенные немцами на территории города Смоленска и Смоленской области, подтверждены актами Государственной Чрезвычайной Комиссии.
Далее в обвинительном заключении приводятся конкретные преступления в которых изобличены материалами следствия привлеченные по настоящему делу в качестве обвиняемых военнослужащие германской армии Модиш Рудольф, Киршфельд Роберт, Вайс Вилли, Гаудиян Курт, Генчке Фриц, Эвертс Эрих, Мюллер Эрих, Краузе Вилли, Винклер Гейнц и Райшман Иозеф.
Вечернее заседание 15 декабря
На вечернем заседании начинается допрос подсудимых. Первым допрашивается подсудимый Модиш Рудольф. Являясь лекарским помощником в 551 германском военном лазарете в городе Смоленске с сентября 1941 года по апрель 1943 г., он принимал участие в истреблении пленных раненых бойцов и офицеров Красной Армии. Он лично умертвил не менее 23 советских военнопленных. Модиш признает себя виновным в преступных экспериментах, производившихся над советскими военнопленными, а так же в том, что после произведенных экспериментов умерщвлял советских граждан, участвовал в ограблении медицинских учреждений, государственных и частных владений в Смоленске[104].
Он признал себя так же виновным в том, что брал кровь у советских детей для лечения германских военнослужащих. Модиш признал себя виновным и в том, что с целью так называемых экспериментов участвовал в искусственном заражении крови у раненых советских воинов.
Ежедневно таким способом убивали по 180—200 человек, а всего за время службы Модиша в лазарете было, умерщвлено 3500—4000 советских военнослужащих[105].
Отвечая на вопрос государственного обвинителя, подсудимый Модиш показывает об убийстве одного из советских офицеров-танкистов. Он говорит, что советский офицер был перенесен в операционную, где гитлеровские студенты, приехавшие на практику из Германии, производили эксперименты[106]. В результате большой потери крови во время «операции» офицер лишился сознания. Подсудимый Модиш, по его заявлению, перенес ослабевшего от потери крови лейтенанта в морг и умертвил его впрыскиванием большой дозы строфантина.
Далее подсудимый Модиш показывает, что для лечения раненых германских офицеров у советских детей брали большое количество крови, которое явно обрекало этих детей на смерть[107]. Они умирали либо сразу после взятия у них крови, либо впоследствии, так как были истощены.
Государственный обвинитель спрашивает: Под каким предлогом заманивали советских детей в лазарет №551 для обескровливания?
Модиш: Родителям объясняли, что это необходимо для лечения их детей[108].
Далее Модиш показывает, какими средствами и способами он пользовался, чтобы вызвать заражение крови у легко раненых красноармейцев.
На вопрос государственного обвинителя, с какой целью это производилось. Модиш отвечает: для экспериментов, чтобы испытать на больных новые лечебные средства. Модиш показывает далее, что в лазарете у здоровых людей извлекали части роговой оболочки глаза, которая затем пересаживалась раненым немецким офицерам. Он приводит случай, когда профессор Мюллер взял у русской девушки кусочек роговицы глаза, и девушка ослепла.
После небольшого перерыва суд приступает к допросу обвиняемого Киршфельда Роберта.
Переводчик германской военной комендатуры в Смоленске Роберт Киршфельд, неоднократный участник карательных экспедиций, лично расстреливал советских граждан, сжигал советские села и деревни[109].
— Партизаны — показывает подсудимый Киршфельд, — были неуловимы, и немецкое командование решило подавить партизанское движение массовым расстрелом ни в чем не повинного мирного населения. Выясняется, что Киршфельд участвовал в угоне советских людей в германское рабство[110].
Допрашиваемый затем подсудимый Эвертс Эрих показывает суду о чудовищных злодеяниях карательных экспедиций, участником которых он был[111].
Эвертс показывает, что он был свидетелем расстрела группы малолетних детей, подозреваемых в связи с партизанами. Дети были убиты выстрелами из пулеметов в затылок[112].
Следующим дает показание подсудимый Вайс.
— Под моим руководством, — показывает он, — солдаты подвергали расстрелу, повешению и сжиганию заживо советских людей[113].
Допросом подсудимого Вайса заканчивается вечернее заседание.
Утреннее и вечернее заседания 16 декабря
Утреннее заседание 16 декабря начинается допросом подсудимого Краузе — военнослужащего 335 охранного батальона. Краузе признает себя виновным в том, что избивал советских военнопленных, принимал участие в расстрелах, в ограблении русских деревень, изнасиловании к избиении русских женщин и девушек. Он признает также, что участвовал в карательных экспедициях в деревне Каспля, Смоленской области[114], в деревнях, расположенных в районе города Осиповичи[115], и других. Во время этих экспедиций осуществлялось массовое истребление мирных советских граждан, угон колхозников в немецкое рабство, ограбление их имущества и сожжение их домов. При этом Краузе лично застрелил несколько десятков человек и поджег несколько домов.
Государственный обвинитель рядом вопросов устанавливает многочисленные факты злодеяний Краузе.
Подсудимый показывает, что с октября 1941 года по май 1942 года в небольшом лагере на Восточном вокзале Смоленска было уничтожено больше 1 тысячи военнопленных[116]. Вместе с военнопленными уничтожались женщины и дети, уклонившиеся от отправки в Германию.
В 1941 году в Смоленске стояла суровая зима, морозы доходили до 40 градусов. Советские военнопленные содержались в товарных вагонах без печей. Им выдавали раз в день тарелку бурды и кусочек эрзац-хлеба с опилками. Тех, кто не мог подняться от истощенна, немцы на глазах у всех расстреливали.
Краузе показывает далее, что в деревне Каспля он и солдаты его роты расстреливали мирных жителей.
Подсудимый признает, что не дожидаясь приказа, он сам проявил инициативу в истреблении людей.
Представитель судебной медицинской экспертизы спрашивает, не знает ли подсудимый Краузе, чем болели советские военнопленные и в каких условиях они находились.
Краузе вынужден признать, что военнопленные, заболевшие сыпным тифом, оставались в вагонах, никакой медицинской помощи им не оказывалось, в результате чего они заражали и здоровых.
Суд допрашивает далее подсудимого Курта Гаудияна, военнослужащего охранного батальона. Гаудиян признает себя виновным в предъявленных ему обвинениях. Гаудиян показывает, что он принимал участие в расстрелах и повешении советских людей, в том числе 60 человек убил лично, участвовал в конвоировании колонны военнопленных из Смоленска в лагерь, при этом лично расстрелял 6 человек. В ряде деревень Смоленской области Гаудиян грабил мирное население, насиловал и убивал советских девушек[117].
Подсудимый Гаудиян вынужден признать, что он вместе с Генчке и другими военнослужащими охранного батальона активно участвовал в расстрелах мирных жителей, ограблении деревень, в насиловании женщин и девушек.
Подсудимый Генчке начинает свои показания с пространного перечисления совершенных им злодеяний. Он участвовал в расстреле советских военнопленных при транспортировке их из Вязьмы в Смоленск, из Смоленска в Минск и в лагере №126-юг[118]. Он занимался ограблением советских деревень, участвовал в диких насилиях над мирными гражданами, сжег заживо крестьян одного села. В лагере, где содержались советские военнопленные, Генчке застрелил за 8 дней 15—18 человек.
Государственным обвинитель: Какой же порядок существовал в лагере?
Генчке: Заключенным давали в день немного бурды и кусок хлеба, смешанного с опилками.
В ходе допроса выясняется, что жители Смоленска, узнав о тяжелом положении заключенных, пытались с риском для жизни передать им через колючую проволоку продукты. Когда измученные, голодные заключенные приближались к ограде, в них стреляли.
Генчке «оправдывается», заявляя, что он убивал в среднем 2—3 человека в день, тогда как в лагере ежедневно убивали, примерно, 50 человек.
Государственный обвинитель: Было ли это только в лагере №126-юг?
Генчке: Такое положение было во всех лагерях.
Уточняя обстоятельства дела, государственный обвинитель начинает перекрестный допрос подсудимых.
И ходе этого допроса выясняется, что по приказу Вайса мирные жители, в том числе дети, расстреливались из пулемета.
Вайс: Я подтверждаю. Я отдавал такой приказ.
Показания Вайса и Краузе изобличают подсудимого Генчке, который пытался отрицать свое участие в расстреле мирных жителей.
Допросом Генчке утреннее заседание заканчивается.
* * *
На вечернем заседании первым допрашивается Эрих Мюллер.
— Я принимал участие в массовом расстреле советских военнопленных в ночь с 20 на 21 октября 1941 года, — показывает подсудимый. — В сентябре 1943 года я принял участие в карательной экспедиции в деревне, расположенной недалеко от города Осиповичи. Во время этой экспедиции были заживо сожжены 50 местных жителей.
В ходе допроса выясняется, что Мюллер, так же как и Генчке, участвовал в расстреле мирных жителей деревни Каспля.
Суд переходит к допросу подсудимого Гейнца Винклера. Винклер признает, что он принимал участие в расстрелах военнопленных и гражданского населения, в насильственной отправке мирных жителей на работу в Германию.
Отвечая на вопрос государственного обвинителя, подсудимый дал показания о Ярцевском лагере для советских военнопленных. Зимой, при 40-градусном морозе, помещение не отапливалось. «Выстрелы облегчения» — так издевательски назывались убийства заболевших от истощения, лишенных медицинской помощи советских военнослужащих. Винклер лично убил 4 заболевших красноармейцев[119]. Подсудимый подтверждает, что ежедневно из германской комендатуры в гор. Смоленске отправлялось на казнь 35 советских военнопленных.
В ходе судебного заседания устанавливается, что подсудимый Вайс насиловал советские женщин, хотя на предварительном следствии он отрицал этот факт.
Допросом подсудимого Винклера вечернее заседание закрывается. Объявляется перерыв до 12 часов дня 17 декабря.
Утреннее заседание 17 декабря
Утреннее заседание начинается допросом подсудимой Иозефа Райшмана из 350-го пехотного полка 14-й пехотной дивизии германской армии, Райшман — активный участник многих злодеяний, совершенных немцами в Смоленске и окружающих деревнях. В одну из октябрьских ночей 1941 года по улицам Смоленска двигалась колонна советских военнопленных. Райшман вместе с другими гитлеровскими бандитами открыл стрельбу по колонне. Утром на Рославльском шоссе, по которому двигалась военнопленные, лишь на протяжении 500 метров было обнаружено более 50 трупов. Вся дорога была усеяна убитыми. Райшман вынужден признать, что в эту, по его выражению, «кровавую ночь» были уничтожены тысячи советских воинов.
Райшман участвовал в массовом расстреле мирного гражданского населения в поселке Монастырщина и в нескольких деревнях под Смоленском, в городе Борисове, где было истреблено свыше 12 тысяч советских граждан. В ходе судебного следствия устанавливается также, что Райшман насиловал советских женщин и девушек.
Государственный обвинитель (обращаясь к подсудимому): Были ли среди расстрелянных мирных жителей Монастырщины дети?
Райшман: Были.
В результате дополнительных вопросов подсудимому устанавливается новый чудовищный факт — факт натравливания армейских служебных собак на женщин, стариков и детей[120].
Затем суд переходит к допросу свидетелей.
Показания свидетелей рисуют чудовищную картину массового истребления советские военнопленных и гражданского населения Смоленска и Смоленской области.
Свидетельница М.М. Алексеева показывает, что немцы систематически 2 раза в неделю — по четвергам и субботам — привозили на расстрел большие группы мужчин, женщин и детей. Обреченных подводили к могиле. Из рук матерей вырывали младенцев и бросали их в яму, а взрослых убивали выстрелам в голову. Могилы засыпали и маскировали дерном.
Перед расстрелом несчастных раздевали, забирали у них все ценные вещи.
— Как-то утром. — продолжает свидетельница, — пришла машина темносерого цвета, остановившаяся возле ямы. Сопровождающие машину гитлеровцы стали выбрасывать трупы, которые тут же были зарыты. Серая машина — «душегубка» стала регулярно появляться в этом районе: с марта и до конца августа 1942 года она доставляла сюда трупы убитых.
Жительница Смоленска П.В. Брызгалова была свидетельницей массового убийства советских военнопленных на Большой Советской улице. Свидетельница показывает, что, узнав о расстреле военнопленных, она побежала разыскивать среди убитых своих родственников, так как на фронте у нее было 14 племянников, муж и сын. К убитым ее не допустили, она заметила лишь, что трупов было очень много.
Осенью 1941 года, узнав о том, что немцы гонят советских военнопленных, свидетельница Брызгалова напекла пирожков, сварила картофель и пыталась приготовленную пищу передать русским людям. Но ее не подпустили близко к колонне. Она видела, как упал один военнопленный, и хотела оказать ему помощь. Знаком она дала понять немецкому патрулю, что хочет взять военнопленного на несколько дней к себе подкормить и привезти в лагерь. В ответ на это немецкий солдат выстрелил красноармейцу в голову и убил его наповал. Живя недалеко от лагеря военнопленных, свидетельница видела, как оттуда выносили ежедневно по 40—50 трупов. Их хоронили раздетыми.
В заключение свидетельница приводит факт расстрела гитлеровцами 180 мирных жителей — женщин, мужчин и детей — в деревне Курченово.
Свидетеля Я.Д. Гаврилова в числе других мужчин деревни Красильщино пригнали в Смоленский лагерь. Здесь в сарае в невыносимых условиях находилось 3 тысячи военнопленных и гражданских лиц. Было так тесно, что люди спали сидя. Кормили гнилой картошкой и какой-то бурдой. Ежедневно в лагере умирало до 100 человек. Остававшиеся еще в живых были до того истощены, что едва волочили ноги. Гитлеровцы сознательно создали в лагере такие условия, в которых советские люди были обречены на неизбежную смерть.
Далее дает показания свидетельница Е.А. Ефименко.
— В 1941 году, — говорит она, — я проживала в Смоленске по улице Коммуны в доме №9. Осенью, как-то ночью, мы услышали выстрелы. Дождавшись рассвета, я вышла на улицу и увидела ужасную картину. Вся Советская улица была завалена трупами расстрелянных военнопленных красноармейцев и командиров Красной Армии. Мои дети побежали разыскивать среди убитых своего отца. Вскоре они возвратились и рассказали мне, что среди расстрелянных много тяжело и легко раненых. Легко раненые старались уползти кто куда мог. Но немцы начали рыскать по всему городу, собрали их к Дому Красной Армии и там расстреляли.
Отвечая на вопрос прокурора, свидетельница Ефименко приводит рассказ Ф.И. Лядниковой, жившей в Монастыршине. Она рассказывала ей, как гитлеровцы под Монастырщиной согнали в яму женщин, стариков и детей и расстреляли их. Фашисты никого не щадили. Даже грудного ребенка, которого мать положила на край могилы, думая, что хоть он останется живым, немец ударом сапога сбросил в яму.
Свидетельница А.И. Петрова сообщает суду, что немцы, ворвавшись в Смоленск, начали жестоко расправляться с советскими людьми. Целыми семьями люди выгонялись из родных домов. Лишенные питания и тепла, люди болели и ежедневно умирали сотнями. В ночь с 14 на 15 июля 1942 года немцы окружили район Верхних Садков. На утро всех жителей этого района выгнали из домов. Через некоторое время подошли две темносерые машины без окон с задней дверью. Жители поняли, что это «душегубки», что попавших туда ожидает страшная смерть. И вот несчастных стали загонять и машины. У матерей отнимали детей и бросали в машины, как дрова. Свидетельнице удалось спрятаться. Мимо нее несколько раз прошли немецкие машины, слышались приглушенные стоны. К 2 часам дня 15 июля все жившие в Верхних Садках были вывезены немцами. Позже стало известно, что их привезли в деревню Магелянщина и там уже мертвыми закопали в ямы. Чтобы скрыть свои преступления, немцы сравняли могилы с землей и утрамбовали тракторами.
После занятия Смоленска немцами, показывает свидетель И.С. Богданов, в городе исчезли продукты. 23 сентября 1941 года свидетель отправился в район села Бобыри. Возвращаясь назад по Рославльскому шоссе, он увидел большую колонну советских военнопленных. Люди с трудом передвигали ноги, так как были сильно истощены. Позади колонны шла группа немецких автоматчиков. Они расстреливали всех отставших военнопленных. На всем пути до Смоленска по обеим сторонам шоссе лежали трупы.
В первых числах октября Богданов видел колонну советских военнопленных, которую гнали из Рославля в Смоленск. И снова всюду по дороге валялись трупы.
Немецкое командование, показывает свидетель, приказало всему мужскому населению Смоленска явиться на биржу труда. После регистрации Богданов был направлен на Смолгэс, где он раньше работал. Теперь в помещении электростанции был устроен лагерь дли военнопленных. В выгоревшем здании поместили 350—400 человек. Их кормили болтушкой из костной муки и давали кусок эрзац-хлеба. От голода люди опухали, не могли передвигаться. Рабочих — жителей Смоленска и военнопленных, ослабевших от непосильного труда, гитлеровцы беспощадно расстреливали. После расстрела некоторые еще живыми лежали по нескольку часов, а потом их засыпали горячим шлаком.
Допросом свидетеля Богданова утреннее заседание заканчивается.
Вечернее заседание 17 декабря
На вечернем заседании продолжала допрос свидетелей.
Свидетельница М.А. Ляхова заявляет, что находившийся в Смоленске немецкий госпиталь для советских военнопленных был настоящим «домом смерти», где от голода, истощения, отсутствия лечения ежедневно погибали десятки людей.
Следующим дает показания свидетель С.А. Ладнов, колхозник хутора Титово, Духовщинского района.
— Немцы заняли деревню Титово и сразу же стали грабить и убивать жителей, — показывает он. — 20 мая 1942 года все колхозники были выгнаны из домов и согнаны на окраину. Гитлеровцы расстреляли людей около рва из ружей и пулеметов а деревню полностью сожгли. Сам Ладнов случайно спасся от смерти. Жена и дочь его в этот день погибли. Из 130 жителей хутора Титово уцелело всего 38 человек.
Одни за другим проходят перед судом свидетели. Свидетельница А.А. Перебякина, жительница села Каспля, рассказывает о кровавых злодеяниях немцев в этом селе. Гитлеровцы забрали из села 157 человек, в том числе ее мужа, и в тот же день их расстреляли.
Свидетельница Н.Г. Виткина, жительница деревни Боровки. Глинковского района сообщила суду о чудовищных преступлениях фашистских палачей в поселке Глинка, где немцы, согнав в школу много женщин, стариков и детей, учинили над ними кровавую расправу. Маленьких детей убивали ударом об стену, матерей и старших детей расстреливали. Такие же расправы над мирными жителями были устроены в деревнях Мончино и Ляхово.
Свидетельница Е.И. Баранова, жительница гор. Смоленска, в 1942 г. была насильно угнана в Германию. Она рассказывает о том, какие тяжелые муки испытала по дороге на фашистскую каторгу.
Следующий свидетель, старейший смоленский врач П.И. Кесарев, дал показания о зверских насилиях немцев над советскими женщинами и детьми, а также о сознательном уничтожении и ограблении гитлеровцами учреждений здравоохранения.
Допросом свидетеля Кесарева вечернее заседание заканчивается.
Утреннее заседание 18 декабря
Сегодня на утреннем заселении продолжался допрос свидетелей, которые приводили все новые и новые факты чудовищных злодеяний гитлеровцев.
Свидетельница Т.И. Чихиркина показывает, что уже перед отступлением в сентябре 1943 года немецкие солдаты и офицеры загнали в колхозное овощехранилище села Дудино свыше 170 мирных жителей и сожгли их заживо.
Свидетель С.Г. Антман показывает, что немецкие военнослужащие без причины хватали мирных жителей независимо от их пола и возраста, доставляли в комендатуру или другие германские карательные органы, где во время допросов подвергали мучительным пыткам и затем уничтожали. Антман сам подвергался пыткам в гестапо и лишь случайно спасся от смерти. В селе Каспля немцы повесили 3 мужчин, зацепив крючьями за челюсти. Люди погибли медленной смертью в страшных муках.
Свидетельницы А.П. Гришанова и П.Е. Денисова в своих показаниях дополнили новыми фактами картину страшных злодеяний, совершенных фашистскими бандитами на территории Смоленской области. Пытки, расстрелы мирных жителей, грабежи, сожжение домов — все это осуществляли гитлеровские палачи в каждом населенном пункте.
В суд поступило заявление Е.М. Чернышовой, которая явилась жертвой преступных экспериментов немецких врачей, извергов из лазарета №551, о котором говорил в своих показаниях подсудимый Модиш. Военный Трибунал постановил вызвать Чернышову в суд для допроса в качестве свидетеля. Е.М. Чернышова показала, что фашистский профессор Мюллер произвел над ней эксперимент, в результате которого она лишилась глаза.
Допрос свидетелей закончен. Председательствующий и государственный обвинитель ставят в заключение ряд вопросов перед судебно-медицинской экспертизой для уточнения обстоятельств умерщвления гитлеровцами советских военнопленных и мирных жителей.
На этом утреннее заседание заканчивается.
Вечернее заседание 18 декабря
Вечернее заседание начинается оглашением акта судебно-медицинской экспертизы, который является ответом на вопросы, поставленные государственным обвинителем. Судебно-медицинская экспертная комиссия на основании эксгумации и исследования трупов из 87 мест захоронений установила, что количество умерщвленных советских граждан на территории Смоленска и Смоленской области за период их временной оккупации немцами, несомненно, превышает 135 тысяч человек.
После короткого перерыва с речью выступил государственный обвинитель старший советник юстиции Л.Н. Смирнов.
Речь государственного обвинителя старшего советника юстиции Л.Н. Смирнова
Свою речь государственный обвинитель начинает с характеристики чудовищных преступлений, содеянных немецко-фашистскими захватчиками в древнем, исконно русском городе Смоленске.
— Мы слушали на судебном следствии, — говорит он, — показания свидетелей, устанавливающие факты преднамеренного уничтожения немцами города Смоленска. Об этом свидетельствуют сами развалины Смоленска. За 2 года оккупации фашисты разрушили больше, чем 9/10 зданий города, взорвали электростанцию, разрушили мосты через Днепр, вырубили Парк культуры и отдыха, увезли в Германию исторический памятник М.И. Кутузова, сожгли Дом Красной Армии, взорвали обсерваторию, осквернили древний смоленский Кремль.
Государственный обвинитель приводит выдержку из акта судебно-медицинской экспертизы при вскрытии мест захоронения 5 тысяч советских людей, злодейски умерщвленных немцами близ здания радиостанции. Профессоры Прозоровский и Смольянинов и старейший судебно-медицинский эксперт доктор Семеновский на вопрос обвинения экспертизе указывают, что число жертв немецких злодеяний значительно превышает 135 тысяч человек.
10 гитлеровских убийц, находящихся ныне на скамье подсудимых, пришли на советскую землю вместе с миллионами подобных им гитлеровских солдат — подлых преступников, без сердца и без чести, опустившихся, как справедливо сказал в свое время товарищ Сталин, «до состояния животных», прежде всего, для того, чтобы физически уничтожить народы Советского Союза.
На судебном следствии экспертами, продолжает обвинитель, был полностью охарактеризован арсенал зверских, недостойных человека, приемов, которыми немецкие изверги уничтожали советских людей. В этом арсенале — сожжение людей заживо, потрясающие своей холодной жестокостью случаи умерщвления людей во время медицинских экспериментов, умышленное заражение их разного рода инфекциями, умерщвление 5-летних детей путем обескровливания. В этом повинны сидящие перед нами 10 немецких злодеев. За это же отвечают и преступники на Нюрнбергском процессе. Как те, так и другие являются участниками одного и того же сообщничества, как те, так и другие в неравных ролях, но в течение длительного времени состояли в одной и той же преступной шайке. 10 представших перед Военным Трибуналом обвиняемых преступную волю своего начальства неизменно дополняли собственной преступной инициативой, стараясь превзойти друг друга в зверствах и издевательствах над беззащитными людьми.
Обращаясь к истории расстрела 10 тысяч советских военнопленных, конвоировавшихся из Вязьмы в Смоленск, и участия в этом черном деле обвиняемых по данному процессу, государственный обвинитель, основываясь на материалах следствия, заявляет:
— Вайс Мюллер, Краузе и другие, подобные им, вполне сознательно, без каких либо принуждений приняли на себя роль палачей, совершали убийства безоружных советских военнопленных, находя в этом удовольствие для себя. Мы воочию увидели здесь, как осуществлялись действиями подсудимых каннибальские установки фашистских главарей. Профессионалы криминалисты встречаются со многими тягчайшими преступлениями. Но редкие из преступлений по своему цинизму и общественной опасности подобны тем, которые были совершены Райшмоном и другими подсудимыми.
Считая полностью установленной, юридически обоснованной ответственность перед уголовным законом всех подсудимых, государственный обвинитель дал подробную характеристику преступлений отдельных обвиняемых. Модиш, награжденный за усердие в кровавых и гнусных преступлениях железным крестом второй степени, не просто убивал советских людей, а старался увеличить физическую и моральную боль подвергавшихся невероятным мукам советских людей. Уничтожение поступивших на излечение советских военнопленных и малолетних детей, превращенных в доноров, было сознательным и преднамеренным. Лично Модиш, как это он сам признал, умертвил не менее 24 советских граждан.
Каждый из подсудимых принимал участие в карательных экспедициях, которые по-существу явились зверской расправой над беззащитным мирным населением, в расстрелах советских военнопленных и гражданского населения, сожжении заживо советских людей, и грабежах.
Уничтожение мирного населения Смоленска, как и других городов Советского Союза, производилось также путем применения так называемых «газенвагенов», или «душегубок».
Государственный обвинитель предъявляет обвинения всем подсудимый в преступлениях, предусмотренных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. Судебное следствие полностью установило преступность каждого подсудимого в отдельности, и все они должны понести суровое наказание. Их путь, начатый 22 июня 1941 года, может окончится только на виселице.
— С чувством презрения и гнева смотрят на подсудимых присутствующие в зале жители многострадального Смоленска. — говорит прокурор т. Смирнов. — так смотрят на обезвреженных ядовитых гадин.
Весь советский народ ждет вашего приговора, граждане судьи. Злодеи достойны смерти, и пусть смерть падет на их головы во имя святой памяти советских людей, злодейски умерщвленных немецко-фашистскими преступниками, во имя торжества права и справедливости!
После речи прокурора объявляется перерыв до следующего дня.
Вечернее заседание 19 декабря
На вечернем заседании председательствующий предоставляет слово адвокату С.К. Казначееву, защищающему по назначению суда на процессе подсудимых Модиша, Вайса и Эвертса.
— Если мысленно, — говорит защитник Казначеев, — всех гитлеровских военных преступников посадить на одну скамью подсудимых и представить себе, что всех их одновременно судит один и тот же суд, то станет ясным, что на одном конце скамьи окажутся главные немецкие военные преступники, на другом же найдут место Модиш, Эвертс и другие обвиняемые по настоящему процессу. Знак равенства не может быть поставлен между всеми этими лицами. Думаю, что злодейские преступления моих подзащитных явились итогом трагической дрессировки и муштровки мысли которой поневоле изо дня в день они подвергались в гитлеровской Германии.
Основываясь на этом, защитник Казначеев высказывает надежду, что теперь, когда победоносно завершена Великая Отечественная война, к его подзащитным не будет применена высшая мера наказания.
Адвокат Н.П. Белов, признавая чудовищность злодеяний своих подзащитных Киршфельда, Генчке и Райшмана, просит суд о снисхождении.
Защитник Гаудияна и Винклера адвокат Н.Т. Сидоренко, подробно разбирая ход судебного следствия, указывает, что преступления его подзащитного Винклера менее тяжки, чем преступления других обвиняемых по данному делу. В своей речи он характеризует своих подзащитных как жертвы гитлеровской пропаганды, которая уничтожила в немцах совесть, мысль, человечность. Защитник просит суд учесть молодость его подзащитных, полное признание подсудимыми их злодеяний.
Отметив, что подсудимых Мюллера и Краузе толкало на совершенные ими поступления командование немецко-фашистской армии, адвокат А.А. Луговской указывает, что военные преступники должны понести возмездие. Однако защитник просит суд о снисходительности к подзащитным Мюллеру и Краузе.
После речей защиты председательствующий предоставляет последнее слово подсудимым.
Выслушав последние слова подсудимых, суд удаляется на совещание для вынесения приговора.
* * *
В ночь на 20 декабря представительствующий председатель[121] Военного Трибунала генерал-майор юстиции А.Д. Горячев огласил приговор по настоящему делу.
Военный Трибунал признал доказанной виновность подсудимых Киршфельд Роберта, Модиш Рудольфа, Вайс Вилли, Гаудиян Курта, Генчке Фрица, Мюллер Эриха, Краузе Вилли, Эвертс Эриха, Райшман Иозефа, Винклер Гейнца в совершении зверств и насилий над мирным советским населением и пленными красноармейцами, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст.1 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 19 апреля 1943 года.
Руководствуясь статьей 4 УК РСФСР[122] и ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР и учитывая степень виновности каждого, Военный Трибунал приговорил: Киршфельд Роберта, Модиш Рудольфа, Вайс Вилли, Гаудиян Курта, Генчке Фриц, Мюллер Эриха, Краузе Вилли — к смертной казни через повешение;
Райшман Иозефа — к 20 годам каторжных работ, Эвертс Эриха — к 15 годам каторжных работ, Винклер Гейнца — 12 годам каторжных работ.
Приговор был встречен присутствующими в зале суда трудящимися гор. Смоленска единодушным одобрением.
Приговор по делу о немецко-фашистских зверствах в городе Смоленске и Смоленской области приведен в исполнение
20 декабря с.г., в 12 часов, в г. Смоленске на городской площади был приведен в исполнение приговор Военного Трибунала округа над приговоренными к смертной казни через повешение немецко-фашистскими злодеями — Модишом Рудольфом, Киршфельдом Робертом, Вайсом Вилли, Гаудияном Куртом, Генчке Фрицом, Мюллером Эрихом, Краузе Вилли за зверское истребление мирных советских граждан, в том числе женщин, детей и стариков в г. Смоленске и Смоленской области.
Приведение в исполнение приговора было встречено присутствовавшими многочисленными трудящимися единодушным одобрением.
15—20 декабря 1945 г.
СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС ПО ДЕЛУ О НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ЗВЕРСТВАХ В ОРЛОВСКОЙ, БРЯНСКОЙ И БОБРУЙСКОЙ ОБЛАСТЯХ
БРЯНСК, 26 декабря. (ТАСС).
Сегодня здесь в Военном трибунале округа началось слушанием дело группы бывших военнослужащих германской армии, обвиняемых в массовых истязаниях и убийствах гражданского населения и пленных красноармейцев, в грабеже, разрушении сел и городов в период временной оккупации Орловской, Брянской и Бобруйской областей в 1941—1944 гг.
К ответственности привлечены 4 человека: генерал-лейтенант германской армии Бернгард Фридрих-Густав, бывший командующий тылового округа 2-й танковой, а затем 9-й пехотной армии; генерал-майор германской армии Гаманн Адольф, бывший комендант городов Орла, Брянска и Бобруйска, одновременно являвшийся командующим Орловским административным округом, а затем командующим Бобруйским укрепленным районом; Штайн Карл-Теодор и Лемлер Мартин-Адольф — военнослужащие германской армии.
Дело рассматривается Военным трибуналом в открытом судебном заседании под председательством генерал-майора юстиции т. Микляева и членов трибунала — полковника юстиции т. Хрякова и полковника юстиции т. Кипарисова. Государственное обвинение поддерживает гвардии подполковник юстиции т. Максимов.
Защитниками подсудимых по назначению от суда выступают адвокаты тт. Миловидов, Долгополов, Коваленко.
На вопрос председательствующего подсудимые заявляют, что они получили обвинительное заключение, изложенное на немецком языке, что оно им полностью понятно.
Подсудимые Штайн и Лемлер полностью признали себя виновными, Гаманн — лишь в том, что отдал приказ мобилизовать мирное население Бобруйска для работы на оборонительных сооружениях. Гаманн заявляет, что он лишь выполнял приказы непосредственного начальства и никаких преступлений, которые нарушили бы международную конвенцию, подписанную в Гааге, он не совершал. Подсудимый Бернгард признал себя виновным в создании жестокого режима в концентрационных лагерях, в мобилизации мирных граждан на работу по разминированию полей и в угоне мирного населения на работы в Германию.