Севастополь как предчувствие

Севастополь как предчувствие

В XIX веке было несколько великих войн, которые вела Россия. Наполеоновские войны 1805 – 1815 гг. дали серьезные основания для самоидентификации русских как полноправного европейского этноса. Если до этого все больше кивали на Петра – европейца, то после «европейство» стало чем-то само собой разумеющимся. Но британцы через Ф.Крузе сделали свое черное дело. Через 38 лет Россия ввязывается в Крымскую войну. Противники – традиционные Османская Турция, Англия, Франция. И проигрывает ее. Поводом ее развязать послужила оккупация русскими войсками Молдавии и Валахии. Спустя 88 лет такая же неосторожная оккупация Бессарабии и Буковины станет спусковым крючком другой большой беды. Но фундамент беды закладывался уже тогда. «До Эль Аламейна мы не знали побед, после – не знали поражений», – скажет в свое время Уинстон Черчилль. Ровно наоборот можно сказать и о России. До Крымской войны Россия не знала поражений – после… А что же было после? В Европе начался рост антирусских настроений, подогреваемых пробританской прессой, Россия представлялась агрессором, «варваром», «азиатом». Не последнюю скрипку в этом оркестре играл молодой немецкий публицист Карл Маркс, призывавший применять против русских только что изобретенный фосген. Такая позиция несколько коробила даже его хозяев-британцев, под крылом которых он с Энгельсом провел последние годы жизни. Вообще-то британцы никогда не страдали излишней мягкотелостью в отношении своих противников, но тут даже для них показалось чересчур. Конечно, не может не удивлять, что из огромного сонма социалистических философов на роль «мессий» в России были выбраны такие мракобесные зоологические русофобы, как Маркс и Энгельс! Европейской газете, для того чтобы считаться либеральной, достаточно «вовремя проявлять ненависть к русским», говорили они.

«Нельзя быть либеральным человеком в Европе, не будучи врагом России. Либерализм и благорасположение к славянам – понятия несовместимые. Покуда так будет – Россия, хоть распинайся за цивилизацию и всеобщий мир, – она ничего другого не получит в ответ, кроме merde (кал, мерзость – франц.)» (Из письма Павла Анненкова Ивану Тургеневу; 25 августа 1876 года)[60]. Так Павел Васильевич оценивает общественные настроения в Европе XIX века. Какую же эволюцию прошло европейское сознание со времен Александра I – победителя Наполеона! И тут как нельзя более кстати пришлась «татаро-монгольская» выдумка. Вот, оказывается, в чем дело! Конечно, что еще можно ждать от этих русских! Горчаков и Тютчев титаническими усилиями стремятся минимизировать военную неудачу. Отчасти им это удается. Но лишь отчасти. Они всего лишь дипломаты, а не пропагандисты. Пропаганда начала работать на образ «варвара» в современном его понимании. Русско-английский фронт на долгие годы прошел по Кавказу и Средней Азии на Дальний Восток. Россия стала повторять действия противника, с той лишь разницей, что у противника был 400-летний опыт масштабных колонизаций банановых территорий. У России такого опыта не было. Последнее, что она колонизировала, была практически ненаселенная Сибирь, что скорее можно назвать не «колонизацией», а «освоением», и было это при Иване Грозном. У России никогда не было колоний в английском смысле этого слова. Все, что русские осваивали, они воспринимали как продолжение собственного дома, а не как площадку для грабежа. Британцы же никогда себя не идентифицировали с покоренными народами, те всегда оставались для них «недочеловеками». Расизм имеет четкие английские и французские гены. Хьюстон Чемберлен и Жозеф Гобино были настоящими аристократами, и вскормили их колониальные империи. Эстафету подхватили Лоуренс Томас Эдвард и Хью Ситон-Уотсон. России была навязана колониалистская парадигма развития. Но что могла предложить Россия? Концепцию XV века – Москва – III Рим? Миссионерство? А зачем прапраправнукам эмира Фарида и эмира Юсуфа III Рим? – Они и без двух первых жили прекрасно… Туркестанские походы – симметричный ответ Англии на их действия на Ближнем Востоке и в Причерноморье. Но чем дальше, тем более Россию засасывала трясина ее же собственных колоний. Навязав России среднеазиатский вектор приложения сил, Англия благополучно сдвинула ее на периферию Европы. Обратите внимание, как германофобия у русских генералов сочеталась с мечтами о Босфоре и Царьграде (Скобелев, Колчак). Появляется довольно странная и причудливая концепция, основанная на ложных принципах самоидентификации – «панславизм». То же «евразийство», только сбоку. Казалось бы, что в ней плохого? Но не она ли послужила причиной того, что Россия оказалась в Первой мировой войне на стороне своих традиционных врагов? Не странно ли, что православные «братушки» – болгары обе мировые войны XX века провели в лагере противника? И тут Османская империя перестала быть нужна… Англичане и взорвали ее изнутри. И инструментом для этого послужил радикальный ислам.