Тайное учение

Тайное учение

Имена великих деятелей прошлого неизбежно обрастают легендами. Но легенда легенде рознь. О Сократе, Аристотеле и Ксенофонте тоже можно прочесть и услышать множество такого, что они не говорили и не делали, да и просто не могли сказать и сделать. Легенды о Платоне – иного рода. Так, утверждали, что он умер в день своего рождения (это в древности считалось признаком некоего жизненного совершенства). А родился в тот же день, что и бог Аполлон. Более того, одна из легенд утверждает, что Платон был зачат непорочно! Что-то очень похожее случилось (во всяком случае в это верят миллиарды людей) примерно 430 лет спустя.

О его учении еще в древности говорили, что диалоги и трактаты – это только малая его часть, предназначенная, вопреки утверждениям Диогена Лаэрция, именно для всех. Что для своих настоящих учеников Платон ничего не писал. Что он учил их устно и строжайше запрещал записывать все, о чем говорилось на занятиях. Что «Законы» выглядят такими страшными и непохожими на все остальные произведения Платона именно потому, что записывались без его разрешения и даже без ведома, наспех, и были изданы уже после его смерти. И что о подлинной сути платоновского учения мы можем только догадываться. Оно полно волшебных мистических тайн и объясняет, почему человек должен следовать путем истины и добродетели. От него не сохранилось ничего, кроме названия: «О благе как таковом».

Скорее всего, мы никогда не узнаем, к чему сводилось это «тайное знание». Разве что будут обнаружены записи с его изложением, сделанные кем-нибудь из учеников и пережившие Средние века в библиотеке какого-нибудь монастыря. Может быть, «тайное знание» стало прообразом монотеистической универсальной религии, вроде христианства и ислама, возникших спустя столетия после смерти Платона? Параллелей между ними и учением Платона о душе, идеях и благе очень много. «Справедливость он принимал в своих диалогах за божеский закон, чтобы страх посмертной кары за дурные поступки подкреплял его увещания о добрых поступках. Поэтому некоторые даже считают, что он слишком увлекался мифами, ибо повествования такого рода он охотно вплетал в свои книги, чтобы люди, не будучи уверены, что их ждет после смерти, воздерживались от несправедливости»[35], – пишет Лаэрций, явно сожалея, что не тайное, а открытое учение Платона не было очищено от языческой шелухи. Но он, пожалуй, хочет от Платона слишком многого.