Новый Зимний двор

Новый Зимний двор

Государственный адмирал Апраксин завещал Петру II свой большой и по петербургским понятиям красивый дом, расположенный в нескольких сотнях шагов западнее Зимнего двора. Дом с приездом ее величества был взят под императорский; стоявшие восточнее дома графов Савы и Ягужинского также были взяты у владельцев. Стены были проломлены, и эти дома соединены с домом Апраксина; все они теперь и называются Новым Зимним двором.

В той части [дворца], где живет императрица, помещения довольно красивые, хотя и не по-императорски. Лестница деревянная, а передняя очень тесная. Но вот что способно возмутить шведа: в этой передней висят два одинаковых портрета короля Карла XI в полный рост, выполненные Эренстралем, и портрет королевы Ульрики Элеоноры Старшей, тоже кисти Эренстраля; поколенный портрет короля Густава-Адольфа; портрет сидя полководца Понтуса Делагарди, а также поясные портреты других иностранцев и среди них – датского короля Фредрика Четвертого. Подозреваю, что они утащены из разных лифляндских домов (тем более что есть два одинаковых изображения Карла XI, а ведь известно, что наши короли часто дарят свои портреты, выполненные один по другому) и находились, говорят, в комнатах графа Апраксина, но когда готовили покои для государыни, русские нравы позволили повесить их в передней.

В большом зале, где до начала этого года танцевали и кушали по торжественным дням, есть плафон, расписанный в хорошем итальянском вкусе. Однако русские не постеснялись забить в двух местах железные скобы – вероятно, для закрепления балдахина или чего-либо подобного. В этом зале над дверьми висят пять превосходных картин. Стенные ковры, китайские шпалеры, большие серебряные люстры, зеркала и тому подобные украшения комнат представляют, конечно, ценность, но не заслуживают запоминания.

Однако императрица нашла этот Зимний двор не достаточно большим и посему приказала снести массу стоявших западнее незначительных зданий, а на их месте возвести большой флигель. Он, правда, не более двух с половиной этажей, но длинный и с несколькими выступами на фасаде. Если взглянуть на всю композицию в целом, не задерживаясь на отдельных ее частях, то это здание превосходно, не следует только искать в нем прекрасных образцов архитектуры и тесаного камня, ибо найдешь не что иное, как немного рустики на самом нижнем этаже, а на других несколько пилястров и карнизов над окнами. Все это выполнено грубо и скверно из кирпича и гипса, а сама крыша выстлана дранкой.

Архитектором дворца является итальянец Растрелли, приехавший в Россию в юном возрасте и, следовательно, мало поучившийся у добрых мастеров, но обладающий хорошей головой и стремлением к успеху. Он жаловался на русских, желающих иметь всякое здание готовым как можно скорее. Через считанные дни после приказа о создании чертежа он уже должен быть готов и обычно тут же утверждается, между тем как художник, пекущийся о собственной репутации, хочет еще несколько раз просмотреть и улучшить свой первоначальный проект. Сразу спрашивают, как скоро он может быть реализован. Если архитектор отвечает, что на это потребуется, скажем, шесть месяцев и 200 работников ежедневно, то следует приказ собрать 1200 человек, с тем чтобы здание было выстроено за месяц. Все делается в страшной спешке, принимаются за работу мастеровые – и худые, и умелые; быстро свозятся материалы, плохие они или хорошие; замки для дверей выпиливаются, когда еще только закладывают фундаментные камни, и так далее. Архитектор должен наблюдать за всем этим и давать чертеж то тому, то другому чуть ли не одновременно. Посему его можно извинить, если не все окажется учтенным и исполненным.

Огромное деревянное здание в Москве с разбитым партером и водяными затеями [перед ним] было совершенно готово и обставлено, так что двор смог в него вселиться спустя три с половиной месяца после того, как принялись обтесывать первое бревно.

Новое деревянное здание у Летнего двора, которое в длину не менее 150 шагов и весьма красиво, было построено за шесть недель. На вышеупомянутый флигель понадобилось не более трех лет, прежде чем почти все комнаты могли быть заселены.

Прообраз того дворцово-музейного комплекса, который известен ныне как Государственный Эрмитаж, появился в 1762 году, когда Ф. Растрелли завершил строительство «капитального» Зимнего дворца.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.