Приложение VII
Приложение VII
ДОКУМЕНТЫ ОДЕССКОГО И КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО ПЕРИОДА
1. Отчет, подготовленный Рутенбергом для генерала А,В, Шварца (29 апреля 1919 г»)
Вопрос оставления Юга России и, в частности, Одессы союзными войсками является вопросом весьма серьезным и будет, вероятно, в ближайшем будущем детально освещен как в повременной прессе, так и в специальной литературе. В настоящее же время необходимо дать хотя бы краткое, ни в коей мере не претендующее на полноту и всеобъемлемость, изложение событий, предшествовавших и сопутствовавших оставлению союзными войсками гор. Одессы.
К моменту взятия Николаева и Херсона большевиками положение в Одессе можно обрисовать приблизительно в следующем виде. Г<ород> Одесса и прилегающая к нему зона (Одесский и Тираспольский уезды Херсонской губ.) представляли собою самодовлеющую единицу в административном отношении, зависевшую от Особого совещания при командовании Добровольческой армии, а в военном отношении – от генерала Деникина. Вся высшая военная и гражданская власть на указанной терротории находилась в руках лиц, назначенных командованием Добровольческой армии, и состояла из военного губернатора генерала Гришина-Алмазова[57], сенатора Пильца[58] и генерала Маркова-Модля, одесского градоначальника[59], причем последние два лица занимали в дореволюционное время ответственные должности по министерству внутренних дел. Указанные лица были назначены несмотря на многочисленные протесты различных общественных организаций, земских и городских самоуправлений и политических партий, усматривавших в этих назначениях попытку Д<обровольческой> А<рмии> вернуться к старой, уже осужденной историей и русским народом политике.
Ясно, что при указанных условиях упомянутая власть никакой популярностью среди населения пользоваться не могла, что и не замедлило сказаться в самом непродолжительном времени. Так, попытка местного командования Д<обровольческой> А<рмии> образовать кадры новой вооруженной силы путем мобилизации офицеров окончилась полной неудачей, несмотря на самые решительные меры, которые применялись для привлечения офицеров в ряды армии. Из громадного количества офицеров, демобилизованных после прекращения военных действий на фронте, явилось на сборные пункты не более 600 человек. Все попытки местной власти, направленные к прекращению происходивших в городе бесчинств, грабежей, налетов, беспричинной стрельбы и тому под<обное>, не приводили ни к каким результатам, отчасти благодаря коррупции, существовавшей среди низших агентов власти, а главным образом благодаря недоверию и отсутствию моральной поддержки со стороны местного населения. Резко отрицательное отношение со стороны населения к созванным в городе войсковым частям и к отдельным отрядам гражданской власти, несшим службу по поддержанию порядка, усугублялось полным несоответствием всего личного состава Д<обровольческой> А<рмии> стремлениям широких демократических слоев населения в области создания новой вооруженной силы в стране.
Не желая ни в коей мере порывать с Д<обровольческой> А<рмией>, являвшейся единственной национальной армией на Юге России, со стороны русских общественных кругов и политических партий делались неоднократные попытки к тому, чтобы повлиять на изменение политики Д<обровольческой> А<р-мии> в смысле, приемлемом для всех государственно настроенных демократических и умеренно-социалистических кругов, причем все эти попытки окончились неудачей. Таким образом было потеряно очень много времени, и только потому, что демократические круги стремились создать, по соглашению с Д<обровольческой> А<рмией>, такие условия для ее работы, при которых было бы возможно скорейшее осуществление поставленных ею и приемлемых для всей демократии задач.
Далее необходимо отметить исключительно тяжелое положение продов<ольственного> вопроса в Одессе, усугубляемое наплывом беженцев из местностей, занятых большевиками. Одесским городским самоуправлением при содействии военных властей принимались самые решительные меры для снабжения города мукой, причем твердые цены на муку фактически были отменены и закупка продуктов производилась городом помимо гоударственного хлебного бюро. В этой области также приходилось все время наталкиваться на непреодолимые затруднения.
Общая анархия и безначалие в области приводили к тому, что ни одно из приказаний не исполнялось, закупленным продуктам грозила опасность быть расхищенными в пути; полное расстройство железнодорожного транспорта: отсутствие паровозов, угнанных украинцами в Галицию, отсутствие угля, нефти и даже иногда дров на жел<езной> дор<оге>, что заставляло поезда простаивать по 24 часа и более на станциях в ожидании топлива для паровозов; крайняя ограниченность зоны, оккупированной союзниками, т. е. незначительность территории, питающей Одессу, и, наконец, отсутствие товаров, которые могли бы быть предложены деревне в обмен на хлеб, отпускаемый ею городу, т. к. иным путем получить из деревни продовольствие не было никакой возможности, несмотря <ни> на соблазн самых высоких закупочных цен, ни на угрозу возможного применения вооруженной силы.
Все обрисованное выше положение вещей в связи со все более и более развивавшимися в рабочих кругах большевистскими тенденциями совершенно не давало возможности приступить к какой-либо созидательной работе. Нужно было раз и навсегда покончить с причинами, не дававшими возможности начать работу по возрождению Юга России в соответствии со стремлениями наиболее передовых слоев населения. Это и было сделано взятием союзниками в Одессе власти в свои руки. Для того чтобы деятельность союзного командования могла быть направлена в сторону наиболее полного удовлетворения основных интересов города и края, при командующем союзными силами был созван Совет обороны, в состав которого вошло несколько лиц по приглашению командования, действовавшего в данном случае в полном контакте с общественными организациями, представлявшими интересы главных масс населения. Только по отношению одного лица, приглашенного союзным командованием в состав Совета обороны, была допущена весьма серьезная ошибка, принесшая очень много вреда делу в дальнейшем и причинившая достаточно огорчений самому союзному командованию. С самого же начала принятия союзным командованием власти Совет обороны, работавший под председательством генерала дАнсельма, принял ряд решительных мер по восстановлению в городе и в прилегающем к нему районе порядка, по борьбе с налетами, бандитизмом и т. д., применяя для этого имеющуюся в его распоряжении военную силу союзных войск. Только после установления нормального и самого элементарного порядка, обеспечивающего спокойствие и личную неприкосновенность жителей, можно было приниматься за проведение в жизнь целого ряда других неотложных мероприятий.
В первую очередь внимание Совета обороны было обращено на мой доклад о формировании Южной армии. Для этого <далее в тексте пробел>[60].
Затем Совет обороны по предложению члена его, заведующего отделом продовольствия, торговли, промышленности и труда инженера Рутенберга принял ряд решительных мер по восстановлению промышленности, по обеспечению города продовольствием и пр. В этой области инженером П.М. Рутенбергом был разработан определенный план деятельности, проводимый в жизнь твердой рукой, по восстановлению торговых взаимоотношений с Западной Европой, по установлению правильного товарообмена с Крымом, Кубанью и Закавказьем; им же были отправлены пароходы в Мариуполь и Батум за углем и нефтью, в Крым и Новороссийск за хлебом. Начавшие прибывать из Италии, Англии и Владивостока пароходы с товарами давали наконец возможность получить из деревни продовольствие, которое иным путем никто никогда и ни при каких режимах в России получить не смог и не сумеет. Единственно, что требовалось от союзного командования, это доставление месячного рациона хлеба для г. Одессы, пока не вернулись бы в Одессу уже отправленные и готовые к отправке пароходы в разные места за продовольствием в порядке товарообмена.
Все, казалось, предвещало благополучный исход весьма важного дела, начатого к тому же при весьма тяжелых условиях, дела, которое в ближайшие же 1–2 месяца могло бы дать весьма ощутимые результаты, при которых работа по возрождению России всех истинных сынов ее, жаждущих видеть ее вновь единой, сильной и свободной, могла бы быть значительно сокращена. И вдруг все это пошло прахом. Все надежды, вся энергия, вся любовь, вложенные в дело, оказались ненужными, бесполезными: Одессу было решено эвакуировать.
Если бы эвакуация произошла 1<-м> месяцем позже, была бы еще несомненная возможность тем русским силам, которые были бы к этому времени созданы, отстоять город, укрепить в нем свое положение и развить свой успех в дальнейшем. Но за тот короткий промежуток времени, в течение которого вся полнота власти находилась в руках союзного командования, удалось только соорудить фундамент нового краевого государственного аппарата, а к постройке самого здания было только лишь приступлено. При таких условиях оказывать сопротивление при тех небольших силах, которые были в распоряжении русской власти, нечего было и думать.
Чем была вызвана эвакуация, мне неизвестно, но во всяком случае я берусь утверждать, что она не могла быть вызвана ни военным положением, ни положением продовольственного тыла. Затем, чем может быть объяснена и оправдана столь исключительная поспешность, с которой эвакуация была проведена? Ведь эвакуация была закончена в 24 часа после объявления о ней в приказе.
Город, в котором было такое громадное количество имущества, ценностей всякого рода, был оставлен большевикам, что, несомненно, только усилит их сопротивляемость.
Кроме того, мне известно, что много лиц, которым безусловно нужно было уехать из Одессы, уехать не могли, так как благодаря молниеносной эвакуации части Д<обровольческой> А<рмии> были отведены назад, и большевистские заставы никого из города в порт не выпускали, и в то же самое время очень много богатых людей и людей, с государственной точки зрения, совершенно бесполезных и даже вредных, были эвакуированы, так как ими были пущены в ход такие влияния, которыми не всякий человек может и захочет располагать или воспользоваться.
Затем, как это ни тяжело говорить человеку, оставшемуся верным старым обязательствам и всегда относившемуся с глубокой симпатией к Франции, но приходится констатировать несколько странное, очевидно, по недоразумению, отношение французских властей к некоторым категориям русских беженцев.
2. Журнал заседания Ликвидационной комиссии Совета обороны Одессы
<Константинополь>
Отель Токатлиан,
15-го мая 1919 г. в 12 ч<асов> д<ня>
Присутствовали: К.Я. Ильяшенко, П.М. Рутенберг, В.И. Гурко
<Страница разделена на две половины: Слушали и Постановили >
Слушали:
1) Сообщение К.Я. Ильяшенко о полученном на имя ген<ерала> Шварца письме П.М. Рутенберга о созыве Ликвидационной комиссии и предварительной рассылке членам ее подробных кассовых отчетов и отчетов о произведенных расходах. На указанном письме ген<ералом> Шварцем была положена резолюция о поручении К.Я. Ильяшенко созвать комиссию ввиду того, что ген<ерал> Шварц занят.
П.М. Рутенберг просит занести в протокол протест по поводу отсутствия ген<ерала> Шварца на таком важном заседании и по поводу того, что отчеты произведенных расходов не были представлены.
Постановили:
Принять к сведению.
<Слушали:>
2) Отчет тов<арища> министра финансов г. Курило по ведению казначейских операций на пар<оходе> «Кавказ» и на о. Халки.
П.М. Рутенберг указывает:
а) что в отчете кассы нет данных о суммах, бывших у Д.Ф. Андро.
К.Я. Ильяшенко сообщает, что Д.Ф. Андро прислал лишь общий отчет, но выдать согласно постановлению Совета обороны все оправдательные документы на произведенные им расходы отказался, не отчитавшись, например, в деньгах, бывших у него как у губернаториального старосты.
П.М. Рутенберг указывает, что имевшиеся в отчете Д.Ф. Андро суммы полученных и израсходованных денег не сходятся и что, согласно отчета г. Курило, Д.Ф. Андро не возвратил кр<он> 189 500, и предлагает передать представителю Российского правительства г. Серафимову для проверки при участии представителя контроля для своевременного опубликования вместе с остальным отчетом и для дальнейшего законного направления.
<Постановили:>
а) Предъявленный Д.Ф. Андро отчет признать невозможным утвердить. Имеющиеся в наличности документы Д.Ф. Андро передать представителю Российского правительства в К<он-стантинопо>ле г. Серафимову для проверки. Теперь же указать, что согласно документу № 13 пособия сверх шестимесячного жалованья сопровождавшим Д.Ф. Андро лицам его ведомства в сумме кр<он> 70 475 выданы без основания.
<Слушали:>
б) П.М. Рутенберг заявляет, что выдача Комиссии Бродского руб<лей> 471 950 на распределение пособий неправильна потому, что Советом обороны было постановлено предоставить указанной Комиссии не более руб<лей> 100 000.
в) Выдача руб<лей> 220 000 особоуполномоченному по делам беженцев Советом обороны постановлена не была.
г) На ремонт «ледокольчика» выдано кр<он> 60 000, в то время как имелось постановление Совета обороны денег не ассигновать до представления предварительных смет, и тогда же было указано на желательность передачи «ледокольчика» посольству для эксплуатации.
<Постановили:>
г) Считать необходимым немедленно передать «ледокольчик» в распоряжение представителя Российского правительства с тем, чтобы эксплуатация парохода покрыла бы расходы по его содержанию.
<Слушали:>
д) По поводу выдачи кр<он> 20 ООО «на разного рода нужды командующего» в свое время было постановлено Советом обороны – средств не ассигновать до представления предварительных смет.
е) Расход в сумме 3018 <тур>ецких лир 70 пиастр<ов> на суточное довольствие чинов разных ведомств, т. е. по лир 100 в день, не соответствует ни размеру производившихся дел, ни состоянию кассы при существующей нужде беженцев.
ж) Указанный в отчете расход в 1000 лир, переданных в распоряжение Совета обороны, не точен, ибо они переданы в распоряжение ген<ерала> Шварца.
з) Расход в 300 тур<ецких> лир на возобновление памятника на о. Халки недопустим при жестокой нужде беженцев.
и) Выданные Русскому для внешней торговли банку 2 мил-л<иона> карбованцев, обмененные на турецкую валюту, не значатся в акте переданных ген<ералу> Шварцу остатков.
Общее постановление <относится к п, 2>:
Предъявленный отчет г. Курило признать невозможным утвердить за отсутствием подробного отчета о расходах. Обратить внимание ген<ерала> Шварца на недопустимый беспорядок расходования казенных средств подотчетными лицами. Все документы и отчеты передать представителю Российского правительства г. Серафимову для проверки, составления отчета при участии представителя Государственного контроля и для опубликования. Документы хранить в Российском посольстве после проверки их заведующим делами Государственного контроля К.Я. Ильяшенко или его заместителем по его уполномочию.
<Слушали:>
3) Вопрос о незаконной выдаче ген<ералу> Каульбарсу[61] кр<он> 199 000 – 50 000 серий и 230 00 рублей обязательств Государственного казначейства для Славянской делегации в связи с постановлением Совета обороны от 18 апреля «просить ген<ерала> Каульбарса возвратить деньги немедленно в казначейство».
<Постановили:>
3) Просить ген<ерала> Шварца озаботиться о немедленном получении денег от ген<ерала> Каульбарса, находящегося еще в К<онстантинопо>ле.
<Слушали:>
4) Доклад К.Я. Ильяшенко об отправленном им ген<ералу> Шварцу письме с указанием на необходимость, согласно закона, перевести на имя полевого казначея русской армии в союзной зоне имеющихся денежных остатков, вложенных в банк на имя ген<ерала> Шварца, и о том, что выдача денег происходит без утверждения расходов Государственным контролером.
<Постановили:>
4) Просить ген<ерала> Шварца немедленно перевести все имеющиеся у него казенные деньги на имя полевого казначея русской армии.
Считать необходимым закончить все дела по эвакуации в ближайшую неделю и передать их затем вместе с составляющимися средствами в распоряжение Российского посольства, в котором и сконцентрировать все дела о беженцах.
Государственному контролю через ген<ерала> Шварца сообщить об этом ген<ералу> Франше д Эспере.
<Слушали:>
5) О назначении жалованья полевому казначею.
<Постановили:>
5) Назначить суточное довольствие в размере 8 лир по день передачи дел и средств казначейства Российскому посольству.
<Слушали:>
6) Предложение К.Я Ильяшенко выдать жалованье членам Совета обороны, получившим вместо шестимесячного оклада только двухмесячный.
<Постановили:>
6) Принимая во внимание, что никто из членов Совета обороны шестимесячного жалованья по управляемым ими ведомствам не получил и что по должности членов Совета обороны вместо шестимесячного оклада получили двухмесячный, постановили: выдать из расчета 300 лир в месяц. Ген<ералу> Шварцу и Государственному контролеру за 4 месяца каждому по 1200 лир. В.И. Гурко, приглашенному в Совет обороны на пар<оходе> «Кавказ», за 1 месяц, т. е. 300 лир. П.М. Рутенбергу и М.В. Брайкевичу за 2 месяца, т. е. каждому по 600 лир.
<Слушали:>
7) О приведении в исполнение принятых решений.
<Постановили:>
7) Приведение в исполнение принятых решений возложить на Государственного контролера К.Я. Ильяшенко, которому немедленно разослать копии данного протокола ген<ералу> Шварцу и г. Серафимову.
<Подпись:> Рутенберг
Настоящий протокол не во всех его частях отвечает высказанным мною в заседании 15-го мая с.г. суждениям и заключениям, почему я к некоторым его статьям присоединиться не могу. По отделам 1, 5 и 6, а также по пунктам а, б, в, ж, з отдела
2 протокола я замечаний не имею, по остальным же его частям замечания мои сводятся к следующему:
1) Пунктом 2 отдела 2 предложено передать паровой баркас «ледокольчик» в распоряжение Российского правительства в К<онстантинопо>ле. К такому решению я присоединиться не могу, ибо полагаю, что Ликвидационная комиссия не в праве распоряжаться военным судном и его командой, всецело подчиненной высшему представителю русской военной власти в К<онстантинопо>ле ген<ералу> Шварцу; за сим к высказанному в приведенных к этому решению мотивах указываю, что ремонт ледокольчика произведен вопреки постановлению Совета обороны, без предварительного представления сметы стоимости этого ремонта, причем стоимость эта составила, в виду ничтожности имеющихся в распоряжении русской военной власти денежных средств, весьма значительную сумму; я полагаю соответственным, указав на изложенные обстоятельства, высказать пожелание, чтобы командующим военными кадрами, вывезенными из Одессы, были приняты меры к всемерному сокращению дальнейших расходов на содержание баркаса «ледокольчика».
2) В пункте «д» отдела 2 указано, что Советом обороны было постановлено не ассигновать средств до представления предварительных смет, причем указание это приведено по поводу выдачи 20 000 крон «на разного рода нужды командующего». Хотя приведенное постановление Совета обороны действительно состоялось, но относилось оно лишь к значительным ассигнованиям на вперед определенную цель и, очевидно, не исключало возможности, ибо не устраняло необходимости ассигнования авансов на текущие расходы. Между тем ассигнование упомянутых 20 ООО крон, очевидно, имеет означенный характер и впредь до представления отчета о тех нуждах, на которые эта сумма израсходована, никаким замечаниям не подлежит. То же самое надлежит указать и по отношению к тем 3018 тур<ецким> фунтам, о которых говорится в п. «е» отдела 2 протокола: судить о степени соответствия произведенных за счет этой суммы расходов с действительной потребностью в них можно лишь по получении подробного отчета в их расходовании.
3) Заключающееся в п. «и» отдела 2 указание, что в акте передачи ген<ералу> Шварцу денежных остатков не указаны внесенные в Русский для внешней торговли банк 2 миллиона карбованцев, ошибочно. В означенном акте перечислены все суммы, переданные в распоряжение командующего русскими военными кадрами, эвакуированными из Одессы.
4) Обращаясь, наконец, в общему постановлению по отделу 2 настоящего протокола, я со своей стороны могу присоединиться лишь к двум его положениям, а именно: 1. что представленный денежный отчет, ввиду его неполноты и отсутствия некоторых необходимых документов, ныне утвержден Ликвидационной комиссией быть не может и 2. что, ввиду прекращения в ближайшие дни деятельности Ликвидационной комиссии вследствие разъезда составляющих ее членов, денежный отчет этот подлежит передаче со всеми необходимыми документами представителю русской власти в К<онстантинопо>ле для хранения и передачи в свое время, по восстановлению русской государственности, на рассмотрение и утверждение Государственного контроля.
5) Отделом 3 протокола предложено просить ген<ерала> Шварца озаботиться о получении казенных средств, выданных ген<ералу> Каульбарсу. С означенным заключением я согласиться не могу, так как находившиеся у ген<ерала> Каульбарса казенные средства были ему выданы на определенную цель – поездку во главе Особой миссии в славянские страны, не Советом обороны, а иной, бывшей до образования этого Совета в Одессе, законной властью, отменять решение которой Совет обороны не имеет ни права, ни основания, ни возможности[62].
6) Не могу я всецело присоединиться к постановлению изложенного в отделе 1 протокола: нет никакого сомнения, что суммы, переданные в распоряжение командующего военными кадрами, вывезенными из Одессы, подлежат хранению и расходованию на основании правил, изложенных в положении о Полевом управлении войск, причем суммами этими командующий означенными кадрами должен распоряжаться на правах командующего армией. Ввиду сего, согласно положению о полевом управлении войск, суммы, переданные в распоряжение командующего вывезенными из Одессы военными кадрами, должны расходоваться по приказу командующего, облеченным заключением имеющегося при армии представителя Государственного контроля и через посредство полевого казначея, на хранении у которого и должны находиться все эти суммы и помимо которого никакая выдача денег произведена быть не может. Этим именно и должно ограничиться постановление Ликвидационной комиссии относительно порядка дальнейшего хранения и расходования денежных сумм, переданных в распоряжение командующего. Обстоятельство это, однако, не лишает Комиссию права высказать не в виде постановления, а лишь в качестве пожелания свое мнение относительно наиболее целесообразного порядка расходования этих сумм, причем от ген<ерала> Шварца будет всецело зависеть исполнить это пожелание или остаться в пределах предоставленных ему положением о Полевом управлении войск прав. Рассматривая изложенное в отделе 4 протокола заключение, поскольку оно выходит за пределы вышеочерченных прав Ликвидационной комиссии, именно как пожелание, я со своей стороны полагаю, что участие в дальнейшем распоряжении находящихся в ведении командующего средств высшего представителя Русского правительства в К<онстантинопо>ле, хотя бы с совещательным голосом, представляется по существу полезным. Действительно, нельзя не принять во внимание, что означенные средства не являются исключительно суммами, в свое время ассигнованными в распоряжение командующего теми русскими войсками, часть которых вывезена в К<онстантинопо>ль и его окрестности, а представляют не что иное как остатки от всех казенных средств, которые удалось вывезти из Одессы и, следовательно, их обращение на нужды вывезенных из Одессы военных кадров было бы неправильно и это тем более, что, кроме означенных кадров в К<онстантинопо>ль эвакуировано с юга России множество русских граждан, находящихся в крайне тяжелом материальном положении, заботы о которых лежат на русском дипломатическом представителе в К<онстантинопо>ле. При таких условиях обращение этих средств, хотя бы в некоторой части, даже если бы они были исключительно на содержание воинских частей, на иные настоятельные потребности тем более естественно и почти неизбежно. Такого взгляда, очевидно, придерживается и сам ген<ерал> Шварц, признавший возможным ассигновать из этих средств некоторую сумму на возобновление памятника на могиле умерших на о. Халки содержащихся там в 1828 г. русских военнопленных, т. е. на потребность, ничего общего с нуждами подчиненных ему воинских частей не имеющую. В соответствии с изложенным я со своей стороны полагаю, что Ликвидационной комиссии надлежало бы принять следующее постановление:
1. Отчет по расходованию на пар<оходе> «Кавказ» и на о. Халки казенных средств, вывезенных из гор. Одессы, не утверждая таковой, передать со всеми относящимися к нему документами в Русское посольство в К<онстантинопо>ле на предмет хранения и передачи его по восстановлении русской государственности на рассмотрение и утверждение Государственного контроля. Краткое извлечение из этого отчета с указанием суммы произведенных расходов по отдельным статьям ныне же опубликовать во всеобщее сведение.
2. Дальнейшее хранение и расходование остатков от указанных в предыдущем пункте настоящего заключения денежных средств, переданных в распоряжение командующего эвакуированными из Одессы в К<онстантинопо>ль воинскими кадрами, подчинить правилам положения о Полевом управлении войск, признав при этом желательным, чтобы при ассигновании значительных сумм из указанного источника командующий предварительно запрашивал мнение Русского дипломатического представителя в Константинополе.
<Подпись:> В. Гурко
Присоединяюсь к мнению В.И. <Гурко>
Председательствовавший на заседании Комиссии
<Подпись:> К. Ильяшенко-Синиговский
С подлинным верно:
Начальник Канцелярии Государственного контролера
Сер. Абрамов
<Рукой Рутенберга:>
Эту копию протокола получил в Париже 22 июня 1919 г. По поводу сделанных В.И. Гурко и К. Ильяшенко добавлений: все постановления на заседании Ликв<идационной> ком<иссии> в Константинополе были приняты единогласно.
П. Рутенберг
Данный текст является ознакомительным фрагментом.